Помоги проекту - поделись книгой:
Шла встреча в Новодевичьем Монастыре на Московском проспекте Питера. Больной и ещё более постаревший Схиархимандрит говорил с верующими уже четвертый час, стоя, как осколок чёрной скалы. Братия задавала вопросы, часто наивные и странные. Встает тётка с острым личиком бытовой скандалистки:
- А вот Вы мне объясните, я вот и Причащаюсь и молюсь, а вот выхожу на улицу и чо?...
Все, кто это услышал, недоуменно усомнились, что это было сказано по- Русски, кто заулыбался, кто недоуменно уставился на Старца, говорящего только по-английски. А он не смутившись отвечал:
- Я опасаюсь, что не вполне правильно понял перевод, потому что я из Нью Йорка, а Вы из Питера, а переводит мне монах из Новосибирска. Но рискну ответить, задав уточняющий вопрос: Вы читали поэмы Гомера?
- …Ну читала, неуверенно соврала тётка
- А помните то место, в Ὀδύσσεια где Одиссей, хотел услышать смертельное пение серен и остаться жив? Он залепил воском уши матросов, а себя приказал привязать к мачте, чтобы не броситься в воду и не погибнуть. А знаете почему он просил его связать? Потому что будучи язычником, человек не скован какими то ограничениями своей человеческой воли и алчной природы и любой грех для него, всего лишь мелочный эпизод в цепи суетных событий и чтобы не погибнуть в искусительном мире, полном алкоголя, наркотиков, падших женщин и убийств, ему надо быть связанным ну хоть чем то. Для верующего в Бога, молящегося и Причащающегося человека, ни какие внешние путы не нужны, ему просто безразличны пьянство, наркомания и блуд, потому что они не приемлемы для него по факту духовного принятия Закона Божьего, как высшей ценности и смысла жизни. Вот что должно спасти благочестивую прихожанку на улице, полной греха и искушений…
№3
Старец вдруг начал слать короткие письма и настойчиво приглашать меня в Нью Йорк, где я уже проводил две миссионерские встречи с верующими в Свято-Никольском кафедральном Соборе. Грешным делом мне подумалось, - уж не простится ли хочет, шутка ли 4 степень рака костей, да и возраст. Вылетел, примчался в Обитель. Отец посадил меня напротив и вдруг начал сокрушаться о том, что исполняя требы верующих из России слишком надолго оставлял Братию своего монастыря без окормления, а это всегда не душеполезно, ибо враг человеческий бьёт тем сильнее, чем ближе верующий к самой линии фронта борьбы со злобой мира, искушая прежде всего монашествующих и Священноначалие. Я не вполне понимая своей роли в этой сугубой беседе, ответил и сдержано и коротко:
- Воля Божия над всеми нами и не мы Её выбираем, а Она нас, указУя нам то место, где наше служение важнее, как бы не смущались мы принимать это. А значит не думаю, что верующие в России, менее нуждаются в спасении и Слове Пастыря, чем верующие Нью Йорка, а то, что грядут испытания и искушения, так некогда и Отца Церкви Иоанна Златоуста в запрет отправляли. Вот только Мы помним и чтим Его, забыв его «смирителей».
Старец поднял на меня глаза и долго смотрел в моё лицо, а потом выдохнул:
- Вот для этих слов я и просил Тебя приехать. А у тебя то, что за скорбь на сердце?
- Я Батюшка большую часть времени на Кавказе, в чужом для меня мире, с автоматом в руках, а тут ещё Партию задумал, точно знаю правила игры на этой поляне и не то чтобы смущаюсь или опасаюсь чего, но вполне понимаю, что могу уйти молодым и симпатичным…
Отец вдруг положил мне на руку свою костлявые ладонь и не моргая произнес:
- Не бойся и не смущайся, если Господь призовет Тебя раньше меня, я уйду в ту же секунду, ЧТОБЫ ПНУТЬ ТЕБЯ ПОД ЗАД, ЕСЛИ ТЫ ЗАСТРЯНЕШЬ ГДЕ-ТО ПОСЕРЕДИНЕ…
За милых Дам! Офицеры стоя, - Дамы до дна!
Вы заметили, как очаровательна лёгкая туповатость военных, как сочно они жрут водку, орут «Ура» под каждую рюмку и поют «Синеву» утирая сопли тельником… Армия, это самое очевидное дело из всех мне известных: Вот враг, чтобы не перепутать, на нём другая форма, а вот автомат Калашников в моей руке – лучшее оружие в мире (только попробуй забыть!). Всё очевидно, регламентировано Уставом и Приказами, есть прямые и непосредственные командиры, которым до самой героической кончины принадлежит Твоя жизнь! И именно они – командиры точно знают, как именно и в каком качестве ты должен проявить бесконечную Любовь к Родине, само обсуждение которой, в части обсуждения приказов, считается предательством, потому что командиры и есть Родина! То есть либерализм и интеллектуальность возможны, в победоносной Армии лишь в романтической близости с прапорщицей продсклада, случись Вам добиться того, что она всё таки сняла уставное исподнее, ах …Mille pardons madame. Во всё остальном: Ровнясь! Смирно! Шагооом – Марш! И Ты дубасишь в асфальт так, что видимо пытаешься создать сейсмическую волну, от которой империалисты на другом конце планеты должны навалить по-жидкому, не успев снять звездно полосатые трусы, перепугавшись эээ …наших империалистов(?). И тут первый раз происходит системный сбой. Когда меня изготавливали по заданию разведцентра в СССР, то в мой бронированный череп вложили небольшой, но симпатичный мозг, в котором была главная идея: МЫ – за рабоче-крестьян, а все эти упыри, со всего злобного мира, - они как бы против и это было и очевидно и противно до степени:
- ПОУБИВАЛ БЫ!
- Так в чём же дело, В АТАКУ!
Эх, где та Атака, когда мы ныне «довоевались» до того, что сейчас даже само понятие «вероятный противник», стало таким же смутительным, как то, что мужик при усах и в погонах, знает, что такое страпон… Потеряла Россия вероятного противника и это совсем не шутка, а значит миллионы крепких парней с лучшим в мире автоматом Калашникова в руках, потеряли гремучую ненависть к предстоящему врагу… который как наращивал свои силы вокруг России, так и наращивает. Как гадил на наше фото, так и гадит без устали и не подтираясь! Военные! Братцы! Не вникайте в то, кто там из этих упырей в галстуках, кого лизнул! Как пендосы были для нас лицом с ростовой мишени, - так и не меняйте тех мишеней и Ваш сон не прервется размышлениями о суетных взаимоотношений «небожителей» с НАТО и прочими гадами, замаскированными под Санта Клаусов и Рапунселей! Пока в Армии утром всё стоит, пока стоит Она, есть хоть одна оглобля на которую можно безбоязненно опереться моему Народу! Как только в ней начинаются педрильные рассусоливания о свободомыслии и демократических ценностях, так сразу тянет ароматом полевого сартир! Армия это сила направленная наружу страны, это верность Присяги и Приказу, все сопли и сомнения – для передорослей со страпоном в заднице! Вольно!
Так и веруем: Сало не жрём, а на трупе сидим.
Как и положено, был при титаническом Вожде шут, придворный дурачок-Никитка. Плясал бойко, врал, пахабные частушки пел разливисто и кровожаден был настолько, что холуйски просил Хозяина: – дай мне право расстрелять еще пару тысяч «врагов народа». На что Вождь ответил коротко: Уймись дурак! То, что по смерти Вождя, его место занял этот шут, не могло быть ошибкой, даже тогда стало ясно, что враги моей Страны сделают с наследием Сталинской экономики и государственности, куда именно они мечтали нас завести. Оглянитесь и поймёте – вот, куда… Как уже говорил, Никитка горазд был до историй и побасенок, одна из них взорвала коллективный мозг Институту Марксизма-Ленинизма, который был обязан дать идеологическую оценку и указать источник всем словам «вождей» разного уровня. Источник этой басни найден не был. Но странное дело, слова этого беса, душеспасительны для нас, если смотреть на них во Христе! Итак за очередным застольем Хрущёв, взяв в руку кусок сала: Однажды банда лихих людей, остановила на глухой дороге купеческий обоз, людишек без смущения побили, добро разгрузили, вдруг видят у убиенного купца сумка на боку, обрадовались, мало ли деньги сугубые везет, открывают, а там сало. Огорчились, но теряться не стали, сели на труп купецкий, а сальцо порезали, в лесу еда дороже денег. Как вдруг один из варнаков сокрушился:...»Что ж мы за нелюди такие, Креста на нас нет, Пост идёт, а мы сало жрать!» Вот так и веруем, …Православные! Сидим на «зловонных трупах» наших немощей, не ведаем Любви, полны ненависти ко всему миру и друг к другу, искушаем ближних и дальних, но как глянем в зеркало, - умиляемся, потому что «свечки ставим» и «сало в Пост не жрём»… Разбойники и душегубы, своей Души. Спаси нас Господи, как-нибудь..
Социальная эволюция - из рабов в рабы.
Великий и мудрый правитель смотрел на вереницу измождённых рабов несущих камни в его великий город. Медленно повернул свою голову, как будто развернул золотую монету на которой был его профиль… Военачальник смутился взгляда и застыл в поклоне.
- Сколько рабов находятся в моей власти?
- Нет им числа о Великий
- А бегут ли они от нас, ответь мне правду?
- …Каждый из них мечтает о свободе
- Сколько обходится нам содержать стражу и тратить на прокорм этих людей?
- Они обходятся нам дорого
- А зачем мы тратим эти деньги за злобное скопление потенциальных врагов, мечтающих увидеть нашу смерть. Дай каждому из них, десятую долю того, что мы тратим на стражу и еду, для них, за каждый камень принесенный в город и они начнут убивать друг друга в погоне за прибылью.
ТАК ПОЯВИЛСЯ КАПИТАЛИЗМ. Работающий человек, счастлив тому факту, что трудится не на паразита буржуя, а на право бесплатного образования, бесплатной медицины, бесплатного жилья и равные возможности стать тем, кем он мечтает быть. Американские социологи изучая советский кинематограф 30-х годов 20 века, пришли к сенсационному и пугающему выводу, - идеология заложенная в образы советского кино говорит не о новом строе или новом типе личности, советское кино говорит о зарождении новой цивилизации. И я счастлив, что могу это подтвердить, потому что я видел это. ЭТО НАЗЫВАЛОСЬ СОЦИОЛИЗМОМ. Зная, что именно труд сплачивал Советский Народ, именно общинный – Советский образ жизни был основой социализации гражданина СССР, наши враги победивший нас в холодной войне, в которой нас предали наши вожди, ударили по самому ключевому, - они без малого 30 лет лгали нам, что мы можем не трудится, что России не нужен внутренний продукт, что нашей Армии не важен вероятный противник, что имея разведанные ещё при Сталине запасы нефти и газа, мы сможем жить и счастливо, и беззаботно. Люди поверили в эту наивную сказку и разучились общинности, солидарности и созиданию, став холуями, официантами, мойщиками машин и мелкими жуликами, торгующими в ларьке. Это было начало нео-колониализма.
- Сколько их? Спросил великий кукловод
- 142 миллиона
- А зачем нам так много, если они не производят ничего из того, что можно продать с прибылью? Чем меньше этих людей, тем больше средств останется от продажи нефти и газа, а ничего иного на этой временно ничейной территории уже и нет. Сколько тратят их погонщики на оборону?
- В 14,5 раз меньше нашего бюджета.
- Зачем они тратят даже это, зачем нам эти люди, на этой земле?... Если мы уже купили их хозяев и держим наворованные ими деньги в наших банках.
Вам не стало страшно? Нет, это не сказка, - ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ НЕО-ФЕОДАЛИЗМ, мы миновали фазу голливудского капитализма в нашей деградации, повернувшей социальную эволюцию в спять. Одно нас спасет: Пролетарию нечего терять кроме своих цепей(с). Осталось вспомнить кто Мы.
Крысы, лазарет, карантин и 4 разбойника.
За свою бурную жизнь я видел многие великие города мира и каждый из них оставил свой кирпичик в моём неповоротливом мироздании. Грандиозный Нью Йорк, механический Берлин, вульгарный Париж, слепленный в комок Токио или помпезный Пекин, без сомнения заслуживают отдельного внимания, каждый в своём роде. Но самый великолепный город мира, сжавший мне сердце – Венеция. Нигде не было такого вкусного солнца, таких прозрачных ароматов итальянской кухни, такой нежной тесноты улиц, на которых не было машин, если не считать таковыми роскошные катера, убогие лодочки и феерические гондолы. Нигде так не хотелось любить и быть любимым, нигде так много ни пели о Любви, веселые и счастливые венецианцы, которые к слову не считают себя итальянцами, а настаивают на том, что они венеты, осколки древнего племени. И если есть для меня центр мира, то это микроскопический (без шуток) Медисон Сквер Гарден, но сердце мира, это грандиозная площадь Сан Марко с самым внеземным собором мира во главе композиции… Венеция прекрасна, но именно она принесла в Европу моровое поветрие, чуму из Китая, которое выкосила до трети жителей континента. Крысы сбежавшие с корабля в гавани Венеции стали истинным оружием массового поражения раннего средневековья и по сей день этот ужас жив в человеческой памяти в словах лазарент по имени острова Lazzaretto Vecchio где рыцари ордена Св. Лазаря основали лепрозорий и боролись некогда с проказой. А в 1348 году, тут разместили карантин для кораблей пришедших на рейд Венеции и 40 дней ждущих результата чумной комиссии, решающей – можно ли пустить судно под разгрузку в порту. Сорок по-итальянски quaranta – куарАнта, карантин в измененном звучании. Говорят в 2000-м году на острове решили провести инженерные работы и вскрылись братские могилы чумных покойников, с тысячами погибших, пожалели, что разворошили, есть вещи которые лучше не трогать. Впрочем не все боялись вещей покойников. По дошедшей до нас легенде, в то время общего ужаса в городе лютовала банда мародёров, которая называлась «4 разбойника», они грабили опустевшие дома людей и раздевали самих покойников, не опасаясь заражения. Когда их схватили и побеседовали под пытками, выяснилось, что они пользовались эссенцией, сложной конфигурации в которую входили пряности и уксус, втирали в лицо и руки, пропитывали одежду, этот запах сразу стал популярен. Есть мнение экспертов, что это и был первый массовый аромат человечества Еau des 4 voleurs – четыре разбойника, появившийся задолго до «кёльнской воды» Eau de Cologne – Одеколон… Многие годы вспоминая про Венецию я пользовался ароматом Loccitane en provence eau des 4 voleurs современным парфюмом, который компания Loccitane en provence создала по старым рецептам средневековья. У меня по сию пору есть драгоценная коробочка с нераскрытым флаконом. Мало ли у кого есть этот парфюм и он ему не нужен, - приму как артефакт из мрачного прошлого восхитительной Венеции. Где меня искать, знают все: Россия, Питер, Лесгафта, Кочергин (жду, не шучу).
Чтобы расправить флаги, надо пойти против ветра! (с)
Маяковского помня рифмы
Мы кувалдой чеканим смыслы
Даже если метнёт на рифы
Даже если потухнут мысли
Мы отрежем кусок рубахи
Мы крови причастим ее нашей
И ударим в колокол Веры Завернем
Её в сердце наше
Пусть визжат ожиревшие черви
Вторят им либеральные свиньи
Мы поднимем старое знамя
Память нашу из сердца вынем
Никогда ещё так не слепли
Обезумев, тупели годами…
Тем ужаснее пробуждение
Липкий пот рукавом вытирая
Поднимайте флаги всё выше
И шагайте вбивая стопы
Стук сердец наших, слышим, слышим
Уже слился он в грозный рокот
Маяковского помня левый
Новый марш загремит строями
Если есть человек ты честный
Нам ты брат, навсегда ты с нами
Щуря взгляд от стального ветра
Сплюнув кровь и зубы под ноги
Выдыхаем: уже не дрогнем
Дай нам Господи сил в дороге
Левой, левой, левой
Марш, марш вперёд
Рабочий Народ!
Не повышайте голос.
…Любовь это неосознанное желание вручить свою жизнь объекту Любви.
Когда люди любят друг друга, они сплетают свои руки и дыхание в единый жгучий глубок, чувствуя как сердца рвутся, шаровой молнией, проламывая грудную клетку. Они алчут стать единым целым и они это делают, - рождая ребенка, Душа которого, загорается как фитилёк свечи от двух горящих лампад. Когда мы любим, нам не нужны слова, нам вполне хватает взгляда, хватает взятого в женскую ладонь мизинца, за который держится ваша Любовь. Вы можете наконец то разглядеть Её, с ног до головы и у нее даже есть Имя. Как же страшно, когда годы совместной жизни, возводят не блистательные замки во славу пронзительного чувства, а заборы, частоколы и рвы наполненные нечистотами истерик, вульгарных обид, а в глубине уже таятся смрадные сгустки измены и лжи. И вот тогда, забравшись за эти дощаные стены «личного пространства», мы начинаем говорить всё громче, переходя на крик и ненависть… Потому, что с каждым громко сказанным словом, мы делаем шаг друг от друга, удаляясь на расстояния, не допустимые для понимания сказанного. И вот мы уже слишком далеки друг от друга, чтобы слышать хоть что-то, обретая гнетущее одиночество к застенках совершенных ошибок. Как же быстро расцепилось то, что было МЫ и как быстро эти два осколка некогда целого, вспомнили о «бесценном эгоизме». Так кого мы любим, - себя или детей? Себя – или ту самую женщину? Себя – или стареющую мать? …Так себя? А что у нас за повод, для такого самоторчащего себялюбия? Повод! А для подлинной Любви нужен хоть один повод, кроме рвущегося к любимой, сердца? Ибо любят, не за что-то, а кого-то (с). …Однажды, вы будите сидеть, обвиснув плечами, остекленело глядя в одну точку и вдруг поймёте, что окончательно устали жить, а смерть, пугающе, не пугает совсем. Вы обретете то безразличие, которое и есть антипод жизни. Каждый проигравший получает его в своё время, многие, даже не успев состарится. Так вот это Любовь ушла, потому что внутри вас, Ей оказалось нестерпимо тесно, а вы так и не сумели найти смелости, вздохнуть полной грудью, разбросав пуговицы от убитой рубахи. Если нет в вас Любви, то вы опасливо избрали унылое угасание и оно тикает метрономом. Жизнь без Любви – отсроченная смерть!
Поделиться книгой: