Бегство от одиночества

Алиса Ганова

Третий лишний 2

Бегство от одиночества

Мисс Марвел кокетливо прикрыла руками уши, чтобы заглушить отвратительное визгливое скрежетание тормозящего паровоза. Справившись с собой, улыбнулась Алену, но резкий предупредительный гудок оказался настолько громким и внезапным, что от испуга она вздрогнула. Сильная тревога и так не отпускала Лидию ни на минуту, а мелкие случайные неприятности грозили окончательно лишить последнего самообладания и довести до истерии.

Заметив возбуждение и беспокойство спутницы, молодой человек снисходительно улыбнулся и заботливо подал руку. Его глубоко посаженные серые глаза, обрамленные светлыми ресницами, были такими обволакивающими, что сердце Лидии затрепетало. Как же она его так любила!

«И почему родители не замечают достоинств Алена? — недоумевала она. — Пусть он недостаточно состоятелен, но ведь папа тоже был небогат, однако родители мамы одобрили ее выбор!»

В благородстве и любви жениха мисс Марвел не сомневалась. Долгая тайная переписка, наполненная заверениями в любви и преданности, окрыляла и предавала уверенности в его чувствах. Нежные, трепетные письма Алена были ничуть не хуже тех пламенных речей, которые произносили рыцари, благородные разбойники и мстители в женских романах. Лидия так грезила о большой, всепоглощающей, чистой любви, что как только появился претендент на роль храброго Оливера, отдалась чувствам полностью и без остатка. И все в мистере Уилсоне было хорошо, разве только что он был небогат. Ее это не так сильно пугало, но вот родителей…

«Но ведь беден не тот, у кого мало что есть, а тот, кто многого желает! Если бы только они дали шанс Алену, я согласна была отказалась от дорогих нарядов…» — вспомнив, как при подготовке к побегу пришлось оставить дома самые красивые платья, чтобы не сеять лишних подозрений, ей стало грустно. Лидия обожала внимание и наряды, однако не отчаивалась и надеялась, что после того, как они сообщат родным о венчании, родители сменят гнев на милость и помогут любимому супругу встать на ноги.

«Именно ваше упрямство заставило меня решиться на отчаянный шаг: сбежать из дома! И теперь я вынуждена терпеть эту несносную выскочку!» — мисс Марвел злилась и ревновала Алена к Ханне, которая стояла в изящном синем прогулочном платье, опираясь на зонтик-парасоль. Когда Лидия смотрела на бывшую горничную, на ее весьма милом лице появлялось выражение высокомерия и раздражения.

«Выскочка!» — с праведным возмущением злилась она, вспоминая Ханну испуганной, молчаливой служанкой, боявшейся сказать родительнице слово против. А теперь горничная стояла напротив, разодетая по последней моде, и чувствовала себя ровней. Мисс Марвел неистовствовала, но приходилось терпеть.

«Право, неслучайно она мне встретилась. Не могла же я уехать с ним одна, без сопровождения. Что ни говори, но благовоспитанные леди из благородных семейств должны соблюдать приличия, но когда стану миссис Уилсон…» — от счастливой мысли Лидия улыбнулась, и Ален нежно сжал ее пальцы.

Тогда в Аллентауне она подошла к Ханне, чтобы намекнуть, что жителям Блумсберга будет небезынтересно узнать, от какого родственника той перепало наследство. Когда со сладким рожком вернулся Ален, Лидия с ядом рассказала, кто перед ним стоит. Узнав, что перед ним та самая служанка, передавшая их письма, ставшая содержанкой, Ален помрачнел и произнес:

— Мисс Норт, рад вас видеть и лично выразить благодарность за помощь, но теперь вынужден настоятельно просить вас не рушить наше счастье и поехать с мисс Марвел, чтобы сопроводить ее до алтаря, где мы должны обвенчать. В обмен предлагаю сохранить вашу тайну…

Лидия негодовала, но жених быстро объяснил, чем для них грозит отказ. Мисс Норт, по его мнению, вполне могла за вознаграждение поведать супругам Марвел, с кем сбежала их дочь. Родители, воспользовавшись законом, поспешили бы объявить их брак несостоявшимся, поэтому следовало обязательно, во чтобы то ни стало, уговорить Ханну поехать с ними, перетянув на свою сторону. Приведенные Аленом веские доводы образумили мисс Марвел, страстно желающую стать миссис Уилсон, и она вынуждена была согласиться.

Вспоминая о произошедшем, Ален злился. Все шло идеально по плану, однако он не учел одного: нрава невесты. И теперь из-за недалекой, зазнавшейся Лидии вынужден был находиться все время между двумя спутницами, чтобы их неприязнь не вылилась в явную ссору.

«Ч…рт, побери! Как же с ней трудно!» — Ален еле сдерживался, чтобы не высказать Лидии все, что думает. Одно дело вести с легкомысленной, романтичной юной леди переписку, а другое быть с ней рядом и вынужденно потакать всем ее капризам. Уже сейчас терпение было на пределе, но будущее зависело нее, потому он сдерживался. Также Алена успокаивало осознание, что Лидия ревновала.

Когда вошли в купе и расселись по местам, Ханна оказалась радом с Лидией. Почувствовав настроение мисс Марвел, она наклонилась вперед и вкрадчиво произнесла:

— Милая, Лидия, держи себя в руках и не забывай, мы связанны одной веревкой, как бы тебе этого не хотелось.

— Не смей говорить со мной в подобном тоне. Я — леди, а ты…!

— Содержанка? — улыбнулась бывшая горничная. — Я хотя бы не лицемерю, а вот леди, сбежавшей из дома с мужчиной, называться скромной, воспитанной дочерью почтенных родителей — фальшь и притворство.

— Я не думала, что ты такая!

— Бесцеремонно вмешиваясь в чужую жизнь, ты не задумывалась о том, что это может не нравиться людям? Конечно, нет, ты же дочь Маргарет!

— Не смей называть мою мать по имени, ты всего лишь служанка и падшая женщина!

— Но ты едешь со мной. Весьма подходящая компания для юной леди.

— Замолчи! — зашипела Лидия, сжимая кулаки.

— Нет. Я молчала два года и вместо благодарностей вы лишили меня рекомендаций и оставили шрам на лбу. Не надейся, что я буду по-прежнему безмолвно сносить оскорбления. Хочешь или нет, но настало время взрослеть и учиться жизни.

— Не тебе учить меня жизни!

— Нужно было думать, когда попыталась меня шантажировать. К твоему сведению, шантаж — оружие, которым можно уколоть и себя! — Ханна едва сдержалась, чтобы не намекнуть, что суровым учителем для заносчивой мисс Марвел скоро станет ее любимый Ален, тщательно изображавший из себя романтичного юношу. Он мог обманывать Лидию — недалекую спесивую дурочку, однако она чувствовала: мистер Уилсон не так прост, как хочет показаться, и была уверена, что стоит только мисс Марвел стать миссис Уилсон, ее ожидают чудные открытия о семейной жизни и нраве жениха.

Лидия была капризна, избалована и слишком любила любовные романы, чтобы внимательно присмотреться к Алену. Одно дело вести переписку и писать красивые лирические письма, а другое — сбежать от родителей, пересечь два штата и согласиться выйти замуж за скрытного, лицемерного обаятельного молодого человека.

«Вполне возможно, что Ален любит взбалмошную Лидию». — допускала мисс Норт, хотя видела она уже одного верного мужа, любящего супругу нежной, трогательной любовью… Вспомнив об Айзеке, тяжело вздохнула. Платье, перчатки, туфли, зонтик… — все напоминало о нем. Сердце сжалось от тоски. А взглянув на веселую, воздушную Лидию, кокетничавшую с Аленом, почувствовала себя совершенно несчастной.

«А я никогда не была такой», — с грустью и легкой завистью подумала Ханна, считая себя немного замкнутой, недоверчивой и обделенной той легкостью и беспечностью, свойственной хорошеньким юным леди, живущим беззаботной жизнью.

"Долго ли Ален выдержит капризы и придирки по поводу и без оных? Как поведет себя? Нет, будет очень интересно посмотреть, как у них все сложится», — Ханна улыбалась, хотя в душе испытывала тревогу. Она не была злой или завистливой, потому не смотря на всю нелюбовь к Марвелам, иногда, в редкие минуты жалела Лидию. Нрав у мисс Марвел был ничуть не лучше, чем у матери, только Ален не был похож на ее отца — подкаблучника.

«Теперь мы связаны. Что будет, когда приедем в Байборо? Понимает ли она, что ее ожидает?» — размышляла мисс Норт, думая о прошлом, настоящем, будущем, о том, как будет жить без Айзека и плакать ночами, как будет работать. От мысли, что снова придется стать прислугой и бегать по четырнадцать и более часов, опускались руки. Айзек баловал ее, заботился, пусть даже так странно и эгоистично.

Ханна больше изображая недовольство, чем испытывала злость на Лидию за вынужденный отъезд из Аллентауна, и скорее была рада, что решилась разорвать порочную связь, но безобразное поведение мисс Марвел ужасно раздражало. К тому же дорога изматывала. Предстояло пересечь всего два штата, но и это было немало. Ныла поясница и плечи, затекали ноги. Кроме того, Лидия всем своим видом показывала, что бывшей горничной не место в вагоне первого класса.

«Наверно, Ален назло любимой невесте купил мне билет в этот же вагон. Или чтобы я не сбежала, — решила она. — Интересно, на сколько хватит его терпения?»

Всю дорогу до Северной Каролины, что ехали в вагоне пенсильванской железнодорожной компании, Ханна чувствовала, как мистер Уилсон избегает смотреть на нее, но не обманывалась и осторожности не теряла. Точно так же смотрел толстый Олаф, изображая безразличие, а когда Айзек уехал из города, подкараулил у дома и сделал весьма недвусмысленный намек. Она решилась уехать, чтобы начать новую жизнь, забыв о прошлом, но не была наивной и понимала, что «добрые благонравные самаритяне» не дадут забыть о прегрешениях, и каждый раз с удовольствием будут напоминать ей о прошлом.

В окне проплавали неприступные горы, окутанные бескрайними лесами. Багряные рябины и клены, золотые березы, величественные буки и гикори, зеленые сосны мелькали перед глазами, поражая насыщенностью и красотой благородных цветов. Обе спутницы приникли к стеклу и, не отрываясь, смотрели на величественную дикую красоту, не тронутую человеком.

— Боже мой, Ален, какая красота! — с придыханием и детским восторгом произнесла Лидия.

— Ты еще не видела Рóли! Не зря его называют «Дубовым городом». Только представь дубы-великаны. Ветер колышет ветки, и спелые желуди гулко шлепаются на землю. Стук стоит по всей дубраве! Правда, так бывает не всегда. Иногда случается неурожай, но в хороший год желуди устилают всю землю под дубами… — от воспоминаний о счастливом времени, проведенном в дубраве у Алена блестели глаза. Пожалуй, впервые за все время, он выглядел искренне счастливым, восхищенным романтиком.

— О, как жаль, что я этого не видела, — кокетливо надула губы невеста.

— Мы обязательно посетим столицу. Уверен, тебе понравится!

Ханна чувствовала себя рядом с ними лишней и не знала, как себя вести. Прежней — боязливой, безгласной прислугой она уже не была и уважения к Лидии не испытывала. Как относиться к мистеру Уилсону еще не определилась, но чувствовала: он не так прост, как хочет казаться.

— Мистер Уилсон, расскажете о своем городе? — попросила мисс Норт, пытаясь разговорить его на отвлеченные темы.

— Увы, ничего особенного в Байборо нет. Обыкновенный городишко, как и множество других. Основан несколько лет назад и не имеет такой долгой истории, как Блумсберг, — он с намеком посмотрел на невесту, напоминая об их первой встрече, когда она с удовольствием рассказывала о дне города. Умилив мисс Марвел свой сентиментальностью, продолжил: — Здание магистрата, церковь — обычные и ничем не примечательные. Даже не знаю, что вам рассказать.

— О твоей ферме! — напомнила с улыбкой миссис Марвел. Наблюдая за ее счастливым лицом, Ханна догадалась, что дочь Маргарет, не видевшая раньше ничего, кроме магазинов и модисток, наверно не представляет, каково жить на ферме. Айзек называл Уилсонов не иначе как нищими плантаторами, с тоской вспоминающих о былом величие. Он рассказывал, что семья Алена разорена, и ему крайне необходимо жениться на состоятельной невесте, чтобы наладить дела и выплатить долги. Тем не менее Ханна отдавала должное выдержке и целеустремленности мистера Уилсона, который верно и упорно двигался к намеченной цели столько лет, терпеливо выжидая согласия Лидии на брак и побег. Айзек чувствовал его намерения. Да и как иначе, если он сам был когда-то в подобном положении. Воспоминания о мистере Гриндле навеяли тоску, ведь они больше не увидятся. Он женится, будет счастлив, а она будет помнить о нем всегда. Ханна вздохнула.

— Не нужно печалиться, мисс Норт, — улыбнулся Ален, пытливо заглядывая ей в глаза.

— Я не печалюсь, но с нетерпением жду окончания путешествия. По правде сказать, устала сидеть, — она тоже улыбнулась, стараясь скрыть растерянность и неуверенность в завтрашнем дне.

— Понимаю, — сочувствующе улыбнулся спутник. — В утешение скажу, что к вечеру прибудем на станцию, где нас встретит мой друг. Осталось немного потерпеть.

— А вот я не жалуюсь! — с гордостью вклинилась в разговор Лидия. — Даже если бы пришлось ехать целых две недели, я бы не испугалась! — ей, как ребенку, хотелось, чтобы ее похвалили.

— Милая, я всегда знал: ты терпелива, как ангел, — Ален снова улыбнулся, но Ханне почудилась на его губах легкая, скрытая усмешка.

— А чем занимается ваша семья, мистер Уилсон?

— На ферме Алена растет табак, иногда бобы, а хлопок больше не выращивают, — поспешила ответить ревнивая невеста, в грезах видевшая себя хозяйкой преуспевающей фермы. — Но тебя это не должно волновать.

— Нет ничего странного, любовь моя, в желании мисс Норт знать, куда она едет. Мне бы тоже было интересно знать, где предстоит жить. Когда приедем, мисс Норт сама все увидит. Место простое, но весьма живописное. Жители вежливы и воспитаны. Старые, добрые традиции гостеприимного юга, — мягко ответил мужчина. Потом склонил голову и поцеловал невесте руку. — Венчание состоится почти сразу же, после приезда, а потом вы, мисс Норт, осмотритесь и, если понравится, останетесь. При вашем обаянии, вы легко найдете супруга и уже не покинете нас.

Ханну подмывало поинтересоваться, сколько рабочих на ферме, но хоть Ален и был весьма улыбчивым, по взгляду его холодных глаз поняла: лучше держать язык за зубами. Она отвернулась и старалась до конца дороги молчать.

За окном девственные леса сменились песчаными холмами, покрытыми сосновым бором. А еще позже появились бескрайние поля с редкими фигурами фермеров и рабочих, собирающих урожай. Уставшие люди, тоскливо суетились между грядок и при виде паровоза, поднимали лица от земли и с тоской и любопытством провожали вагоны первого класса.

Чем дальше продвигались с севера на юг, тем больше встречалось чернокожих. Если на западе штата они попадались не часто, то в прибрежных районах их было много, даже слишком много. Каждый третий, если не каждый второй, был освобожденным рабом.

— Ален, а почему их так много? — поразилась Лидия, никогда не видевшая столько темнокожих людей.

— Бывшие рабы, — брезгливо пояснил мужчина. — Раньше они работали и жили на плантациях Тайдуотера, теперь же совсем распоясались. Скупили фермы и, что ни выборы, пытаются пролезть. Совсем забыли, обезьяны, свое место. Дикари желают управлять белыми, цивилизованными людьми! — произнес он с возмущением, и на исказившемся от ненависти лице проступили черты хищника. На короткое мгновение Ханна увидела перед собой опасного человека, который мог быть жестоким.

«Может, после отмены рабства его семья разорилась, и теперь он ненавидит бывших рабов?» — подумала она, вспомнив статью в газете, красочно описывающую «подвиги» тайных отрядов «красных рубашек» в Каролине. Запугивания, жестокие избиения, линчевания… Чем лучше узнавала мистера Уилсона, тем больше опасалась, понимая, что он суровый, расчетливый человек, умевший быть вкрадчивым и скрытным. Продолжить разговор и попытаться доказать, что бывшие рабы тоже созданы Богом по своему подобию, она не рискнула.

Путешествие по железной дороге завершилось в Ньюберне, однако радоваться еще было преждевременно. Из города до Байборо уставшим, измученным путешественникам следовало несколько часов добираться на дилижансе.

Они стояли на вечернем опустевшем перроне и вертели головами по сторонам, рассматривая вокзал и пытаясь выискать в толпе того самого друга. Вокруг сновали носильщики, грузчики, подозрительные мужчины, навязчиво предлагающие помочь донести вещи и указать отличный недорогой отель. Если бы рядом не было Алена, Лидия от страха лишилась сознания.

— Ален! — окликнул жизнерадостный приятный мужской голос, на который обернулись все втроем. К ним спешил высокий темноволосый мужчина. Он улыбался, а когда приблизился, Ханна разглядела очень привлекательного молодого человека. Близко посаженные перламутрово-серые глаза с интересом рассматривали спутниц мистера Уилсона. Тонкие губы оставались упрямо поджатыми и выдавали его сложный, противоречивый характер. А взгляд хоть и казался плутоватым, одновременно поражал своей искренностью и простодушием. Склонив голову в приветствии, он обаятельно улыбнулся.

— Саймон! — обрадовался Ален и обнял друга, одетого в простую светлую рубашку и жилет. — Рад видеть, дружище!

— Я тоже рад! Надолго домой?

— Пока не знаю, как сложится. Кстати, мисс Марвел, мисс Норт позвольте познакомить вас с моим другом, мистером Вудом. Мистер Вуд, это мисс Марвел — моя невеста и мисс Норт.

— Моя служанка! — не удержалась Лидия от язвительного уточнения, потому что от мысли, что горничную запишут в подруги, становилось неудобно.

— Рад познакомиться, мисс Марвел, мисс Норт, — Саймон поцеловл руку Лидии, потом Ханне, но более чувственно и многозначительно. — Должно быть, мисс Марвел, ваша семья весьма влиятельна и щедра, — заметил он, намекая на весьма презентабельный вид горничной.

Лидии не терпелось раскрыть ему глаза на правду, однако решила, что Ален сам все расскажет, а если нет, то сама позаботится об этом позже.

— Нас ждет дилижанс, однако, если леди хотят отдохнуть…

— Нет, мы скорее хотим увидеть матушку, — отрезал Ален. — До Байборо всего 20 миль. Три часа, и мы дома.

— Тогда поторопимся. Мисс Норт, позвольте помочь? — Саймон услужливо предложил руку.

"Лучше быть самой по себе, чем сбежать от Айзека и попасть в зависимость от другого мужчины, который сходу решил, что я — легкая добыча", — подумала Ханна и слегка снисходительно и чуть равнодушно, чтобы показать незаинтересованность, ответила:

— Благодарю, но, право, не стоит.

Мужчина не убрал с лица улыбку, лишь легкая насмешка появилась в его глазах.

— Если понадобится помощь — смело обращайтесь. Буду рад помочь, — покровительствено произнес он, потом кивнул носильщику и двинулся вперед.

Ханна сразу определилась, как с ним держаться, и от чего-то была уверена: мистер Вуд догадался, что она была содержанкой состоятельного человека.

"Пусть думает, что хочет, но я не дам повода для сплетен и намеков о своей благосклонности. Я — Ханна Норт, не позволю насмехаться над собой и позорить мое имя, как бы там ни было!" — решила она и с уверенностью последовала за мужчинами.

Покрытый пылью зеленый почтовый дилижанс, запряженный четверкой лошадей, стоял неподалеку. Он был стареньким, с потрескавшимся лаком в некоторых местах, с жестким сидениями. Других попутчиков, как ни странно, не оказалось, поэтому как только погрузили багаж и закрепили, двинулись в путь.

Еще теплый осенний воздух приятно обдувал уставших путешественников. Поглядывая в окно, Ханна разглядывала поля с выращенным урожаем, как правило, табаком. С одной стороны участка возвышалась зеленая поросль, доходившая работникам почти до плеч, а в другой сушились собранные листья, нанизанные на веревки. Где-то листья еще были зелеными, где-то бурыми. Она догадалась, что каждый решал: приступать к сбору урожая или подождать — полагаясь на свой опыт. Скромные домики фермеров, дети, бегающих в заплатанных рубашках. Работающие на полях женщины вскидывали головы и провожали взглядом повозку, придирчиво рассматривая её и Лидию.

— Ханна, ты — моя служанка, поняла? — на ухо прошипела Лидия.

— Может, все же компаньонка? — вскинула бровь Ханна, начиная язвить: — Иначе юной леди следовало бы ехать в грузовом вагоне, со своим конем, который в случае опасности защитит от посягательств.

— Дерзкая нахалка.

— Могу уехать.

— Нет!

— Значит, компаньонка.

— Хорошо.

— О чем спорите, леди? — Ален дремал, но из-за любопытства приоткрыл глаза.

— Мы сошлись во мнении, что я — компаньонка, а не служанка, — пояснила мисс Норт. — Хотя я не желанию быть ни той, ни другой.

— Я, конечно, не против, что у моей невесты есть компаньонка, однако, когда мы поженимся — Лидия не будет скучать, — он явно намекал, что выплачивать жалование компаньонки не намерен.

— Мистер Уилсон, как только все уладится, думаю: наши пути окончательно разойдутся, и мы расстанемся с самыми наилучшими пожеланиями. Поверьте, я не горела желанием составить вам компанию или общаться с семейством Марвелов. Более того, мистер Уилсон, я по-любому на вашей стороне, — многозначительно добавила Ханна, понимая, что в ближайшей время будет сильно зависима от Алена и ссориться с ним из-за Лидии глупо.

— Весьма рад слышать, что вы, мисс Норт, всей душой желаете нам счастья, — самодовольно ухмыльнулся мистер Уилсон. С каждой преодоленной милей в его мимике, голосе все больше проявлялись торжество и уверенность, и он начинал походить на задиристого кота, в лапы которого попали две беззащитные мышки.

Когда сошли с дилижанса, перед взором предстал засыпающий городок в две улицы, с единственной мощеной дорогой, на которой находились магистрат, банк, тюрьма, церковь, несколько лавок. Дома горожан в центре были богаче и изысканнее, чуть поодаль попроще, но добротные, а затем начинались простые домики. По сравнению с Блумсбергом, не говоря уже об Аллентауне, Байборо — большой поселок. Если бы не река, впадающая в залив, наверно дело обстояло гораздо хуже.

Пораженная мисс Марвел безмолвно озиралась по сторонам. На ее ошеломленном лице читалось отчаяние. Побег, путешествие и город, в котором вырос любимый Ален представлялись ей по-другому. Разочарованная Лидия робко поинтересовалась:

— Ален, а где твой дом? — уверенность и беззаботный задор сменились предчувствием, что неприятные открытия еще не закончились.

— Уже скоро, любимая, — он заботливо подтолкнул невесту в спину, предлагая следовать за другом. — Пойдем.

Следовать за мужчинами по темной не ровной грунтовой дороге на каблуках было делом трудным и опасным. Подвернув ногу на камне, Ханна едва не упала.

— Гордость — достойное качество леди, однако гордым Бог противится, а смиренным дает благодать, — произнес мистер Вуд, и, не спрашивая разрешения, подхватил ее под локоть. — Вы замерзли?

— Да, — едва слышно ответила мисс Норт, дрожавшая от страха и подозрений. Она уже в который раз проклинала прогулку по оранжерее, с которой начались неприятности. Оказаться ночью в незнакомом городе с малознакомыми мужчинами — что может быть хуже? Только выдержка позволяла сохранять показное спокойствие и мысль, что потери целомудренности ей уже не стоит бояться.

Вскоре подошли к двухэтажному дому. Белые стены, недавно окрашенные свежей краской, украшенные вьющейся зеленью, еще не успевшей увясть, производили благоприятное впечатление. Ханна с недоверием осмотрелась, и, заметив ее сомнения, Саймон с весельем в голосе пояснил:

— Это дом моей матери, мисс Норт. Видите, в окне горит свет? Матушка обшивает шкатулку кружевом, коротая время в ожидании гостей.

Ханна попыталась улыбнуться, но получилось плохо. Мистер Вуд широко улыбнулся и хотел еще что-то сказать, но Лидия возмущенно перебила:

— Но почему мы тут?