Назад дороги нет [СИ]

Итак, что ждало меня спустя два часа перебирания вещей из «моего» чемодана? Слезы, боль, разочарование. Большую часть одежды составляли юбки и платья всевозможных оттенков — от индиго до лимонного. Присутствовали здесь также футболки и майки, но их было немного: помимо надетой на мне кремовой, здесь была пара полупрозрачных кружевных, а так же на самом дне я откопала светло-сиреневую футболку-поло. Она понравилась мне больше всех, но её совершенно не с чем было носить, кроме как тех самых джинсов, надетых сейчас на мне. «Купить шорты», — сделала я себе пометку в голове. Сейчас всё же лето, как-никак. Из обуви я увидела только три пары босоножек на каблуке, и мысленно перекрестилась. «А еще пару кроссовок или кед», — с раздражением подумала я. Также сбоку лежал голубой домашний костюм. Развернув его, я улыбнулась: это было кигуруми в виде ослика Иа-Иа. Я решила сразу переодеться.

Проверив количество денег в кошельке, я прикинула, сколько примерно потрачу на одежду, и решила, что пока этого делать не буду. Мои финансы ограничивались трехстами фунтами, и намеренно тратить две трети этих денег я не собиралась. Кто знает, что мне может понадобиться? Поэтому аккуратно положила кошелек на место и закрыла чемодан.

Интерьером своей комнаты я, кстати, осталась довольна. Размером около пяти квадратных метров, она была отделана в бежевых тонах и казалась очень минималистической: кровать с чистым постельным бельем, шкаф для одежды, прикроватная тумбочка, туалетный столик. Рядом с дверью висело зеркало. Вся мебель была сделана из светлого дерева и смотрелось очень стильно. На полу лежал тонкий белый коврик.

Правда, сейчас добрая половина комнаты, а может, и больше, была завалена моим хламом. Но мне было очень лень всё это разбирать, поэтому я скинула два тёмно-розовых (и как только она находит в них различия?) платья с постели и сама улеглась на ней. Матрас приятно пружинил, а пушистое покрывало будто обволакивало со всех сторон. Я несколько минут лежала, просто смотря в потолок, а потом решила на секундочку закрыть глаза…

Короче говоря, кровать я оценила уже в первый день пребывания у миссис Хадсон. Она, к слову, оказалась очень удобной.

Когда я проснулась, в комнате уже стояли сумерки. Приподнявшись с мягкого ложе, я огляделась. Комната была идеально убрана, а мой чемодан находился в дальнем углу, рядом с окном. Я улыбнулась. «Похоже, мне повезло с тётей». Зевнув так, что свело челюсть, я посмотрела на будильник. Он показывал время: «21:05».

— Ну ничего ж себе, вздремнула, называется, — пробормотала я. Затем села на кровати и потянулась. Делать ничего не хотелось совершенно.

Но тут я вспомнила, что уже, вероятно, вернулись Шерлок с Джоном. Сон будто рукой сняло. Я переместилась за туалетный столик и, включив настольную лампу, взглянула на себя. В целом, все не так плохо. Возможно, есть плюсы пребывания в этом теле — всегда выглядишь посвежевшей. Несколько раз проведя по волосам расческой и удовлетворившись результатом, я встала с мягкого пуфа, приоткрыла дверь и осторожно вышла в коридор.

В доме стояла приятная тишина. Казалось, будто здесь вообще никто не живет. Пройдя по коридору и свернув на право, я вышла к кухне. Там было так же тихо. «Они что, уже спят что ли?» — подумалось мне. Подойдя поближе к столу, я увидела тарелку печенья. Улыбнувшись, взяла одно и откусила кусочек. Это были брауни, определенно. Хотя раньше я их никогда не пробовала, сейчас была уверена, что это именно они. Мягкие, шоколадные, тающие во рту…

— Кхм, — послышалось сзади.

От неожиданности я вздрогнула и чуть не выронила печенье. Предо мной стоял Шерлок, в той же самой шёлковой пижаме. Он будто бы никуда из дома и не выходил. Несколько секунд мужчина растерянно на меня смотрел, и тут я вспомнила, что на мне надето.

— Будете? — коротко хихикнув, предложила я ему, протягивая тарелку.

— Да, не откажусь, — он взял сразу несколько. — Спасибо. Интересный… наряд.

Я улыбнулась.

— Не за что. Это миссис Хадсон их испекла.

— На самом деле, нет, — пробубнил он, жуя печенье, и мне стоило большого труда разобрать, что же он все-таки сказал.

— То есть?

— Твоя тётя заказала их в соседнем кафе. Она никогда не готовит брауни сама, — ответил он.

— Это все же были брауни, — пробормотала я с улыбкой.

— Что?

— Ничего. Как продвигается расследование? — всё-таки решила я спросить.

— Расследование окончено, убийца найден, — ответил Холмс.

— Серьезно? А я думала, что будут скандалы, интриги, — разочарованно протянула я, откусывая печенье.

Детектив хмыкнул.

— А ты думаешь, всё так сложно? Хотя как сказать, для идиотов из Скотланд-Ярда и эта элементарная задача оказалась головоломкой. До сих пор поражаюсь, где они таких набрали.

— Не могу судить. Я ведь не знаю всего дела, — ответила я, отведя взгляд на чайный сервиз, стоящий на полке рядом с фарфоровой вазой. Эта композиция очень хорошо смотрелась.

Он прищурился, на секунду о чем-то подумал, а затем сказал:

— Поднимайся наверх.

Я удивлённо подняла на него глаза, сначала не осознав, что он имеет ввиду. Спустя секунду до меня дошло. Я внутреннее заликовала, но произнесла лишь:

— Хорошо.

Затем Шерлок развернулся и пошел к лестнице, а я проследовала за ним, не веря своей удаче. Уже стоя на первой ступеньке я услышала, как в соседней комнате включился телевизор. «Значит, всё-таки не спит», — с улыбкой подумала я и взбежала по лестнице, перепрыгивая несколько ступеней за раз.

Зайдя в квартиру, мужчина жестом указал мне не своё кресло. «Надо же, какая честь», — с улыбкой подумала я. Сам он остался стоять у двери.

— Итак. Дэвид Микстоун, тридцать лет, найдем мертвым в своей квартире. Причина смерти — задушен пакетом. Время убийства — около пяти часов утра. Марк Корнуолл, домовладелец, в девять пришел за арендной платой. Дверь ему никто не открыл, и тогда он воспользовался своим ключом и вошел внутрь. Там он увидел убитого Микстоуна и позвонил в полицию. Он сказал, что не видел никого подозрительного возле дома в день гибели Дэвида. Следов взлома на двери нет, из улик — стопка неоплаченных счетов и сломанный ноутбук.

— Каковы были показания на счетах? — спросила я, закинув ногу на ногу и полностью вникая в рассказ.

— Самая большая сумма — за электричество и интернет. Остального по минимуму.

— Так, а что рассказал домовладелец?

— В день, а вернее, в ночь смерти, он находился в своей квартире. По его словам, он до двух часов ночи промучился с бессонницей. После этого, приняв нужные таблетки, он уснул. Рассказал еще и о том, что спать ему мешали громкие звуки из квартиры своего арендатора — тот любил проводить темное время суток за компьютерными играми.

У меня появились кое-какие теории.

— Каково расстояние между их квартирами?

— Мистер Корнуолл живет на третьем этаже, а Дэвид жил на первом.

Тут я задумалась. То, что домовладелец соврал насчет того, что слышал звуки из квартиры своего арендатора, это точно. Но что же могло быть еще?

— Возможно, — начала я, — Мистер Корнуолл был в напряженных отношениях со своим арендатором. Например, если Микстоун задерживал плату за квартиру, что весьма вероятно. По показаниям со счетов ясно, что он, скорее всего, всё свое время проводил за компьютером. Вероятно, был фрилансером. Из этого исходит, что знакомых людей, желающих ему зла, должно быть не очень много.

Здесь я решила сделать паузу и посмотреть на реакцию Шерлока, ища в его мимике какие-нибудь подсказки. Но лицо мужчины было, как и всегда, непроницаемо. Тогда я легонько вздохнула и продолжила рассуждать:

— Домовладелец совершенно точно не мог слышать звуков из квартиры, так как она находилась слишком далеко. Значит, он должен был быть рядом. Но я не думаю, что из-за неоплаченных счетов он решился бы на убийство. Да и снотворные действуют долгосрочно. Если только это было не…

По ухмылке детектива я поняла, что двигаюсь в правильном направлении.

— Ага. Я уже слышала про убийства во время приступов сомнамбулизма, они бывают редко, но всё же бывают. Значит, ночью, во время этого приступа, он спустился вниз по лестнице, воспользовался своим ключом, чтобы войти в квартиру, потом подошел к мужчине, задушил его, а следом и разбил ноутбук, видимо, чтобы убрать источник звука. Затем вышел и вновь закрыл дверь. Поднялся обратно к себе и лёг в постель, проспав до утра, а затем, обнаружив в квартире мертвого арендатора, позвонил в полицию. Конечно же, не подозревая, что убил его он сам, — выдала я свою теорию как на духу.

Потом вновь взглянула на Шерлока. Он с полминуты стоял неподвижно, глядя на стену. Затем посмотрел на меня. Под пристальным взглядом голубых глаз мне стало слегка неуютно. В комнате повисло неприятное напряжение, и я начала вновь прокручивать у себя в голове всю эту историю, дабы понять, что же я сказала не так. Наконец, мистер Кучеряшка соизволил произнести:

— Да, ты права.

Я улыбнулась от осознания того, что всё еще на что-то способна. Самооценка сразу взлетела до небес, а душевное состояние улучшилось до максимума. Но, к сожалению, состояние моей эйфории продолжалось недолго:

— Корнуолл действительно болел лунатизмом, но Дэвида убил не он.

— Что? — я не поверила своим ушам. — Но как такое может быть, если…

— Такое может быть, потому что ты не узнала главного. Домовладелец был семидесятилетним стариком, который никогда в жизни не увлекался спортом, а потому и не смог бы завалить такого лося, как Дэвид, — закончил детектив.

— Точно… — расстроенно проговорила я, не веря, что забыла спросить возраст. — А вот про телосложение парня вы ничего не сказали, так что это было нечестно.

— Да, возможно, это было не совсем честно. Но если убрать это из внимания — в целом, ты неплохо справилась, — произнес он. — К твоему сведению, Лестрейд не смог даже предположить такого развития событий.

— Эх, — я грустно вздохнула, услышав первое предложение и поняв, что после этого он никогда не станет со мной считаться, пропустив мимо ушей то, что он сказал после. — Ну, а чем всё кончилось? Кто оказался убийцей?

— Это был несчастный случай, — ответил мужчина. — Мистер Корнуолл начал дело, надел на Микстоуна пакет, а тот в порыве ярости попытался его скинуть, но запутался в ручках и удушился.

В комнате повисла тишина. Я тихонько хихикнула, хотя и понимала, что не вовремя.

— Да уж, вот это убийство. Два в одном.

— Согласен, получилось странно. Теперь с Корнуоллом разбирается полиция, и еще не ясно, дадут ему срок, или все-таки нет.

Я хотела было сказать, что обычно в случаях, когда человек совершает убийство в состоянии лунатизма, его оправдывают, но вовремя прикусила язык. Не хватало еще таким образом привлечь внимание к своей скромной персоне. Хотя что уж тут, я и так отличилась.

— Что ж, я рада, что всё разрешилось, — проговорила я, смотря куда-то в неопределенную точку, и вдруг осознав, что кого-то не хватает. — Кстати, где доктор Ватсон?

— Пошел навестить дочку, — ответил детектив.

— А почему она живет не с ним? — удивилась я.

— На самом деле, это он живет не с ней. Боится, что один не справится, и просит сидеть с Рози одну нашу знакомую, — проговорил Шерлок, усаживаясь в кресло.

— Красивое имя, — произнесла я, подходя к окну. На улице уже сгустились сумерки, и вот-вот должны были загореться фонари. Это было моё любимое время суток — как будто отметка между вечером и ночью. Когда еще недостаточно темно для того, чтобы гулять с фонариком, но и не так светло, чтобы идти без него.

— Так звали её маму. Она… — он запнулся. — Она умерла.

Я сочувственно посмотрела на мужчину и промолчала. Снова нахлынули воспоминания о произошедшем. И только сейчас я поняла, как скучаю по своей прежней жизни. Мне до сих пор не верилось, что всё могло так повернуться. Всё это казалось вымышленным, нереальным. Хотя, по сути, так оно и было.

Я вспомнила о родителях, — они, должно быть, уже ищут меня, — и о Карине. Не могу себе представить, каково это — прочитать последнее сообщение родного тебе человека и понять, что вы с ним даже не смогли нормально попрощаться.

Но, как ни странно, слез не было. Обычно они застилали мне глаза при любом удобном моменте, но не сейчас. Или я не хотела показывать свою слабость перед Шерлоком, или… Я не знаю.

За окном полностью стемнело. Не представляю, сколько времени я простояла, погрузившись в свои мысли, но когда повернулась — мужчины уже не было. Комната была пуста, погрузившись во мрак, и во всём доме стояла полная тишина. По дороге проезжали кэбы, бежали домой запоздалые гуляки. Где-то в конце улицы загорелась неоновая вывеска ночного клуба. Прямо под окнами на бешеной скорости промчался мотоцикл.

Вот она, ночная жизнь Лондона. Жители каждый день проходят по одним и тем же улицам своего города, но ночью он становится совершенно другим. Открываются заведения, недоступные в светлое время суток. Люди совершают поступки, о которых днем бы и не подумали. Они становятся другими. Сама жизнь становится другой.

Но на самом ли деле это происходит, или только лишь создается видимость того, что все мы еще живы?

* * *

Правду говорят, что наша жизнь нам не принадлежит. Жалеть о ней будем не мы, а те, кто останутся. Наша смерть — это всегда испытание для других. Не для нас.

И это больше всего меня пугает.

Глава 4. Остаться навсегда

Нормально поспать мне сегодня не удалось.

Как только я спустилась к себе в комнату и закрыла дверь, я всё же не сдержалась. Упав на кровать и уткнувшись лицом в подушку, я заплакала. Рыдала взахлёб, осознавая свое положение. Била себя по щекам, щипала за руки, пытаясь проснуться, но ничего не происходило.

Я до конца надеялась, что всё это — просто мой ужасный сон. Что я вот-вот проснусь, позвоню маме и скажу, что долетела. Что завтра у меня начнутся занятия, и уже через месяц я вернусь домой. Но я не просыпалась.

Не в состоянии смириться с этим, я прыжком встала с кровати, подошла к стене и начала яростно бить её кулаком. В тот момент мне было плевать на то, что могли подумать миссис Хадсон, Шерлок Холмс, доктор Ватсон. Они все были ненастоящими.

Мне было всё равно, что я уже разбила свой кулак в кровь, и она остаётся на стене. Я не чувствовала боли. Чувствовала только абсолютную безысходность. Одиночество. Пустоту в душе, будто от меня оторвали что-то важное. Хотя, на самом деле, так оно и было.

Только тогда я поняла, что ничто уже не будет прежним. Я не смогу вернуться обратно. Там меня нет, и больше никогда не будет. Моя жизнь окончена.

Я умерла.

Кулак начал пульсировать. Я посмотрела на него — даже в слабоосвещенной комнате было видно, что я стесала себе костяшки чуть ли не до кости. Кровь медленно капала, оставляя на полу темно-красные следы. Я облокотилась спиной о стену и сползла по ней вниз. Голова была пуста.

Приступ ярости прошел, и я начала чувствовать тупую боль в кисти. Мне было уже всё равно. В тот момент мне хотелось лишь, чтобы всё закончилось. Чтобы не было этой пародии на настоящую жизнь.

В глазах потемнело. Виски пульсировали, и я сжала ладонями голову, чтобы стало легче. На мгновение появилась мысль наглотаться таблеток, но я сразу её отбросила. Я не могла вновь лишить своей жизни людей, которые меня любят.

Эмоции. Бесполезные глупые эмоции, под влиянием которых люди совершают необдуманные поступки. Я всегда была хладнокровным человеком, способным здраво мыслить даже в критической ситуации и почти никогда не поддавалась панике. Но, видимо, при переходе в другой мир и другое тело, во мне что-то поменялось.

Другой мир. Как же глупо это звучит.

Все чувства отошли вдаль. Такое состояние всегда приходит после приступов ярости. Когда у тебя появляется полное безразличие ко всему, что происходит вокруг. Ты не осознаешь, где находишься, сколько сейчас времени и из-за чего несколько минут назад у тебя темнело в глазах.

Я сжалась в комочек у стены, смотря в окно. Мои мысли находились где-то далеко, и я не знала, смогу ли когда-нибудь привыкнуть к такой жизни. Наверное, смогу. Хотя теперь я уже не знала, какой придел у моих возможностей.

Я не могла пошевелиться. Моё тело будто парализовало. Поэтому, всё так же, сидя у стены прямо под пятном собственной крови, я начала медленно погружаться в сон. Я чувствовала, как боль в голове медленно проходит. Рана на кулаке прекратила кровоточить и теперь напоминала о себе только тупой пульсирующей болью.

Уже на грани сна и яви мне послышалось, что рядом со мной кто-то прошел. Я не видела этого человека, да и не была уверена, что он на самом деле там был. Затем я почувствовала, как кто-то приподнял меня на руки и уложил в кровать, накрыв пледом. Потом я почувствовала прикосновение холодной руки к моему лбу.

Я приоткрыла глаза и приподнялась на локте. Комната была пуста, а за окном уже светало. Это были первые часы рассвета, когда солнце еще не поднялось достаточно высоко, а лишь напоминало о своем скором появлении. Я грустно улыбнулась и легла обратно. По щеке скатилась маленькая слезинка, как призрачное напоминание о прошедшей ночи. Большее я себе не позволила. Раз уж я жива хотя бы здесь, то не могу упустить такой шанс.

Я буду жить. По крайней мере, постараюсь.

Слеза упала на подушку, оставив на ней крохотный развод. Я поняла, что ночь закончилась.

Наверное, самая длинная ночь в моей жизни.

Глава 5. Жизнь начинает налаживаться

Под утро я всё же уснула. Как ни странно, мне вообще ничего не снилось, хотя обычно на нервной почве у меня всегда бывают кошмары. Когда я вновь открыла глаза, солнце уже встало. Его лучи проникали в комнату, отражаясь ото всех блестящих поверхностей и освещая спальню лучше, чем ряды светодиодных ламп под потолком. Я села на кровати и потерла глаза. Затем повернула голову вправо и глубоко задумалась, посмотрев на то, что натворила ночью.

Прямо посередине белой стены располагалось бордовое пятно. Оно было не совсем большим, но и не маленьким. Выглядело как большой темно-красный паук. Скрыть его было бы проблематично. Я перевела взгляд на руку. Разбитые костяшки почти перестали болеть, но при сжатии руку пронзила резкая боль. Я скривилась.

Не найдя в своем чемодане аптечку, я решила сходить на завтрак, потому как на часах уже было 8:30, а потом уже что-нибудь придумать. Мне не хотелось, чтобы миссис Хадсон зашла в комнату, дабы позвать на кухню, и увидела это безобразие. В задумчивости перебрав ворох своих вещей, я выбрала бирюзовую юбку и белую кружевную майку. Постояв еще пару секунд, я схватила и вязаный кардиган, в котором сюда приехала. За длинным рукавом можно было спрятать разбитую руку.