Гвардии Рон

А вот утро началось незабываемо. Для всех, кроме Рона.

Рон примерно чего-то такого и ожидал, так как армии везде одинаковые.

Их разбудили громкой сиреной, приказали одеваться и строиться. Затем погнали на пробежку по кораблю.

К слову, не очень далеко, всего-то на километра полтора, то есть, три круга по пустому ангару для транспортной баржи. Затем физические упражнения, завтрак, а потом моральное уничтожение за заправку кроватей и вчерашнюю укладку формы.

Форму учили складывать только сейчас, что характерно.

Рон равнодушно относился к этой дрючке, хотя его раздражало снова слушать примерно то же, доносимое примерно теми же словами.

Из новостей были только молитвы для работы лазгана. Сначала показалось, что это херня на постном масле, но всплывшие ассоциированные воспоминания троих компетентных в оружейных вопросах специалистов, заставили Рона передумать. Полицейский и арбитр активно использовали специальные молитвы для усиления своего оружия, причём отчетливо видели разницу между эффектами. А вот технопровидец не только использовал спецмолитвы, но даже догадывался, почему они работают.

На самом деле, у Адептус Механикус есть две версии, как это дело работает:

1. Духи машин — дарованные Омниссией частички себя, которые вбираются в каждое наштампованное изделия на каждом заводе Механикус, поэтому они с радостью откликаются на молитвы и усиливают свои характеристики от нужных слов.

2. Психический отпечаток создателей и крупица Омниссии. Именно так они объясняют, что на некоторых планетах-фабриках производят довольно... специфические изделия. Например, ранние вальхалльские лазганы имеют значительную эффективность при противостояниях с орками, что замечено давно, настолько давно, что куча трудов механикусов про это написано, а ещё куча трудов написана про то, что эффективность вальхалльских лазганов против орков сошла на нет. Технопровидец Варлам сделал вывод, что «... ненависть вальхалльцев к оркам не исчезла, ведь все добрые верующие испытывают ненависть к этим чудовищным отродьям, но из ненависти пропал элемент личного...»

То есть, как понял Рон, вальхалльцы перестали истово ненавидеть орков, так как истёрлась их детализированность как врага.

«Говоря проще — им стало насрать на орков». — решил Рон. — «Что-то рациональное в этих духах машин всё-таки есть».

Количество прочитанных Варламом книг о свидетельствах работы духов машин говорили Рону, что в принципе можно считать установленным фактом существование в сжимаемом сейчас руками куске пластали, корундов и композитных металлов, некоего аналога души с отпечатком личности создателя или создателей.

Рон чистил оружие, причём норматив давался на тщательную чистку, без гонок за рекордом, а всё потому, что оружие своё надо уважать, чтобы, не дай Император, не задеть чувств духа машины.

В принципе Рон отлично разобрался с лазганом, проверив некоторые молитвы, написанные в инструкции. Например, диагностическая молитва давала понять, где у лазгана неисправность, для чего в него нужно вставить специальный прибор, который начнёт считывать данные только после произнесения молитвы.

Модернизации лазгана тоже осуществимы, причём одобренные Механикусами версии апгрейдов широко применяются имперскими гвардейцами по всей галактике.

Рон решил для себя, что как только обнаружит на этом корабле укромное местечко, сразу же улучшит свой лазган до такой степени, чтобы это оставалось незаметным для окружающих. Черпая вдохновение в знаниях технопровидца Варлама, Рон точно знал, что осуществимо, а что нет. Фокусировочные линзы лучше вообще не трогать, обшивку можно без неблагоприятных последствий покрыть рунами укрепления с внутренней стороны. Батареи лучше будет покрыть рунами укрепления, так как это просто жизненно необходимо. Из воспоминаний арбитра он узнал, что прямое попадание в подсумок с боеприпасами вызовет детонацию, которая от гвардейца и пятнышка не оставит. Гранату ещё можно как-то плохо пережить, оставшись без половины тела, что для Рона пусть и критично, но можно всё исправить свитком исцеления. А вот взрыв четырёх батарей от лазгана растворит его в пепел и кленовый сироп.

Так и зажил Рон, делая, что ему скажут, тренируясь, доводя до автоматизма чистку лазгана, для вида читая давно впечатанные в память уставы и так же, сугубо для вида разучивая давно уже запомненные молитвы. Остальные занимались тем же, только не делали вид. Ежедневные молитвы Рон переживал стоически, лицом и действиями изображая набожного человека. Поначалу тяжеловато, но затем вливаешься в процесс, просто превратив это в обязательный и неизбежный ежедневный ритуал, который просто надо сделать.

«Задача номер один: все должны думать, что мне не плевать и я хочу стать лучшим». — решил для себя Рон, отжимаясь в казарме. - "Задача номер два: мне должно быть не плевать и я должен стать лучшим".

Глава девятая. И да поглотит тьма мою душу, если я окажусь недостойным

— ... сегодня важный день, который покажет нам, стоило ли возиться хоть с кем-то из вас! — сержант Паст пристально всматривался в глаза белощитников, построенных перед ним. — Вы уже научились ходить, правильно держать лазганы и выполнять приказы, но только сегодня вы докажете себе и нам, чего стоите на самом деле! В колонну по трое! Шагом... марш!

Металл корабельного пола зазвенел под десятками пар ног, одетых в синтетические берцы.

Для Рона это был обыденный день, корабельное утро которого началось стандартно, ровно так же, как каждое утро последних четырёх месяцев. Подозревать что-то он начал только после завтрака, когда Паст приказал им зарядить ВСЕ батареи и ожидать приказа.

А сейчас, после обеда, они ротой спустились на грузовом лифте куда-то очень глубоко на нижние уровни корабля и движутся в плохо освещенные пространства давно уже не используемого дна трюма.

Пусто, мрачно, сыро. Вентиляция явно имеет здесь пониженные режимы работы, так как воздух здесь затхлый, спёртый, будто кто-то касается кожи мокрой рукой. Рон подумал поначалу, что вспотел, но это просто воздух такой.

— Не паникуйте, это всего-лишь конденсат. — успокоил их взвод сержант Паст. — На месте, стой.

Сержант обошел построение взвода вокруг, проверяя состояние обмундирования и его комплектацию.

— Слушайте боевую задачу. — остановился он у головы колонны. — Сейчас мы проникнем на враждебную территорию, где обитает излишнее количество пустотников, угрожающее своим существованием целостности корабельных систем жизнеобеспечения. Задача такова: уничтожить как можно больше пустотников. Они не позволят убить себя без боя, но будьте уверены, лазерного оружия у них нет, а стабб-оружие примитивно и совершенно не пробивает стандартную броню. Тем не менее, открытые участки тела под угрозой, из-за чего вам придётся вспомнить всё, чему мы вас учили, если хотите выжить, конечно...

Сержант Паст поправил ремень и плюнул себе под ноги.

— Не жалейте их, они подняли бунт, а значит, оскорбили Бога-Императора. — продолжил он говорить. — За такое только одно наказание. Теперь подождём прибытия лейтенанта, а дальше он возьмёт командование на себя.

Рон в душе усмехнулся этим «веским» оправданиям для геноцида. Скорее всего, пустотники ещё даже не знают, что взбунтовались.

«А, плевать». — подумал Рон. — «Придется убивать, чтобы жить самому. Тем более мне не впервой участвовать в геноциде... Если откажусь выполнять приказ, просто погибну зазря, а эти популяционные чистки будут происходить, как происходили до этого».

— А вот и вы, дорогие мои! — лейтенант Аурелиус Йеллоф был как всегда жизнерадостен до омерзения. — Скучали без меня, да?

Он оглядел строй, походил вдоль него, похмыкал и повздыхал. За спиной у него были двое из обычной его свиты.

— Хорошо! — заключил он почему-то. — Нас ждёт рядовой, можно сказать, плановый рейд! Придётся нейтрализовать определенное количество полунелегальных обитателей корабля, эта задача традиционно передаётся нам, как пассажирам, поэтому ничего поделать с этим нельзя. Если у вас появились мысли насчёт того, что это неправильно... Это неправильные мысли. Когда поступает приказ, понятий «неправильно», «правильно», «полуправильно» и прочих домыслов вашего трясущегося от страха разума, не существует. Если вам от этого будет легче, неправильно будет не исполнить приказ и познать на себе гнев ротного трибунала, куда вхожу я, младший лейтенант Рейндорф, а также комендант третьего класса Джеппер...

Младший лейтенант Зула Рейдорф — заноза в заднице Рона, которая отчего-то сильно его невзлюбила. Пакостит как может, требует больше чем от остальных, ругает по любому поводу и вообще травит его жизнь так, что он несколько раз раздумывал над серией гипотетических несчастных случаев, которые могут с нею случиться... Не дай Император, конечно!

«Недотрах у бабы, очевидно». — подумал Рон. — «И из-за этого в случае неожиданного трибунала у меня шансы на выживание здоровски падают. Хотя их и так в этом случае не особо много».

Женщина она видная, но, как полагал Рон, неуживчивая или слишком правильная. Ростом она почти два метра, крепостью не обделенная, в плечах шире Рона, шевелюра черная и объемная, едва умещающаяся под форменной фуражкой, физиономия смазливая, но всё портит почти постоянно бешеный взгляд практически черных глаз. Лицо чем-то отдаленно напоминает не один раз виденную Беллатрису Лестрейндж, только значительно моложе. Бешеный взгляд только усиливает сходство. Он бы и не прочь приударить за ней, но это верный путь к гибели, ибо такого рода неуставняк карается по всей строгости. Пропасть между офицерами и простыми гвардейцами преодолима, но для этого потребуются годы.

Комендант третьего класса Офирус Джеппер — добрый упитанный дядька, отвечающий за имущество трёх рот. Человек уникальный, сочетающий в себе хватку голодного бурундука и какое-то почти отеческое добродушие к подопечным. Положенное не зажимает, выдаёт как полагается, но что-то сверх... серьезные сложности. Профракал батарейку — спросит как за собственное имущество. Хочется дополнительного пайка — отработаешь пятикратную стоимость, но зато получишь доппаёк.

Выглядел комендант третьего класса полностью сообразно своим личным качествам — щекастая физиономия, белые волосы, зачесанные назад, короткая козлиная бородка, тёмные мешки под карими глазами, изрядный лишний вес, даже на вид сильные руки, ну и объемное пузо, обретенное в непосильных битвах во имя локального продовольственного дефицита.

Джеппер будет действовать только так, как скажет лейтенант Йеллоф, так что в ротном трибунале участвуют фактически двое, а не трое. Да и вообще, трибунал обсуждать нечего — там в девяноста процентах случаев всё решается не в пользу гвардейца. Не потому что они плохие, а потому что ничто так не поднимает законопослушность, как яркие примеры остывающих трупов перед глазами.

— ... карать будем по всей строгости дисциплинарного устава Имперской Гвардии, поэтому, заиньки мои, категорически не советую! — закончил речь лейтенант Йеллоф. — Сержант Паст, передавайте бойцов под командование капралов, а сами осуществляйте надзорную функцию. Сержант Ниппет, сержант Эппо и сержант Уаффт, аналогично! Начать зачистку!

Первое отделение, в котором находился Рон, направилось влево, тогда как третье пошло направо, а второе прямо. У остальных взводов были свои зоны действия, которые, чисто теоретически, не должны пересекаться с зонами действия других взводов. Ну, Рон бы так сделал, чтобы повысить эффективность зачистки.

Им достались какие-то многочисленные нагромождения битых пласталевых ящиков, из которых давным-давно извлекли всё содержимое. Может даже тысячи лет назад.

— Уизли, Барлоу, Шрайк! — окликнул капрал Маунт. — Идёте впереди всех.

Рон не особо опасался, что его сегодня пристрелят, так как от пустотников действительно не ждёшь лазерного оружия или чего-то более мощного. Даже из самопальных стабберов нужно умудриться попасть в уязвимое место, а ведь таких на теле гвардейца не особо много.

Он выдвинулся вперёд, разорвав дистанцию с остальным отделением метров на пятьдесят. Шрайк и Барлоу догнали его секунд через пять-шесть.

Рон пристально вглядывался в темноту, ища признаки засады или затаившихся неудачливых пустотников. Стрелять надо сразу, без лишних мыслей, без оправданий, рефлексии и прочего психологического бреда, которому только дай волю, как он её сломит. Решение об уничтожении избыточной популяции принимал не Рон, поэтому ему было проще представлять себя в виде оружия, на спусковой крючок которого нажал другой человек. Да и вообще, в первый же денёк своего существования в этой поганой вселенной, Рон психанул и уничтожил около сотни мутантов и совершенно не переживал по этому поводу.

— Контакт! — выкрикнул Рон, даже не думая о разглядывании и идентификации цели.

Три быстрых выстрела поставили точку в существовании какого-то случайного путника, тащившего за собой волокушу из пластали, нагруженную всяким мусором.

— Вижу ещё троих! — с азартом воскликнула Шрайк и начала палить из лазгана.

Брала она не точностью, а интенсивностью, хотя дело можно было решить тремя-четырьмя очередями. Видимо, так приучилась стрелять в под-улье. Лазган на минимальной мощности — всё ещё лазган, поэтому группа пустотников была изрезана лазерными лучами в считанные секунды.

— Прекратить огонь! — примчался капрал Маунт. — Что происходит?

— Капрал, сэр, были обнаружены потенциальные противники! — доложил Рон. — Вынуждены были открыть огонь на поражение!

Капрал посмотрел на трупы пустотников, лежащие на полу.

— Хорошо... — кивнул он, слишком резко отвернувшись от картины зверского расстрела. — Продолжаем следование по намеченному маршруту.

Рон не знал, что они еще и маршрут какой-то наметили. Он-то думал, что надо просто идти и убивать всех, кого увидишь не в форме имперского гвардейца.

На фоне раздавались характерные стоны лазганов, вопли, громкие приказы — по всей видимости, что-то у кого-то пошло не так.

Рон взял в перекрестье прицела силуэт укрывающегося среди ящиков пустотника и дал по нему очередью красных вспышек, угодивших тому в область шеи и головы. Убивать легко. Тяжело жить с этим. Всем, кроме Рона.

У Рона давно уже отношение к смерти упростилось. Когда слишком часто её видишь и причиняешь, начинаешь привыкать. В глубине души он признавался себе, что смерти всего лишь опасается, но к её приходу будет готов. Не наложит в штаны, не обоссытся, не станет умолять и торговаться за дополнительные секунды — чувство собственного достоинства и опыт пережитого будут против.

В руках капрала Маунта появился ауспекс. Он начал водить им из стороны в сторону, Рон заметил это, когда на секунду оглянулся назад, чтобы не отрываться от отделения слишком далеко.

Вот они вышли на длинный ряд стеллажей, которые местные жители оборудовали в свои жилища, построив из порезанных пласталевых ящиков некие подобия домов. Из окон опасливо выглядывали люди, а кто-то просто побежал прочь, поняв, к чему всё идёт. А секунды спустя капрал оправдал наихудшие опасения пустотников.

— Рассредоточиться! — выкрикнул Маунт. — Свободный огонь!

Услышавшие команду на их убийство пустотники запаниковали, кто-то пытался бежать, кто-то спрятаться.

Все давали себе отчёт о том, чем сейчас занимаются, но кому-то было просто плевать, кто-то получал удовольствие, а кто-то пошел на сделку с совестью. Рон был где-то между наплевательством и сделкой с совестью. Мука стреляла азартно и не очень точно, нацеленная на количество жертв. Рон старался стрелять в голову, чтобы не длить бессмысленные мучения убиваемых. Также он старался не считать своих жертв, но разум, не способный забывать, четко фиксировал каждого убитого, каждое лицо, каждое тело, тем самым невольно собирая материал для последующих ночных кошмаров.

Проблемы с психикой, которые за руку ведут Рона вперёд по его тернистому жизненному пути, сегодня получили дополнительную пищу, что совершенно точно не поможет его и без того пошатнувшемуся психическому здоровью.

Жить с этим Рон сможет, не впервой, но спокойным от этого он себя не чувствовал.

«Если ещё во время обучения новобранцев подвергают такому...» — думал он, быстрыми движениями перезаряжая лазган. — «... то что же ждёт нас впереди, во время настоящих боевых действий?»

Остальные, как и Рон, затолкали совесть, или то, что им её заменяет, глубоко в задницу, судя по тому, что расстрел пустотников исправно продолжался.

Три часа они прочесывали жилища пустотников, истребляя взрослое население. Детей приказали не трогать, так как они пока что мало влияют на системы жизнеобеспечения, но Рон не сомневался, что и их час рано или поздно пробьёт.

Пустотники оказывали сопротивление, стреляли из стабб-пистолетов, ружей и даже автоматов, но всё напрасно. Рон «поймал» грудью около десяти попаданий, но слабые пули не нанесли ему даже запреградных травм [7].

Рон даже начал понемногу расслабляться, так как в обозримом пространстве не было даже намёка на угрозу. Капрал приказал держать периметр и ждать дальнейших указаний.

— Рональд Билиус Уизли. — обратилась к нему Регина Шрайк.

— Слушаю тебя, Регина Шрайк. — Рон для профилактики продолжал приглядывать за обстановкой.

— А тут мило, не находишь? — улыбнулась она криво, указывая рукой на жилища пустотников. — Родные края не напоминает?

Рон прикинул, что часть Норы была возведена из чего придётся, поэтому Мука попала не в бровь, а в глаз — напоминает.

— Ага. — кивнул он. — Только воняет.

— Это из какого ты района под-улья, что не привык к запаху дерьма и мертвечины? — удивилась Мука.

— Я не из под-улья, чтоб ты знала. — ответил Рон, начавший внезапно испытывать беспокойство. — Что-то...

Он осёкся, глядя во тьму трюма.

— Что случилось? — насторожилась Мука, пытаясь вглядеться в темноту.

— Пока не знаю, но, кажется, жопа движется к нам прямо оттуда... — Рон повернулся, ища взглядом капрала. — Капрал, сэр!

Капрал Маунт в это время распекал одного из бывших бледных немочей, известного Рону под именем Маркуса Болла. Сейчас Болл всё ещё был бледным, но уж точно не немощным — усиленная кормёжка и интенсивные физические нагрузки сделали своё дело. Атлетом Болл не стал, но уже не напоминал дешевую вешалку для гвардейской формы.

— Чего хотел, Уизли? — недовольный отвлечением от любимого занятия, капрал повернулся к Рону.

— Что-то надвигается со стороны носа, сэр! — доложил Рон, примчавшись к капралу.

— На основе чего ты сделал такие выводы, Уизли? — поинтересовался без особого любопытства Маунт.

— Я видел какую-то вспышку странного света, затем на грани слышимости различил крики, сэр. — ответил Рон.

— Ну взорвалось что-то, ну заорали пустотники... подумаешь. — взвесил всё капрал. — Не вижу причин для беспокойства. Вернись на исходную, Уизли.

Капрал вернулся к уточнению генеалогии Маркуса Болла, чей род, по его версии, брал начало ещё на заре эры человечества, в куче гроксова дерьма. Рон не знал, что там натворил Болл, скорее всего какую-то ерунду, но думать об этом было некогда. Шестое чувство Рона било его мозжечком об затылок, вынуждая беспокоиться о том, что находится в темноте.

Рон давал себе отчёт, что не является трусливым ссыклом, которое мочит штаны от каждого шороха. Он давал себе отчёт также и о том, что впереди находится четвертый взвод и его зона ответственности. Ещё он понимал, что если бы что-то случилось, Маунт получил бы сигнал и приказы.

— О, сукины дети! — заорал внезапно Маунт. — Занять оборону по направлению к носу корабля! Живее! Живее!!!

Рон тут же дёрнул за собой Муку и встал на одно колено за баррикаду из пласталевых ящиков.

— Берегись, кажется жопа очень близко. — предостерег он её, расстегивая подсумок для батарей и слегка ослабляя предохранительную чеку на фраг-гранате.

— Чего это капральчик заволновался? — поинтересовалась Шрайк, не восприняв слова Рона серьезно.

— А того, что, как мне кажется, четвертого взвода уже больше нет. — ответил Рон, вставив штык-нож в крепление на стволе лазгана.

Характерный щелчок будто бы придал его последним словам вескости.

— Гвардейцы, не ссать! — хорохорился капрал Маунт, говоря это больше для себя. — Что бы вы там не увидели, это можно убить! Лазганы на среднюю мощность! Приготовиться!

В повисшей гнетущей тишине Рон начал слышать нехарактерный для этих мест звук — тяжелое нелюдское дыхание. Будто дышат долго бежавшие лошади. Вкупе с цокотом копыт, это создавало иллюзию, что на них несется стадо лошадей.