Елена Соловьева
Варвар для Варвары
Глава1
Сцена дрожала и подпрыгивала, сотрясалась под нашими ногами. Из динамиков, перекрывая шум восторженных аплодисментов, орал Доктор Албан. Под его хит «It s My Life» мы исполняли свой коронный номер.
Свет прожекторов метался от меня к Аришке и обратно. Потом надолго замирал в центре, где вовсю работала бедрами Марьяна — наша заводила. Главная зажигалка коллектива.
Публика неистовствовала. Марьяна описала полукруг бедром. Перешла к изящным «восьмеркам», постепенно наращивая темп. Блестящая короткая юбочка подскакивала и колыхалась на ней, как пальмовая ветвь на сильном ветру.
— Так, детка! — взревел кто-то из толпы.
И замолк. Не исключаю, что бедолага упал в обморок — вынести столько счастья за раз способен не каждый.
Сохраняя ритм, Марьяна перешла к тряске бедрами. Повела круглым плечиком, заставляя пышную грудь колыхнуться. Роскошная танцовщица извивалась и подрагивала всем телом, словно сотрясаемая самым мощным оргазмом в своей жизни.
Марьяна упала на пол и перекатилась, выгнув спину аркой. Громко застонала, царапая покрытие сцены. Ее голова обессиленно упала на вытянутые руки, а роскошные рыжие кудри рассыпались по полуобнаженным плечам.
Настал наш с Аришей черед показать себя. Дива блестяще выполнила свою роль и достаточно разогрела публику.
Отбивая подошвами сумасшедший ритм, я двинула к краю сцены. Сегодня точно не упущу свой звездный час! Пусть во мне меньше таланта, и не заканчивала я танцевальных школ, как некоторые. Зато задора и страсти — немеряно. Сердце мое стучало в такт музыке. В каждом движении тела — чувственность, эмоции. Дикарка внутри меня сбросила оковы и пустилась в первобытный танец Канарио, заводной и дерзкий.
Удар бедрами, вращение. Легкое подрагивание для затравочки. О, да, это я умею. Это я люблю.
Парень напротив впился глазами в мою грудь. А мне что, разве жалко? Нет, конечно. Я наклонилась вперед и сжала свое пышное сокровище руками. Тонкая ткань полупрозрачного топика подозрительно треснула, не выдерживая такого натиска. Своей «пятеркой» я очень гордилась.
Ослепший от моих красот зритель схватился за сердце. Закатил глаза. Сидящая рядом с ним блондинка нахмурила выщипанные бровки и сложила ручки-палочки на щуплой «двоечке».
Ха, тоже мне, чехонь пересушенная. Так и хотелось крикнуть ей со сцены: «Выкинь свой салатик в помойку и подналяг на картошечку. Глядишь, и у тебя все вырастет».
А парень ее хорош! Вот что он нашел в этой худосочной девице? С другой стороны — раз привел ее к нам, пышной сдобы ему в жизни, ой, как не хватает.
Продолжая двигаться в убойном ритме и поражать зрителей своей мощной грацией, я подмигнула красавчику. Высокий, подтянутый, мускулистый, он напоминал мужчину моей мечты. В его серых глазах плескался неподдельный интерес. Пухлые губы сложились бантиком.
Он послал мне воздушный поцелуй, который я тут же поймала и приложила к своей щеке. Разгоряченная успехом, задрожала всем телом. Повернулась спиной, чтобы показать и другие свои красоты.
— Фи, какая она гадкая, — пролепетала худосочная блондинка.
Плевать! Я слышала такое много раз. Завидует, что ее парень наконец-то внял своим пристрастиям и обратил внимание на настоящих женщин. Которым есть что показать и чем потрясти.
Тверкинг в моем исполнении бесподобен. На сцене я чувствую себя экзотической птицей, выпущенной на волю. Позволяю телу творить все, что ему угодно. А угодно ему многое.
Ритмично повиляв бедрами, я склонилась вперед, позволяя длинным волосам коснуться сцены. Они — тоже моя гордость. Густые, тяжелые, настоящего пшеничного оттенка. В свете прожекторов локоны сияли, как золотые колосья под лучами летнего солнца.
Я уперлась ладонями в пол, слегка согнула колени и активно заработала ягодицами. Сегодня на мне были блестящие трусики-шорты с забавными котятами. Вспомнив о них, я не сдержала усмешку: эх, и забавные у них сейчас, наверное, мордочки.
Приглянувшийся мне парень простонал нечто нечленораздельное. Думаю, ему нравилось представление. Чтобы убедиться, я обернулась и подмигнула. Девчонки говорили, что во время выступления мои светло-карие глаза приобретают оттенок желтого огня, как у львицы.
— Р-р-р-р, — вдохновилась я сравнением.
Облизнула кончиком языка пухлые, как бутоны пиона, губки. Гришка, наш гример, не разрешал мне красить их, как другим девочкам. Говорил, что естественный оттенок розовой вишни и без того выгодно смотрится. Он накладывал на мои губы лишь прозрачный блеск и вздыхал. Не потому, что я ему нравилась. А оттого, что завидовал. Мне. Наш Гришенька влюблялся исключительно в парней и всех девушек считал конкурентками.
Доктор Албан почти допел последний куплет — пришла пора завершать выступление. Вдохновленная реакцией понравившегося парня, я решила войти ва-банк. Была не была.
Я покружилась на месте, позволяя зрителям еще раз осмотреть себя со всех сторон. Приподнялась на цыпочки, взмахнула руками, изображая гигантскую бабочку. Оттолкнулась от сцены и воспарила.
М-да, в мечтах последствия представлялись мне несколько иначе. Вместо того чтобы изящно приземлиться на колени красавчику, я на него рухнула. Стул, на котором он сидел, не выдержал нашего веса и опрокинулся. Падая, я ухватилась за край столика и потянула его за собой. Вместе с недопитой бутылкой шампанского, свечами, салатом и блондинкой, не успевшей вовремя отскочить.
Музыка затихла, и все зрители внимательно уставились на новое представление. Кто-то даже зааплодировал.
Жутко смущаясь, я сползла с бедного парня, бормоча слова извинения. Вместе с музыкой пропало мое приподнятое настроение и азарт. Самооценка упала в кроссовки и завернулась в носки.
Над моим ухом завыла сирена. Я вздрогнула и обернулась на звук: голосила блондинка. Она приложилась костьми об кафельный пол и теперь усердно строила из себя жертву.
— Рот прикрой, легкие простудишь, — пробубнила я, поднимаясь.
Красавчик тут же бросился утешать спутницу. На меня посматривал виновато и в то же время смущенно.
— Зачем ты вообще меня сюда притащил! — продолжила верещать гидропиритная блондинка. — Лучше бы в театр пошли или в оперу. А если тебе так хочется посмотреть на танцующих слонов, сходи в цирк.
Последние слова ужалили меня, как десяток скорпионов. Но еще больнее стало от того, что красавчик и не подумал возражать. Он густо покраснел и принялся оправлять на подруге платье. Чертов рохля!
— Варвара, — окликнула меня Ариша, — руку давай.
Красная, как перец чили, и такая же злая, я поднялась обратно на сцену. Заметила, как из-за кулис выглянул Костик, наш продюсер. Поджал тонкие губы и погрозил мне кулаком.
Мое и без того израненное достоинство сделало себе харакири. Костик не отличался мирным нравом и за малейшую провинность наказывал строго — рублем.
— Ну, ты, Варька, даешь! — хохотнула Марьяна, подталкивая меня в спину по направлению к гримерке. — По кой пес ты завалила этого мужика, да еще и на виду у его бабенки?
Лапа у нее, как ковш у бульдозера, да и общий вес — нас с Аришкой двое. И все же Марьяна пользовалась успехом у мужчин, не парилась по поводу внешности и вела себя как дива.
— Он мне подмигнул, — нехотя ответила я.
— И что? — еще больше развеселилась Марьяна. — Дождалась бы конца выступления и передала ему записку с номером телефона. А ты… Эх, одно слово — кулема!
— Ты же знаешь, я только на сцене смелая, — мне было не до смеха. — После концерта не решусь подойти.
— Ну и дура! — объявила Марьяна, оттолкнула меня бегемотьим боком и первой вплыла в гримерку.
Мне ничего другого не осталось, как мысленно с ней согласиться. Вот уж верно говорит мама: тому парню, которого я захочу осчастливить, крупно не повезло.
Вжав голову в плечи, я пробралась к своему трюмо, вскарабкалась на высокий стул. Застыла в ожидании выговора.
Костик вытаращил глаза, как краб, и подкрался к Марьяне. Чмокнул в щеку и положил клешню на ее увесистый зад.
— Ты ж моя умничка, — как всегда, похвалил. — Звезда!
Мы с Аришей обиженно переглянулись. Вот так всегда, выступаем вместе, а похвалы достаются только солистке. А ведь на сцене мы смотримся не хуже Марьяны. Но и не спим с продюсером, это факт.
— А ты, Варвара Анатольевна, — Костик обернулся ко мне. Он нарочно называл меня по имени-отчеству, когда хотел напомнить, что я самая младшая в трио. — Лишаешься премии за этот месяц. А если еще раз позволишь себе такой закидон, уволю.
Я тяжело вздохнула и мотнула головой.
— Больше не буду, обещаю.
Если бы могла, то в тот момент сама надавала себе оплеух. Редкий парень открыто признается, что любит толстушек. Немодно это. А я полезла со своими ухаживаниями, да на виду у целого зала. Эх, не видать мне счастья, как двухзначной цифры на весах.
В гримерку ввалились двое парней и втащили целый поднос со сладостями. С гордым видом поставили свою ношу на стол в центре гримерки и, похихикивая, удалились.
— Девочки, налетай! — пригласил нас Костик.
Он довольно потер ладони и первым подскочил к угощениям. Схватил эклер и откусил сразу половину. Белый сливочный крем испачкал его щегольские усы и кончик носа.
Наш продюсер любил сладкие пирожные и булочки. И при этом всегда оставался худым; полагаю — это от злости. Высокий и кривоногий, как ухват, Костик обожал пышных женщин. До того, как основал трио с громким названием «Веселые зефирки», он прозябал где-то на задворках шоу-бизнеса. Пока в стрип-клубе не встретил Марьяну.
Не думаю, что он в нее действительно влюбился, но взялся за ее «раскрутку». А чтобы добавить остроты выступлениям, взял еще двух танцовщиц.
Я всегда любила танцевать. Музыка для меня, как живительный эликсир, без нее мне тоскливо и одиноко. Но стоит услышать зажигательный аккорд, и у меня точно срабатывает кнопка «вкл».
Кастинг я прошла с первой попытки. И вот уже три года выступаю в элитных клубах и на корпоративах. Зарабатываю неплохо — когда не косячу. Правда, не косячу я редко. Неприятности прилипают ко мне так же шустро, как и лишние килограммы.
— Тебе что, отдельное приглашение нужно? — наигранно-любезно произнесла Марьяна, вырывая меня из размышлений. — Присоединяйся. Костичка добрый, он не лишил тебя сладостей.
Многозначительно улыбнувшись, она коснулась пальчиком усов продюсера, собрала с них крем и отправила себе в рот. При этом довольно улыбнулась, показывая белоснежные зубки. Совсем недавно отбелила, и вот и не упускает случая.
Наблюдая за этой приторно-сладкой парочкой, я совершенно утратила аппетит. Поведение Марьяны и ее обращение с мужчинами вызывало у меня приступы дурноты. Наша дива играла всегда — и на сцене, и за ее пределами. И очень часто перегибала палку.
— Не хочу, — пробубнила я и отвернулась.
Сложила руки на груди и надулась. Мне так хотелось сбросить хоть немного и примерить, наконец, то замечательное платье от «Карден». Я на него полгода копила. Бордовое, с пышной юбкой и длинным шлейфом, с усыпанной стразами бретелью через одно плечо. Оно так похоже на цветок гибискуса: такое же экзотичное и дерзкое. Но вот беда, Пьер Карден ни разу меня не встречал. А потому шестидесятый размер принял за максимально возможный.
— Что значит — «не хочу»?! — возмутился Костик. — Немедленно тащи сюда свой зад и налегай на пирожные. Еще не хватало тебе потерять форму.
Поняв, что «Карден» так и останется всего лишь чехлом для вешалки, я нехотя сползла со стула. Обреченной походкой проследовала к столу и схватила с тарелки пирожное «Красный бархат». Впилась в него зубами и, чуть не плача, принялась жевать. Создалось впечатление, что я поедаю собственную мечту.
— Вот только не изображай из себя праведницу, — ехидно посоветовал Костик. — Подписывая контракт, ты согласилась со всеми его условиями.
Я покосилась на Костика и представила, как ярко-красный крем пирожного растекается по его нахальной физиономии. Этот цвет подошел бы к вечно красным от недосыпа и алкоголя глазам продюсера.
Условия контракта были дикими: не худеть ниже отметки 100 кг, не заводить детей и не заниматься сексом за деньги. С последним пунктом я согласилась легко: в последние два месяца сама была готова заплатить какому-нибудь альфонсу за ночь любви. А вот похудеть хотелось. Очень.
— Я бы тоже согласилась сбросить немного, — поддержала меня Ариша.
Бедненькая, ей этот контракт испоганил всю жизнь. До того как попала к «зефиркам», Аришка работала моделью. «Размер плюс» — так, вроде, она себя называла. Когда ей исполнилось тридцать пять, рекламное агентство отказалось продлевать контракт и заменило ее молоденькой пышкой.
Следом ушел муж, прихватив все сбережения и подаренные супруге драгоценности. Рысью шубу, и ту не постеснялся увести.
Теперь у Аришки только кот. И мы — «Веселые зефирки».
— Ой, да зачем вам это, — расхохоталась Марьяна. — Думаете, худых вас станут больше любить? Фигу с маслом!
Она скрутила увесистую дулю и сунула Арише под нос. Но та прошла неплохую школу выживания в модельном агентстве и умела ответить так, чтоб не пришлось повторять.
— Варька, тащи лед! — скомандовала наша «размер плюс». — Кое-кому сейчас понадобится снять опухоль.
Она размахнулась и влепила Марьяне звонкую оплеуху.
Но и дива не сплоховала: вцепилась Аришке в волосы и намотала их на руку.
Спустя мгновение обе «зефирки» уже катались по полу, оставляя на линолеуме отодранные блестки, накладные ногти и вмятины. От сценического макияжа у обеих драчуний остались разноцветные разводы на лицах, а их распущенные волосы сбились в один большой колтун.
Костик, вначале с улыбкой наблюдавший за спектаклем, понял, что дело зашло слишком далеко, и кинулся разнимать девчонок.
— Чего застыла?! — заорал он мне. — Помогай.
На крики и визги в гримерку прибежали трое охранников. Впятером нам едва удалось отодрать девчонок друг от друга и растащить их по разным углам. Но опьяненные азартом, Аришка и Марьяна все еще шипели и осыпали друг друга ругательствами. Словарным запасом природа одарила их так же щедро, как и формами.
— Прекратите немедленно! — пытался перекричать их Костик.
— Де-е-евочки, — клянчила я. — Вы же не хотите, чтобы сюда сбежались посетители и увидели вас такими?
Вспомнив о фанатах, Марьяна опомнилась. Фыркнула напоследок и гордо вздернула подбородок.
— Я все равно лучшая из «зефирок», а вас обеих можно легко заменить! — пафосно объявила она. — Правда, Костик?..
Костик заметался. Ему наверняка хотелось порадовать любовницу, но искать новых танцовщиц слишком муторно. Одно дело — лишать нас премий и грозить увольнением, и совсем другое — распрощаться по прихоти Марьяны.
— Пойдем ко мне в кабинет, там все и обсудим. — Схитрил Костик и галантно предложил любовнице руку. — Выпьем коньячку, закусим твоими любимыми шоколадками…
Марьяна смерила нас с Аришей надменным взглядом и тряхнула спутанными волосами…
— С удовольствием, — хмыкнула и подхватила Костика под локоток. — В отличие от этих тетех, я знаю, как порадовать мужчину. И как настоять на своем.
Уколов нас напоследок, Марьяна удалилась, буквально волоча худосочного Костика за собой. Рядом с пышной подругой кавалер смотрелся как жук-палочник, случайно взгромоздившийся на тыкву. Страшно представить, что будет, если тыква — то есть Марьяна — останется недовольна разговором. Раскатает в момент. И тогда уже нам придется искать нового продюсера.
Следом вышли охранники. Ариша покосилась на закрытую дверь и всхлипнула.
— Ты чего? — я бросилась к ней.
— Знает она, как надавить на больную мозоль, — пожаловалась Ариша. — При каждом удобном случае напоминает мне о муже.
Я обняла подругу и погладила ее вздрагивающую спину.
— Да брось, не хватало еще рыдать из-за Марьяны.
Ариша вырвалась из моих объятий, схватила с трюмо расческу и принялась с ожесточением раздирать колтуны.
— Вот как… как ей удается вертеть мужиками? Почему ей все сходит с рук?