Контактный зоопарк

Петр Ингвин

Контактный зоопарк

Когда лежишь в постели, на улице ночь, а рядом в мерцающем ореоле проявляется посторонний, первая мысль — кирдык тебе, болезному. Умер. За тобой пришли.

Игорь подумал именно так. Прищурившись, он всмотрелся в сияющий силуэт, и волосы зашевелились: некто, возникший из ниоткуда, с плотоядным интересом встречно разглядывал его.

Посланец небес, больше некому. Особенно, если учесть, что запертая на замки квартира находится на восьмом этаже, а посланец появился в ней…

Посланец? Гм. Посланка. Первой в глаза бросилась грудь — большая и безупречная. И вторая такая же. Они как бросились, так и держали внимание, вцепившись насмерть. Потому что живые и ничем не прикрытые, чего давненько не наблюдалось в его холостяцкой берлоге. После ухода жены…

Игорь поморщился, словно больной зуб растревожили, и вновь сосредоточился на замершей между кроватью и одежным шкафом посланнице. Не только грудь у нее была сказочной, остальное тоже соответствовало. Чувственные обводы свели бы с ума от зависти всех прим Голливуда, длинные оранжевые локоны напоминали языки пламени и словно облизывались в предвкушении, на коже вспыхивали и моментально исчезали узоры или неизвестные письмена. Глаза… Впрочем, какие же это глаза? Это двери в мир без правил — манящие, искристые, бездонные. Это приглашение в рай. Или в ад.

Так ангел перед ним или?..

Теперь без разницы. Он-она-оно уже пришло за ним, и до ответа на вопрос осталось совсем немного.

Взгляд Игоря скользнул в середину посланницы высших сил.

Пупочек. Милый такой, уютный, игривый. Будто жаждущий пошалить.

Неувязочка, огнетушитель ей в пекло. Небесные создания не рождаются греховным путем. Отсюда вывод: гостья — не ангел, не дух бесплотный и не призрак. Скорее, плод воображения, доведенного вынужденным воздержанием до края, за которым всякая чертовщина является — вот такая, оранжевоволосая и почти нагая.

Но до чего же приятная чертовщина! Единственной одеждой чертовщине служило нечто похожее на фартучек, обрамленным бахромой треугольником свисавшим с тесьмы, которая опоясывала талию.

Не выпил ли он вчера лишку? Логичный вариант, но неверный, Игорь не пил ни капли. В эти выходные он работал на дому, а в такие дни спиртному вход в дом и тем более в организм заказан.

В уши втек ласковый голос, пробравший до печенок:

— Я здесь.

«…ессссь…» — шипяще прошелестело и опутало, словно змея подкралась к мышке. Голос обволакивал, убаюкивал и одновременно будоражил. Захотелось откинуть руки за голову и забыть обо всем, отдавшись на волю судьбы.

Плод воображения повел роскошной грудью, которой явно бравировал и едва не тыкал в лицо. А лицо, если честно, ничуть не возражало зарыться в теплый студень и утонуть там физически и ментально.

Игорь сделал над собой усилие.

— Простите, я как бы никоим образом не возражаю против вашего визита, но не ошиблись ли вы адресом? Возможно, в соседней квартире вас ждут с намного большими основаниями, поскольку…

Горячий пальчик лег на его губы:

— Не надо слов. Ты звал, я пришла.

Палец был настоящим.

Кровь вскипела, щеки запылали, как у невесты на выданье, пульс забился в истерике. До Игоря дошло, что он находится в замкнутом помещении с реальной девушкой, лежит обнаженный, а она почти такая же и пришла именно к нему. И если продолжить логическую цепочку…

— Кто ты? — спросил он.

Вместо ответа прозвучал прежний тезис:

— Ты звал, я пришла.

— Затем ты здесь?

— Ради тебя.

Безукоризненные руки поднялись, то ли указывая на него, то ли призывая.

Это должен быть сон. В жизни так не бывает. Но если это не сон…

А что тогда, если не сон?!

Протертые ладонями глаза подтвердили — не кажется.

Хорошо, что Игорь дома один. Случись такое до развода, жена ушла бы раньше, и повод звучал бы не столь глупо: «Не сошлись характерами». Если докапываться, то характеры ни при чем, не сошлись идеалы: Лиза мечтала об уютном семейном очаге, а у него первое место занимала работа. Он категорически не понимал— почему нельзя совместить?! Чем носки под диваном мешают счастью?! Почему упавшая месяц назад полочка может стать поводом для развода?!

Пришелица сделала шаг вперед, и выполнявшее роль во всех смыслах фигового листка как-то незаметно, как положено во сне, исчезло с ее бедер. Оранжевой магии в комнате прибавилось.

Аксиома, знакомая любому ученому: если проблема не решаема — надо ждать, пока она решится сама. Игорь сделал, как недавно собирался: закинул руки за голову и закрыл глаза.

То, что за этим последовало, не забыть до конца жизни. Чудесный сон только однажды дал сбой, когда среди ночи понадобилось в туалет. За дверью Игорь нос к носу столкнулся с аналогом того, что ждало его в постели, но мужского рода. Одежды на новом госте было столько же — тесьма с лоскутом, что прикрывал необходимое. Про остальные детали внешности рассказать трудно. Стать, лицо, харизма… Женщины складывались бы у ног штабелями. Если взять самых накачанных и романтичных красавцев всех времен и перемешать, получится вот такой экземпляр — идеальный во всех отношениях, одновременно брутальный и нежный, надежный и безрассудный, готовый как устроить совместные сумасбродства, так и отдать жизнь во имя любви.

Игорю не пришло в голову прикрыться, это же сон, а кого стесняться во сне? Если не сон, то явная галлюцинация, иначе быть не может. Спит он или съел что-то не то — потом само объяснится, а пока нужно взять от похожего на реальность бреда как можно больше. А вот красавцу-мачо в грезах Игоря делать нечего, явно не в нужном сне оказался.

Игорь кивком поздоровался с очередным призраком и прошел мимо.

— Я не по этой части, — догнал сзади недоуменный голос.

— Я — тем более, — заверил Игорь. — Подтверждение тут рядом, под одеялом.

— Тогда два вопроса, риторический и насущный: зачем я пришел, и что теперь делать будем?

— Ничего не будем. — В том выпотрошенном состоянии, в котором тело и сознание пребывали в эту минуту, Игорю вообще ни о чем не думалось. — Иди туда, где тебе будут рады.

Гость увидел на стене фотографию — ту единственную, что не по работе. Два улыбающихся лица, фата, свадебный букет…

— Супруга?

— А ты из полиции нравов? — Игорь нетерпеливо потоптался — время идет, скоро просыпаться, а мерзавец отвлекает от приятного.

— Понятно. Тогда — я пошел?

— Иди, любезный.

Мечта миллионов женщин развернулась и растворилась в воздухе, как полагается добропорядочному привидению или другому заскоку разума. Вот и ладненько. Вскоре Игорь вернулся, и самые разнузданные фантазии воплотились волшебно, разнообразно и неоднократно.

С утра ночное приключение не забылось, как бывает со снами. И не только память, каждая клеточка сообщала, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Что именно? Игорь обязательно разберется — когда придет в себя. Пока можно радоваться, что дело ограничилось ярким глюком, а не вызовом «Скорой помощи» по печальному случаю.

До последней капли выжатый организм отказался делать зарядку, час валяния в приятной истоме сил не прибавил. Из постели поднял зверский аппетит. После кофе с шестью бутербродами Игорь, наконец, вернулся к прерванному вечером занятию.

Не желая терять выходные, он взял работу на дом, в голове зрела идея, которая, при везении, могла однажды если не прославить в веках, то основательно поднять в глазах научного сообщества. Одно дело никому не известный молодой ученый, от которого даже супруга сбежала, другое — человек, расшифровавший этрусские письмена.

Рабочий стол с ноутбуком и материалами по теме занимал весь угол комнаты, из окна слепили прямые лучи, но едва сознание сосредоточилось на листке с надписями, а взгляд побежал по строчкам…

За спиной скрипнул пол. В полуобороте Игорь едва успел вскинуть руку… вернее, она сама взлетела — организм защищался сам, без приказа оторопевшего разума.

В существе, которое набросилось, любой знакомый с кинематографом опознал бы вампира: бледная кожа, острые черты лица, черная одежда, а главное — торчащие клыки там, где у нормального человека ровные зубы.

Вампир оказался именно вампиром, клыки впились в руку выше запястья. Игоря парализовало. Оказывается, вот почему им не сопротивляются, хотя любой мужчина даже без физической подготовки превратил бы бледную немочь в мясной фарш. Или в костную муку — неизвестно, как устроены вампиры, а любопытство, чтоб поинтересоваться, отсутствовало напрочь.

Вампир мог сделать что угодно, но только сосал, глотал и закатывал глаза. После нескольких глотков безумие на его лице сменилось блаженством, и губы, что выглядели теперь как спецовка мясника в конце смены, растянулись в улыбке.

Обездвиженное тело Игоря напоминало статую, но сознание жило, и оно заметило в комнате нечто странное. Хотя — куда уж страньше? Однако, чувство, что кто-то смотрит, не покидало. Но кто и откуда? Показалось, что зеркало ведет себя неестественно. Должно отражать, а оно притворилось телевизором и какие-то облака показывает. Вампиры, если память не врет, не отражаются, но мебель и стены?!

Вампир сыто рыгнул, сделал пародию на прощальный реверанс и исчез.

Тело обрело свободу. Игорь тупо откинулся на стуле.

Звонить в полицию? Лучше сразу в дурдом — зачем беспокоить посредников?

Неужели глюк продолжается? А если крыша поехала всерьез и надолго? Прежде Игорь первым делом позвонил бы Лизе. Но что она скажет, когда услышит симптомы? Лучше никуда не звонить, ни ей, ни другим. Все говорит за то, что этот день — последний в родных стенах, завтра спеленают санитары, а улыбчивые психиатры спросят, что показано на предложенных картинках. Но это завтра. Пока же нужно отвлечься.

Игорь вновь сосредоточился на работе. Уже два дня по всему дому — на столе, на стенах, даже в туалете над бачком и с обратной стороны двери — висели снимки камня, неделю назад откопанного возле Везувия. Сверху донизу камень покрывали рисунки и надписи. Пока археологи занимались собственно находкой, ее изображения разлетелись по научному миру, и множество умов одновременно взялись за решение задачи. Расшифровавшему первым светили не только лавры первооткрывателя, куда включались всяческие награды, но и место в энциклопедиях — в одном ряду с Шомпольоном и менее известным неанглоязычному сообществу Иоганном Акербладом и Томасом Юнгом. Внутренний голос не сомневался, что Игорь Шишкин чудесно смотрелся бы в этой компании.

Этруски прославились изображениями, которые не зря скрывают от широкой публики. Найденный камень был из той же серии. Казанова покраснел бы … а затем побелел от фантазии древних. Игоря больше интересовали буквы. Одна за другой они складывались в слова, но смысл пока не прояснялся.

Он так погрузился в работу, что забыл обо всем. А в комнате вновь кто-то был. То ли воздух колыхнулся, то ли тень мелькнула, а, может, интуиция подружилась с желанием жить, и они выступили единым фронтом. Игорь резко обернулся…

Казалось, его уже не удивить. Фигушки. Субъект, с удивлением озиравшийся посреди комнаты, тоже был знаком. Именно так изображают дьявола: жестокое, без примеси мыслей, лицо с козлиной бородкой, рога, хвост, копыта и уйма шерсти посередине. Передние конечности — с пальцами, заканчивались они заскорузлыми когтями.

Для защиты ничего под рукой не оказалось. Только ножницы. Визит вампира ничему не научил. Еще на столе лежали авторучки, которыми при большой удаче можно выколоть глаз или попасть в уязвимое место (а где оно у демона?), ноутбук мог сработать ударным инструментом, как в младших классах портфель… Нет, переломится. Или на рога наколется.

Из всего находившегося в комнате дьявола почему-то привлекло окно. Геройства у Игоря не столько, чтобы с ножницами кидаться на спину гостя из преисподней, вместо этого он стек со стула под стол, выставил перед собой «оружие» и сидел там все время, пока человеко-козел, живой символ женского представления о мужиках, хозяйничал в квартире.

Никаких всполохов пламени, жара, запаха серы и прочих атрибутов прибытия из геенны огненной, как представляется в таких случаях, не наблюдалось. Все происходило предельно буднично, будто не Властелин Тьмы посетил жилище скромного научного работника (если не он лично, то один из прихвостней), а именно животное, наполовину которым он казался. Мечталось, чтоб адское существо выпрыгнуло в окно и сгинуло, но не окно привлекло беса, а подоконник. Еще точнее — цветы на нем, гордость Лизы, которые она хотела увезти, но не смогла выбрать время. Теперь и не выберет: чертово отродье принялось с причмокиванием хрумкать листьями и стеблями. Герань, фиалки, прочая дребедень, название которой давно стерлась в памяти за ненадобностью — растения перемалывались во рту чертовой твари, и одно за другим исчезали в бездонной глотке. Нет, ну истинный козел, во всех смыслах. Как перед Лизой оправдываться, когда она придет?

Хорошо бы раньше Игорь в себя пришел. Окажутся ли цветы нетронутыми?

Когда растения в горшках кончились, демон принялся за напольные в кадках. Последним пал настольный кактус, которым перед употреблением ударили о стену, разломали когтями и выели изнутри до самых колючек. Закусила тварь свитером из натуральной шерсти и, прихватив хлопковые трусы, носки и льняную рубаху, исчезла.

Все правильно, рогатые, утверждает наука, хищниками не бывают. Мистика мистикой, а научные факты вновь подтвердились.

Козлоногий рогач вызвал в памяти слово фавн, он же пан. Неважно, фавн, дьявол, черт… — сгинул, и черт с ним.

Куцые огрызки, что торчали из горшков, следы зубов и темные гематомы на руке свидетельствовали, что бред зашел слишком далеко. Либо это не бред. Пора звонить спасателям или медикам, иначе Игоря здесь угробят.

Давно пора. Но не хотелось.

В том, что визит травоядного дьявола не последний, сомнений уже не было, и к следующему Игорь подготовился. Место по бокам от компьютера заняли кухонный нож и топор, оружия серьезнее в квартире не нашлось. Найденная на кухне Лизина скалка смотрелась внушительно, почти как бита, которыми в кино лихо орудуют бандиты и герои, но Игорь предпочел более страшные с виду предметы.

Ожидание затянулось. На электронных часах сменялись цифры, солнце за окном поднялось так, что лучи уползали с последнего рубежа на ковре, а ничего не происходило. Мысли постепенно вернулись к работе. Со снимков глядела тайна не меньшая, чем дурь, что происходила с ночи. Внимание вновь сосредоточилось на письменах.

С римских времен вошло в поговорку: «Этрусское не читается». Тадеуш Воланский из Варшавского университета был первым, кто рискнул читать «нечитаемое» не как древнюю заумь на неизвестном наречии. «Это же нормальный славянский текст!» — удивился открытию профессор. Но ученый мир сказал, что так нельзя — просто потому, что нельзя. Книги Воланского чуть не сожгли не площади и едва не устроили аутодафе самому автору — спас положение русский царь, взяв дело на личное рассмотрение и спустив на тормозах.

Время шло, ничего не менялось. Ныне ходили несколько теорий: Иванов и Яралиев с Османовым неплохо переводили тексты с языков Кавказа, Осипов и Щербаков отлично читали просто по-русски, а албанцы утверждали, что этрусское вроде бы читается по-албански. У всех что-то получалось, но у всех получалось разное.

Треть этрусских букв одинаковы с кириллицей, внешне многое от коптского письма, остальное встречается в скандинавских и тюркских рунах. Руны с Запада и с Востока принципиально ничем не отличаются и тоже не читаются — ибо, говорит мировое сообщество, откуда в Норвегии тюрки, а на Алтае викинги? Еще одна проблема в том, что писали в те времена как слева направо, так и наоборот, единые правила еще не устоялись. Направление менялось даже внутри одного текста. Между словами не было пробелов. Отсюда разночтение.

У Игоря получалось что-то свое — смесь славянских, тюркских и древнееврейских мотивов плавно вырисовывали новый вариант прочтения. Древнееврейский понадобился для перевода некоторых уже прочитанных слов. В «яосаваофадониикак» — начале часто повторяющейся надписи, знакомой, например, по обороту известной камеи с нимфой и купидоном (они, как ни странно, изображены прилично, потому картинка в общем доступе), явственно проступает «саваоф» — бог воинств, бесплотных сил. Вот вам и нимфы с купидонами. Неисповедимы пути Господни. А обращение нимфы очень похоже на начало просьбы или покаяния: «Я, о Саваоф…» Вариантов разбития фразы много, а с учетом обратного чтения — дважды много. Игорь все же остановился на обращении к имени, которое традиционная история к этрускам никак не относит. А почему, собственно? Ну, неисповедимы пути Господни, нельзя исключать что-то на основании, что современная наука считает это невозможным. Земля-то, как позже выяснилось, все же вертится.

Едва еще не переведенные, но прочтенные по новому слова сложились в предложения, вернулись галлюцинации. Или сон. Или полтергейст.

Позади раздался стук, будто уронили мешок с мукой. Пока левая рука хватала нож, в правой уже взлетал в замахе топор. Что новому гостю понадобится на этот раз? Жизнь? Бессмертная душа? Кожа, чтобы сделать чучело? Человечинка на шашлык? Или заставит переписать на себя квартиру?

Никто не нападал и не покушался на имущество. Топор едва остановился, чтоб не причинить вреда посетителю, ничуть не похожему на прочих: посреди комнаты лицом в ковер корчилась в муках юная дева. Как и предыдущий гость, от обилия одежды она не страдала. Тонкие руки, грациозная спинка, изящные ножки… От пришелицы исходила волна странного чувства, что они с Игорем сто лет знакомы, и их что-то связывает. Только изумрудного цвета длиннющие волосы намекали, что это не так, потому что забыть такое не получилось бы при всем желании.

Никакого огня страсти и животного зова, как у ночной оранжевоволоски, ни голодного взгляда вампира, что напоминал наркошу во время ломки, ни равнодушия травоядного дьявола, ни о чем не помышлявшего, кроме тупого поедания всего, что может быть переварено хотя бы в теории — не было ничего, что вызвало бы неприязнь или чувство опасности. Наоборот, эту гостью хотелось баюкать и лелеять, связать с ней жизнь и нарожать детей.

Нагая фигурка лежала ничком и дергалась в судорогах. С трудом поднявшиеся глаза — огромные, ярко-зеленые, полные страдания — искали что-то в комнате. По Игорю они просто скользнули, как по неживому, и продолжили поиск.

Ее боль ощущалась как собственная. В те пару мгновений, что Игорь приходил в себя перед броском на помощь, девичьи губы пересохли, волосы потеряли блеск, а испещренное прожилками белое тело зашелушилось и стало осыпаться. Игорь не поверил бы, не увидь своими глазами. Только что налитая жизнью кожа пошла реальными трещинами, как корка земли в засуху.

Всем существом умирающая незнакомка тянулась к графину с водой. Где же ее носило, чтобы гибнуть от жажды? И почему в таком виде? Нет, после ухода жены против нескромных женских образов Игорь ничего не имел, но любопытно распирало.

Он ринулся за стаканом. Вслед раздалось:

— Стакан не надо. Только воду. Побольше!

Тихий голосок журчал как ожидаемая вода. Ради такого голоска мужчины сворачивают горы и в ЗАГС. Ми-ми-миметр зашкаливал.

Игорь подскочил с графином в руках, и девица просто вытянулась на полу:

— Лей! По всему телу! С головы до ног!

Приказ, конечно, странный, но если девушка просит…

От нее брызнуло в стороны, ковер намок, зато гостье полегчало. Игорь будто в кино попал: трещины затягивались мгновенно, как по волшебству. Обновленная кожа дала бы сто очков вперед амурчикам с шедевров Возрождения, она блестела, молочно светилась и звала погладить.

— Еще! — попросила гостья, перекатываясь на спину.

Грудка у нее оказалась маленькая и тугая, под стать тылу, а волосы не крашенными. Милое личико молило поторопиться.

В ванной для скорости пришлось вывернуть на максимум оба крана, зато графин набрался почти мгновенно.

— Это болезнь такая? — предположил Игорь, когда вторая порция тоже закончилась. — Тогда, может, в душ? Так понимаю, что вода — лекарство, а там этого добра…

Он сграбастал холодное тельце и понес в ванную.

Девушка не возражала, она беспрекословно легла в эмалированную емкость и даже не поежилась, когда кожа коснулась ледяного чугуна. Полившаяся в ноги вода любого заставила бы вскочить — ждать, пока чуть тепленькая раскочегарится, и потечет горячая, времени не было. Гостью это не смущало. Ее ничего не смущало. Недавний ужас забылся, теперь раскованная поза и весь облик пришелицы рисовали перед Игорем чудесные перспективы.