Помоги проекту - поделись книгой:
Тут до Беспалова дошло ещё и то, что у сестёр адски похожи голоса.
— Что такое? Что за кипишь? — пристегнул он ремень безопасности и оглянулся на пассажирок. — Спокойно. Да, убрать дом. Вечером ко мне придёт толпа годных парней. Пойдут бонусом для вас.
Девочки притихли сразу же.
— Младшему из которых, наверное, лет тридцать пять, — пробасила Марго. Она даже не потрудилась скрыть заинтересованность в голосе.
— Нет, старшему из которых двадцать пять, — улыбнулся ей в салонное зеркало заднего вида Иван и, посмотрев по наружным боковым, сдал задом на дорогу. Он развернулся и медленно, на первой, направился из их уютного квартальчика частного сектора почти в центре Москвы — спасибо начальнику управления земельных отношений Федерального агентства Юрию Вениаминовичу Бурцеву.
— А ты, что… не будешь нанимать домработницу, как мама? — с каким-то затаённым ужасом в голосе закинула удочку Арина.
Жанна Ивановна меняла домработниц каждый год строго. Не пропуская, не сомневаясь и не медля.
— Чтобы не привязываться к ним, — разъясняла она свою политику в этом вопросе. — Дружб там всяких не заводить. Отработала — выгоняю. Пишу отличные рекомендации и — свободна. Следующая. — Да, вот такая она женщина, эта госпожа Темникова. Крутая.
Иван всё это прекрасно знал, но он — не мать, у него свои методы работы. К тому же, труд — лучший воспитатель и он облагораживает.
— Что? Что я слышу! — нахмурился и посмотрел на сестёр опять в зеркало, но не смог отрываться от дороги в восемь утра в Москве. — Две такие лошади в доме, а убирать будет домработница? Вы охренели?
— Подожди… — выдвинулась на сидении вперёд Марго, — ты хочешь сказать, что мы и готовить сами будем?
Тут уж завис и Иван.
— Ого! Так вы ещё и готовить не умеете?
Сёстры молчали. В салоне на некоторое время повисло тягостное безмолвие, нарушаемое только тихим звуком двигателя.
— Вы, наверное, опять не поняли, — остановился на светофоре парень и, наконец, взглянул в зеркало. — Для вас началась новая жизнь. Всё, что было раньше, похороните и забудьте.
Сзади послышался двойной вздох вселенской скорби.
— Итак, — рванул он с места на зелёный свет. Мотор взревел, на табло замелькали цифры мощности крутящего момента и расхода топлива на километр. — Помыть дом, выкинуть засохшие горшки с цветами, кабинет… — Иван хотел сказать «отчима», но передумал: — Йурега не трогать. Там будет склад хлама. Дочиста убрать вольер у Тайсона. Да! И почистите зубы! Всё. Добро пожаловать во взрослую жизнь.
Глава 2 Фуета
— Ну, как? Получилось?
— Да, нет. Тут что-то ещё.
— Что там?
— Да тут нитки.
— Какие нитки?
— Основа из ниток, понимаешь? — вылезла из-под мойки Арина. — Фух. — Она выпрямилась и вытерла лоб запястьем.
— Дай я, — отобрала у неё пилочку для ногтей Марго и тоже полезла под раковину.
Сёстры пытались продырявить шланг слива. Если Фрекен Бок требует от них работы по дому, то тогда тоже пусть поднапряжется и что-нибудь починит или наладит. Утюг ломать было жалко, срывать вешалку для штор — боязно, бить какое-нибудь стекло — опасно. Решили проделать дырку в сливном шланге под мойкой. Конечно, у них имелась посудомоечная машина, и торопить с починкой шланга Иванушку не получится, но показать, откуда у него руки растут, крутому перцу всё-таки придётся.
— Кстати, ты видела какие у него руки! — выключила пылесос в холле Марго, ещё когда они днём убирались в доме, и направилась к сестре, домывающей пол в коридоре.
— Видела, — отозвалась Арина, не очень умело отжимая тряпку.
— Я красивей мужских рук ещё не встречала, — мечтательно покачала головой балерина, глядя куда-то в потолок. Она легко встала в третью позицию и сделала «деми плие». — Да и женских тоже. Они идеальны.
— Да, — прикрыла дверь Арина, и принялась вымывать за ней в углу. — Я тоже заметила.
— Сам он, конечно… — Марго кокетливо поиграла пальчиками в воздухе, — н-н-ну, так скажем, на любителя. Но руки!
— Смотри, не влюбись.
— Больная, что ли! — сбросила с себя наваждение Маргарита и уже почти медвежьей походкой вернулась к пылесосу. — Ему двадцать пять! — склонилась она и взяла в руки провод. — Кстати, — тут же резко выпрямилась, — интересно, а у него баба есть?
— Как такой кадр, и без бабы, — пыхтела Арина. — Е-е-есть, не сомневайся.
— Жаль, — скривилась балерина. — Нет, сам он мне не нужен, но вот сэлфи с его руками, накрывающими мою голую грудь, я бы сделала, — она обхватила кистями рук свой первый с натяжкой размер под футболкой, но ту же не выдержала и прыснула со смеху.
— Ага, — показалась на пороге холла Арина. — А потом в инсту это выложила бы, да?
— Ну, вот ещё! Я чисто для себя. Помечтать что ли нельзя.
— Вот чтобы такие больные на всю голову о его руках не мечтали, он их постоянно прячет в подмышках, ты заметила?
— Заметила, — скривилась Марго. — Но от нас не спрячешь.
Сегодня с утра они побывали на свидании с мамой. Её держали пока в распределителе под Москвой. Сёстры уже по негласной договорённости не обсуждали всё, что случилось за последние полгода вслух — слишком болезненно, слишком ужасно, слишком уязвимо, слишком бессильны они что-либо изменить. Слова застревали в горле, и наружу просились только слёзы. Пришлось смириться.
— Два года быстро пролетят, вот увидите, — успокаивала их мама дрожащим голосом. — Я буду вам писать, и вы пишите. Там и сотовый на несколько минут можно купить. Чуть попозже осенью приедете ко мне, хорошо?
Близняшки молча старательно кивали.
— П-прос… ти… те, — на прощанье уже почти вытолкнула из себя женщина, задыхаясь от сдерживаемых рыданий. — И слушайтесь… Ваню. Он всё… сделает… правильно. Не то… что я.
Сестрёнки обещали.
— Всё! — вылезла из-под раковины Марго. — Да, там основа нитчатая. Я нитки перетёрла. Резать нельзя — он сразу догадается. — Девчушка вытерла пилочку, а на пол мойки из дырявого шланга капала вода. Сёстры довольно выдохнули.
— Чёрт, ещё и у Тайсона убирать, — вполне серьёзно нахмурилась Арина. — Скоро уже Иванушка заявится… с «годными парнями», — показала она кавычки пальцами.
Маргарита в ужасе округлила на сестру глаза и в панике полезла в карман домашнего костюма. Вытащила айфон, которые перед расставанием им опекун всё-таки вернул, активировала экран.
— Уже почти пять! Мне нужно в училище! Ариш, убери сегодня сама, а? А в следующий раз — я.
— Ага. Нашла идиотку. Давай быстро вместе.
— Да я ещё хотела перед просмотром немного размяться. А потом у нас фотография абрисов, ты же знаешь. А вольер мама Тайсону отгрохала с полдома. Так и Золушками заделаться недолго!
Арина вздохнула и опустила плечи.
— Ладно. Но ты убираешь сад.
— Чего? Опять? — отскочила прыжком испуганной кошки Маргарита. — Мамы нет, Йурега нет, а листья всё равно убирать? Да пошли они!
— Я-то что, а вот Иванушка точно заставит.
— Ладно, — полная горя, покачала головой балерина. — Я уберу листья в саду.
И сестры разошлись каждая по своим делам.
Вообще-то, вольер Тайсона мыли тем же аппаратом, что и машины, но Арина взяла ведро, тряпку и веник. Пользоваться этим пульверизатором, или как его там, она не умела. Метёлкой выгнала огромного Тайсона из вольера, и принялась за работу.
А Марго начала собираться в училище и только тут увидела, что старые пуанты не переживут даже сегодняшнее занятие. Новых у неё имелось несколько пар, но их она берегла для начала учебного года. Поэтому привычно взяла нитку с иголкой и принялась зашивать. Девчушка уже почти закончила, когда по коридору послышался тревожный, быстрый топот.
— Идём! — ворвалась в их комнату Арина. — Быстрей! — одним прыжком оказалась она рядом с сестрой и схватила за руку.
Та опешила настолько, что не могла вымолвить ни слова.
— Идём! Там… — махнула рукой на двор сестра. — Идём, покажу.
Лицо при этом у неё было такое, что Марго не медля, отложила пуанты и направилась за ней во двор.
Они быстро подбежали к вольеру.
Будку Тайсону сделали по материному спецзаказу на манер деревянной рубленой избы. Издалека она очень напоминала избушку на курьих ножках, только без самих ножек. Каждое бревно в диаметре составляло сантиметров двадцать, а то и больше. Довольно толстые брёвна. Да и сам кобель тоже не маленький.
Так вот сейчас одно из этих брёвен, почти по центру правой стенки будки высунулось из паза.
— Вот смотри, — ошарашено водила руками в воздухе вокруг будки Арина. — Я хотела её немного подвинуть, чтобы мусор выгрести, и надавила руками как-то так… — она показала, как приложила усилие к торцу бревна. — А потом оно поехало и… вот.
На высунувшемся участке виднелись продольные полозья, сделанные явно руками человека. Именно по ним деревяшка и выехала, как ящик из стола.
— И что теперь делать? — ломала пальцы Арина. — Я что-то сломала?
— А ну подожди, — двинулась к бревну Марго. — Давай до конца. — Она упёрлась руками в торец бревна.
Сестра помогла, и они вместе выдвигали брёвнышко до тех пор, пока то не упёрлось в какой-то фиксатор и на нём, и почти у стены будки не показалась хорошо различимая щель по диаметру.
Сёстры, не сговариваясь, принялись вращать бревно вокруг оси. В какой-то момент оно соскочило, упало на пол вольера и откатилось к прутьям.
Девчонки ринулись к нему и подняли. Отпавшая часть оказалась довольно тяжелой, а внутри — полой и металлической. Брёвнышко под завязку было набито пухлыми пачками долларов, перетянутыми резинками и замотанными в плотный, прозрачный полиэтилен.
— На лабутенах нах и в охренительных штанах. На лабутенах нах и в охренительных штанах. — Василий Базин стоял под калиткой дома тёти Жанны, где сейчас обитал её сын и по совместительству его друг Иван Беспалов, курил Честерфилд и нетерпеливо топал ногой в ботинке с широкими рантами. Он ждал. Только что по телефону Бес обещал, что через пять минут будет.
— Ну-ну, — повёл глазами по безлюдному «сиротскому квартальчику» Базин, почесал «тыковку» и затянулся.
Они знали друг друга, сколько себя помнили. Можно сказать, выросли через забор. В то время их семейства жили в посёлке Кратово под Жуковским.
Правда, семьи были разными. Дед Ивана всю жизнь проработал пульмонологом в соседнем санатории, а дед Василия — обходчиком на железной дороге. Отсюда и перспективы, и судьбы, и потомки.
Но Василий не жаловался, и не завидовал. Иван никогда своей интеллигенцией не кичился и от пацанов не отгораживался. Так же как все вымазывался в лужах, пробовал курить, раздавал просто так фотки с авиасалона и приглашал к себе в Москву, куда забрала его мать, когда настала школьная пора.
Они расстались, но дружба осталась. Бес никогда не отказывал кинуть деньги на телефон, приютить после гулек с пивом по Москве, дать на опохмел и прикрыть перед матерью и подружкой — короче, дружить умел, и был своим парнем в доску. Василий любил говорить, что именно знакомство с Беспаловым сделало из него человека. Его старшему брату Сергею повезло меньше. Поэтому сейчас он «отдыхал» где-то в «санаторно-курортной» зоне отчуждения на севере бывшей Пермской области, на реке Чусовой, а места лишения свободы, где Сергей Валерьевич Базин по кличке «База» не побывал хотя бы транзитом, чувствовали мощнейший комплекс неполноценности.
Вася же выучился на шофера и последние два года ходил дальнобойщиком в рейсы. Иногда забирался очень далеко — в Томск, Красноярск. Побывал на Байкале. А что, молодой, здоровый, неженатый — знай, крути баранку да молоти цилиндрами. Дорога, она и есть дорога. Бездорожье, кстати, тоже.
— Любит наш народ всякое говно. Любит наш народ всякое говно, — бубнил себе под нос Вася песенку Сергея Шнурова, и в этот момент из-за поворота вырулила машина с «эгоистичным» дальним светом. — Твою мать, — прикрыл себе глаза Базин. — Бес — придурок, а то мне на трассе этого мало.
Машина на всех парах подлетела к дому и затормозила юзом, подняв в свете фар клубы мелкой, словно просеянной пыли, которая бывает только в конце жаркого, засушливого лета.
Фольксваген встал как вкопанный, передняя пассажирская дверца тут же распахнулась настежь, и из салона выскочила какая-то пигалица. Грохнув за собой дверью так, что покачнулся кузов — что вообще-то трудно было ожидать от столь тщедушного тельца — ни на кого не глядя, и не беря Базина в угол своего обзора, девчонка рванула к калитке. И врезавшись в неё грудью с разбега, отскочила назад.
— Заперто, — объяснил ей Вася, затушил окурок о железный прут забора и отбросил его в траву.
В этот момент с водительского места не спеша вышел Беспалов.
— Привет, Дально-Бой, — направился к другу, обходя машину по капоту. Подошел и потянул руку.
— Привет, Бес, — пожал её Базин. Он обернулся на девицу, которая зло, с шипением и кряхтением копалась у себя в рюкзаке. — Твоя? — показал на неё отогнутым большим пальцем, себе за спину. — Темперамент, однако, — плотоядно улыбнулся.
Беспалов недовольно скривился и почесал затылок.
— И не говори. Сам боюсь. — Он неспешно направился к багажнику, а Василий пошел к своему старенькому Пежо. Иван достал два огромных, полных еды пакета знаменитого супермаркета, а Василий — бутылку армянского коньяка. Злая девушка отомкнула калитку, и оба парня вошли вслед за ней во двор.
В доме прямо с порога в нос ударил вкусный запах жареной картошки. Умножив окружающих людей и обстоятельства на ноль, «злючка с рюкзаком» со психом скинула конверсы и стремглав скрылась за поворотом коридора.
Но тут же вышла с другой стороны, только уже совершенно спокойная, без рюкзака, в красивом спортивном костюме и с другой причёской.
— А я вам картошки нажарила, — улыбнулась она.
Базин застыл, задохнулся, рука дрогнула — парень чуть не выронил коньяк. А вот нижней челюсти повезло меньше — её удержать не удалось.
— Бес… — повернул он голову к другу, не сводя глаз с девушки в костюме, — так это… — и тут он подпрыгнул. — Так это двойняшки тёти Жанны? — и даже некультурно ткнул указательным пальцем в девушку.
— Близняшки, — поправил его Иван, разуваясь с пакетами в руках.
— И это… там, — Василий растерянно махнул рукой на улицу, а потом куда-то ещё в сторону, — Это тоже, да?
— Да, да, Базин, не тормози. Ты, что забыл? — Иван и направился в холл. — Проходи, давай.
— Так они же… маленькие ещё! — машинально принялся расшнуровывать ботинки Василий, поставив коньяк рядом с собой на пол. — Им сколько?!
— Семнадцать, Дально-Бой. Это страшная цифра. Давай за мной и смотри коньяк не оставь здесь, — хлопотал Иван, будучи чуть-чуть в шоке.
Поделиться книгой: