Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Дочь воздуха - Наталья Владимировна Авербух на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Рейнеке снова запел, и я забыла обо всём на свете. Как человеку может быть дана такая сила, такой дар — завораживать голосом, звать музыкой, похищать сердце песней?

И отчего же тоскует душа? Как незнакомка моя хороша! Пой и ты тоже, Ломкое ложе, Что потревожим, друг другом дыша. Хей! Что потревожим, друг другом дыша1.

Волшебный голос умолк, и гитарный перебор звучал тихо-тихо. Я вышла из-за дерева и шагнула ближе, чтобы только слышать дивные звуки. Шаг, другой… я переступила проведённую волшебником черту, и он поднял глаза. Кивнул так, будто ничего другого и не ожидал увидеть, и знаком, не прерывая игры, предложил мне подойти ближе. Я послушалась и остановилась только в шаге от мага. Ночной воздух, залитый чарами, лесными запахами и желанием, подарил ощущение лёгкости и силы. Я села у ног мага, жадно ловя последние крохи позвавшей меня сюда музыки. Но вот всё смолкло, волшебник бережно отложил гитару и испытующе посмотрел на меня.

— Итак, ты пришла, — после долгого молчания выговорил он. Мне не хотелось говорить, и я только кивнула.

Глава вторая. Наследник мостов

Ветры злились всё больше и больше, пробираясь под одежду и в дома холодными пальцами. Русалки заснули подо льдом, эльфы попрятались в своих подземных жилищах, и не лучше их были люди, самые бедные из которых селились в едва защищающих от злости природы землянках. По дорогам не ходили даже самые упрямые мимы, и на каждой заставе я вызывала семидежды семь вопросов и столько же подозрений. Иногда для меня находилась работа, иногда — нет, и мне приходилось продавать пряности из всё оскудевающего запаса. До весны, когда я смогу его пополнить, протянуть было не просто, а следовать за злыми, холодными ветрами — радости мало. С непривычки я простудилась, и неделю пролежала в чьём-то доме в бреду. Приютившие меня люди позже рассказывали, будто я плакала, звала маму, просила за что-то прощения и со слезами спрашивала братьев, за что они так суровы ко мне. Однажды ветер ударил в окно с такой силой, что распахнул его, и в комнату, где меня положили, влетел ворох листьев — ко всеобщему удивлению, высушенных и совершенно не промокших, хотя с утра шёл мокрый снег, и к тому времени ничуть не перестал, а даже усилился. Придя в себя от потрясения, я настояла на том, чтобы листья были немедля заварены в том порядке, который я укажу, и выпила лекарство маленькими глоточками. Жар спал и уже на следующий день я вышла во двор — не слушая никаких возражений — поклониться исцелившим меня ветрам. А уже вечером в мои двери постучался маг из ближайшей Ложи — дом стоял в городе, державшем руку Белого Ордена, а эти люди не любят шутить, когда речь идёт о недозволенной ворожбе. Но меня в доме уже не было — я выбралась через окно, оставив людям почти все свои пряности в благодарность за доброту и проклятие за предательство. Тот, кто выдал меня Ордену, никогда не будет знать покоя — в зависимости от причин, толкнувших его или её сделать донос. Страх — так промучается весь век от страха, подлость — так узнает предательство сам, а коли от усердия, так уж и вовсе завидовать в его жизни будет нечему.

Но жизнь продолжается, и вскоре я горько раскаивалась в своей щедрости: теперь я рада была, если меня пускали греться в дома, а уж о кровати и не мечтала, на что они подешевели с наступлением осени. А ветра всё дули и дули, злые и равнодушные, и ни один не хотел привести меня во владения Серого ордена, где я могла бы работать, ни от кого не скрываясь и не боясь попасться не в меру ретивым магам Белого или Чёрного орденов.

Два раза я была на волосок от поимки, и уйти мне удавалось лишь чудом. Положа руку на сердце — не заметай ветры мои следы, ни за что бы мне не скрыться, маги меня выслеживали, преследуя буквально по пятам, пускали за мной собак, шептали заклинания и привлекали простых людей, кого подкупая, кого запугивая, кого улещивая. У меня закончились проклятия, я металась как заяц, путая следы и всякий раз едва уходя от погони… Весну я встретила оборванной, загнанной и бесконечно усталой. Даже если я виновата, если я провинилась, если нетерпение и себялюбие — зло, неужели можно за это так жестоко наказывать? Да, я забыла своё слово, заигравшись с ветрами, но ведь все сильфы такие, за что же со мной так жестоко?..

Затянись зима, я бы и вовсе не выжила, но, на счастье, ветра на этот раз рано подобрели и даже отвели меня туда, где я могла пополнить свои запасы пряностей. А после смилостивились ещё больше, и я смогла, наконец, попасть в место, по котором моё сердце тосковало всё время моих скитаний. Правил там тэн северного моста. Его сводный брат унаследовал южный мост, разбив таким образом доставшееся им от отца владение Два моста, которое само-то составляло пятнадцать гайд, причём на десяти из них сидели керлы, остальные пять возделывая по оброку. Может, для семьи керла гайды и достаточно, но для двух семей тэнов (братья не стали дробить землю, благо, южный был бездетен) пяти гайд едва-едва хватало. Маг на Мостах был серым, и я могла немного расслабиться после всех своих горестей. Но не поэтому я стремилась к северному мосту.

Так уж сложилась судьба, что именно здесь — в единственном месте на земле — находило успокоение моё сердце, и только здесь я могла пробыть хоть три декады, если бы пожелала, и ветры перестали дуть, когда я появилась у двух мостов, и не гнали меня в путь. Но даже это было не главным. Один день в году и тот был бы счастьем — единственным счастьем, которое оставалось в моей безрадостной доле.

Постоялого двора не было ни у северного, ни у южного мостов, и я остановилась в страноприимных покоях ложи Серого ордена, от которой до нужного мне места идти приходилось целую стражу. Счастье, что здесь нет ни белых, ни чёрных магов, а серые только рады приходу подобных мне, и всегда привечают с улыбкой! На этот раз работы мне почти не досталось: в ложе не обучали неофитов, и за ними не было нужды прибирать. Почистить же мусор, за зиму налипший на магов, не составило никакого труда. Жалкие крохи, но я уже знала: мой удел — крохоборство и терпение, бесконечное терпение, даже если жить будет невыносимо. И так до тех пор, пока я не выполню обещания, данного почти год назад, когда танцевала на празднике добрых ветров.

Но что толку напрасно вздыхать? Я покинула Ложу ещё до конца четвёртой ночной стражи и к середине первой дневной пришла туда, куда звало меня моё сердце — на широкий луг, у края которого росла черноствольная липа. На ветвях дерева была натянута сильфова арфа, запевшая при моём появлении. Ласковый ветерок играл моими волосами, пахло свежестью, весной, пробуждением жизни…

— Мама… — прошептала я, сквозь слёзы улыбаясь дереву и арфе. — Мама, я так скучала, мне было так плохо…

Музыка прервалась, ветерок подул сильнее, и в этом дуновении мне почудилась ласка, поцелуй и материнское объятье. Я села на траву под липой и заплакала. Вновь заиграла арфа — утешая, уговаривая подождать, ведь ветры дуют каждый год, возвращаясь туда, откуда прилетели и улетая в неведомые дали, каждый день новые и бесконечно старые.

— Мама… — вновь и вновь повторяла я. — Мама, мама, мамочка!..

Пахнувший мне в лицо ветерок принёс влагу, и я поняла: мама тоже плачет, а, может, и не она одна.

— Родные мои, не надо, — взмолилась я. — Не надрывайте сердца ни себе, ни мне. Я вернусь к вам, скоро вернусь, а пока…

Пока звучала сильфова арфа — несколько струн, натянутых между ветвями липы, — звучала нежно и ласково, отрицая разлуку и горе. Где бы я ни оказалась, куда бы ни привели меня ветра, и всегда буду помнить эту музыку, самую прекрасную музыку на свете. Звуки родного дома.

Человек подошёл к полудню, когда солнце уже грело вовсю, отогнав последние остатки ночного холода. Ветерок принёс мне весть о его приближении и, если бы не арфа, я ушла бы с луга как можно скорее, не желая вновь встречаться со своим осенним знакомцем. Говорят, если мужчина и женщина случайно встречаются, расставшись пред тем без прощания, это знак судьбы, ну а уж коли в третий — то предопределённость. Но я не нуждалась в подсказках.

— Ба! — раздался знакомый красивый голос. — Керли, тебе мама не говорила, что сидеть на земле опасно? Не боишься простудиться?

— В прошлую нашу встречу ты звал меня тэнни, наследник мостов, — ответила я, не оборачиваясь. — Но тогда ты скрывал своё имя.

— А-а, прекрасная тэнни с постоялого двора! — засмеялся юноша и, опровергая свои слова, уселся рядом со мной. — Ну, не суди строго, в таком деле и мимми будешь как тэнни звать, лишь бы не прогнала. А как ты узнала, кто я такой?

— О тебе вся округа толкует, Рейнеке-маг, — засмеялась я в ответ, при звуках волшебного голоса забывшая свою досаду. — Ты ведь назвал мне своё настоящее имя.

— Никакой почтительности, — посетовал наследник северного моста. — Тебя не смущает ни имя моего отца, ни моё ремесло. Тебе ведь сказали, что я принят в Чёрный орден?

— Сказали, — помедлив, признала я. — Да я и сама знаю, видела ж на тебе знак вашего ордена. Но что мне с того?

— И не боишься? — хмыкнул волшебник.

— Нет, — спокойно ответила я. — Чего мне бояться?

— Что ж ты сбежала тогда? — недоверчиво спросил Рейнеке.

— Ветер переменился, — честно призналась я. Как и следовало ожидать, человек принял мои слова за иносказание.

— Скажи мне своё имя. — предложил он, меняя тему разговора. — Не могу я звать тэнни бродячую женщину, а керли для тебя слишком низко.

— По мне — так хоть мимми, — пожала плечами я. — Но коли желаешь — зови меня Ликой, на это имя я отзываюсь.

— Странно ты разговариваешь, — отметил наследник тэна. — Чудно. Каким ветром тебя сюда занесло?

— Попутным, — улыбнулась я. — Ежели не прогоните, так поживу здесь немного, а нет — дальше пойду.

— Прогнать такую красавицу! — шутливо возмутился юноша. — Не бойся, пока я здесь, ты можешь оставаться у нас сколько захочешь. Где ты поселилась?

Я указала направление.

— У серых? — поразился волшебник. — И ты шла сюда целую стражу, одна, пешком?

— Я всегда хожу одна и пешком, — резковато ответила я, и магу осталось только пожимать плечами.

— И что привело тебя сюда? — спросил он. — Только не говори, будто пришла за ветром!

— Не скажу, — пообещала я: ветер всю дорогу ветер толкал меня в спину.

— А что же? — не отставал Рейнеке. — Или пришла проведать старого знакомца?

Вместо ответа я кивнула на арфу.

— Вот. Сильфова арфа. Я хотела послушать.

— И всё? — уточнил юноша, но я нахмурилась. — Достойная причина, врать не буду. Я помню, ты любишь музыку, хоть на край света за ней пойдёшь.

Говоря это, маг пристально вглядывался в моё лицо. Что он хотел там увидеть — стыд, страх, восхищение? Я не знала, и спокойно выдержала этот взгляд.

— Да, — признала я. — Дороже музыки ничего нет. Но эта арфа особенная.

— Это же просто ветер, шевелящий струны, — поморщился человек.

— Да, — не стала спорить я. — Просто ветер.

— А, ты тоже слышала эту басню, будто на таких арфах играют сильфы? — понял волшебник. — Ну, так это вздор! Во-первых, ни одного сильфа ещё никто не видел. Я так думаю, это выдумка эльфов, добрый народец вечно рассказывает байки.

— А во-вторых? — спросила я, изо всех сил стараясь не засмеяться.

— Ну, а во-вторых, если бы они и были, эти сильфы, зачем бы они слетались к нескольким натянутым на дереве струнам? Неужто нельзя найти другого места?

— Не знаю, — рассеянно ответила я, угадывая в воздухе движение. Еле слышным смехом зазвенели колокольчики, а затем арфа заиграла с новой силой, и ветер принялся играть моим волосами.

— Ты так говоришь, будто всё остальное ты знаешь, — нахмурился волшебник.

— Нет, — успокоила я его. — Я знаю не всё.

— Любите вы, девушки, загадки, — проворчал мой собеседник. — Ну-ка, скажи мне, Лика, знаешь ли ты, где будешь через декаду?

— Знаю, — засмеялась я. — Здесь. И ещё три декады я буду здесь. Не прогоните? Я уйду за декаду до… хм.

Я осеклась. Вряд ли человеку известен праздник добрых ветров, перед которым я должна была найти эльфов.

— И куда ты пойдёшь? Опять за ветрами? — не отставал волшебник.

— Нет, — покачала головой я. — Ветра тут не помощники. Я пойду искать добрый народец.

— Эльфов? — присвистнул человек. — И что же ты у них забыла?

— Своё слово, — честно ответила я, и человек снова засвистел.

— Неужто руку эльфу отдашь? — поинтересовался он.

— Зачем им моя рука? — удивилась я. — Неужто других дел к доброму народцу быть не может? Я задолжала им услугу, и сейчас пойду возвращать.

— Даже так? — поднял брови мой собеседник. — Так это правда, будто эльфы ничего не делают даром?

— Правда, — тяжело вымолвила я. — Они щедро награждают за доброе и жестоко взыскивают за злое. А если просить их о незаслуженном, строго спросят потом.

— И какую услугу ты им задолжала? — продолжал сыпать вопросами волшебник. Я удивлённо нахмурилась: разве у людей принято так жадно выспрашивать? Моё сердце сжало предчувствие беды.

— Возвращение домой, — тем не менее честно ответила я.

— И как, обманули? — деловито уточнил Рейнеке.

— Зачем обманули? Вернули. Только потом так же вернули обратно: не смогла я дома выполнить их желание. Сейчас вот ищу, коли исполню, добрый народец мне поможет.

— Вот оно как, — задумчиво потянул мой собеседник. — И ты, конечно, пойдёшь одна и пешком?

— Разумеется, — удивилась вопросу я. — Как мне ещё прикажешь идти?

— Ты могла бы пойти со мной, — предложил маг, и я поднялась на ноги. Подул сильный ветер.

— Нет, — отрезала я и хотела идти прочь, но человек удержал меня за край платья.

— Не прогоняй меня так легко! Неужели тебе не нужна защита в пути?

— Нет, — снова ответила я. Что-то изменилось в мире, стоило магу высказать своё предложение. Так бывает во сне, когда смотришь на человека и вдруг понимаешь: он именно тот, кто тебе нужен. Но если бы Рейнеке мог об этом знать, он бы не обрадовался. Мне хотелось дать человеку шанс избежать уготованной судьбы.

— Ну, тогда, может, спутник? — предложил волшебник, в шутливом отчаянии прижимая край платья к губам.

— Нет.

— Лика! — угрожающе выговорил маг. — Возьми меня с собой, пока я добром прошу!

— Я ещё не покидаю этих мест, — ответила я, глядя на волшебника сверху вниз. — Спросишь меня через три декады. Но я не так уж легко меняю свои решения.

С этими словами я выдернула подол из рук человека и пошла прочь. К концу этой стражи в ложе Серого ордена как раз будет готова дневная трапеза.

Музыка зазвучала к ночи, и я невольно поразилась упорству волшебника. Зачем? На что я ему сдалась? Он пел под самыми моими окнами, ничуть не смущаясь тем, что творит чёрную магию в вотчине серых. Серые маги, впрочем, не торопились возмущаться. Или не замечали безобразия, или не желали связываться с наследником здешних земель.

— Второе, — улыбнулся Рейнеке, когда я спросила его об этом, выпрыгнув из окна. И тут же добавил:

— Разве можно так поступать? Ты могла бы разбиться, если бы я не подхватил тебя.

— Разбиться? — не поняла я. — Как это?

— Вдребезги, — мрачно ответил маг. — Не притворяйся ребёнком. Или скажешь, что ты ничего не боишься?

— Почему не боюсь? — удивилась я. — Все чего-нибудь боятся, и я не исключение.

— Чего, например? — полюбопытствовал маг.

— Огня, — призналась я, сделавшись серьёзной. — Стоит оказаться поблизости, как сбегутся саламандры…

Я поёжилась, представляя страшную картину. Огонь питается воздухом, в этом всё дело. Не только воздухом, разумеется, но и им тоже.

— Откуда ты берёшь эти сказки? — удивился волшебник. — Неужто добрый народец наболтал?

— Почему бы и нет? — улыбнулась я.

— Саламандр не существует, — отрезал чёрный маг. — Это не более чем алхимическая аллегория. Сказки для маленьких магов.

— Если в это верят эльфы, — возразила я, — это уже не только сказки для магов. Добрый народ не станет лгать.

Маг раздражённо передёрнул плечами.

— Ты, вижу, часто встречаешься с добрым народцем, — отметил он, пристально меня разглядывая. — Странно для бродячей торговки.

— А наследнику двух мостов не странно таскать с собой по дорогам колдовскую рожь? — парировала я.

— Откуда ты знаешь? — нахмурился волшебник.



Поделиться книгой:

На главную
Назад