Чудачка

– Пойдемте-ка, Дмитрий, чай пить. Расскажете, во что на сей раз Надюшка моя влипла, – предложила женщина. – Если не хотите чаю, могу налить кофе.

Телохранитель смешался, не зная, что именно он может и должен рассказывать. И не погонят ли его прочь из дома и со двора после новостей о похитителях девиц – прямых подчиненных Шельги.

– Не волнуйтесь вы так, – почти правильно истолковала замешательство мужчины Вера и сочувственно прибавила: – У Нади без приключений и чудес редкий день проходит. Такой моя девочка уродилась! Я привыкла!

– Она у вас удивительная, – искренне согласился Дмитрий. – Будь у меня такая дочка, я бы, наверное, гордился неимоверно и так же страшно боялся за нее каждую секунду.

– Вы знаете, Дима, – Вера подошла к мужчине и удивительно уместно, будто частенько так делала, положила ладонь на его так же машинально подставленный локоть. – Это странно, но мне кажется, за такими, как моя Надюшка, кто-то там наверху присматривает отдельно. Поэтому я, конечно, за нее переживаю, но не до дрожи в коленках и не до сердечных колик. А иначе бы, наверное, уже давно поседела.

Рассказывать об отраве и странных видениях на кухне, оставивших смутный отпечаток в памяти, собеседница не стала. Дима не Ванечка, вряд ли проявит соответствующий интерес, но прозвучали слова Веры весьма убедительно.

После взрыва плазмы у шефа и дачки Сереги, развалившейся по кирпичику, Дмитрий был готов поверить во что угодно, кроме, пожалуй, того, что Надя сама заложила взрывчатку в обоих случаях и, как профессиональная суицидница, подорвала их вместе с собой.

– Спасибо за приглашение на чай, Вера, с удовольствием его принимаю. Только, простите уж, Надя права, мне сначала надо сделать один звонок.

– Конечно, я понимаю. В вашей работе выходных порой не бывает, – безмятежно согласилась женщина и предложила: – Поднимемся в квартиру, из столовой позвоните. А я пока чайник поставлю.

Больше отпираться Шельга не стал. Вдвоем, рука об руку, будто так и ходили всю жизнь, словно так и надо, и только так уместно и правильно, мужчина и женщина пошли к дому.

Между тем у Надежды, стоявшей напротив площадки с мусорными контейнерами лицом к синему и зеленому массивам с неблагоуханным содержимым, тоже шел преинтереснейший разговор.

Глава 12

Посвящение

Смывшиеся после фиолетовой вспышки с разрушительными последствиями Силы Двадцати и Одной вернулись, принеся с собой истерическое состояние и экран, развернутый в дом законника, как они упорно именовали специалиста-юриста. Помятый и очевидно не просыхавший уже изрядный срок Дарсен ныне был трезв. Вернее, магически вытрезвлен и оттого еще более раздражен. Он походил на потрепанного бурей шмеля.

– И что у вас такого, драные демоны побери, стряслось, чтобы орать и трясти меня, как сливу по осени? – ворчал Виндер. Машинально одной рукой он пытался пригладить торчавшие сосульками грязные космы, а второй нащупать на столе бутылку или, на худой конец, бокал с выпивкой. Тщетно! – Никого, насколько я вижу, прям сейчас не убивают. Жива-здорова ваша драгоценная девица-избранница. Вернее, такой же чахлый цветочек, как была. Правда, чего-то ее на помойку занесло, но душевные болезни – это не по моей части. Целителя поищите!

– Я же говорила, не надо его звать, – тихо укорила девушка Силы. – Ему со своей бы болью разобраться. Не до чужой.

– Что ты понимаешь, соплюшка, в моей боли! – заводясь с полоборота, грохнул кулаком по столу юрист.

– Ничего, – не стала спорить девушка.

– Ты никого небось еще не теряла! – продолжил разоряться мужчина.

– Никого, – согласилась Надя. – И даже если бы со мной такое случилось, я не смогла бы увидеть в нашем мире без магии, куда ушли дорогие мне люди, и порадоваться за них. Не смогла бы зайти в кабак и напиться с собственной женой, как с новым приятелем. Стать другом семьи маленького сына, обернувшегося взрослой дочкой – не смогла бы. Это ведь так здорово, посмотреть на души любимых в новых телах!

Юрист замер в кресле, как громом пораженный. Он сидел, беззвучно открывал и закрывал рот, а потом судорожно выдохнул, выпуская гнев, боль, осознание собственной глубинной неправоты. Из красного от гнева он стал белым, потом густо-розовым от стыда и просипел:

– Я неблагодарный идиот.

Опровергать сию сентенцию никто не спешил – ни несколько растерявшиеся от бури человеческих эмоций Силы, ни Надя. Если Надюшка и подумала: «Есть маленько», – то очень тихо и про себя.

– Спасибо, Силы, спасибо, Надежда, – тихо промолвил Дарсен, склонив голову и в знак признательности прижимая к груди обе раскрытые ладони. – Поскольку вопрос срочный, я готов работать. Только, если можно хоть малость подождать, я бы сначала ванну принял. Несет от меня, как от ребса, забредшего в кусты с ягодами-вонючками.

– Я отсюда запахов не чую, но, если тебе некомфортно, подожду, – улыбнулась девушка. После общения с Силами (те невольно впихнули в голову новой работницы через слишком широкий для человека канал массу всякой нужной и не очень информации), у нее периодически всплывали в сознании причудливые ассоциации и картинки. Особенно часто это проявлялось в беседах с самими Силами и в процессе разговоров с юристом.

К примеру, ребс, когда проявилась очередная порция знаний, нарисовался Наде маленькой изящной козочкой с радужно-разноцветной волнистой шерсткой. Такое обаятельное чудо на острых копытцах, благоухающее плодами, чей запах сродни свежей помойной куче, – это, должно быть, занятное зрелище!

– Мы у Сил Времени попросим чуть придержать поток твоего мира, – великодушно вставили Силы Двадцати и Одной и, прежде чем кто-то из живых успел согласиться или возразить, осуществили запланированное.

Для Нади развернутый экран межмирового телевизора мигнул и снова явил посвежевшего, причесанного и горящего деятельным огнем Дарсена. Похоже, изрядной долей топлива для этого костра служил стыд мужчины за свои поступки и мысли.

– Примите мою благодарность и извинения, о Великие! Вы, вопреки предварительному договору, преподнесли мне ценный дар, позволили увидеть любимых. Я же, глупец, не оценил и, если бы не мудрые слова девушки, еще долго не смог бы по достоинству оценить вашего великодушия. – Первым делом Дарсен встал из-за стола и снова поклонился Силам.

– Мы сомневались. Но Надя просила за тебя и предложила показать твоих родных, а потом уже устроить встречу, – с потрохами сдали девушку Двадцать и Одна.

Почему-то, когда Силы обращались не к ней, а к кому-то другому, Надя воспринимала их речь как один голос, а не слаженное многоголосье единых и одновременно разных потоков. Возможно, с ней Силы не считали нужным вычленять один голос, прекрасно понимая, что девушка из-за врожденных особенностей способна слышать их во всем многообразии потоков мышления.

Юрист снова начал сдавать зачет на хамелеона. Открыл рот, пытаясь что-то сказать, закрыл, махнул рукой и просто упал в кресло с самым честным и правильным из возможных ответов:

– Простите, если можете!

– Я не обижена, – качнула головой Надя, мысленно улыбаясь и называя сегодняшний день «днем извинений».

– Мы принимаем твои извинения, – в унисон согласились с девушкой Силы и сразу перешли к тревожащей их теме: – Мы нуждаемся в твоем совете, Дарсен. Как ты знаешь, Надежда пребывает в закрытом от стороннего вмешательства техническом мире. Именно это не позволило ей согласно собственной сути сформироваться как действующей Плетущей Мироздание, но даровало способность иную – видеть наилучшие из путей и прозревать внутреннюю суть любого создания. Призывая ее на службу, мы печалились о невозможности для избранницы стать той, кто играет на струнах Мироздания, и одновременно радовались, что ничто извне за пределами мира не способно повредить ей. Увы, мы ошибались!

– Это как? – не понял Дарсен, почесывая красноватый от долгих возлияний нос.

– Заклинание нашло якорь в мире техническом, зацепившись на грани между возможностью проявления способностей нашей избранной, что само по себе есть чудо и магия, и миром, отвергающим даже возможность чуда, – горько пожаловались Силы. – Мы были слепы, не смогли уловить момента проникновения чар, не смогли отследить их создателя. Сейчас распался последний фиолетовый узел радужных чар. Но мы не знаем, кто сотворил заклинание. Запросы по сведениям о мирах технических в Информационном Коде не проходят. А прямые вопросы о чарах не находят отклика, возможно потому, что мы неправильно их формулируем.

– Но если заклинание распалось, то почему вы волнуетесь? – наивно удивилась девушка, присев на скамеечку у площадки. Особой популярностью это место не пользовалось, потому как даже любившие почесать языками бабульки избегали пованивающего пятачка. Зато со стороны двора и с улицы этот закуток просматривался плохо. Маленькую фигурку на скамье запросто можно было не разглядеть.

– Нет гарантий, что тебя снова не сделают мишенью, – угадал с ответом Дарсен и, нахмурившись, посетовал: – Надо было меня сразу оповестить, я бы попробовал пару старых приятелей подключить. А теперь, после распада плетения, зацепку замучишься искать. Вопрос о врагах пытались задавать?

– У Плетущих издавна лишь один враг – Разрушитель Мироздания, но подобным тварям тоже нет доступа в миры технические и к тонкой магии они не способны, – жалобно выдали Силы.

– Так, я не понял, вы спрашивали или нет? Разрушитель, хренушитель, какая разница! Деньги везде звенят одинаково! – Дарсена передернуло при упоминании легендарных монстров. – Чужими руками можно многое сотворить!

– Мы спрашивали о врагах нашей избранной. Ответа нет. Либо сведения искусно спрятаны даже от нас, либо воистину у Надежды нет врагов.

– Угу, а убить вашу куколку друг пытается, – хмыкнул Дарсен. – Впрочем, как вариант, тот, кто на нее это заклятие подвесил, вообще ее врагом не считает, просто досадной помехой.

Двадцать и Одна разразились безумной пляской цветов, невнятными воплями, для человека равносильными вырыванию волос из головы, и свернулись в невообразимую цветовую петлю, замолчав на всех диапазонах на добрые пять минут. Когда они снова заговорили, это были глубоко растерянные голоса:

– Мы отыскали… – Зачем так? – Почему? – Неправильно!

– Ага, значит, нашли, о Великие! Так поделитесь же с нами сим откровением! – довольно констатировал юрист, правильно интерпретировав состояние Сил.

Двадцать и Одна снова взорвались диким танцем энергий и воплями, из которых смертные вычленили следующее: некой группе богов с верхнего Уровня (то ли какому-то очень тайному ордену, то ли просто клубу любителей по интересам), приглянулись три места храмов Сил. Изгнать Силы из их храмов боги, разумеется, не могли, а вот обставить все так, чтобы Двадцать и Одна оставили храмы сами, решили попробовать. Для этого и науськали любителя заливных лугов и что-то подтасовали с погодой в мире, где расцвели буйным цветом уличи. А тут объявилась Надежда, обломавшая интриганам всю малину.

– Не вник! А смысл столь яро трепыхаться? Это ваши храмы, даже если бы вы оставили их своим вниманием, что толку? – озадачился мужчина.

– Они собирались воздвигнуть свои статуи, выступить в качестве посредников и собирать на себя весь поток энергии молитв, – сердито объявили Силы Двадцати и Одной.

– Сработало бы? – деловито уточнил Дарсен.

– Могло, – уныло признали Силы.

– Тогда предлагаю вкатить этим находчивым иск в Суд Равновесия на покрытие убытков, судебных расходов и за моральный ущерб. Насколько я понимаю, данные из Информационного Кода Силами Равновесия в качестве доказательств признаются. Еще бы хорошо на них обвинение по покушению на Надежду радужным проклятием повесить, да, боюсь, не выйдет.

– Почему? – удивились Силы, приободрившиеся и очень воодушевленные перспективой покарать нахальных богов Судом Равновесия. Свидетельства-то были налицо!

– А где доказательства того, что девушка является вашим работником, о Великие? Ни контракта, даже устного, ни тем более зарплаты, как я понял, у нее нет.

– Нет, – уныло согласились наивные в практических мелочах Силы.

– А значит, ни ныне, ни впредь вы официально ее защитить не сможете! – загнал их в угол и припечатал Дарсен Виндер.

– Это сложно, – окончательно закручинились Двадцать и Одна, в вихре энергий появились грязноватые оттенки. – Надежда – Плетущая Мироздание, а значит, находится под юрисдикцией Сил Равновесия. Издавна лишь они призывают Плетущих на службу.

– И что, когда мы иск подадим, тут же призовут? – удивился юрист.

– Нет, Надежда пребывает в мире урбанизированном, – выдали ментальный аналог пожатия плечами Силы. – Ныне лишь нам пришла мысль о возможности служения Плетущей вне сфер прямого доступа Сил, когда мы ощутили сияние кулона Плетущей, затерявшегося в этом мире в незапамятные времена.

– Кто не успел, тот опоздал, – процитировал Дарсен то ли старинную земную поговорку, то ли ее аналог, преобразованный для Надюшки привычным образом.

– Мы можем даровать Надежде печать, знак служения Двадцати и Одной, но подобная печать не снимается переходом в другую инкарнацию, – принялись рассуждать вслух Силы.

– А почему у меня раньше такой печати не было? Или она есть? – уточнила девушка, до сих пор не вмешивавшаяся в беседу, предоставив специалисту право интеллектуально потрошить Силы. Но касательно печати Служителя информация у девушки была. Ее, выражаясь языком технического мира, к какому, оказывается, относилась ее Земля, закачали в общем объеме пакета данных.

– Сейчас нет. Возможно, была, только мир технический смывает следы любых магических печатей тем, кто рождается в его границах. Но, скорее всего, ты лишь в этом рождении по воле Творца обрела дар Плетущей.

– Тогда что тревожиться, печать ведь снова исчезнет? – не поняла Надежда.

– Нет, поставленная магически в мире техническом, она не исчезнет более никогда, если, конечно, ты сама не пожелаешь сложить с себя бремя служения.

– Ставьте скорее, пока за девочку какой-нибудь другой ушлый ликвидатор не взялся или лапу не наложил! – деловито посоветовал юрист.

– Но печать надлежит ставить в Источнике Сил или в храмовых пределах, – завздыхали Силы Двадцати и Одной, как и любые Силы, обожающие торжественность, помпу и внушительные спецэффекты.

– Так, я не понял, вам что важнее, о Великие, красивый ритуальчик забацать или обеспечить безопасность девушки? – кажется, не на шутку разозлился Дарсен. Во всяком случае, кончик носа юриста ощутимо покраснел и из рабочего кресла мужчина начал подниматься.

– Безопасность Надежды превыше, – торопливо согласились Силы.

– Тогда вперед! – поторопил собеседников юрист. – Хотя в чем-то вы правы, о Великие. Храмов Сил и Источников в здешнем мире, конечно, не сыщешь, но, может, хоть домой уйдешь, Надя? Не на помойке же обет служения и официальную метку принимать?

– Пока не могу. Там мама и Дмитрий беседуют. Им сейчас надо наедине побыть.

– Ты хочешь сказать, тебя родная мать услала на помойку, чтобы с мужиком миловаться? – вновь взвился законник.

– Нет, – улыбнулась готовности ее защищать Надежда. – Я их сама познакомила и отправила побеседовать. Думаю, у меня скоро отчим появится, а потом еще и братик. Маме давно снова замуж пора, нельзя людей избегать только потому, что я у нее такая странная. А Дмитрий про мои особенности знает. Все отлично складывается!

– Ты слишком добрая, – проворчал Дарсен, потирая лоб.

– Нет, просто я вижу правильное плетение цветов и не добавляю в него ненужных ниток. К чему путать узор? Когда он правильный, все легко.

– А-а-а, это твои заморочки Плетущей Мироздание, – сообразил и тут же сдал назад Виндер. – Знаешь, я ведь подобных тебе вообще выдумкой или древней легендой считал, как и Джокеров, ладно хоть не пугалкой, как Жнецов и Разрушителей. А оно вот как обернулось. Великая Триада по мирам гуляет, их хохот Мироздание перекраивает. И ты из технического мира Силам Двадцати и Одной служить берешься…

Каждое незнакомое слово-понятие из речи Дарсена: Джокеры, Великая Триада, Жнецы, Разрушители – словно вскрывало очередной массивный пласт ранее полученной, но осознанно не усвоенной, не пропущенной через сознание и эмоции, информации.

Джокеры, они же Великая Триада, они же Потрясатели Устоев, Длани Творца, и все с больших букв, огненными письменами на полнеба – тройка уникальных богов, чье явление было в незапамятные времена предсказано пророками и ожидалось долгие тысячелетия всеми мирами. Ожидалось настолько долго, что стало легендой, в которую, пожалуй, никто, кроме Сил, не хранил веры. А они, эти Джокеры, взяли и явились, чтобы шутя перекраивать миры и порядки в них, ведомые высшей волей Творца, которую чувствовали как безусловный императив к действию. Нет, конечно, служивших Творцу созданий имелось немало, но все они либо не обладали должным уровнем могущества, чтобы вершить любое деяние, либо не чувствовали волю Творца безошибочно. Либо, если отвечали обоим этим требованиям, не были способны творить весело и искрометно, «причинять добро и наносить справедливость». Джокеры же отвечали всем трем условиям. Ныне каждый мог воззвать к правосудию Великой Триады. Их храмы встали в мирах.

Жнецы же, издавна находясь на службе Сил Равновесия, утверждали его своими мечами – атрибутами должности, готовыми разить любое создание. На фоне этих грандиозных личностей Разрушители – боги, способные разрывать нити Ткани Мироздания, – хоть и являлись зловещими одиночками, совсем уж неодолимыми монстрами не казались. Воистину, все во Вселенной относительно.

Пережив вскрытие внутреннего заархивированного файла мгновенно и почти безболезненно (легкое сдавливание висков не в счет), Надя продолжила слушать Дарсена. Тот вещал:

– Какая, собственно, разница, Храм, Источник Сил или помойка? Главное то, что внутри. Ставьте ей печать поскорее, о Великие, а то опять какой-нибудь сброд решит, что Надежда им жить мешает. И где вы еще такую Последнюю Надежду, Плетущую Мироздание – блин, звучит-то как, словно легенда! – отыщете?!

– Ты прав, законник, – торжественно согласились Двадцать и Одна. – Не имеет значения внешнее окружение, важны лишь переливы цвета души нашей избранницы. Да будет так!

– И вообще, это в духе современности и вселенского смеха! Скажи кому, Силы Двадцати и Одной проводят посвящение на помойке… – хмыкнул себе под нос Дарсен Виндер и откинулся в кресле, собираясь в полной мере насладиться представлением.

Но Силы уже настроились на торжественную волну ритуала и пропустили ерничанье законника мимо своих энергетических ушей.

Радужное сияние плотным коконом окружило сидящую на скамеечке девушку, отрезая ее от материальной реальности мира, раскрашивая внешне неприглядный вид многоцветьем сюрреалистических красок.

Наде было невообразимо тепло и уютно в пляске безумных цветов. Ощущение приятия, приязни, тепла, исходящее от Сил, согревало девушку до глубины души.

– Принимаешь ли ты печать Сил Двадцати Одной, что даруем тебе, избранница? – торжественно и на удивление слаженно вопреки своему обычному многоголосью провозгласили Силы ритуальную фразу. Вероятно, она не допускала расхождений с каноном.

– Принимаю с радостью, – заулыбалась девушка, не меньше, а то и больше законника наслаждающаяся представлением.

– Да будет так! – снова торжественным хором провозгласили Силы, и спокойно лежащую на колене левую руку – именно левую, ту, что со стороны сердца, в центре ладони опалил радужный свет.

Нет, больно ничуточки не было, только приятный жар вперемешку со щекоткой коснулся кожи, отпечатываясь на ней незримым простым смертным, но видимым любому, имеющему дело с магией, созданию. Печать легла на тело, душу, все иные тонкие структуры сути девушки отныне и навсегда.

Надя развернула ладошку так, чтобы полюбоваться переливами метки Сил, выглядевшей как закольцованная и принявшая форму круга радуга, чей спектр шире привычного людям ее мира.

– Готово? – уточнил Дарсен и, дождавшись кивка, смущенно буркнул нечто вроде: – Поздравляю с посвящением, Служительница!

– Спасибо, – улыбнулась Надюшка.

Глава 13

Специфика волшебной работы с удаленным доступом

Встряхнувшись, будто выбрасывал из головы всякую патетику, законник тут же нарочито деловито забухтел:

– Эй, о Великие, проблемы с двумя вашими храмами мы решили, а про третий вы нам ничего не рассказывали. Не успели пока или в помощи не нуждаетесь? Мне же все три факта для составления жалобы в Суд Сил нужны.

Силы замялись, и в их молчании Надежда явственно уловила розовый отголосок смущения. Но жажда прищучить жуликов-богов оказалась сильнее, чем желание сохранить тайну. Силы раскололись.

– Мир Джангаль, край девственных лесов и быстрых рек, где храм наш воздвигнут, ныне из-за вмешательства недругов наших, о коих уже поведали мы, неумолчным шумом моросящего дождя полнится. По листьям широким капли шуршат, в дивную мелодию сплетаясь. Чуден звук сей и, внимая ему, гармонией покоя мы наслаждаемся.

– И сколько уже там моросит? – практично уточнил Дарсен.

– Три цикла, по вашему счету семьдесят дней, – нехотя признались Силы.

– Значит, грязь скопилась непролазная. Никто пока не утоп?