Лорд Тедрик

Лорд Тедрик

Изучая хронограмму, Скандос Номер Один (Скандос из Первой Временной Линии, пронумерованной так по причинам, которые станут понятны в дальнейшем) выяснил, что человеческая цивилизация стремится к глобальному самоуничтожению, до которого осталось сто восемьдесят семь лет. Чтобы предупредить эту катастрофу, он отправился в прошлое и разыскал ключевую фигуру — некоего Тедрика, ломарианского кузнеца-оружейника. В рамках реальности Первой Временной Линии Тедрик был простым, незнатным человеком и умер, не совершив никаких великих деяний.

Скандос Номер Один научил Тедрика, как изготовить сверхпрочную сталь. Кузнец ненавидел жестокий культ местного бога Сарпедиона, требовавшего непрерывных человеческих жертв. Он изготовил непробиваемый стальной панцирь и прочее вооружение, чтобы напасть на жрецов Сарпедиона. Скандос-Один, наблюдая за его действиями, понял, что Тедрик из Первой Временной Линии не смог бы совершить ничего подобного.

Следовательно, в потоке времени образовалась вилка. Очевидно, Первой Временной Линии больше не существовало. Скандос-Один должен был каким-то образом вписаться в реальность Второй Временной Линии. Он решил возвратиться в своё собственное время и выяснить, какая там сложилась ситуация. Если он обнаружит, что его помощник Фурмин находится в лаборатории в одиночестве, то, следовательно, его, Скандоса, место в новой реальности не занято. Если же нет…

Фурмин не был один. Скандос-Два и Фурмин-Два занимались изучением жизни Тедрика. Они использовали приборы, чем-то похожие и в то же время отличные от тех, на которых работали Скандос и Фурмин в реальности Первой Временной Линии.

Потрясённый, колеблющийся, Скандос-Один, задержав свою машину времени на границе невидимости, слушал и наблюдал.

— Это совершенно необъяснимо! — фыркнул Скандос-Два.— Как смог он получить сверхпрочную высокоуглеродистую сталь, этот сложнейший сплав железа с хромом, никелем, ванадием, молибденом, вольфрамом? Сталь, которую никто не сумел выплавить в последующую тысячу лет?

— Что Вас удивляет? Это знание передал ему бог Ллосир,— усмехнулся Фурмин.

— Чушь!

— Для нас с вами — да, но не для него. В принципе, можно было бы посетить то время и всё проверить, но вы не хуже меня знаете, почему это невозможно.

— Конечно. Мы ещё так мало знаем о времени… но как бы мне хотелось изучить этого лорда Марки, так сказать, из первых рук! Ведь в достижимом для нас интервале времени нет другой исторической фигуры, занимающей такую ключевую позицию!

— Я думаю так же, шеф. Но давайте продолжим нашу работу: может быть, нам удастся обнаружить какие-нибудь мелкие, но важные детали событий.

Фурмин коснулся переключателя и в трёхмерной проекции цветного монитора возникло изображение Тедрика, оружейника и лорда, уничтожившего культ чудовищного божества Сарпедиона, перебившего и разогнавшего его жрецов. Он спас леди Роанну, старшую дочь короля Фагона, от жертвенного алтаря. И король сделал его лордом Марки, властелином важнейшей пограничной области страны.

— Этот эпизод я люблю больше всего,— Фурмин снова щёлкнул переключателем, и на экране возник гигант в залитых кровью доспехах, обнимающий высокую полуобнажённую девушку. Позади них возвышался алтарь из зелёного камня.— Они как будто предназначены друг для друга!

— Да, поразительное сходство характеров и размеров,— хихикнул Скандос номер Два.— Тедрик: рост — шесть и четыре, вес — двести тридцать; Роанна: шесть футов и полдюйма, что девяносто фунтов. В наше время она показалась бы публике слишком худощавой, по правде говоря.

— Что за пара! — восхищённо воскликнул Фурмин, пристально глядя на экран монитора.— Сейчас уже нет таких людей.

— Вы правы, к счастью. Он мог рассечь мечом на две половинки человека в полном вооружении, а она была способна задушить голыми руками тигра. Но что с того? Если сплавить вместе мозги всего их дикого пламени, результата едва ли хватит на оборудование головы современного индивида с очень средними способностями.

— О, я бы не стал этого утверждать,— Фурмин отрицательно покачал головой.— Фагон был проницательным человеком и умелым правителем.

— В некоторых ситуациях — да, возможно. Но вспомните, даже в сражении он носил золотой панцирь вместо стального. Фагон всегда строго следовал этому самоубийственному обычаю, что внушает серьёзные сомнения относительно его здравого смысла.

— Я не уверен, что можно подобным образом трактовать их обычаи… это были тяжёлые времена… Но, с другой стороны, кто может сказать, как бы развернулись события, будь на Фагоне стальной панцирь во время этой битвы у Замка Средней Марки? Возможно, он бы ещё прожил лет десять-пятнадцать… Я полагаю, что в этом случае Тедрик мог изменить карту мира. Он был не глуп, только очень упрям, и нуждался в умном руководителе. Фагон сумел бы вложить немного здравого смысла ему в голову.

— Но Фагон погиб,— сухо констатировал Скандос,— и с тех пор каждое решение Тедрика было неудачным. Вернёмся, однако, к нашей работе.

— Хорошо, шеф. Я пойду взглянуть на результаты восемьсот двенадцатого опыта.— С этими словами Фурмин двинулся к двери.

И тогда Скандос номер Один начал действовать. Было совершенно очевидно, что в реальности Второй Временной Линии мог существовать только единственный Скандос. Один из них должен исчезнуть полностью, немедленно и окончательно. Он не испытывал никакого желания убивать своего двойника, но это был единственный способ спасти собственную жизнь и, в сущности, всю человеческую цивилизацию. Итак, он синхронизировался во времени и выстрелил в голову ничего не подозревавшего Скандоса-Два. Теперь он принадлежал к этой реальности; его машина времени и распростёртое на полу мёртвое тело немедленно исчезли — им не было места на Второй Временной Линии.

Конечно, подобные действия могли породить новую вилку в потоке времени, но это не слишком беспокоило Скандоса. В его планы входило ещё более серьёзное вмешательство во временной континуум.

Он приготовил пластиковую копию медной статуи, изваянной Тедриком, и в этом обличье появился перед народом Ломарры, объявив себя богом Ллосиром. Он вернулся обратно, конечно уже на Третью Временную Линию, и разделался со Скандосом-Три. Возможно, возникнет необходимость ещё одного воздействия, чтобы направить события по нужному руслу. Более определённо он мог сказать только после изучения реальности Третьей Временной Линии. Тогда ему придётся заменить своей персоной и Скандоса-Четыре.

Но что с того? Он не сомневался, что сможет повторить то, что уже сделал дважды.

Три человека на мгновение застыли у страшного алтаря Сарпедиона. Король Фагон понял, что его полунагую дочь надо чем-нибудь прикрыть.

— Флайснир, твой плащ! — кратко приказал он, и леди Роанна, мягко высвободившись из покрытых сталью рук Тедрика, набросила на плечи протянутую ей одежду. Только с большой натяжкой можно было считать, что приличия соблюдены: короткий плащ не доставал придворному до середины бёдер, а принцесса была повыше его на добрых семь дюймов.

— Капитан Скайр,— быстро продолжал король,— отвези эту падаль к реке и брось в воду.— Он указал на обломки статуи и валявшиеся вокруг алтаря трупы.— Прикажи своим людям всё тут очистить и привести в подобающий вид.

Капитан рявкнул команду. Тедрик повернулся к девушке, по-прежнему стоявшей рядом с ним; благоговение, восторг, удивление смешались на её выразительном лице.

— Я не понимаю, откуда ты знаешь меня, леди Роанна,— сказал кузнец.— Ты ведёшь себя так, будто я — твой старый, испытанный друг. Это великая честь, но почему? Я, конечно, знаю тебя, но как могла ты слышать обо мне, простом человеке?

— Ты не прав, лорд Тедрик, нет, не «лорд»: отныне ты и я — просто Тедрик и Роанна. Ты не прав, я знаю о тебе давно. Немногие, в чьих жилах течёт древняя чистая кровь, всегда выделяются над толпой, а ты выделяешься даже среди них. Кто ещё обладает подобной силой — силой рук и духа? Я не труслива, поверь, но на этом алтаре мужество покинуло меня. Я не смогла бы поднять оружие против бога. Я трепетала при одной мысли о том, что ты сделал; я не знаю, как ты сумел это совершить.

— Ты боишься Сарпедиона, леди Роанна, как и многие другие. Я же ненавижу его.

— Просто — Роанна, не забывай, Тедрик…

— Роанна… Благодарю, моя госпожа. Это честь выше благородного звания, пожалованного твоим отцом… Боюсь только, оно не слишком подходит для меня. Я по-прежнему чувствую себя простым кузнецом.

— Простым кузнецом? Я уже забыла об этом, Тедрик. Ты по заслугам являешься Высшим среди Высоких. Мой отец, король, знает, каковы твои достоинства: ему давно следовало бы включить тебя в благородное сословие. Спасибо Сар… спасибо богам, это, наконец, произошло. Чистая кровь выше пустых титулов. Трон властен дать и властен отнять звание благородного, но не может влить чистую кровь в жилы бастарда и вселить мужество в сердце труса!

Тедрик не знал, что ответить на эту пылкую речь и решил изменить тему:

— Ты напомнила своему отцу, королю, о Сагах. Что они говорят?

— Я расскажу тебе как-нибудь об этом.— К леди Роанне быстро вернулось её обычное холодное спокойствие.— Нельзя говорить о подобных вещах, когда я стою тут, полунагая и грязная. Подождём, сейчас мне нужны горячая ванна и свежая одежда.

Роанна двинулось к выходу с таким достоинством, как будто на ней были надеты роскошные наряды. Проводив её долгим взглядом, Тедрик повернулся к королю.

— Сир, мудрейшая леди Трейси сопровождала тебя?

— Не только сопровождала,— фыркнул Фагон.— Она всё видела и всё слышала, и она знает об этом больше, чем любой из нас или мы оба вместе взятые. Но в чём дело? Думаешь, она будет хорошей верховной жрицей?

— Отличной. Много лучше, чем леди Роанна. Она моложе и… ну… в ней больше святости, верно?

— Может быть,— скептически заметил Фагон и, оглянувшись, позвал: Трейси!

— Я здесь, отец,— ответил мягкий голос.

Леди Трейси, вторая дочь короля, была такой же высокой и стройной, как Роанна, но с нежно-голубыми глазами и волосами цвета спелой пшеницы.

— Подойди сюда. Ты хочешь стать верховной жрицей Ллосира?

— О, да! — она взвизгнула от восторга, но отрезвление наступило быстро.— Хотя… если подумать… пожалуй, нет… нет. Ведь я собираюсь со временем выйти замуж и завести детей… шесть или семь. Но, возможно, я могу стать сейчас жрицей… а потом… потом передать свои обязанности кому-нибудь…

— Нет необходимости, госпожа,— прервал е Тедрик, пока Фагон размышлял над этим предложением.— Ллосир — совсем не такой бог, как Сарпедион. Ллосир желает, чтобы люди плодились и жили в изобилии и счастье. Поэтому жрица Ллосира может выйти замуж, когда она пожелает, и иметь столько детей, сколько она захочет.

— Тогда я — ваша верховная жрица, сиры! Я немедленно распоряжусь, чтобы мне приготовили священные золотые одежды! — с этими словами Трейси со всех ног бросилась к лестнице, что вела на площадь с вершины храмовой крыши.

— Лорд Тедрик, сир,— тучный капитан Скайр, почтительно склонив голову, ждал возможности заговорить с кузнецом,

— Да, капитан!

— Мои люди… которым приказано прибрать тут… они… я хочу сказать…— старый вояка заикался от смущения.

— Эти тела — жрецов и всех прочих — с ними мы управились легко… и дальше собрали почти все обломки от статуи бога. Но… но его сердце… и остальное… мы не знаем, может, ты хочешь взять их… и потом, мы… мы боимся…

— Это моё дело, капитан Скайр, только моё. Раздобудь мне мешок или сумку.

— Да, сир! — с облегчением рявкнул капитан и через минуту уже протягивал Тедрику сумку из прекрасной мягкой кожи.

Тедрик взял её и шагнул к постаменту, на котором раньше стояла статуя. Затем не без некоторого трепета (так как запал битвы уже прошёл) он собрал сердце, печень и мозг Сарпедиона и сунул их в сумку — не слишком осторожно, но и не выказывая нарочитой небрежности. Забросив свою ношу за плечо, он направился к лестнице.

— Пойду соберу людей,— объяснил он королю.— Тогда мы принесём эти останки в жертву нашему новому богу.

— Отлично, Тедрик, отлично! — одобрил Фагон. Однако мы должны сначала кое-что обсудить. В делах правления не подобает действовать без плана, не отдав должных распоряжений, где, к примеру, собираешься ты приносить жертву? Надеюсь, не в своей кузнице?

— Конечно нет, сир,— Тедрик остановился, сообразив, что начал действовать, не разработав операцию в деталях.

— И, конечно, храмы Сарпедиона тоже не годятся. Они пропитаны злом — от камней основания до потолочных балок…— а Повелитель Ллосир — чистое божество.— Он задумался на мгновение и затем воскликнул: — Амфитеатр! Это самое подходящее место, сир!

— Амфитеатр? Превосходно. До сих пор от него было не слишком много пользы; надеюсь, святилище Ллосира изменит ситуацию.

— Ты прикажешь построить..?

— Правитель Марки может отдавать приказы сам. Эй, Шайлек, ко мне! — вскричал монарх и, когда управляющий королевского двора подбежал к ним, Фагон изъявил свою волю: слушай лорда Тедрика и повинуйся его словам.

— Я готов, сир,— склонился придворный.

— Надо построить — и быстро — стол из чистого, только что добытого камня; десять футов площадью и три фута в высоту. Поставь его на полпути к амфитеатру, на самом краю утёса. На стол нужно водрузить Повелителя Ллосира и закрепить так прочно, чтобы ни ветер, ни буря не смогли покачнуть его статую.

Управляющий заторопился прочь, и Тедрик тоже последовал за ним, придерживая сумку со своей добычей. Вначале он пошёл в мастерскую, где с него были сняты доспехи и он получил, наконец, возможность почесаться и смыть пот. Затем в храме Сарпедиона он присоединил к своей коллекции печень, сердце и мозг, выломанные из статуи великого бога, которая пала его жертвой утром. Наконец, уставший, он отправился домой и рухнул на кровать.

Немного позднее, когда новый лорд Марки уже похрапывал в глубоком сне, королевские гонцы выехали из ворот города. Они мчались по дорогам страны, распространяя весть о том, что на четвёртый день после полнолуния в амфитеатре Ломпора великий Сарпедион будет принесён в жертву Ллосиру — новому могущественному богу Ломарры.

Ломпор, столица Ломарры, лежал на южном побережье большого острова, миль пятьдесят длиной, расположенного в дельте Лотара. На север от столицы возвышались суровые пики Прибрежного Хребта. В нескольких сотнях футов от городской черты, нависая над улицами окраины, находилась гигантская впадина в форме половинки чаши, прорезанная в горном склоне водопадом, исчезнувшим в незапамятные времена.

Это и был амфитеатр. Здесь, на самом краю огромного утёса, отвесно спадавшего вниз, к реке, на платформе из полированного гранита гордо возвышалась статуя Ллосира.

— На мой вкус, он не очень-то похож на бога.— Король Фагон, облачённый в затканные золотом одежды, с сомнением воззрился на сверкающую медную статую.

— Он точно такой, каким я его увидел, сир,— уверенно ответил Тедрик. И это утверждение не слишком отклонялось от истины; теперь кузнец искренне верил, что его бог именно таков, каким его он изобразил.— Вспомни, повелитель, Ллосир — не звероподобный бог; он похож на человека и это хорошо. Но мы теряем время. С твоего разрешения, сир, я начну.

Они окинули взглядом огромную чашу амфитеатра. Вблизи них, но не слишком близко, стояла верховная жрица с полудюжиной облачённых в белое пятнадцатилетних девушек; одна из них держала золотой кувшин с благовонным маслом, другая — горящую лампу. С другой стороны располагалась королевская семья и двор; в ярко одетой толпе возвышалась величественная фигура Роанны. Наконец, на изрядном расстоянии от их нового бога поперёк амфитеатра тянулись плотные ряды тех, кто имел время и желание насладиться торжественным зрелищем. Большинство прибыли вовремя, однако по узкой дороге, поднимавшейся из города к вершине утёса, ещё тянулся ручеёк пешеходов.

— Начинай, лорд Тедрик,— кивнул король.

Тедрик с усилием поднял тяжёлый железный лоток, в котором находилась жертва, и поставил его на каменный цоколь к ногам Ллосира. Затем он повернулся к верховной жрице.

— Масло, леди Трейси, и огонь.

Взяв кувшин из рук своей помощницы, Трейси передала его Тедрику. Самозванный жрец тщательно полил маслом два сердца, два мозга и две печени свергнутого божества, затем поднёс лампу — и пламя в ярд высотой рванулось вверх. Тедрик отступил назад и поднял глаза на равнодушный лик своего истукана. Он заговорил — не обычным тоном, но торжественно и приподнято, что соответствовало важности момента.

— Прими, Повелитель Ллосир, мощь, власть и силу гибнущего Сарпедиона. Молим тебя, используй их во благо и не твори нам зла.

Он поднял пылающий лоток и шагнул к краю пропасти; языки огня и дым извивались вокруг его закованной в стальной панцирь фигуры. Напрягая голос, он проревел:

— А теперь в знак полного и окончательного уничтожения Сарпедиона я бросаю эти последние следы его существования в пучину забвения! — и с этими словами он швырнул вниз лоток вместе с его содержимым.

Согласно плану Тедрика этот торжественный акт исчерпывал программу, однако провидение, или божественные силы, судили иначе. Ещё до того, как пылающая масса ударилась о поверхность воды, за его спиной раздался долгий, глухой стон, вопль удивления и ужаса, вырвавшийся одновременно из тысяч глоток.

Он резко обернулся — и увидел могучую фигуру, восседавшую внутри странного светящегося механизма. Она была настолько похожа на изготовленную Тедриком медную статую, что, казалось, обе они вышли из одной литейной формы.

— Сам Повелитель Ллосир во плоти! — воскликнул Тедрик, опускаясь на одно колено.

Его примеру последовал король, королевская семья и наиболее храбрые придворные. Большинство же из них, а также юные жрицы и тысячи наводнивших амфитеатр зрителей, распростёрлись во прахе. Они, однако, не уткнулись лицами в землю, наоборот, каждый напрягал глаза, стараясь получше рассмотреть божество.

Губы Ллосира зашевелились и, хотя никто не услышал ни единого звука, все поняли слова бога, возникавшие, казалось, в самой глубине человеческого разума.

— Я принимаю мощь, власть и силу — всё, что делало Сарпедиона богом вашего народа,— начал Ллосир. Его беззвучный голос гремел в каждой склонённой голове подобно мощному колоколу.— Я буду использовать свою власть для добра и никогда не причиню вам зла. Я рад, Тедрик, что принесённая тобой жертва — первая и последняя жертва, которую я потребовал — не осквернила моего алтаря. Ты, Трейси, стала моей верховной жрицей?

Девушка, напуганная явлением божества, несколько раз судорожно сглотнула, прежде чем смогла вымолвить хотя бы слово.

— Да… да, мой… мой повелитель,— выдавила она наконец,— это… я… если я… угодна тебе, Повелитель.

— Ты угодна мне, Трейси, принцесса Ломарры. Твои обязанности не будут обременительными: ты должна следить только за тем, чтобы твои девушки поддерживали чистоту на моем алтаре, и чтобы моя статуя всегда была блестящей.

— Спа… спасибо, сир, мой Повелитель. Обещаю следить…— Трейси подняла свой потупленный взгляд и замерла с открытым ртом; глаза её округлились от изумления. Воздух над зияющей пучиной был пуст: бог, явившийся во плоти и крови, исчез так же внезапно, как и возник.

Громкий голос Тедрика разорвал повисшую над амфитеатром тишину.

— Это — всё! — провозгласил он.— Я не надеялся, что Повелитель Ллосир покажется на этот раз; и я не могу сказать, соизволит ли она явиться нам снова. Но я знаю — и вы теперь знаете тоже — что наш великий бог действительно существует. Разве не так?

— Так! Так! Долгой жизни Повелителю Ллосиру! — ликующие крики поднялись над амфитеатром.

— Хорошо. Сейчас мы покинем это святое место. Вы будете проходить между мной и алтарём Ллосира: сначала наш король, затем леди Трейси и её девушки, королевская семья, двор и все остальные. Мужчины будут приветствовать Ллосира, поднимая вверх ту руку, в которой они держат меч: женщины будут склонять головы. Король Фагон, сир, вы готовы?

Король шагнул вперёд, снял расшитую золотом шляпу и поднял правую руку в воинском салюте.

— Благодарю тебя, Повелитель Ллосир, за то, что ты сделал для меня, моей семьи и моего народа. Я, король Ломарры, прошу тебя: не покидай нас никогда.

Теперь настала очередь Трейси и её девушек.