Три капли на стакан (СИ)

— Яд? — коротко спросил он.

— В определенном смысле, — отозвалась я загадочно.

— Только не черноголовник. Глаза Эллиота сверкнули, и я пояснила торопливо: — Это абортивное средство. Понятное дело, запрещенное. Любое прерывание беременности у нас незаконно. Лейтенант подобрался.

— До десяти лет каторги. Так-так… Я промолчала. А Эллиот прошелся вдоль трюмо, разглядывая батареи склянок, а затем вдруг цепко взял меня за локоть. Я поморщилась — что за манера хватать за руки? — А скажите, мисс Вудс, — он пристально всматривался в мое лицо.

— Вы это так легко определили? На глаз? Я пожала плечами, а он продолжил тихо, но от ледяного тона мурашки пробирали: — Вы сами такие зелья варите, не так ли? — Это сварила не я! — ответила я резко. А он криво улыбнулся и шагнул в сторону.

— Вы удивительно точны в формулировках… Подозрительно, мисс Вудс! Я постаралась безмятежно улыбнуться.

— Что поделать, лейтенант? Точность — вежливость аптекарей. Улыбка Эллиота стала шире. Он медленно кивнул — и вышел в коридор. Поколебавшись, я направилась следом. Он аккуратно, костяшками пальцев, постучал в соседнюю дверь.

— Миссис Мастерс, откройте, — и негромко добавил: — Или я официально оформлю изъятие того самого флакона. Угроза подействовала блестяще.

— Что вам нужно? — резко распахнув дверь, поинтересовалась дама в халате. Больной она не выглядела, разве что на взводе.

— Я не понимаю, что за угрозы?! Я… Лицо Эллиота мгновенно стало отстраненным.

— Вы все понимаете! — отрезал он, не делая попытки войти.

— И у вас есть выбор. Или я сейчас начинаю разбирательство. Поверьте, не поздоровится даже вам. Или вы наконец отвечаете на мои вопросы, и тогда я забуду о том, что видел. Наблюдать за ним со стороны было интересно и немного пугающе. Я узнавала эту его манеру — вцепиться клещом и не отпускать, пока не выпьет все соки. И даже восхищалась бы… Не будь это так опасно. Эллиот прекрасно умел добиваться желаемого. Только вот в методах был не слишком разборчив. Я машинально потерла локоть (наверняка еще синяк будет!). Миссис Мастерс смотрела на него обескуражено. Не привыкла она к такому обращению.

— Что вы себе позволяете? — попробовала возмутиться она.

— Десять лет…

— напомнил лейтенант в пространство. И дама сникла. Похоже, прекрасно знала, сколько полагается за такие вещи.

— Входите, — она отступила, пропуская полицию в святая святых.

— Мисс Вудс, — позвал он, не оборачиваясь, — заприте дверь и следуйте за мной.

— Конечно, сэр! — в тон ему ответила я. Миссис Мастер дернулась.

— Блондинка? — она презрительно скривила тонкие губы. Я с трудом сдержалась, зато Эллиот молчать не стал.

— Вы ведь не чураетесь их зелий, миссис Мастерс, — напомнил он ровным тоном, и она вздрогнула, как от удара по лицу… Личные покои хозяйки дома отличались от комнат ее мужа так же, как блондинка отличается от брюнетки. Здесь преобладала неприкрытая, почти вызывающая пышность. Темное дерево, золото, обитые алым шелком стены — от буйства красок тут же сдавило виски. Хотя миссис Мастерс смотрелась тут органично. Крупная, пышнотелая, хоть и с хорошими формами, яркая, несмотря на уже заметное увядание. К смуглой коже шло золото, красный подчеркивал блеск темных глаз, влажную полноту губ и до сих пор великолепные черные кудри. Наверняка она часто ночевала с мужем, не зря же на трюмо в его спальне осталось столько женских вещиц. Но на своем месте она была именно тут — в роскошном будуаре по моде позапрошлого века.

— Миссис Мастерс, какие у вас были отношения с мужем? — сразу взял быка за рога Эллиот. Хозяйка расположилась в вычурном кресле и вынула золотой с рубинами (конечно же!) портсигар.

— Присаживайтесь, — предложила она, щелкая. Явно пыталась выиграть несколько минут на раздумья.

— Я постою, — качнул головой лейтенант.

— И не нужно курить. Мне это мешает.

— Вот как? — равнодушно протянула она, закуривая тонкую папиросу.

— И чем? — Я — нюхач, — равнодушно ответил Эллиот, и вот теперь ухоженная рука с алым маникюром дрогнула. Женщина уставилась на него с неприкрытым ужасом. Так-так, кажется, кое у кого многовато секретов для приличной дамы и порядочной жены. Иначе к чему так дергаться? — Хорошо, — она раздавила папиросу. Эллиот чуть поморщился и без спроса распахнул окно. Как-то многовато он себе позволяет для обычного лейтенанта! Все козыри сейчас у него, но… зачем дразнить гусей? Хотя в правах благословенных (тем более нюхачей!) я разбиралась слабо.

— Вы хотите знать, как мы жили? — миссис Мастерс нервно теребила поясок халата.

— Последнее время мы с мужем часто ссорились. Я… Я думаю, что у него появилась другая. Она кусала губы, похожие на давленые вишни.

— И зачем вам понадобилось прерывать беременность? — с нескрываемым скепсисом поинтересовался Эллиот.

— Наоборот, вы могли давить на жалость, на чувство долга…

— Чувство долга? — переспросила она и вдруг расхохоталась. Лейтенант молча ждал, пока утихнет смех — слишком похожий на истерику. Миссис Мастерс подняла взгляд на Эллиота.

— Вы ведь не знали моего мужа, — она не спрашивала, а утверждала.

— Нехорошо говорить так о мертвых, но… Он был беспринципной и жадной скотиной. А в голосе — пополам гнева и восхищения. Эллиот, не отрывая от нее взгляда (по собственному опыту знаю, как нервирует эта манера), медленно покачал головой.

— Все равно бессмысленно. Ваши старшие дети совершеннолетние, зато на младенца в случае развода вы бы получили отличное содержание. Миссис Мастерс гордо вздернула подбородок. Выглядела она настоящей львицей.

— Я не собиралась давать ему развод! — ответила она резко.

— Вы не понимаете. Я и так родила двоих. И сейчас я слишком…

— она судорожно вздохнула.

— Беременность — это некрасиво. Я бы окончательно потеряла мужа. Эллиот усмехнулся уголком губ.

— Отличный мотив, — заявил он, с беглой улыбкой разглядывая занервничавшую женщину.

— Что? — она растерялась настолько, что позволила себе нахмуриться. Складки меж соболиных бровей и у сжатых губ добавили ей добрый десяток лет.

— Теперь вы получите наследство от мужа и статус вдовы, — объяснил Эллиот просто и повторил: — Отличный мотив.

— Глупости, — она царственно отмахнулась.

— Муж все оставил детям. Даже этот дом. Я получу только небольшую ренту и коттедж в деревне.

— Уверены? — скептически уточнил Эллиот.

— Завещание огласят только завтра.

— Конечно, уверена! — миссис Мастерс потуже затянула пояс халата на своей все еще тонкой талии.

— Он не делал из этого секрета. Лейтенант о чем-то раздумывал. Наконец спросил: — И такое положение дел вас не злило? Вы все же были его женой.

— Это его состояние! — быстро ответила она, крутя в руках портсигар.

— Я была бесприданницей. А со своими деньгами он мог делать, что хотел. Только вот голос ее подвел. Обидно ей было, да еще как! От Эллиота это тоже не ускользнуло.

— Спасибо, миссис Мастерс, — официальным тоном произнес он.

— Простите, что потревожил. Продолжим наш разговор завтра. Под протокол. Последние слова он выделил голосом. И, кажется, стрела попала в цель.

* * *

Лейтенант снова тщательно опечатал спальню покойного, и мы наконец ушли из этого дома. Как же хорошо было на улице! В лужах отражалось ярко- голубое небо, а свежий ветерок развеял удушливые клубы выхлопных газов. Эллиот сбежал по ступенькам и отпер свой драндулет.

— Думаете, это она? — не выдержала я, не торопясь садиться в авто. Хотелось подышать свежим воздухом. Он покачал головой.

— Она лжет, — уверенно произнес он.

— Кого-то выгораживает. Я не стала спрашивать, почему он так решил.

— Может, ребенок был не от мужа? — предположила я.

— А вы циничны, — усмехнулся Эллиот.

— Но тоже вариант. Если отцом был не брюнет, то вряд ли у нее получилось бы это скрыть. И все-таки я думаю, что боится она не за себя…

— Куда теперь? — спросила я, нехотя забираясь внутрь машины. И предложила со слабой надеждой: — Может, отвезете меня домой? Эллиот покачал головой.

— У нас еще куча дел. Для начала заедем к Энн Хоггарт. Я промолчала, а он поддразнил: — Выше нос, мисс Вудс! Неужели вам не хочется поучаствовать в настоящем расследовании? — Хочется, — покривила душой я, смиряясь с судьбой. Вот ведь прицепился! Интересно, что у него на гербе? Бульдог? Клещ?

* * *

Аптека доктора Рейстеда была полна людей. Няни с детьми за столиками в углу лакомились фирменным мороженым, стайка молоденьких кокеток, хихикая, выбирала помады и духи, а сам доктор очень внимательно слушал пожилого господина респектабельной наружности. Не похоже, чтобы смерть Лили как-то задела Рейстеда. Гладко выбрит, зубы сверкают в улыбке, рыжие волосы сияют, рубашка белоснежная… Я нахмурилась, чувствуя глухое раздражение, и остановилась у входа. А моя собственная аптека который день простаивает! Доктор что-то веско сказал, выдернул из стопки рецептурный бланк… Эллиот прошагал к конторке и бесцеремонно постучал по ней костяшками пальцев. Рейстед вздрогнул.

— О, лейтенант, это вы, — кисло произнес он, мигом растеряв приветливость.

— Я, — согласился Эллиот.

— Мне нужна ваша помощница.

— Энн занята.

— Быстро сообщил доктор.

— А мне ненадолго, — заявил Эллиот, облокачиваясь о стойку.

— Должна же девушка хоть иногда отдыхать? Рейстед нервным жестом пригладил волосы.

— Вам не о чем с ней разговаривать! — Вы ей муж? Отец? — перебил лейтенант.

— Или она у вас в рабстве? А я подобралась ближе, боясь пропустить хоть слово. Лицо Рейстеда налилось кровью.

— Послушайте, вы! — начал он резко.

— Я за таких сопляков, как вы, воевал! Да я под… Эллиот разом перестал улыбаться, и в его темных глазах сверкнул нехороший огонек.

— Не нужно хвастаться былыми подвигами, — очень тихо произнес он.

— Я ведь могу и архивы поднять… И с газетами поделиться. А еще советую не забывать, что я — благословенный и лейтенант полиции. Вспомнили? Рыжий спал с лица.

— Д-да, — пробормотал он.

— Извините. И чуть ли не опрометью ретировался в жилую часть дома. Я не выдержала — подошла вплотную и хлопнула в ладоши. Раз, другой.

— Это было прекрасно! — с чувством сказала я обернувшемуся лейтенанту.

— Только безрассудно. Он качнул головой.

— Ничуть. Я таких знаю. Лает, но не кусается. Я кивнула и удивилась вслух: — Не понимаю, почему он так распоясался? — Он выпивший.

— Эллиот коснулся носа.

— И тоже меня боится! Я расхохоталась.

— Вы совсем недавно в городе, а вас уже все боятся. Без причины, да? Эллиот скупо улыбнулся, а я прикусила язык. Неужели я кокетничаю? Срочно взять себя в руки! К моему счастью, вернулся доктор с сухопарой женщиной. Узкое некрасивое лицо ее выглядело увядшим, хотя Энн вряд ли было больше двадцати пяти.

— Здравствуйте, — сказала она, опустив блекло-голубые глаза.

— Здравствуйте, мисс Хоггарт.

— Эллиот приподнял шляпу и напомнил: — Вы обещали мне список дам из этнографического кружка. Желтоватое лицо Энн порозовело.

— Конечно. Вот он! Она вынула из фартука аккуратно сложенный листок. Рейстед дернулся, будто собираясь его перехватить, но лейтенант оказался быстрее. Развернул бумажку, быстро пробежал глазами текст — и его улыбка стала откровенно хищной.

— Благодарю вас, мисс Хоггарт! — лейтенант взял ее вялую руку и крепко пожал.

— Вы очень помогли полиции. Она густо покраснела, став почти хорошенькой, а Эллиот быстро попрощался. Бросил: «Мисс Вудс, пойдемте!» — и направился к двери…

— Что там? — не выдержала я, как только мы оказались на улице. Лейтенант сунул руки в карманы и повернулся ко мне. В свете заходящего солнца его лицо казалось отлитым из бронзы, а глаза таинственно мерцали.

— Мисс Дженнифер Мастерс, — с удовольствием сообщил он.

— Вот и связь. Теперь-то они точно не отвертятся! — Постойте, — я поправила растрепавшиеся от ветра волосы, — хотите сказать, что она пошла развлекаться на следующий день после смерти отца? — Именно так! — подтвердил Эллиот живо. Кончик его носа забавно шевелился, словно чуял след.

— Высокие отношения, — пробормотала я.

— Завтра я получу ордер, — лейтенант глянул на часы.

— Сегодня уже не успею. И пусть попробует еще от меня побегать! Я промолчала. А что тут скажешь? Неужели все так просто и банально? — Подождите минутку, — попросил Эллиот и умчался к телефону-автомату на углу. А я осталась с приклеенной улыбкой разглядывать богатую аптеку Рейстеда. Я догадывалась, что он не брезгует… всяким. Но черноголовник — это перебор. Лейтенант вернулся очень быстро.

— Поехали! И распахнул дверцу авто.

— Завезите меня домой, пожалуйста, — я старалась быть вежливой. Эллиот устроился поудобнее и возразил: — Еще есть дела.

— Лейтенант! — возмутилась я.

— Имейте совесть! У меня аптека который день закрыта. А кушать мне, между прочим, надо! Он пропустил возмущенную тираду мимо ушей.