Пока медведица на небе

– У меня нет никого ближе вас с Булей, – сквозь слезы произнесла Клава, и Сенька, поняв, что дело не в ней, наполнила ложку мороженым и дала рёве.

– Ешь, мы с тобой что-нибудь придумаем, обязательно придумаем, ты у меня вон какая умная, а может, еще пронесет, может, он купаться приехал, что ты сразу решила, что по твою душу? Ты знаешь, Клава, ты много о себе думаешь, мир не крутится вокруг тебя, что, человеку, кроме как увольнять тебя, и заняться больше нечем? – на этих словах Сенька обняла, по сути, совсем чужого человека, но по факту самого близкого на всем свете, не считая, конечно, Булю, и сказала: – Ты же помнишь нашу любимую поговорку: даже из желудка крокодила всегда есть как минимум два выхода, прорвемся, с днем рождения.

Они чокнулись наполненными мороженым ложками, словно бокалами, и рассмеялись, вытирая друг другу слезы.

* * *

«Что с рукой, я ее совсем не чувствую», – это было первой мыслью, когда Карл проснулся. Открыв глаза, он обнаружил причину потери конечности – на его руке лежала Динка и сладко посапывала. Голова гудела, и память отказывалась подчиняться и выдавать правдивую информацию о прошедшей ночи, забрав туда же даже немного вчерашнего вечера. Карл попытался встать, не разбудив соседку, но на узкой полке это, к сожалению, оказалось невозможно. Стоило ему только подняться, как сразу же одежда Динки, соскользнув со стола, упала на пол, создав маленькое землетрясение.

– Не знал, что твои джинсы из железа, доброе утро, – виновато сказал Карл, когда Динка вскочила с кровати и стремительно принялась надевать упавшие на пол вещи.

– Доброе, мне пора, скоро уже станция, – она говорила какие-то не связанные вещи, скорее всего, от стеснения, глаза же были опущены в пол, видны были только ее короткие, словно обожжённые ресницы.

«Хорошая девочка, жалко, что не моя», – подумал Карл.

Он знал, что такое «моя девочка», он помнил это ощущение. Давно это было, очень давно. Но чувство, которое переворачивает душу наизнанку только от одного взгляда на женщину, забыть невозможно. А может быть, это был подростковый максимализм и никакой любви не было. Может, это вожделение в восемнадцать лет так действует на воображение, и он больше никогда не испытает такого, а может, и нет ее, любви этой. Нет, неправда, есть любовь, он каждый день ее видел в детстве и сейчас по праздникам – это его родители. Они вместе уже тридцать пять лет, но до сих пор держат с любовью друг друга за руки, смеются взахлеб и обсуждают все вместе, стараясь всегда уступать. Им всегда есть о чем поговорить. Когда он последний раз прилетал к ним в Испанию, папа хвастался, что выучил язык, а мама смеялась над ним, говоря, что его не понимает даже торговец на рынке, а ведь он сам плохо говорит на испанском. Отец же начинал ревновать, упрекая, что она слишком много болтает с этим торговцем, на что мама в голос смеялась и говорила ему, что он не исправим. Вечером, когда Карлу не спалось, он выглянул в окно, в лунном свете он увидел, как родители сидели за столиком в саду, рука отца накрывала мамину, они молчали, но это молчание говорило обо всем. Да, любовь все-таки существует, неужели ему, Карлу, не посчастливится так, как его родителям?

Динка собралась, снова странно погладила себя по голове, будто проверяла головной убор, улыбнулась на прощанье и сбежала из купе, как арестант из тюрьмы, – быстро и с легкой душой.

«Дааа, Карл, вот и девушки стали от тебя убегать, стареешь», – пошутил он сам над собой. Но от того, что Динка так легко ушла, настроение только улучшилось, не пришлось что-то врать и тратить попусту время на обещание обязательно позвонить и возможность остаться друзьями, на то, что она прекрасна и дело совсем не в ней, а в нем, и остальную похожую чушь, которую он научился уже нести на автомате и почти профессионально. С зубной щёткой и хорошим настроение он вышел в коридор.

– Карлуша, как ты? – встретила его с улыбкой Галина. – Что-то мы вчера немного перебрали, ладно вы, молодежь, а я-то куда за вами увязалась? Еле до кровати добралась и уснула мертвым сном. А ведь я одна в вагоне на этом рейсе, так сказать, по техническим причинам, на меня начальник понадеялся, доверил мне, а я… Вроде и выпила немного, а разморило меня, странно, давление, наверно, поспособствовало. Ты иди, Карлуша, я скоро завтрак принесу, хотя, – бубня себе под нос, продолжила Галина, – можно уже и обед нести.

С аппетитом поев и собрав сумку, Карл пошел будить новоиспеченного друга Федора, которого он вчера так по-отечески уложил в восьмое купе, но дверь была закрыта. Немного постучав и подергав для приличия ручку, ведь через час уже приезжаем в Краснодар, Карл направился к проводнице.

– Галина, а вы не видели Федора, моего плачущего соседа? – поинтересовался он у нее в надежде, что тот просто ушел, а проводница закрыла пустое купе.

– Нет, Бориса видела, интуриста тоже, всем плохо с утра, прямо жуть, Борька сам похмелился и интуриста заставил, – улыбнулась она. – Марина еще и не вставала, Динку видела, как она от тебя бежала в свое купе, а Федора нет.

– Вы знаете, надо бы дверь открыть, может, у него с сердцем что, он вчера говорил, что ему пить нельзя, – видно было, что Карл беспокоится, ведь именно он заставил его выпить ту несчастную первую рюмку.

– Привет, Карл, – на их пути к восьмому купе появился Борис. – Вы куда такой делегацией?

– Мой новый друг Федор не открывает дверь, а уже подъезжаем, вот идем его будить. Присоединяйтесь, если у вас нет других планов, я думаю, будет весело, ведь у него никогда не было друзей, доставим человеку кучу удовольствия, – Карл пытался шутить, чтоб разрядить обстановку, но на душе почему-то скребли кошки.

– Я с вами, а то скучно сидеть одному, – сказал Боря и вступил в стройный ряд делегации.

Так, пока дошли до восьмого купе, весь вагон был в сборе: подтянулась Марина, которая просто шла в ту же сторону с зубной щеткой умываться, Динка, решившая «за компанию и известь творог», и иностранец Филипп, любовавшийся видами России в окно, но так как подъезжали к Краснодару, то за окном были сплошные поля и ничего интересного. Галина достала из кармана ключ так, будто это была ее личная гордость и достижение, и открыла дверь.

Карл на правах нового друга зашел в купе первым. Федор сидел на незастеленной полке купе, неудобно склонив голову набок. Смотрел он на вошедших с испугом и как будто даже обиженно, словно они пришли отнять его любимую игрушку. Карл уже хотел что-нибудь пошутить, когда увидел, что взгляд Федора застыл в этом выражении. Карл никогда не видел мертвецов, но в одно мгновенье все понял, в глазах потемнело, и он, как кисейная барышня, бухнулся в обморок, прям к ногам своего уже бывшего нового друга.

* * *

– Это нашатырь, к носу его, ближе, – Карл услышал крик Галины, и тут же в нос ударил резкий запах.

– Ну что, очнулся? – озабоченно спросила Динка. Карл сидел на полу в узком коридоре вагона, а она стояла рядом на коленках, до смерти испуганная.

– Нормально все, – ему было до ужаса стыдно за его немужское поведение.

– Вставай, пойдем в купе, – Динка очень бойко подняла его с пола и усадила в ближайшее купе на полку.

– Он мертв? – спросил Карл, стараясь, чтоб голос его не дрожал.

– Да, – тихо ответила блондинка, которая оказалась более стойкой, чем он, мужик.

– Там надо помочь, – хотел встать Карл, но Динка остановила его.

– Возле купе Борис караулит, Галина побежала старшему поезда сообщать, через полчаса Краснодар. Скорее всего, нас там отцепят для всяких следственных действий, хорошо, что мы крайний вагон, так что нам теперь одно – ждать.

Полчаса до приезда в Краснодар прошли как во сне, Карл постоянно трогал карман своих джинсов, будто проверяя, на месте ли бумага, которую ему дал на хранение друг, так мало побыв им.

* * *

Посиделки с Сенькой на качели помогли, сегодня Клава была готова уже ко всему, даже к увольнению. Ей не впервой начинать все с начала, сейчас уже не так страшно, есть образование, опыт работы и немного скопленных денег, которые позволят ей продержаться достойно, пока она будет искать новую работу. Единственное, к чему она не была готова, так это к тому, что ей придётся самой встречать начальство. За полчаса до прибытия поезда, когда водитель от фирмы «Элитное такси» уже стоял где-то возле вокзала Краснодар-1 и изнывал от жары, а на его заднем сиденье лежала табличка с надписью «СПОРТИКСОН», секретарю пришло сообщение: «Карла Юрьевича встречать на вокзале должен начальник филиала на собственном авто, никаких такси и нанятых людей со стороны».

– Да он что, издевается надо мной, что ли? – разозлилась Клава, когда Инна Викторовна зачитала ей послание. – Ведь поезд через полчаса, это Краснодар, тут в будний день стоит всё, даже Кубань, – но делать нечего, схватив рюкзак и ключи от машины, Клава уже выбегала из офиса.

Жара на улице достигала своего максимума, и люди старались спрятаться под исцеляющее действие кондиционера. Но вот проблема: еще на прошлой неделе у Клавы в ее минивэне закончился фреон, заправить кондиционер не было времени, и теперь, как результат, она едет встречать начальство в тридцатиградусную жару без животворящего холода. Льняное платье вмиг стало мокрым, а пот каплями тек со лба. «Это однозначное увольнение», – думала Клава, гоня по улицам Краснодара и повсеместно нарушая правила дорожного движения.

Когда она вбегала на перрон вокзала, поезд, вильнув хвостом, повез людей дальше к ласковому Черному морю.

– Это адлерский фирменный ушел? – спросила Клава у дежурного по станции. Ее лицо раскраснелось от духоты и бега, платье напоминало мокрую половую тряпку, а волосы, так усердно уложенные утром в тугую шишку, повылазили в разных местах, создавая ощущение полного хаоса. Пожилой мужчина с жалостью посмотрел на нее.

– Опоздала, дева? Что ж ты так? Он и так простоял дольше обычного, пока крайний вагон отцепляли.

– А зачем? – больше по инерции, чем из интереса, спросила Клава, оглядываясь по сторонам, она не представляла, что сейчас делать и куда бежать. Личного телефона начальства, естественно, никто не знал.

– Так, говорят, там убийство произошло, уже и полиции полно понаехало. Надо же, когда в плацкарте дембеля куролесят, понятно, а тут самый дорогой вагон, такое удовольствие не всем по карману, и труп.

У Клавы мгновенно сжалось сердце.

– А где, вы говорите, этот рай для богатых?

– Да вон там, – показал рукой старик.

Подходя к отцепленному вагону, Клава сразу увидела его, Карл Юрьевич хоть и был сейчас очень бледным, но, как всегда, невероятно красивым. Клава много раз пересматривала его вебинар для сотрудников. Много, потому что с первого взгляда переключиться с его внешности на его слова было очень трудно. Сейчас вокруг него толпились какие-то люди, все были очень расстроенными, в какой-то мере даже потерянными. Туда-сюда сновали полицейские, не обращая ни на кого внимания.

– Здравствуйте, Карл Юрьевич, – произнесла Клава, подойдя к своему начальству.

* * *

Для Карла все происходило как во сне, ответ – вопрос, ответ – вопрос. Хмурый следователь задавал вопросы, попутно матеря жену, по вине которой он оказался в этом аду.

– Значит, вы последний, кто вчера его видел? – в который раз повторял он свой вопрос. – Ну-ну, а были ли вещи у потерпевшего?

– Портфель был, он с ним не расставался, всегда его под мышкой держал, – растерянно сказал Карл.

– Да? Странно, он совершенно пустой, в нем только паспорт, билет и значок какой-то, – вытирая насквозь мокрым платком лоб, безразлично сказал следователь.

– А может, просто от жары умер? – сделал он предположение. – Я вот не удивлюсь, сердце, например, не выдержало, эта жара любого доведет, хотя проводница говорит, кондиционеры у вас работали. Вот тоже, моя курица говорила мне: поехали жить на юг, сэкономим, отопление минимум, зимней одежды не надо, а на деле только на кондиционеры летом тратим больше, чем ей на пуховик в Норильске, – на этих словах следователь Илья Ильич улыбнулся так нежно, будто вспомнил снега родного Норильска. – Город пока не покидаем, где будете жить?

– В гостинице, пока не решил, в какой, мне на фирме должны были заказать.

– Вот вам мой телефон, позвоните, скажете, где остановились, – следователь протянул визитку с телефонами.

Под палящим краснодарским солнцем стояли четверо: Карл, бледный как стена, Борис с торчащими в разные стороны взлохмаченными волосами, потому как он постоянно нервно чесал голову, Марина с потухшим взглядом и испуганный на сто процентов Филипп. Динка, лишь только разрешила полиция, убежала домой, даже не попрощавшись. Бедную проводницу Галину увезли на скорой с сердечным приступом.

– Я домой, – устало сказала Марина.

– А мне нужна гостиница, – сказал Борис. – Следователь сказал оставаться в Краснодаре, да и не могу я сейчас никуда ехать.

– Боря, у меня своя гостиница, поехали, поселю в лучшем виде, – предложила она.

– Я с вами, – сказал Карл, он, будто потеряв ориентир, никак не мог прийти в себя, от этого ему хотелось оставаться с теми, кто тоже был причастен к этому ужасу.

– Конечно, поехали, – даже немного улыбнувшись, сказала Марина. – Буду рада, не хотелось после всего одной оставаться.

– А мне можно, Марина? – спросил француз. – Я не знать город, я должен был сегодня ехать в другой город и здесь ничего не заказывал.

Именно в этот момент прозвучало:

– Здравствуйте, Карл Юрьевич.

– Вы кто? – Карл словно только что увидел, что есть вокруг еще и мир, люди ходят, вокзал живет своей жизнью, город замер в полуденной жаркой дрёме.

– Начальник краснодарского отделения фирмы «Спортиксон» Жукова Клавдия Петровна, – представилась женщина.

– Этого не может быть, – стал приходить в себя Карл, разглядывая несуразное создание, что стояло перед ним.

– Но это факт, – сказала Клава, вытирая пот со лба и поправляя взъерошенные волосы.

Она была готова к такой реакции, потому как это и была ее маленькая тайна – Клава была толстой. На фирме «Спортиксон» существовал строгий дресс-код из-за того, что они занимаются спорттоварами, а также инвентарем для спортивных клубов: весь персонал должен соответствовать здоровому образу жизни, то есть иметь спортивную фигуру и регулярно посещать спортзал. У Клавы с этим была беда, как только она стала зарабатывать, она начала есть, потребляя в больших количествах всё, что было жирно, сладко и очень калорийно. Ведь это было еще и безумно вкусно и раньше недоступно для Клавы. Теперь же пирожные и мороженое были сильнее ее, и она не могла им отказать. Три месяца назад, когда меняли прошлое руководство, женщина-инспектор, принимавшая решение и видевшая все деловые плюсы Клавы, решила пойти ва-банк.

– Я все понимаю, – сказала она Клаве. – Давайте так: я вас рекомендую, а вы мне обещаете, в свою очередь, что не подведете меня и начнете сбрасывать вес.

Все три месяца Клава честно старалась, она почти не ела и каждый вечер умирала на дорожке, но, сбросив три килограмма, вес встал и не двигался больше с места. Рассматривая себя в зеркало, она не понимала, в чем проблема. Да, у Клавы большая грудь, но это казачьи корни по маминой линии давали о себе знать, но как альтернатива – у нее прекрасная талия, не шестьдесят, конечно, но вполне приличная. Бедра широковаты, согласна, ну, хорошо, даже полноваты немного, но ноги вполне себе ничего. Вообще про такую, как Клава, можно сказать «аппетитная» или «с формами», почему сразу толстая? Еще вечером сидя на лавочке под черешней, Клава решила не унижаться, а написать заявление об уходе сама. Поэтому сейчас, стоя на сорокаградусной жаре, проехав в пыльных пробках без кондиционера полгорода, она спокойно сказала:

– Да, я девушка с формами, спортзал посещаю регулярно, но если для вас объем моей груди и бёдер важнее того объема работы, что я делаю, то заявление будет сегодня же написано.

– Не сомневаюсь, – то, как его подчинённая дерзко разговаривала с ним, привело Карла в чувство окончательно, он снова почувствовал себя сильным и беспринципным Карлом Юрьевичем. – Вы на машине?

– Да.

– Сколько мест в вашей машине? Со мной еще трое человек.

– Все войдут, – сухо сказала Клава.

В машине ехали молча, Клава в который раз решила попытаться сгладить обстановку, потому как после стычки возле вагона она получила еще порцию недовольства от начальства за неработающий кондиционер в машине.

– Я думала, это вас убили, – сказала Клава.

– Я услышал в вашем голосе разочарование или мне послышалось? – возмутился Карл, еще раз взглянув на странную подчинённую.

– Простите, не сдержалась, – совсем не извиняющимся тоном сказала Клава.

– Я так понял, вы точно решили уходить, даже шанса себе не оставляете, – Карл полностью пришел в себя и уже был грозным начальником, а не испуганным мальчишкой.

– Скорее всего, – спокойно согласилась Клава. – Не могу лишить себя фисташкового мороженого.

– Вам сколько лет, сорок, по-моему, пора менять приоритеты.

– Мне тридцать три, но у женщин возраст не спрашивают, – первый раз в жизни Клава так разговаривала с начальством и сама не понимала, почему.

– Вы сейчас для меня не женщина, а сотрудник фирмы «Спортиксон», бесполое существо, которое из-за своего веса выглядит на сорок. Плюс ко всему вы не только толстая, но еще и неопрятная. Директор филиала «Спортиксон» просто не может так выглядеть. Вы вообще до того, как вышли сегодня из дома, в зеркало смотрелись?

Клава правда выглядела не очень, ей хотелось оправдаться, ведь она так выглядит, потому как в пробках и сорокоградусной жаре сначала ехала, потом бежала со стоянки на вокзал, чтобы встретить начальство, которое не соизволило предупредить о своих желаниях заранее. Слезы в глазах Клавы уже готовы были политься ручьями, но спасли солнцезащитные очки и то, что в этот момент машина подъехала на стоянку перед пятиэтажной гостиницей, та словно втиснулась между частных домов. Фасад был стилизован под каменную крепость, перед входом плескался фонтан, а на заднем дворе ходили павлины. Вывеска «Отель “Престиж”» оповещала гостей о том, что они не прогадали, а остановились в очень пафосном месте.

– Значит, так, – выходя, скомандовал Карл, – дайте мне свой личный номер телефона, и в срочном порядке заправлять кондиционер, это приказ. Дальнейшие указания дам отдельно, – и, не оборачиваясь, ушел в компании своих притихших друзей.

– Надутый павлин, – прошипела сквозь зубы Клава и уже более мирно добавила подошедшей с заднего двора птице: – Прости, Семен, тебя это не касается.

Нет, конечно, Клава не знала всех павлинов в Краснодаре в лицо, просто это была именно та гостиница, которая высилась по соседству с ее домом. Получив адрес, куда необходимо ехать, она не удивилась, потому как сразу узнала хозяйку соседнего строения. Марине Львовне Забейко в принципе трудно было бы затеряться в толпе со своим фиолетовым шариком вместо прически, но вот вопрос: когда она успела подружиться с ее начальством, а может быть, это давнее знакомство, и вообще кто все эти люди с Карлом Юрьевичем? Этот боров с деревенским видом и с золотыми часами, будто браток из девяностых, нарочно хвастающийся своим достатком, без присутствия какого-либо вкуса. Он постоянно лез с разговорами к пришибленному и очень испуганному хиппи с локонами как у девушки и оправой очков, которой в принципе позавидует любой. Очень странная компания: начальник-самодур, соседка – высокомерная зазнайка, боров-богатей, испуганный хиппи. Может, уволиться и не терпеть все это? Шестое чувство говорило ей, что так и необходимо сделать, но врожденное упрямство, кстати, благодаря которому она всего и достигла, говорило: борись, Клава, борись.

* * *

Гостиница была очень уютной, внутри стиль огромного замка продолжался. Нарочно плохо заштукатуренные стены обрамляли массивные деревянные балки, закрепленные к стенам и потолку железными листами, и прикреплены они были огромными железными болтами с внушительного вида шляпками. Ресепшен был сделан в виде большого рубленого стола ручной работы, а по стенам висели разного рода украшения, попадающие в эту стилистику.

– Марина, у вас очень мило, – первым похвалил дизайн Филипп, остальные же молча закивали.

– Спасибо, это не просто гостиница, это моя жизнь, мое детище, – и, не переключаясь, спросила у Карла: – А не очень ли ты строг с этой девушкой? Знаешь, я тоже в своем роде начальство, и, как про меня шепчутся, психованное. Могу прикрикнуть, расстаюсь с людьми легко и никогда не даю второй шанс. Но я не позволяю себе никогда переходить на личностные оскорбления, тем более внешности, тем более женщины, – было видно, что инцидент в машине зацепил ее. – И еще так, для справки, – не дав ответить Карлу, продолжила Марина: – В Краснодаре кондиционер заканчивается чаще, чем жидкость для мытья стекол, такова особенность южных городов.

Вручив всем в руки ключи от номеров, скомандовала:

– Значит, так, даю вам два часа на то, чтоб принять душ, и жду на ужин в кафе на первом этаже, попрошу не опаздывать, к этому времени постараюсь узнать новости.

И трое здоровых взрослых мужиков, так привыкшие командовать каждый на своем месте, подчинились женщине, так было проще, так было легче.

* * *

Филипп Морель был действительно испуган, все пошло не по плану. Естественно, конференция виноделов в Абрау-Дюрсо была причиной приехать официально и быстро получить визу в Россию. Когда он от своего друга узнал о ней, то понял: это знак свыше, надо ехать. Вот только ехать, как гласил проспект, на прекрасное горное озеро Абрау он не собирался, у него были другие дела в Краснодаре, дав встречающей стороне неправильный номер рейса и поручив секретарю отвечать путано и туманно, отключил свой мобильный. Когда же на вокзале он увидел Федора, то руки просто затряслись от такой удачи, и ему пришлось даже запихнуть их в карманы, чтоб не бросалось в глаза. Именно тогда верящий в приметы и уверенный, что случайностей не бывает, он второй раз решил, что это судьба. Сейчас же ему казалось, что он поступил неправильно, в этой странной стране, где жили когда-то его предки, страшно, по-настоящему страшно, зря он полез сюда. Он чувствовал себя медведем, которого заманили медом дикие пчелы и ждут только момента, когда напасть и искусать его до смерти. «Как только разрешат, уезжаю домой, – решил Филипп, – и дальше в это дело не полезу». Приняв решение, он пошел в душ, но, уже стоя под холодной струей воды, к Филиппу пришла мысль: а может, продолжить самостоятельно, а может быть, и это тоже судьба? Видимо, это пресловутые русские корни сейчас предлагали ему рискнуть.

* * *

Борис Семенович Борзов, фермер от бога и просто деревенский мужик, по сути, не знал, радоваться или плакать. Так всё хорошо шло, так замечательно закрутилось, не сглазить бы. Он был уверен, что просто Боря, просто мужик сможет срубить свой личный джекпот, и это будет последний кирпич в его успешность, после этого никто не сможет сомневаться в его империи. Полпути пройдено, осталось немного.

«Боря Борзов никогда не сдавался и сейчас не намерен», – еще раз настроил он себя на победу и, взяв телефон, набрал знакомый номер.

– Привет, я в Краснодаре, нет, в станицу сегодня не приеду, обстоятельства изменились. Нет, в этом деле все отлично, тут другое, но это при встрече. Ты лучше рассказывай, как дела, подробно.