Надгробие для живых

— Хорошо… Молодец. Грамотно отскочил. Прыгнул бы куда ещё, и не факт, что выжил. Здоровый какой, оказался. Видать, матёрый, раз на обманку не повёлся.

— А могли бы просто обойти.

— Кто знает, кого он поймать мог. Всё правильно сделали: ещё может жизнь кому спасли.

— Ага. И сами чуть не погибли.

— Не погибли же? А остальное — мелочи жизни. Живы сегодня, чтобы умереть завтра, так что давай не заставлять смерть нас дожидаться.

— Мы же его не потащим?

— Чего ради? Мяса нормального в нём мало, да и на вкус оно хуже любого другого. А щитки тяжёлые, и никому сейчас не сдались. Готов идти?

— Более-менее.

— Если будет тяжело, скажи сразу, остановимся ненадолго. Нечего из себя гордого строить, когда через полтора часа можно будет в Гринмане к врачу зайти.

— Как? У-уже?

— Ну, что есть, то есть. Мы мало останавливались, да и идём не под завязку забитые. И без того повезло найти эту парочку за день до лета.

Лето! А я уже и забыл, что завтра лето наступает. Конечно, погоды это особо не изменит, но всё равно в следующие три месяца воздух будет поприятнее, солнце ярче, а прыгуны и пятихвосты уйдут на север, размножаться. В это время больше лунатиков, охотники становятся рыбаками и начинается самое лучшее время. Этакий отпуск. Лета я жду каждый год как чего-то волшебного, Кас, казалось, тоже радовался возможности таскать патронов поменьше, сидеть у реки, думать о чём-то своём. Похоже, в независимости от ситуации в мире, лето всегда будет отличаться от других времён года.

Мне же оно нравилось тем, что можно ступать по снегу, не боясь кого-нибудь спугнуть.

Мысль о скором конце этой вылазки окрыляла и помогала забыть о ноющей боли в чуть посиневшей ноге. Всё-таки без похода в лазарет у меня опять не получилось, а как был близок! Мне вовсе не хотелось соваться в это чистое до ужаса помещение, потому что обычно туда идут сразу после вылазки, а значит в грязной одежде и таких же ботинках. И пусть заведующий врач никогда по этому поводу не возникал, тяжело было не краснеть от собственного запаха.

В городе, пока охотник отдыхал, его старались не трогать по пустякам. Жители знали риски и относились к нам заранее с уважением, пока держишь себя в рамках приличия. Как я скоро понял, Кас предпочитал тратить свободное время с коллегами в гильдии, когда у меня раз на раз не приходился. В прошлый раз я почти все дни проспал, набираясь сил, до этого старался найти что-нибудь интересное в библиотеке, а ещё раньше помогал на ферме-гидропонике. Можно сказать, я был из активистов и всячески старался помочь тем, с кем судьба заставила бороться за жизнь и будущее человечества. Иначе, впрочем, было никак: не работаешь — запряжём. Не хочешь — заставим! Благодаря этому даже самые ленивые работали наравне с другими, а то и больше. Если же кто-то смывался с добровольно-принудительных работ, то полиция охотно прочёсывала город в поисках преступника. Среди всех преступлений именно нежелание помочь городу входило в пятёрку тяжелейших, с чем лично я был даже согласен. Это в староисторической эпохе человек мог не работать, стать нищим, упасть на дно общества, от него всё равно ничего не зависело. Сейчас же, в условиях изоляции городов и людей друг от друга, каждый работал и получал столько же, сколько и другой, а если хочешь большего — заслужи, став примером для подражания. Одно время совет рассматривал идею изгонять тех, кто не трудится на общее благо, но после истории с моим отцом голосов «за» стало заметно меньше. В итоге так и вышло, что любой теперь может встать на путь беззакония, играя в догонялки с полицейскими. Вряд ли, конечно, это может долго продолжаться…

Последняя часть пути проходила на закате, так что Кас только больше озирался по сторонам, а я не мог отвести взгляд от огней Гринмана, идущих из-за холма. Эта близость тянула меня ускорить шаг, побежать, полететь к воротам, дабы вдохнуть полной грудью тёплый воздух: наконец-то дом. Мне нравились поля, нравилось спать под открытым небом возле костра, я был в восторге от каждого выхода, тяжести винтовки на плечах, груза в рюкзаке, даже хмурое и уверенное лицо Каса вводило меня в какой-то охотничий транс, и я сливался с природой, становился её частью, готовой к любой её напасти. Я как будто уже знал все выходки Новой Истории, и пусть это было не так, она меня пугала намного меньше, чем сами люди. Пожалуй, они чаще меня выбивали из равновесия, чем все эти дикие существа. Люди не претерпели никаких изменений, не учитывая лунатиков. И поэтому мысль, что для уничтожения человечества нужно что-то посильнее похолодания селила во мне странный трепет перед собственной расой.

За очередным холмом, наконец, показались старые стены Гринмана — каменный круг с прожекторами на вершинах. Это смешение эпох создавало лёгкий диссонанс, но всё-таки я посмотрел на Каса. Он еле заметно улыбался. Нас тоже заметили: фонари приветственно подмигнули, а ворота начали медленно раздвигаться, скрипя тяжёлыми механизмами.

— Как мило, — прошептал я.

— Знают, кто идёт. Последние, видать, возвращаемся. Опять все перед летом вернулись раньше обычного.

— Так ведь нечестно! Работу никто не отменял!

— Верно, но… — Кас мечтательно вздохнул. — Праздник ведь. Люди любят праздники, а ещё во время праздников работать не надо.

— Всё равно это неправильно.

— Каждый считает по-своему. Я бы и сам так делал, будь такая возможность.

— Разве что-то мешает?

— Да. Собственное чувство долга.

— Что, парни, доползли? — сверху на нас добродушно смотрел постовой с небольшой щетиной. — Как там дела на тропах?

— Сезон можно считать закрытым, — ответил Кас. — Роевики только борзеют! Встретили одного по пути.

— Это где?

— На границе с каменным лесом. Хитрый ещё такой попался, Сэму вон ногу отбил.

— Так, вы сначала зайдите, потом поговорим. У нас своих новостей хватает.

— Тогда жди, я сейчас разгружусь и поднимусь.

— Я сам! У меня смена скоро.

— Тогда давай сразу в таверну!

— Замётано.

На диалог Каса с его приятелем я уже особо не обращал внимания: глаза рыскали в поисках нужного адреса. Внутри города как всегда стояло царила своя особая атмосфера из-за работающего солнечного купола, волнение полей которого порой можно было заметить, если посмотреть вверх. Построенные заранее бетонные общежития смешивались с двухэтажными и трёхэтажными домиками, в которых уже везде горел свет, а на улице работали фонари. Людей было мало: многие разошлись по домам, а те, кто не был там, предпочитали другие места интереса. Мой же путь лежал до мясника. Нужно было сдать прыгуна с пятихвостом, отвезти сани и… Спать. Да, сегодня я хочу только спать!

— Кас! Ты идёшь?

— Давай сам. Завтра жду тебя в гильдии.

— Хорошо, — я заплутал по давно выученным улицам города до мясника, который молча стащил с саней груз, а потом потащился до гильдии охотников, сопряженной с академией — этаким аналогом школы, но почти весь учебный план состоял из обучения будущему призванию. К этому вопросу здесь подходили придирчиво, из-за чего академию из двадцати поступивших в среднем заканчивало около четырёх. И дело не столько в сложности теории, сколько в вопросе закалки тела и духа. Морозы часто убивали неготовых к встрече с ними, а окружение, постоянно норовящее тебя сожрать, быстро превращало сознание в дырявое сито. Можно сказать, я был везунчиком.

В здании редко кто сидел в такое время, за исключением, скажем, наказанных. Но сегодня меня неожиданно встретил один из учителей, мистер Андерсон. Он преподавал теорию поведения существ, а с недавнего времени и лунатиков. Кас должен был быть благодарен ему за то, что я вовремя вспомнил о чуйке пятихвоста на кровь.

— Сэм! Давно вернулись? И где Кас?

— Здравствуйте, мистер Андерсон. Мы только пришли, Кас позже зайдёт. Есть новости в городе?

— Новости? — он отвёл взгляд в бок. — Да какие уж новости. Ну разве что… Пришёл тут недавно один тип, без оружия, сам прилизанный весь, будто нашёл староисторический справочник моды, и говорил, что срочно должен попасть к главе! Шуму он тут поднял, конечно, когда его скрутили.

— А за что скрутили?

— Как же? А вдруг рейдер? Или ещё кто? Ну уж нет, лучше перестраховаться, чем недоволноваться. Сам я его не видел, но говорят, он ещё и двинутый. Якобы только две недели, как из бункера.

— Из бункера?

— Ага. Думаю, он здесь надолго не задержится. Пусть ещё где идиотов ищет.

— То есть, он сейчас в тюрьме?

— Естественно. А что? Знаешь его?

— Да нет, но посмотреть интересно. А заодно и послушать. Хороших сказок уж давно никто не рассказывал.

— И то верно! Ты снаряжение оставь, да и я уже пойду. Задержался что-то я сегодня.

Естественно, я сразу догадался, что новый сумасшедший — это тот человек, который пришёл ночью. Странно только, что без оружия. Люди ночью и до зубов экипированные бояться вылезать, а тут… Интересно, это он такой везучий или всё же с ним не всё так просто? С другой стороны, а кто ему мешал оставить оружие вне лагеря? Стоит посмотреть, если выпустят.

Но это завтра, а сейчас мне бы хоть до дома доплестись. Именно в городе становится отчётливо ясно, что ты устал до ужаса.

Путь от дома до академии занимает три минуты, но сегодня он растянулся на все семь. Глаза так и норовили закрыться, думать о событиях последних дней не хотелось, да и я не мог. Кое-как добравшись до заветной двери в жилом массиве, я вытащил ключ из внутреннего кармана, вошёл и, наконец, смог снять с себя вонючую одежду. Хотя тут больший вопрос, кто из нас двоих вонял больше. На секунду мне показалось, что идёт снег, но это лишь ощущение: под куполом настоящее лето, а не то, что ждало в угодьях.

Фактически, моя «квартира» состояла из большой комнаты, санузла и чего-то вроде прихожей. Это был подарок всем выпускникам академии, как новой трудовой ячейке города. Разница была лишь в том, что такие апартаменты получали люди без семьи, которым не требовалось много. Какая ирония, что отца вышвырнули из города, а про мать я ничего не знаю, вроде, она ушла после моего рождения. Почему? Да егерь её знает. Но я был не в обиде: ушла, значит, есть куда… ну, или от кого.

Разделся я в темноте, открыл окно, чтобы впустить тёплый свежий воздух в комнату. Дальше я уже неосознанно плюхнулся в постель и мгновенно уснул. Мягкий матрас, воздух, не щиплющий ноздри, чувство полной безопасности и урчание купола быстро погружали в сон. Ну и хорошо. А то я бы и сам ушёл куда подальше, если такой пакет удовольствий оставлял лишь бессонницу.

День 2

Гринман был идеален во всём, кроме одной-единственной вещи. Конечно, на расстоянии дня этот недостаток сглаживался хорошей и иногда даже разнообразной едой, вполне дружелюбной обстановкой, повсеместной справедливостью, но с утра абсолютно каждый был готов сломать шею тому, кто запускал «всеобщий будильник» — горн с трубным звуком, который разрывал тишину, думается, на добрые полмили. Вскоре стало ясно, что будить жителей каждый день должен другой человек, чтобы точно не возникало ненависти к одному человеку и распределять её равномерно. Однако после завтрака народ стихал, как это и случается с толпой, в глазах значился лёгкий недосып, но и он стирался при выходе на улицу, где через граммофоны распространялись записи пения птиц. Хуже всего, конечно, приходилось работающим за городом. Охотники и скауты в городе отдыхали, но поднимали их по всеобщему расписанию.

Иначе было и нельзя. Пропустишь завтрак — голодаешь до обеда.

Касу в этом смысле можно было позавидовать: он каким-то образом плевал на горн и спал до обеда. Он просыпался, за пару минут приводил себя в достойный вид, шёл на обед, а после в гильдию или в таверну до глубокой ночи. Оттуда вытаскивались новые байки, пара новых вещей, выигранных у скаутов, а иногда и хорошее настроение.

Мой же план на этот день был прост: стоило зайти на барахолку в поисках моего заказа, сходить наконец-то в лазарет насчёт моей ноги, которая за ночь ещё и немного опухла, проведать нового заключённого и посмотреть, что нового в гильдии. Они уже могли вывесить летнее расписание для охотников, и лишь жребий решал, кто пойдёт рыбачить первым. А там уже кто знает, чем день порадует: в городе, что удивительно, всегда хватает занятий.

На завтрак я собирался неспешно, давая первой волне пришедших съесть свою порцию и освободить пространство для более ленивых и медленных. Торопиться всё равно было некуда: на охотничьи столы никогда не ставили плохих порций, а чаще и лучшее. Да и нужно дать время, чтобы проснулись все скауты и барахолка слегка оживилась.

Пока охотники приносили с полей еду, скауты методично прочёсывали окрестности в поисках чего-нибудь интересненького. Нашли старый, еле сохранившийся диван? Поверьте, скауты его не только притащат с собой, но и найдут, кому его впарить. А может кто-то в лесу обронил совсем свежий, брутально надколотый череп? Почему бы не повесить его над дверью или не сделать из него дверной звонок, а когда надоест, переделать в подстаканник? Тащили всё, что не прибито к земле, нередко находили даже что-то полезнее обычного хлама: в прошлом месяце группа вскрыла под фундаментом чьё-то убежище, оставшееся с тех же времён, что и Гринман. Хозяин давно умер от старости, но его наследие до сих пор вытаскивают на свет. Это и почти работающий холодильник, и такого же состояния компьютер, просроченная еда, и другие вещи, в должных руках обретающих новую жизнь. На том же компьютере нашли архив фильмов на следующие несколько лет: считай, культурный артефакт. Я же третий месяц гоняю одного знакомого скаута в поисках пороха. Они иногда забредают в города, и есть шанс, что где-то этот порох даже производят.

Когда я пришёл в столовую, народу было уже совсем мало, что не могло меня не радовать. Покончив с порцией, куда входило жаркое из пятихвоста, ноги сами потащили меня ближе к центру города, на одну из площадей. Их в целом было две: одна для торжественных церемоний и праздников, другая для новинок Старой Истории. Здесь намного чаще собиралась давка и всё превращалось в балаган, но в целом это не затрудняло маневрирование между столами и поставившими их скаутами.

Как и ожидалось, вокруг статуи с памятником одному из создателей солнечного купола уже была куча народу, а шум отлично слышался на всю улицу. Скауты только и успевали, что обменивать свои вещи на чужие: может, кто-то смог сохранить немного еды на чёрный день, или у кого-то было что-то с работы. Желающих посмотреть, пощупать, понюхать и поскорее опробовать всегда хватало, и сегодня их было даже больше, хотя судя по тому, как на столах было негусто, всё самое нужное уже вынесли.

— Одежда фирмы «Ад»! — пробасил скаут, поднимая в воздух лёгкую обувь с тремя посеревшими от времени полосками. — Староисторический прикид для настоящих демонов! — такая одежда мне не казалась интересной. Да и не внушал доверия этот «ад», лежащий рядом со ржавым бензиновым генератором и какими-то дырявыми лопатками.

— Сэм! — более знакомый голос пробился через толпу. Это был безымянный для меня скаут-одногодка. Но многие его называли Слизнем.

— Привет! — я почти вслепую пробился к столику Слизня, ещё более скудному на всякую всячину. — Как оно?

— Не поверишь! Мы на доппелей нарвались! Тому чуть башню не отгрызли! — Слизень говорил это с таким видом, будто ему жутко нравилась эта новость. — Мы на северных равнинах уже обратно шли, а тут эти под видом людей нам на встречу…

— Ближе к делу. Нашёл?

Он сделал хитрое лицо.

— Да… Ты принёс? — я достал из кармана жало пятихвоста, размером с безымянный палец, на что Слизень чуть ли не облизнулся, протянул мне потную ладонь, а другой рукой зашарил в стоящем рядом с ним рюкзаке.

— Я, конечно, не уверен, но… — он поставил на стол серую непрозрачную бутыль. — Вот.

— Что это?

— Порох, как ты и просил?

— А рецепт?

— Ну извините, на севере никто рецепт не отдаст. Могу предложить только это.

— Ты поджечь пробовал? — я открутил крышку и заглянул внутрь. Внутри пересыпался чёрный порошок.

— Нет! Вдруг ещё руки оторвало бы. Ну, так что, берёшь?

— Беру, — я глубоко вздохнул. — Только на кой тебе это жало сдалось? Приход от яда поймать пытаешься?

— А можно? Я вообще хотел амулет сделать, а сам яд в еду добавлять, чтобы иммунитет выработать!

— Чего? Впрочем, не хочу знать. Удачи.

Я хотел было ему сказать, что пятихвост его скорее загрызёт, нежели отравит, но предпочёл молчать, чтобы вдруг цену не задрал. Только бы в следующий раз не потребовал щит роевика, чтобы крошить его в еду и вырабатывать иммунитет от ударов.

Спрятав порох в рюкзак, я пошёл в лазарет за повязкой и мазью из бритволиста. Если ухитриться перемолоть траву в кашу, то такая мазь будет иметь охлаждающий эффект и снимет боль. Склянку с ней обычно дают на выход, но в этот раз мы всё потратили: Кас подвернул ногу, пока пытался не выпустить прыгуна из западни. Да и сейчас, когда я зашёл, врач сразу обратил внимание на ногу и без лишних слов вытащил всё нужное. Обычное дело, когда люди приходят с полей с небольшими ушибами и прочим. Не задерживаясь, я ушёл в гильдию, но там не было ни Каса, ни расписания, да и вообще никого, поэтому я вспомнил про управление порядком, где и держали всех, кто этот порядок нарушал. Меня вполне могли не пустить туда, так как в перечне уважительных причин нет чего-то вроде «мне только одним глазком». Конечно, можно дождаться обеда и принести его, но, если честно, не настолько мне сдались эти рассказы, чтобы еду туда-сюда таскать.

Быстрые равнинные ветра приносили с собой облака, которыми вскоре покрылся весь небосклон, на улице немного потемнело, а по куполу, как на водной глади, пошли маленькие волны от первых падающих снежинок. Их становилось всё больше с каждой секундой, отчётливо слышалось, как нарастает напряжение от порывистого ветра, из-за чего появлялось желание закутаться в одежду. Небо всё темнело и темнело до тех пор, пока на улице не включили фонари. Вот тебе и первый день лета… Здание управления порядком почти врезалось мне в лоб, я вошёл и сразу взглянул на пост, в надежде на то, что он пустует.

— Чёрт… Извините, а можно мне пройти к заключённому?

Суховатая женщина лет сорока в строгой одежде сложила очки в почти рассыпавшийся от времени футляр, закрыла какую-то книгу и подняла на меня глаза с таким выражением, что я сразу понял, насколько этот диалог будет тяжёлым.

— Без причины не пущу, раньше думать надо было, — от её голоса ещё больше хотелось бросить свою затею и забиться под кровать.

— Ну… меня с кухни прислали. Спросить насчёт меню.

— Уже приходил один.

— Так я на ужин! — кажется, скорость, с которой я придумывал отговорки, заставляли её довериться.

— Вот будет ужин тогда и приходи!

— Когда ужин будет, я в другом месте помогать буду, и посылать будет некогда. На кухне ведь завал начинается. Из-за вас голодным останется!

— Ой… куртку оставляй здесь. Но больше никого не пущу, передай!

— Непременно, — сказал я, а сам подумал, что что-то быстро она сдалась, почти без сопротивления. Может, устала. Я снял с себя верхнюю одежду, подождал, пока эта псевдовахтёрша откроет дверь и пулей спустился к камерам.

— Сэм! Сэм-Сэм-Сэм! — первой встретила меня совсем другая, но ожидаемая физиономия. — Сэм! Ты когда вернулся?

— Вчера вечером. А ты, Сара, когда вернулась? — я непроизвольно заулыбался, отчего девушка чуть сконфузилась.

— Я уже неделю тут. И взяла-то всего ничего! Там такая пуговица была красивая, ты бы и сам её украл! Сэм, а может, замолвишь за меня?

— Прости, но мой лимит доверия на сегодня уже расписан до предела. Позже, дорогуша.

— Прекрати меня так называть!

— Кстати, а отец чего тебя не вытащит?