Ведьмин путь

Гущина Дарья

Ведьмин путь

Пролог

Всякий путь, если только он ведет к нашим мечтам,

есть путь магический.

Пауло Коэльо «Дневник мага»

Пролог

...Её считали сумасшедшей. Называли безумной. Смеялись, раз она считала себя другой. А она и была другой. Все ведьмы – как ведьмы, говорила она про себя с гордостью, а я – ключ. Ключ к забытой сакральной тайне.

И слава богу, что забытой.

Ведьма стояла, устало привалившись к стене дома. Ночной туман, жесткая кирпичная кладка, первый зимний холод – и первый снег невесомой периной на разбитой мостовой. Очень ранний снег – октябрь едва ступил на порог осени.

И придет время, когда всё будет так же. И те, кто несёт на своих крыльях ранний холод, пойдут по следу.

И сойдутся пути-дороги, и ключ вернется в город. Перебрав окровавленные лохмотья плаща, ведьма крепко сжала в ладони амулет. Нет, она не ключ. А ключница. Хранительница врат в тайное убежище стародавних ведьм. В убежище, где они скрывались от средневековых гонений, где хранили знания и артефакты, где учили и учились. Одну ведьму убьешь – потом три родятся, да без знаний они пшик. И ведьма берегла ключи к самому главному.

Она знала, почему еще хранилище спрятали. Не только из-за знаний. И понимала, что нет ничего вечного, и до здешних тайн захотят добраться.

Да не смогут. Сейчас не смогли, и после не получится.

Вынув ключ из-за пазухи, ведьма прошептала наговор.

Время смерти – время завещаний. Для той, что придет следом. Войдет в город. Увидит. Почует. Узнает. Поймет. И сможет взять ключ.

Она будет такой же. Другой.

Артефакт упал на мостовую, и ведьма устало сползла по стене. Съежилась, обняла израненные колени. Кровь на свежем снегу. Холод по всему телу. Невесомое спокойствие в душе.

Они будут приходить, одна за другой. Притягиваться. И умирать. Одна за другой. Не первые, не последние. Но кто-то сможет выстоять. И не позволит тайне раскрыться. Кто-то, кто... да, сначала – увидит. А после...

Ведьма улыбнулась.

До свидания.

Часть 1: Город, которого нет

Глава 1

Основное неписаное правило ведьмовства гласит:

«Делай не то, что хочешь, а то, что я тебе говорю».

Терри Пратчетт «Ведьмы за границей»

Работа не ладилась.

Я угрюмо посмотрела на разложенные заготовки амулетов. Соберись, пошепчи заговоры, прикрепи застежки, начерти охранные символы, сбрызни кровью того, кому предназначается, и всё, дел – на полчаса. Но – не ладилось. С самого утра. Амулеты валились из рук, архивные записи, которые надо было изучить, законспектировать и оцифровать или перепечатать, рассыпались по полу... Крокодил не ловился. Кокос тоже не рос. И, призналась я себе, уже не первый день. А последние три года. С тех самых пор, как я вляпалась в нехорошую историю, и меня лишили главного – ведьминой силы.

Напоминая, заныла старая рана. На правом локтевом сгибе – там, где у каждой приличной светлой ведьмы искрился под кожей, вырабатывая магию, «уголь», у меня теперь темнел непроходящий синяк и кривой шрам «снежинкой», припорошенный искрящейся «золой» – жалкими каплями былой мощи. Их хватало для зарядки амулетов – или нечисть в темной подворотне припугнуть. Но вот для полноценной ведьминой жизни и работы...

Надо погулять. Развеяться. И опять попробовать забыть. Хотя бы на час.

Одевшись потеплее, я вышла на улицу, окунувшись в странную атмосферу зимней осени – или осенней зимы. Снег на зеленой траве и пожухших цветах. Обманчиво яркое солнце, бездумно голубое небо – и влажный морозец в стоячем воздухе, облачка пара от горячего дыхания. Под ногами – свежий снег вперемешку с желтой и зеленой листвой. Деревья и кусты, только начинающие желтеть, клонились к земле под тяжестью сырых листьев и снежных комьев. Внезапная зима в конце бабьего лета. Сумасбродная выходка сибирской природы. Странное, но отвлечение.

В вечернем сумраке лениво трепыхались мелкие снежинки. Я шла то тихими дворами, то оживленно мигающими и сигналящими улицами. Незаметная тень. Одна из тысяч прохожих. Темные джинсы, черная куртка с капюшоном, надвинутым на глаза, руки в карманах. Днем я худо-бедно с собой справлялась, но когда наступал вечер...

Парк пустовал. По прежде ухоженным аллеям – словно ураган прошелся. Снежный. Сломанные ветки на земле, нелепо скрюченные и согнутые стволы, россыпь зелено-красно-золотых листьев на свежих сугробах. Обходя внезапные препятствия, я неспешно шла к пруду. Сейчас там точно не должно никого быть...

Но кто-то был.

Я не дошла до берега десяти шагов и, споткнувшись о сломанную ветку, остановилась. Присмотрелась и юркнула за рябину, но поздно.

– Злата, иди сюда! – раздалось повелительное.

Если сама Верховная ведьма пришла по мою душу – дело дрянь... Я неловко перепрыгнула через ветку и неохотно пошла по тропе к пруду. По подмерзшей и заснеженной поверхности с недовольными криками прыгали утки, охотясь за кусочками хлеба.

Я невольно ухмыльнулась. Поразительно. Верховная ведьма отставила в сторону свои бесконечные дела и кормит уток... Длинное ярко-красное пальто, синие сапоги, перчатки и шарф, фиолетовая сумка и шляпка на светлых кудрях. Она всегда одевалась броско, попугаисто, выходя в «мир людей». Чем ярче выглядишь – тем меньше подозрений вызываешь, говорила она часто. На тебя посмотрят, посмеются, но так и не догадаются, кто прячется за яркими масками.

– Добрый вечер, Надежда Васильевна.

– Не ври, – отозвалась она, отряхивая перчатки.

– С вами я честна всегда – для вас-то вечер добрый, – я пожала плечами.

Она усмехнулась и достала из сумки очередную булочку. Я с тоской огляделась, мечтая скрыться, и поскорее, но... Вокруг пруда – кольцо пламенеющих рябин, среди них – пять заснеженных тропок... И никаких шансов сбежать.

– Ну? – спросила Верховная, кроша сдобу. Утки оживленно загалдели, толкаясь у берега. – Не спросишь, зачем я пришла?

– Соскучились? – предположила я мрачно.

– Нашла тебе подходящее дело.

– Правда? – «удивилась» я. – Опять амулеты?

– Нет, – синие глаза посмотрели на меня прямо и серьезно. – Поедешь в командировку и кое-что разведаешь.

– Разгребая очередные залежи ценного информационного хлама?

– Прекрати паясничать и отнесись к моему предложению серьезно, – Надежда Васильевна снова отряхнула перчатки и повернулась ко мне.

Мы с ней одного роста, одной худощавой комплекции, но она подавляла. Повелительным взглядом. И силой, с кровью струящейся по венам и вспыхивающей на левом локтевом сгибе не просто темным «углем», но мощным Пламенем, подвластным лишь Верховным ведьмам.

Я отвела взгляд и сухо сказала:

– Нет.

– Злат, послушай... – она коснулась моей руки.

– Надежда Васильевна, это изощренное издевательство. Еще минуту я потерплю его из уважения к вам, но не больше, – я резко отступила. – Ни для каких командировок я не гожусь, и вам это прекрасно известно. Я калека. Инвалид. Не имеющей силы и ни на что не годный. И – да! – минута прошла. Всего доброго.

Отвернулась, но Верховная уже стояла передо мной.

– А теперь засунь свои комплексы подальше и выслушай меня, – велела она негромко, но в сонной тишине парка ее голос показался набатом, звонким и тревожным. – Я всегда ценила тебя не силу или умение ею пользоваться. И не за готовность к любому делу. А за внимательность. Чутье. Нюх на проблемы. И за мозги, которые, надеюсь, у тебя не сгорели вместе с «углем». И не атрофировались от бесконечного нытья и страданий.

Очень хотелось нагрубить в ответ, но я сдержалась. Не отстанет. Молча выслушать, кивнуть, уйти – и забыть. Хотя бы попробовать. Опять.

– Злата, хватит. Хватит сидеть по уши в своей трагедии и пускать болотные пузыри, ненавидя весь мир и себя в нём. Выбирайся из этой трясины. Я не трогала тебя... раньше, надеялась, что ты справишься. Выкарабкаешься. Вернешься к нам. Но ты после наказания стала такой ду... гордой. Я сама, я всё смогу... – передразнила она противно. – Не надоело? С потерей силы жизнь не заканчивается.

– А пойдите и выжгите свой «уголь», – предложила я едко. – А потом повторите эти слова с той же верой в светлое ведьмино будущее.

Верховная тяжело вздохнула. Посмотрела на меня, как на дитё несмышленое. Собралась опять сообщить нечто философское, поучительное и пафосное.

– Это не ваше дело, – отчеканила я и отвернулась.

Надежда Васильевна опять стояла передо мной и вид имела взволнованный. Сдвинула на затылок щегольскую шляпку и улыбнулась:

– Конечно, моё. Ты же моя лучшая ученица, моя гордость...

– Была.

– Осталась и всегда будешь.

Видит бог, я терпела...

– Не заговаривайте мне зубы. Хватит. Говорите по существу. И уходите.

Верховная прищурилась, но я стойко выдержала подозрительный взгляд.

– В одном небольшом окружном городке пропадают ведьмы, – Надежда Васильевна взяла меня под руку и потянула по тропинке в парк. Под нашими шагами приветливо заскрипел свежий снег. – И все пропавшие – такие же, как ты. Периферийные, исключенные или сами ушедшие из Круга. Отбывающие временное наказание или наказанные выжиганием «угля».

Я пропустила намёк – на то, что мне еще повезло, мой «уголь» прижгли, «связали», и возможность возродить его оставалась, – мимо ушей. Возможность эта была призрачной и иллюзорно-обманчивой. И я давно в неё не верила. Надежда и вера – отвратительные друзья, лишь обещают, но ни черта не делают.

– Из нашего округа пропало трое, – продолжала она, – из соседних – общим числом пятеро. Но исчезнувших ведьм может быть и больше. Я отправила запрос наблюдателям, но они пока молчат.

Наблюдатели... Орган, надзирающий за нами со времен средневековья, очень редко делился информацией. Хотя именно они и должны наблюдать за оступившимися.

– А кто их убивает? – сухо спросила я. – Подозрения есть?

– А кто говорит об убийствах? – Верховная глянула на меня лукаво.

– Вы же сказали – пропадают. Исчезают.

– Вот именно. А пропасть – не всегда умереть. И тебе ли, рожденной управлять пространством и временем, не знать, как еще можно исчезнуть?

В душе шевельнулось нехорошее предчувствие... и забытый за ненадобностью азарт. Я отвернулась, но поздно. Верховная его заметила и поняла, что почти победила, но виду не подала.

– Мне нужны твои опыт и знания. И то, о чем я говорила прежде – ум, чутье, внимательность. Это не жалость, Злата. Ведьм с твоей квалификацией не так много...

– …и все заняты более важными делами у вас на побегушках, – не удержалась я. Жалость задела. – А еще меня можно использовать как наживку. Что? – и подняла брови в ответ на укоризненный взгляд. – Неужто не подумали об этом варианте? Не верю.

– За тобой присмотрят, – туманно ответила Надежда Васильевна.

– Значит, мысль с наживкой неплоха, верно? – заключила я весело. – А еще я похожа на обычного человека и в случае чего не наломаю дров, – ибо нечем.

– Вот здесь, – Верховная достала из сумки пухлый конверт, – билеты, адрес гостиницы и номер брони – на первое время, список достопримечательностей, дела пропавших ведьм и деньги. Вернее, копии дел. А деньги настоящие. Даже если не поедешь – не возвращай. Они уже потрачены задним числом. Но я на тебя надеюсь.

– И поэтому не говорите всего?

Она улыбнулась:

– Расскажу, когда услышу твое мнение. Да, у города есть тайна. Мы подозреваем, что есть. Понаблюдай, присмотрись, сделай выводы. Мне интересен свежий взгляд – на город, на его обитателей, на странности и обыденности. Я не зажимаю информацию, Злата. Я не хочу, чтобы тебя сбивало с толку то, что... Чего, может, и не существует. Что только показалось.

Она говорила деловито, словно я поеду... А я еще не решила. Не решилась.

– Посмотрим.

– Посмотрим... – повторила Верховная. Огляделась и с удовольствием вдохнула морозный воздух. – Милое место. А погода… Чудо!

А у меня начинали мерзнуть ноги и руки. И вообще, темнеет, и пора по домам. Лишившись силы, я стала бояться темных переулков и одиноких ночных прогулок.

– На чашку чая, как я понимаю, напрашиваться бесполезно, – с улыбкой заметила Надежда Васильевна.

– Если бы вы пришли в другое время и с другим предложением, я бы не отказала, – ответила честно.

– Я скучаю по тебе, – вздохнула Верховная после паузы и сжала мой локоть. – Скучаю не по ведьме, а по человеку. Ты была такой солнечной, светлой, отзывчивой, щедрой на случайные улыбки, тепло и доброе слово... И я надеюсь, что однажды ты вернешься. И к нам, и к себе прежней.

Зря, чуть было не возразила я, но промолчала. Не хватало еще нарваться на нотацию, ввязаться в спор, а потом обнаружить себя в компании наставницы за чашкой чая и философской беседой о «быть или не быть», а если быть, то как... Хватит на сегодня.

– Провокация провалилась, – констатировала я, – давайте расходиться, Надежда Васильевна. Вы – человек весьма занятой, а у меня, знаете ли, с некоторых пор режим.

Она снова посмотрела на меня, как на дитё малое, с ноткой сожаления, и, кивнув, провела левой ладонью по воздуху, открывая портал в свой офис в краевой столице. Я наблюдала за ней с неприкрытой завистью и злостью на судьбу. Когда-то и я так умела...

– Злат, – сказала Верховная напоследок тихо, – я ничего не предлагаю и ничего не обещаю. Ни следующих подобных дел, ни пересмотра приговора. Даже если докопаешься до истины, даже если найдешь возможного виновника пропаж... Здесь и сейчас я предлагаю тебе просто встряхнуться, отключиться от проблем и открыть в себе новый источник силы взамен потерянного. И вспомнить, кто ты. А ты – ведьма. Даже без силы «угля». Не забывай об этом. И береги себя.