Полет цикады

Елена Кутузова

Полёт цикады

1

Утро пришло, сопровождаемое ветерком, ворвавшимся в открытые окна. Измученная дневной жарой Анна запретила закрывать их даже на ночь, и теперь невидимый бродяга ласкал обнаженную кожу прохладными пальцами.

Перед тем, как ворваться в спальню Наири, он пробежался по саду, и его невидимые одежда пропитались ароматом ночной фиалки и жасмина.

Анна улыбнулась, почувствовав невесомый поцелуй и открыла глаза.

Взгляд Эйра лучился теплом. Его ладонь мягко скользнула по спине, сдвигая складки легкого покрывала к пояснице и ниже, ниже... Анна выгнулась как кошка и едва не заурчала от удовольствия. Но когда Эйр потянулся к ней, решительно скатилась с кровати:

— Нет, — она лежала на мягком ковре, и шелковые ворсинки щекотали спину. Но Анна смотрела на своего мужчину. Он был красив, как античный бог! «Инкуб» — поправила она сама себя, но взгляда не отвела, продолжая бесстыдно скользить взглядом по обнаженному телу.

Эйр свесился с кровати, так что отросшие волосы упали на лицо. Руки, перевитые мускулами, уперлись в пол. Перебирая ими, он попытался добраться до Анна. Та отползла:

— Не сейчас?

— Почему? — Эйр взмахом головы откинул волосы. Черные глаза смотрели с укором.

Анна снова залюбовалась: напряженные мышцы перекатывались под смуглой кожей. Хотелось протянуть руку, почувствовать под ладонью их рельеф, а потом...

Усилием воли она отогнала от себя такие приятные, но неуместные мысли.

— Потому что если ты ко мне сейчас прикоснешься, мы рискуем остаться в кровати на весь день.

— А разве это плохо?

Анна рассмеялась. Похоже, ей удалось удивить этого непробиваемого инкуба.

— Ну сам подумай! Тебя ждет работа, меня — больница и Храм...

— Меня вполне заменит Тайкан. А тебя... Кажется, врачей в своей больнице ты вымуштровала почище, чем я — рорагов. Так что с этой стороны сюрпризов не предвидится. А что касается Храма... Думаю те, кто ожидают на его ступенях больше обрадуются пране.

Соблазн устроить себе внеочередной выходной, да ее провести его с любимым был велик. Но Анна осталась непреклонна:

— Нет. Подъем, мой верный рораг!

— Ну, этот приказ я давно выполнил! — одним движением командир телохранителей Наири сдернул покрывало и продемонстрировал полную боевую готовность, — Только дай приказ идти в атаку!

— Вольно! — хмыкнула Анна и ускользнула от жадных рук.

Теплая вода падала в изумрудную чешу. Анна потянулась. Стоило бы поплавать, бассейн уровнем ниже манил чуть тронутой рябью поверхностью прозрачной воды. Но времени на самом деле не было. Как и желания.

Тихо перешептываясь вошли фрейлины. Привычный поклон до земли, приветствие... Анна уже привыкла. И закрыла глаза, предоставив девушкам заниматься её утренним туалетом.

Запахло розовым маслом. Вода стала горячее — фрейлины перенаправили потоки воды, добавили благовоний. Но Анне казалось, что действуют они очень медленно.

Никто не заставлял её торопиться. Жизнь Наири — бесконечная череда развлечений и утех, среди которых нет запретных. Штат инкубов и суккубов в полном её распоряжении в любое время дня и ночи. Они наизнанку вывернутся, чтобы исполнить любой каприз Наири, даже если он будет стоить им жизни. А если их мало... любой житель Эстрайи с удовольствием станет игрушкой Воплощения Лилит.

Анна перечитала немало жизнеописаний прежних Наири. И, несмотря на о, что смирилась со своим положением, уподобляться им не хотела. Стать овощем, думающим только о развлечениях и удовольствии? Ну уж нет!

И она с ослиным упрямством выбивала себе право на нормальную жизнь, причем немалую долю её посвятила работе. Благодаря Анне в Эстрайе появилась больница для всех жителей страны, а не только для придворных. Наири немало времени и средств уделяла её развитию. Окружающие смирились с этим, но до сих пор не могли понять, почему Воплощение Лилит сама возится с пациентами, вникает во все проблемы... как будто для этого нес служащих!

Но, уразумев, что это делает их божество счастливым, смирились. «Все к удовольствию Наири» — девиз, который инкубы и суккубы впитывали с молоком матери.

— Госпожа, явился Саван Хон.

— Впустите!

За несколько лет вихрастый юноша превратился в молодого мужчину. Очень красивого. Но и Анна изменилась. Она уже не стыдилась наготы и приняла многие обычаи Эстрайи. И больше не считала присутствие адъютанта в купальне чем-то неестественным.

— Госпожа! — Хон преклонил колени на пороге.

— Заходи. Что у нас сегодня?

— Визит в Храм, затем визит во Дворец. Там вас приветствует государь и его министры, после чего последует Малая Чайная церемония в покоях королевы. Затем вы вернетесь к себе для отдыха и развлечений.

— Хон, — Анна на миг отвлеклась от выбора украшений, — ты кое-что забыл.

Тяжелый вздох показал, что молодой адъютант не забыл, а специально не включил в распорядок важную часть. Но, уличенный в лукавстве, тут же исправился.

— После кратковременного отдыха Наири проследует в больницу для приема пациентов и обсужедния текущих потребностей заведения. Вечером вас ждет ужин в гареме.

— Думаю, для ужина и спальни достаточно.

Хон тут же внес очередное исправление в распорядок дня.

Фрейлины внесли подобающий случаю наряд. Корсет с золотыми вставками заставлял держать спину и одновременно поднимал грудь, придавая ей пышные формы. Она осталась обнаженной. Зная, как Наири относится к подобному, девушки позаботились о шарфах — полупрозрачная ткань прикрыла создала небольшой, но намек на приличия.

Юбка оказалась такой же многослойной, но на просвет... не прикрывала ничего. Анна в очередной раз понадеялась, что жрецы не поставят светильники у неё за спиной. Но на всякий случай велела принести любимый пояс: его длинные, широкие концы спадали спереди и сзади тяжелыми, расшитыми драгоценными камнями лентами, скрывая от нескромных взглядом то, что так старательно открывало платье. Дополнило наряд ожерелье из сапфиров в золоте и множество браслетов на руках и ногах.

Двигаться во всем этом великолепии быстро Анна так и не научилась. Зато движения приобрели плавность, даже какую-то вальяжность. Зеркала, мимо которых она проходила, отражали сияющую, уверенную в себе женщину, довольную жизнью. Но вот счастья от визита в Храм Анна совсем не испытывала. Относилась к этому, как к необходимому злу и изо всех сил старалась сократить время посещений. А еще... — она усмехнулась сама себе, — Анна научилась лгать. Вот и теперь губы вместо кривой гримасы тронула легкая, загадочная улыбка. Что в этот момент творилось в душе у Наири, знала лишь она сама.

Да, быть может, Эйр. Анна поймала его обеспокоенный взгляд и тут же улыбнулась, в этот раз — искренне. Ророаг вернул улыбку и вместе со всеми опустился на колени, приветствуя Воплощение Лилит.

Здесь, за пределами спальни он был лишь телохранителем. Пусть и Верховным для остальных рорагов.

Его правая рука — Тайкан, бывший возлюбленным прежней Наири, уткнулся лицом в пол рядом с командиром. Потрясенный гибелью любимой и последующими событиями, он чудом сохранил разум. Анна долго пыталась понять, что у него на душе, и после многих попыток он открылся. Чуть-чуть. Совсем немного, так что Анна до сих пор не могла понять, что таится за ясным взглядом внимательных глаз. Одно знала точно: вернее слуги у неё не было. За исключением Эйра.

Наири с улыбкой оглядела лежащую на полу свиту. На ногах остались только фрейлины, помогающие с утренним туалетом, да Хон. Оно приветствовал свою госпожу в купальне и теперь расслабленно стоял чуть в стороне. Но Анна знала — это спокойствие обманчиво. Миг — и красивый юноша превратиться в чудовище, готовый рвать на части за свою госпожу. А еще... он до сих пор так и не избавился от своей первой любви. И на Эйра, капитана телохранителей Наири смотрел... многообещающе.

— Поднимитесь!

И повела свиту в сад, в любимую беседку.

Утро едва началось, но солнце уже злилось. И только под навесом, защищенным со всех сторон цветущими кустами, еще сохранялась ночная прохлада. Но и она отступала перед духотой.

Анна опустилась на подушки. В беседку за ней последовали только опахалоносец и Рийта, главная фрейлина.

— Эйр? — позвала Анна.

День за днем этот ритуал оставался неизменным. Ежедневно любовник разделял с Наири завтрак, обед и ужин. Но ни разу не подошел к столу без приглашения. Вот и теперь, отвесил поклон и устроился на полу напротив.

Рийта поставили между ними низкий круглы столик и взмахнула рукой.

Служанки с подносами в руках подходили и, пересекая границу беседки, продолжали свой путь на коленях. От этого обычая Анна так и не смогла избавиться. Привыкла, но до сих пор не начинала есть, пока последняя из девушек не удалялась.

Рис, маринованные в специях кусочки рыбы и кальмаров, креветки. Сладко-пряный суп из кукурузы и кокосового молока. Местные повара умели сочетать несочетаемые вкусы, и Анна привыкла и полюбила странную кухню. Правда, разнообразила её своими любимыми рецептами. Блинчики и пельмени стали обязательными в еженедельном рационе. Правда, готовили их немного непривычно, но потрясающе вкусно.

— Подожди! — остановил Эйр тянущуюся к палочкам руку.

Анна нахмурилась. Опять! Но во всем, что касалось безопасности обожаемой Наири рораг оставался непреклонен. И подозвал подчиненного.

Молодой телохранитель снял пробу со всех блюд, включая окрашенный шафраном рис. Анна напряженно наблюдала за его лицом — выпускники Академии Рорагов могли угадать несколько сотен ядов и приготовить противоядие. Но в этот раз их умение не понадобилось — еда оказалась безопасной.

Тихо зазвучала музыка: за кустами расположился небольшой оркестр. Приятная, ненавязчивая мелодия услаждала слух не меньше, чем пища — вкусовые рецепторы.

Анна смотрела на креветке, политые соусом. Эйр их очень любил, не меньше, чем она сама. Но всегда оставлял все Наири. Вот и теперь — жевал рис, суп, рыбу... но не любимые креветки!

— Аааам! — Анна подцепила кусочек палочками. — Ну? Открывай рот!

Смеясь, Эйр подхватил губами протянутый кусок. Соус остался в уголке губ. Анна тут же протянула руку, чтобы стереть... Эйр перехватил ладонь и поцеловал кончики тонких пальцев:

— Это вкуснее!

— Да ну тебя! — Анна отодвинулась. Эйр тут же посерьезнел и завтрак прошел без дурачеств.

Анну это устроило. Её ждала храмовая церемония. «Моление о детях». Со скандалами, швыряние храмовой утвари, даже драками Анне удалось немного изменить этот ритуал, но это не сделало его любимым. Напротив, каждый раз Наири шла в Храм, как на плаху и с трудом выдерживала положенное время. Вот и сейчас мелькнула подленькая мысль: а может, не идти? Закрыться в спальне с Эйром... Несколько потоков праны, и все вокруг будут довольны.

— Что-то не так? — Эйр уловил тяжелый вздох.

— Все в порядке. Ты поел? Нам пора, не стоит заставлять страждущих ждать.

Рораг только плечами пожал: Наири вольна делать что угодно. И если она хочет, чтобы её ждали... в этом нет преступления. Но приказ выполнил — к моменту выхода из сада паланкин уже стоял у ворот.

Двадцать носильщиков уткнулись лбами в белый мрамор плит. Солнце заливало площадь и драгоценные камни паланкина рассыпались в его лучах алмазными и сапфировыми искрами. Золото сверкало так, что глазам становилось больно.

Анна не стала любоваться на это великолепие. Плиты, вымостившие двор нагрелись, и жар проникал сквозь тонкую подошву сандалий. Да и большой зонт не спасал от ярости проснувшегося светила. Единственным способом укрыться от жара было как можно скорее сесть в паланкин.

С ярко-синего зонта спадали волны плотной ткани, защищая Анну со спины и боков. Удобное кресло позволяло расслабиться. Одна из фрейлин заняла место сбоку. Большой веер работал плавно, пытаясь создать комфорт для Наири. Еде два служанки расположились в ногах. Одна держала кувшин и золотую чашу, вторая — блюдо с фруктами. Среди винограда, ломтиков персика, кусочков арбуза и дыни плавилась ледяная крошка.

Эйр занял место справа от паланкина. Его вороная Пустельга гарцевала, нетерпеливо перебирая тонкими ногами. Но крепкая рука всадника сдерживала её нетерпение, заставляя приноравливаться к шагу людей.

Слева на невысоком, но ладно сложенном мерине ехал Тайкан. Он по-прежнему закрывал нижнюю часть лица шарфом, хотя, по мнению Анны, старый шрам ничуть его не портил. Напротив, придавал особый шарм. Почти рядом с ним, держать сзади на половину лошадиного корпуса, следовал маг. В обязанности полукровки входило следить за безопасностью Наири, величайшего сокровища Эстрайи, а так же обеспечивать её нужды, насколько возможно. Если же она хотела невозможного... огромный штат магов Королевского Дома тут же принимался за дело, отринув остальные дела.

Пятеро скороходов понеслись впереди процессии. Их вопли перекрыли шум давно проснувшихся улиц, заставили его смолкнуть. Все, кого нужда выгнала из дома в палящий зной, отступали к обочинам и опускались на колени, изредка приподнимая голову, чтобы полюбоваться выездом Наири.

За скороходами следовали рораги. Девять всадников по три в ряд заставляли встречных пятиться, расчищая путь. Барабаны задавали ритм, и им вторил ликующий вопль труб.

Подчиняясь музыке, кружились танцовщицы. И покрывала взлетали и опускались, и среди мельтешения легких шелков время от времени виднелось то стройное бедро, то обнаженная грудь. Анна этого не замечала — с высоты паланкина она видела только прекрасную постановку, перетекание одних цветов в другие, реку переливчатой ткани, вкрапления золота головных уборов... Танец на самом деле услаждал взор, даже если приходилось смотреть сверху.

За паланкином шли адъютанты. Наири, и её Верховного Рорага. Хон — на шаг впереди, все же он считался личным секретарем госпожи.

Далее следовали фрейлины и слуги. Замыкали шествие пешие и конные рораги, готовые крушить все вокруг даже при намеке на опасность — в их памяти еще не стих ужас потери прежней Наири и бедах, карой Лилит обрушившихся на Эстрайю.

Сине-золотые крыши возвышались над городом. Единственным зданием, превосходившим Храм в размерах, был королевский дворец. Таков был Закон.

Коленопреклоненных стало больше — пруд и храмовый сад считались любимым местом отдыха горожан. Особенно в такую жару. Дети купались во внешних водоемах, взрослые, не обремененные тяжким трудом, отдыхали в тени плодовых деревьев. Анна в который раз пожалела тех несчастных, которым приходилось трудиться на солнцепеке: рабов, слуг, ремесленников. Но их она жалела и дома, в своем мире. Её собственные дни проходили в салоне машины «Скорой помощи», при открытых окнах. Или с работающим кондиционером, если везло.

Миновав внешние пруды, процессия остановилась. Смолкла музыка, танцовщицы расступились, пропуская спешившихся телохранителей. На изгибающийся мост вступили в тишине.

На самой вершине дуги остановились. Ане подали чашу с шариками размером с лесной орех. Не сходя с носилок, она бросила несколько штук в воду.

Корм плавал на поверхности, постепенно размокая. Рыбешки сгрудились вокруг позволяя любоваться собой. Похожие на карпов кои, невероятно цветастые, гибкие, юркие они были прекрасны! Но только в этом пруду водились два окраса, которые Анна нигде больше не встречала. Яркие индиговые пятна расплывались на золотистой или серебряной чешуе, разбавляя общий оранжево-красный фон.

Наири была готова любоваться на них хоть весь день. Но сами рыбки не имели к этому никакого отношения. Просто Анна тянула время, не желая идти на церемонию. Но обязанности никто не отменял, она и так добилась определенных изменений ритуала. Да еще эта жара... От неё уже не спасал ни зонт, ни опахало...

— Наири, я предлагал переждать самую жару в Храме Снегов, — шепнул Эйр.

От пальцев пахло рыбьим кормом. Анна поморщилась. Но едва чаша с шариками опустела, подали другую — с водой, пахнущей жасмином. Здесь очень быстро выучили предпочтения Наири, и жасмин стал появляться везде. В саду росли тщательно подобранные по сортам кусты, лепестки добавляли в ванну, и даже овощи для обеда резали и укладывали в форме цветка! Про ароматы даже вспоминать не стоило. Духи, масла, благовония... Анна начала опасаться, что рано или поздно возненавидит любимый цветок.

Но сейчас недовольство вызвал не запах.

В последнее время Эйр слишком настойчиво советовал покинуть Белый Храм Наири и переехать на несколько недель в Храм Снегов, что на севере. С одной стороны, Анна понимала, что он прав — жара в столице стояла невыносимая, каменные мостовые разогревались та, что обжигали ноги даже через толстую кожаную подошву. Но и оставить больницу было невозможно. Казалось, стоит обделить её вниманием хоть на день, и все труды пойдут прахом. Изнывая от духоты, почти умирая в душных покоях, Анна злилась на себя за эти метания, за свой страх, за паранойю. И срывалась на Эйре.

— Наири? — он выел её из задумчивости. Повинуясь легкому кивку, процессия двинулась дальше.

Неожиданно духота отступила, словно повеял ветер, прилетевший со заснеженных вершин. Анна огляделась. Полукровка, идущий чуть сзади, слегка склонил голову, пряча улыбку.

Прана. После гибели предыдущей наири вместе со всем семейством королевство инкубов почти перестало существовать. Анна оказалась для них спасением. Весьма сомнительным, по её мнению, но все же... Благодаря ей и Эйру необходимая для деторождения и магии энергия вырабатывалась регулярно, но все же её не хватало. Маги-полукровки могли сами её генерировать, но в очень малых количествах. Только для личных нужд. Поэтому черпать прану из Источника дозволялось военным и тем, кто желал появления ребенка. Поэтому расход энергии на прохладный ветерок даже Анна считала пустым баловством и расточительством. Но сердиться на мага она не могла. В конце-концов, именно от Наири ждали восстановления нужного объема любовной энергии. Но для этого она должна была родить. Лучше девочку, которая могла стать Наследницей. Но и мальчик сейчас казался инкубам желанным — дети Наири и сами рождали прану, и чем больше становилась её семья, тем сильнее росла мощь страны.

Анна и сама задумывалась о ребенке. Но было одно препятствие.

Думать о неприятном не хотелось. И, отогнав дурные мысли, Анна обратила внимание на Храм. Процессия как раз втянулась глубокую арку перед ним. Настолько широкую, что в ней даже эхо терялось.

2

Несколько минут прозрачного сумрака дали глазам отдых от яркого света. Но блаженство длилось лишь несколько секунд. Носилки вынырнули из-под арки и Анна зажмурилась.

Солнечные лучи заливали широкую площадь. На разноцветных плитах распластались люди в ярких одеждах — они ждали появления Воплощенной Лилит. Анна выпрямила спину и положила руки на подлокотники, изобразив живую статую. Полуулыбка приклеилась к губам. Анна немало часов провела перед зеркалом, примеряя загадочное выражение лица, а после и приучая к нему мышцы лица. Теперь она скрывалась за ним, как за маской, раз уж опустит занавески паланкина было невозможно.