Три капли на стакан (СИ)

Три капли на стакан

Анна Орлова

ГЛАВА 1.

— Ведьма! — прохрипел он, глядя на меня налившимися кровью глазами. И рухнул, как срубленное дерево. Я сглотнула. Он не шевелился. Шепча молитву, я выскочила из-за стойки, чуть не споткнувшись о собственные ноги. О, нет, только не это! Надо было сразу его прогнать!

Хотя такого прогонишь, как же. Мужчина лежал, не шевелясь, багровый и безвольный, как колода. Костюм, рубашка и запонки стоили, должно быть, как мой дом.

А туфли потянули бы на хороший автомобиль. А главное, темные волосы, смуглое лицо, ястребиный профиль, — сразу видно, благословенный. Проклятье! Он не дышал…

И по горлу из-под воротничка рубашки вились и на глазах исчезали тонкие черные нити. Магия.

Я шепотом ругнулась и лихорадочно попыталась нащупать его пульс. Даже дыхание затаила. Часы на стене отсчитывали секунду за секундой. Я прижимала пальцы к его теплой коже, молясь и ругаясь про себя. Наконец сдалась. Осела на колени и закрыла глаза. А ведь только-только все наладилось! И что с ним теперь делать? Я отогнала мысль прикопать тело на заднем дворе и, прикусив губу, протянула руку к телефону.

* * *

— Говорите, упал и умер? — недоверчиво спросил здоровяк сержант. Я кивнула. Сил заново повторять не было.

За окном давным-давно стемнело, но полицейские работают круглосуточно. И, наверно, без перерыва на обед. Тело уже увезли, а меня почему-то в участок не забрали.

— Отвечай, проклятое семя! — вдруг заорал он, и я вздрогнула, как от удара.

— Что ты с ним вытворила?! — Я ничего плохого не делала! — повторила я упрямо. Этот внезапный переход на «ты» не обещал ничего хорошего.

Он навис надо мной и замахнулся, а я сжала кулаки. «Нельзя, — билось в голове.

— Надо терпеть!»

— Что здесь происходит? — раздался из-за спины сержанта спокойный голос. И здоровяк сдулся, как воздушный шарик.

— Ничего, лейтенант, — буркнул он, отступив на шаг.

— Допрашиваю подозреваемую.

— Пока свидетеля, — поправил лейтенант, смерив меня взглядом.

Я знала, что он видит. Светлые волосы вились вокруг лица, а голубые глаза и молочно-белая кожа выдавали, что во мне нет ни капли благословенной крови. Зато сам полицейский оказался благородным. Он сощурил похожие на маслины глаза и вежливо снял шляпу.

— Здравствуйте, мисс. Я — лейтенант Эллиот. А вы? — Эйлин Вудс, — назвала я уже привычное имя и поправила форменное зеленое платье.

— Это моя аптека.

— Польщен знакомством, — он склонил голову.

— Вы позволите присесть? Надо же, вежливый какой. И это с блондинкой! — Конечно, — я указала на кресла для посетителей.

— Эээ, лейтенант, — окликнул сержант почти робко.

— Может, я пока тут осмотрюсь? Я открыла рот — и закрыла. Все равно помешать не смогу.

— Не стоит, — сухо возразил подчиненному лейтенант, бросив на меня один-единственный взгляд, и пристроил шляпу на столике.

— Если не хотите стать еще одним потерпевшим. И я не выдержала.

— Я ничего плохого не сделала! — голос сорвался, но я упрямо повторила: — Он только купил леденцы от кашля. У меня есть лицензия и… Глупо. Какой смысл оправдываться?

— Мисс Вудс, — голос лейтенанта послышался неожиданно близко, и когда я резко обернулась, чуть не уткнулась носом ему в рубашку. Он смотрел на меня серьезно, но без неприязни или опаски.

— Вас пока никто ни в чем не обвиняет. Но вы должны понимать, в вашем заведении умер человек. И мы обязаны выяснить причину смерти. Я прикусила губу.

— Отравление, — выдавила я.

— Это отравление. Похоже на черноголовник. В конце концов, они и сами это скоро узнают. Полицейские анатомы ведь тоже недаром свой хлеб едят.

— Проклятое семя! — шепотом выругался сержант, нащупывая пистолет. Лейтенант не дрогнул. Только приподнял бровь и, взяв мое лицо за подбородок, посмотрел на меня.

— Это вы его убили? — спросил он как-то буднично.

— Нет! — ответила я спокойно, глядя в непроницаемые темные глаза. Взгляда он не отвел. Надо же, какой смелый! — Потому что вы на это не способны? — в низком голосе лейтенанта слышалась насмешка. О, я была способна на куда большее, чем он мог представить. Вопрос только, пускать это в ход или изобразить оскорбленную невинность. Ладно, ударить никогда не поздно…

— Потому что я не дура! — парировала я спокойно.

— Это же нужно додуматься — отравить кого-то в собственной аптеке! Узкие губы Эллиота дрогнули в улыбке, а кончик породистого носа дернулся. Лейтенант вдруг резко притянул меня к себе за плечи… и, прикрыв глаза, глубоко вдохнул. Отвел прядь волос от лица — и тоже поднес к носу. А я оцепенела — ни жива, ни мёртва. Проклятье! Нюхач!

— Значит, вы не убивали? — переспросил он настойчиво. Теплое дыхание с запахом мяты овевало мое лицо. А пальцы — как абордажные крючья — вцепились в мои руки. Еще и синяки останутся!

— Я не убивала этого мужчину! — твердо заявила я, сдерживаясь из последних сил. Сердце колотилось где-то в горле. А лейтенант вдруг распахнул глаза. Отодвинуться он и не подумал.

— Почему вы меня так боитесь? — с каким-то отстраненным любопытством осведомился он.

— А не нужно? — вопросом на вопрос ответила я, борясь с желанием облизнуть губы. Паника засасывала.

— Я — слабая женщина… Где-то на заднем плане хмыкнул сержант. И я очнулась. Надо же, чуть не потеряла голову! И если бы только в романтическом смысле!.. Лейтенант Эллиот помедлил еще мгновение — и, усмехнувшись, наконец отстранился.

— Правильно боитесь! — бросил он равнодушно.

— Сержант, пройдитесь по улице, поищите машину.

— Машину, сэр? — почтительно переспросил тот.

— Авто потерпевшего, — пояснил лейтенант нетерпеливо.

— Не пешком же он сюда пришел! — И не на трамвае приехал, — добавила я. Прикусила язык, но поздно. Резко обернувшись, Эллиот хлестнул меня взглядом. И зачем я высунулась?!

— А вы, мисс Вудс, скажите, что потерпевший делал в таком месте и в такой час? Вопрос на засыпку. Сержант бочком-бочком двинулся к выходу, а я вернулась за стойку и вынула из холодильного ларя кувшин. Эллиот прохаживался вдоль витрины с помадами и мылом.

— Будете лимонад? — предложила я радушно, доставая посуду. Лейтенант качнул головой.

— Лучше ответьте на вопрос. Я плеснула себе лимонада, отпила — и со стуком поставила стакан на стойку. Эллиот даже не вздрогнул.

— Я не знаю! — отчаяние прорвалось дрожью в руках, и я торопливо коснулась кулона на шее, заставляя себя успокоиться. Лейтенант смотрел на меня так напряженно, что я со вздохом выпростала подвеску из-под платья. Четырехлистный клевер на тонкой серебряной цепочке.

— Видите, я законопослушная травница, — я провела пальцем по холодному металлу. Взгляд полицейского если и смягчился, то самую малость. А сам лейтенант напружинился, словно готовясь вот-вот сорваться с места.

— Это не ответ! — отрезал он.

— Мисс Вудс, в ваших интересах сотрудничать. Вы же понимаете, что убийство благородного не может остаться безнаказанным? Намек был толще осадного бревна. Захотелось выплеснуть остатки лимонада ему в лицо, но я сдержалась. Мысли лихорадочно метались, а губы сами собой произнесли: — Не понимаю, о чем вы! Лейтенант невесело улыбнулся.

— Мисс Вудс, не притворяйтесь. Сколько вам лет? Тридцать? Больше? — Двадцать восемь, — поправила я, думая о своем. И ребенку очевидно, к чему он ведет. Неурочное появление благородного на окраине могло иметь только два объяснения. Первое — ему понадобилась моя лекарская помощь. Второе — я сама.

— Правильно, — кивнул лейтенант, внимательно наблюдая за мной. Прочитать мои мысли наверняка труда не составляло.

— Или потерпевший страдал чем-то таким, о чем в приличном обществе не говорят, или он приехал лично к вам.

— Мы даже не были знакомы, — возразила я, уже понимая, сколь слаб этот аргумент. Лейтенант не обманул моих ожиданий. Уселся, закинул ногу на ногу, отчего из-под задравшейся штанины показался дорогой шелковый носок. Эллиот посмотрел прямо мне в глаза.

— Если убийцу не найдут, — произнес он тихо и очень веско, — то мое начальство сделает вас крайней. Молодая красивая женщина, вечерний визит, приступ ревности… Вы понимаете? О, да, я понимала. Везде одно и то же.

— Чего вы хотите от меня? — спросила я ему в тон, не разрывая напряженного поединка взглядов.

— Признательных показаний? Тонкие губы лейтенанта дрогнули.

— Вижу, мисс Вудс, вам не впервой быть подозреваемой? — и пояснил тут же: — Какие вы слова знаете… Хотелось зажмуриться. А еще лучше — надавать себе пощечин.

— Вы сказали сержанту, что я — свидетель.

— Пока свидетель, — многозначительно поправил Эллиот. Внезапно он отбросил маску циника. Подался вперед и требовательно на меня посмотрел: — Мисс Вудс, помогите мне найти убийцу! — Вы ведь знаете, что я его не убивала, — предприняла я последнюю безнадежную попытку.

— Знаю, — согласился он легко.

— Я вас и не обвиняю. Он выделил голосом это «я». Подумав, я долила в стакан еще лимонада и щедро плеснула туда же зелья из спрятанной под прилавком бутыли. Лейтенант наблюдал за мной с интересом.

— Нарушаете закон о крепких напитках, мисс Вудс? — поинтересовался он, когда я выпила свой «коктейль». Пресловутый закон строго-настрого запрещал продажу алкоголя. Понятное дело, тут же началась торговля из-под полы, на которой сколачивались целые состояния.

— Вовсе нет, — я пожала плечами и убрала стакан от греха подальше. Так и тянуло запустить им в смазливую физиономию полицейского.

— Запрет не касается лекарств. А это, — я кивнула на конторку, — успокоительная настойка по моему фирменному рецепту. И не солгала даже словом. А что ко мне бегали за «лекарством» не только нервные дамочки, но и их мужья, — это уже несущественные детали. Зато выпивохи по пьяному делу теперь не махали кулаками, а мирно посапывали… К тому же это самое невинное из моих прегрешений, так что пусть себе лейтенант считает, что узнал мою страшную тайну. Полицейский хмыкнул.

— Ну-ну, — он уселся прямо на стойку и побарабанил по ней пальцами.

— Так что, мисс Вудс? Будете помогать?

— А куда я денусь? — хмуро спросила я. Выбор невелик.

— А вы всегда запугиваете девушек, лейтенант Эллиот? — Иногда, — легко признался он, помахивая ногой.

— Говорят, я умею добиваться своего. И улыбнулся мне. Кхм, он что же, решил, что я кокетничаю с полицейским, да еще и благородным? Надо быть осторожнее. Так ведь и доиграться можно! — Уже поздно, — прозрачно намекнула я. За окном действительно давно стемнело. Фонари на окраине горели через один, зато только тут можно было отыскать деревянные домики, а жить в каменном здании я бы не смогла.

— Я не уйду, — посерьезнел лейтенант, — пока не получу то, что мне нужно. Вы ведь знаете, что мне нужно, мисс Вудс? Я кивнула. Еще бы не знать! За без малого двести лет после завоевания Островов захватчики и местные жители перемешалась так основательно, что теперь чистокровного блондина встретишь даже не каждый день. Да и брюнеты здесь в основном приезжие. Большинство жителей (тот же сержант) русоволосы и кареглазы. Темный, как головешка, лейтенант Эллиот — редкое исключение.

А я со своей льняной шевелюрой вообще почти реликт. На весь город нас меньше десятка. Я невесело улыбнулась. Несмотря на исчезающе малое число блондинок, краситься в светлый никому не приходило в голову. В народной памяти еще не стерлись времена, когда за такой цвет волос вполне могли убить… Даже теперь коренные жители Островов оставались почти бесправными.

— Думаю, вам позарез нужна травница, — безмятежно (настой действовал!) ответила я.

— Потому что ваши медики годятся только лечить понос и резать трупы. В полиции такие, как я, не работали — неблагонадежные. И это правда. Зато очень, очень полезные. В ядах я точно разбиралась получше дипломированных врачей, хоть блондинам и не позволяли учиться в университетах. А уж что касается черноголовника…

— Фу, как грубо, мисс Вудс! — поморщился лейтенант.

— Хотя я и понимаю вашу обиду.

— Обиду? — переспросила я и усмехнулась.

— Что вы, мистер Эллиот, какие могут быть обиды? Всего лишь попытка объяснить, что вы вместе с водой выплеснули и ребенка. Эллиот пожал плечами. Темные угли его глаз словно подернулись пеплом от усталости. Похоже, держался он из последних сил. Он на мгновение смежил веки и сдался: — Давайте отложим исторические диспуты на потом. Что вы можете рассказать об отравлении мистера Мастерса? Он, похоже, был не так уж уверен в моей непричастности. И почему бы ему не отволочь меня в старую каменную башню полицейского участка? Не хотел настраивать против себя или все же надеялся что-то здесь найти?

— Мистера Мастерса? — переспросила я, хотя догадаться было несложно. Но я упрямо играла по правилам. И так столько ошибок наделала! Лейтенант поморщился.

— Потерпевшего. При нем были документы.

— Я уже вам сказала. Скорее всего, черноголовник. Принят за два-три часа до смерти.

— Уже лучше, — одобрил Эллиот.

— А подробности? Это порошок? Настойка? Таблетки? Какой вкус, цвет и запах? Могло ли это быть самоубийство? — Проще всего ответить на последний вопрос, — усмехнулась я. Настойка валерианы, пустырника и мяты (и еще десятка не столь невинных ингредиентов) сделала меня спокойной, как слон.

— Вряд ли это самоубийство.

— Почему вы так уверены? — он заинтересованно склонил голову набок. Под темными глазами пролегли глубокие тени, и я не выдержала. Что там церковники благословенных говорят о всепрощении? В общем, я отмерила три капли из крошечного фиала и разбавила простой кипяченой водой.

— Пейте! — велела я, сунув ему в руки стакан.

— Не отравлю. Это на время снимет усталость. Он хмыкнул — и махом проглотил горькую жидкость. Сморщился и напомнил: — Так что вы говорили о самоубийстве? Зато на его высоких скулах почти сразу появился здоровый румянец, а глаза заблестели. Я полюбовалась делом рук своих и сдалась: — Считается, что черноголовник убивает насовсем. Полностью, понимаете? Лейтенант застыл и побледнел.

— Убивает душу? — Да, — тихо проронила я. Уже понимая, что теперь он не отцепится. Смерть души — самое страшное, что может случиться с благословенными. Они верят в перерождение, в бесконечное колесо жизни. Никто из них добровольно не пошел бы на такое.

— Проверим, — пообещал Эллиот.

— А нечаянно? Можно его принять по ошибке? Вдруг потерпевший перепутал таблетку или взял не ту микстуру? — Нет, — покачала головой я и потерла лоб, — это запрещенное зелье. Довольно горькое. Предупреждая вопросы — у меня его нет. Здесь, — я обвела рукой стеллажи, шкафы с множеством выдвижных ящиков и застекленные витрины, — только обычные травы, без капли магии. Ложь, но безобидная. Ничего опасного тут точно не было. Да и уличить меня сумеет лишь такой же светловолосый. Эллиот смотрел на меня так пристально, что хотелось отвернуться. Но я пересилила себя и ответила прямым взглядом.

— Насколько трудно добыть этот яд? — отрывисто спросил он.

— И кому о нем вообще известно? Я призналась нехотя: — Добыть довольно легко. В лесах севернее Брайна такого добра хоть коси. Другой вопрос, что смертельно опасным его делает магия…

— и добавила чуть слышно: — Наша магия. Когда-то с его помощью лесные ведьмы убивали пленных. Лейтенант обжег меня взглядом.

— Значит, мы ищем травницу? — Не обязательно! — возразила я, сжав руки так сильно, что ногти вонзились в ладонь.

— Черноголовник можно купить. Были бы деньги, — подумала и уточнила: — Большие деньги. Хотя додумается до такого не каждый… Эллиот в раздумье побарабанил пальцами по стойке.