Тень за моей спиной

— Всех, — подтвердил он, проследив за моей реакцией, но тут же добавил, — кроме меня! Пошли!

Сашка снова потащил меня за руку, шагая уверенно по широкому коридору, да так, что мне пришлось чуть ли не бежать за ним. Однако его приподнятое настроение передалось и мне.

— Куда мы направляемся? — сейчас здесь были только мы вдвоём, а прочее отошло на задний план.

— Сейчас увидишь, — произнёс он довольным тоном, не лишённым загадочности и распахнул передо мной дверь. — Прошу! Моя комната, она же берлога одинокого холостяка.

— Очень приятно, — зачем-то пробормотала я, оглядываясь по сторонам. Помещение принадлежало, безусловно, мужчине: фотографии в рамочках тёмного цвета, подбор книг на полках на всевозможные технические темы, но самое впечатляющее — большая кровать с иссиня-чёрным шёлковым бельём, которое непременно захотелось потрогать. И я сунула руку в карман шорт, чтобы сдержаться.

— Ну как? — поинтересовался Саша, сложив руки на груди и посматривая на меня. А я словно почувствовала, что, несмотря на лёгкую полуулыбку, он напряжён. Хотя чего это с ним? Это ведь не мой дом, его.

— Красиво, — отозвалась я.

И, желая сделать приятное своему Морозову, прошлась по направлению к фотографиям на стене. А ещё хотелось узнать как можно больше о том, кто похитил моё сердце, но об этом, надеюсь, даже не догадывался. На одной фотке румяный карапуз задорно смеялся, в то время как его пухлые щёчки и даже ручки были разукрашены зелёнкой. На другой восторженный ребёнок держал за руль двухколёсный велосипед. Саша-первоклассник со школьным ранцем за плечами и букетом цветов в руках, наверняка в те времена он сам себе казался взрослее и самостоятельнее. А это…

— Когда ты успел? — удивлённо поинтересовалась я глядя на свою фотку одну, другую. И тут же почувствовала, как горячие ладони легли мне на плечи, погладили. Чуть шершавые пальцы проникли под короткие рукава, коснувшись плеч.

— Женька, — шёпот горячих губ на ухо вызвал мурашки и учащённое сердцебиение, — как же я рад, что ты со мной!

Голос Саши завораживал, заставляя замирать в предвкушении. Но передо мной были фотографии, сделанные за несколько месяцев до нашего знакомства, и это было действительно интересно. Не то чтобы я была против подобного внимания к себе, но всё же!

— Ты мне не ответил!

Кое-кто прикусил мне мочку уха, стало немного больно. Я вскрикнула от неожиданности и удивления. Но Александр, поняв, что сделал что-то не так, лизнул место укуса, а затем подул.

— Прости, не рассчитал, — повинился он, — зацепился за серьгу.

— Бывает. И всё же, Саш, — я попыталась повернуться к любимому лицом, только мужские руки снова оказались на месте. На этот раз — на моей талии, предварительно проникнув под блузку! — Откуда у тебя мои фотки? Мы ведь были с тобой тогда ещё даже незнакомы. Сейчас лето, а на одном снимке зима, на другом — весна.

— Всё-то ты замечаешь, — проворчал мой парень, прижимая меня к себе. — Вот как от тебя сходить налево?

— А ты туда уже собрался? — подобные шутки никогда не позволяла и на свой адрес их воспринимать тоже не желала. Я напряглась, а настроение тут же стремительно стало падать. Морозов, поняв, что сказал явно не то, поспешил исправиться:

— Прости, Жень, я дурак и шутки у меня такие же! Не хотел тебя обидеть, честное слово, — жёсткие губы коснулись моего лба. — Посмотри на меня, пожалуйста!

— Нет! — я уткнулась ему в грудь, страдая и не понимая себя одновременно.

— Жень, — тихо произнёс Сашка, и тут же сильная мужская рука легла мне на затылок, помассировала его, запутавшись в волосах. Плакала моя причёска! Но пусть уж лучше она, чем я. — Мы ведь на самом деле давно с тобой знакомы. Сколько раз видел тебя, спешащую на лекции с подругами, но не было возможности подойти. А ещё я совершенно точно знаю, во сколько ты просыпаешься и в какой магазин предпочитаешь ходить за хлебом.

Я была поражена услышанным, но всё это было как-то непривычно. Если парню нравится девушка, то он что делает? Знакомится! А здесь? Он взрослый, не безусый подросток, так в чём же дело?

— А чего круги наматывал? — поинтересовалась, забыв про свою обиду, — почему сразу не подошёл? Стеснительным тебя не назовёшь.

— Не был уверен в нескольких вещах, — произнёс он с какой-то неохотой, продолжая массировать мой затылок, словно отвлекая от ненужных мыслей.

И эти слова выглядели как признание, наполненное глубинным смыслом. Возможно, я что-то такое себе придумала, но бабушка часто повторяла, будто мне удаётся совершенно точно понимать ощущения других людей. И сейчас казалось, что Александр честен со мной, несмотря на всю непонятность его фразы.

— В каких?

— Ерунда, — любимый попытался отмахнуться, — придуманные мной условности. Не бери в голову. Да и ты тогда была несвободна!

— Ерунда, — я как попугай повторила за Сашей слова, — тебя именно это останавливало?

— Слушай, давай не будем о ком-то? Особенно о твоём бывшем! — он вдруг оплёл меня руками и, приподняв, отодвинул от стены с фотографиями, — разве нам с тобой нечем заняться?

— Да, пора идти, там гости заждались! — надеюсь, разочарование не прорвалось в моих словах. Здесь, в этой комнате, мы были вдвоём, без незнакомых мне людей и их порой откровенных рассматриваний.

— Женька, я же не о том! — Саша обнял меня, я подняла голову, чтобы взглянуть в его глаза и попытаться прочитать в них что-то неозвученное, спрятанное в мыслях. — Просто хочу быть с тобой рядом, касаться, иметь возможность целовать, когда захочу, а не ждать, пока представится возможность. Понимаешь?

Понимала ли? Да! Я и сама хотела чувствовать его тепло, сильные руки и те нежные поглаживания, от которых даже сейчас сбилось дыхание, а тихий всхлип с трудом удалось удержать. Мужские губы слегка коснулись моих глаз, щёк, после спустились к подбородку, и я вновь ощутила лёгкий укус, но теперь он уже стал нежным, чуть игривым. Мой любимый касаясь, провёл языком от ключицы до мочки уха, снова поцеловал… Вот и пуговки на блузке сами собой расстегнулись, стоило только кому-то подозрительно умелому (возмущённо пыхчу!) прикоснуться к ним и слегка поработать пальцами.

— Белое тебе очень идёт, — восторженно пробормотал он, отбросив в сторону блузку и прикоснувшись к кружевному бюстгальтеру. Мизинцем спустив тонкую лямку с плеча, мой ненаглядный потянул меня за собой в сторону кровати, на которую уселся, повернувшись лицом ко мне. Я запустила свои пальцы ему в волосы, прошлась по плечам, не забыв нырнуть рукой в вырез горловины белоснежной футболки. От прикосновения Сашка вздрогнул, ведь мои пальцы были холодными, а его тело разгорячённым.

— Там гости, — зачем-то попыталась я воззвать к голосу разума его и моему.

Но напрасно. Стоило почувствовать, как Сашины пальцы осторожно выправили грудь из кружева, а его губы коснулись нежных ареол, как я ощутила горячий прилив внизу живота и желание застонать. Шорты также оказались расстёгнутыми и спустя секунду упали на пол, не отвлекая нас. А в то время, когда язык любимого, дразня, касался сосков, тем самым распаляя меня, его руки уже гладили мои бёдра с таким жаром, что я не выдержала и всё-таки ахнула, успев ухватиться за мужские плечи.

— Мне нравится твоя реакция, — любимый взглянул снизу вверх, а затем обнял ладонями мою грудь, одновременно погладил её подушечками больших пальцев и, обхватив губами горошинку соска, поиграл с ним языком. Потом проделал это с другой грудью. Дожив до двадцати одного года, я не знала, что ласка может заводить, будоражить. Словно огонь, превратившись в горячую змейку, пробежался по моим венам и спустился к животу, завязав там тугой узел. — И ты так вкусно пахнешь, — прошептал Саша, наклонив голову ниже, словно действительно принюхивался.

Но растеряться или даже отстраниться я не успела. Быстрым движением его рук, оказалась уложенной на кровать, сам же Морозов так и остался сидеть рядом, рассматривая меня с каким-то плотоядным выражением на лице.

— Съесть хочешь? — вот первая фраза, которая пришла мне в голову. Глупая, но она позволила Сашке прийти в себя. — На ужин?

— Сначала на ужин, а потом и на завтрак, обед… — не стал отпираться он, проведя пальцами по моей груди, затем спустившись по животу к трусикам. И отодвинув кружевную ткань, осторожно коснулся сокровенного. Я глубоко вздохнула, опьянённая его прикосновением и теми чувствами, что испытывала к конкретно этому мужчине. Хотела ли я когда-нибудь ещё так сильно, как его? Нет, конечно же. Потянулась, чтобы тоже иметь возможность коснуться его, запустить руки под футболку, а то и вовсе снять её за ненадобностью. Но мой любимый знаком попросил лежать, воспринимая его ласки, прикосновения.

— Саш… — против воли вырвалось у меня в тот момент, когда мужчина скользнул к моим ногам, чтобы снова продолжить эту сладкую пытку. Но на сей раз мои кружева, как и шорты, показались лишними.

— Женька, моя хорошая, самая лучшая! — прохрипел мой мужчина (назвать парнем язык не повернулся), — ты даже не представляешь, как хочу тебя! — его пальцы раздвинули складочки, скользнув внутрь.

Я замерла, позабыв, что кроме нас двоих, вокруг существует ещё множество людей. Здесь и сейчас весь мой мир сосредоточился на этом мужчине, самом желанном и любимом.

— Женя… — прошептал он, встретив преграду, а я покраснела, как самая настоящая школьница.

— Ты удивлён?

Но ответа я так и не дождалась, потому что именно в этот момент мой милый стал покрывать поцелуями внутреннюю часть моих бёдер, словно девственность послужила сигналом к продолжению наших ласк. Мужчина до конца остаётся собственником, а убедившись в отсутствие у меня интимных контактов с кем-то ещё, Саша усилил натиск, словно только и ждал подтверждения моей невинности.

Я закрыла глаза, теряясь и растворяясь в этих ощущениях. Вцепившись пальцами в шелковое бельё, кусала губы, сдерживая стоны, то и дело грозящие сорваться с губ.

И вдруг всё прекратилось.

— Прости, — произнёс он, с трудом отстраняясь. — Не будем, не сейчас.

Краска стыда залила моё лицо, и стало так неуютно, словно сейчас мной пренебрегли. Хотя, конечно же, всё было несколько иначе, но, поди, разбери их, эти чувства. Одинокая слезинка выкатилась из правого глаза. Я попыталась сдвинуть ноги, чтобы вернуть всю свою одежду, а потом постараться привести себя в порядок. Но сильная мужская рука сжала моё колено.

— Прости меня, — резкое, почти неуловимое движение, и вот уже сам Морозов навис надо мной рассматривая.

— Я не сержусь, что ты! — как можно беспечнее постаралась ответить, а вот улыбка точно не получилась.

— Жень, — он словно не слышал моих слов, продолжая вглядываться в мои глаза, — наш первый раз будет только нашим. Без всего этого антуража там, за стенами дома. Наверняка нас с тобой ждут, а мне хотелось, — мужчина опустился рядом, прижал меня к себе, прикоснулся губами к ушку и прошептал, — чтобы ты запомнила наш первый раз. А потом, после всего, что между нами произойдёт, ты останешься рядом, а не упорхнёшь к себе домой.

— Ты действительно этого хочешь? — поинтересовалась я, в то время как вторая слезинка попросилась наружу, а за ней и третья.

И тут Сашка напрягся:

— Одевайся, сюда кто-то идёт, — произнёс он, нехотя выпуская меня из своего захвата.

Приятно? Да, я видела его сожаление, и это придало мне силы и немного приподняло настроения. Быстро сев, я натянула всю свою разбросанную одежду, а затем попыталась привести в порядок свою причёску.

— Откуда ты знаешь? Ведь, кроме криков с улицы, ничего не слышно!

— Это же мой дом! — пояснил он, наблюдая за моей попыткой причесать волосы пятернёй, ведь сумочка осталась где-то там, в прихожей. Но спасение оказалось рядом, — Ванна там.

Присмотрелась, действительно! Неприметная дверь, оклеенная теми же обоями, как и сама комната, была моим спасением. А большое зеркало с расчёской и вовсе подняло настроение.

За дверью послышался приглушённый разговор. Кажется, кто-то незнакомый что-то говорил Саше, и тон общения был отнюдь не любезным. Как нарочно, приоткрытая дверь и свет в ванной не давали приблизиться и послушать, что произошло. Но я сделала шаг, другой…

— Познакомь меня с твоей девушкой! — раздался чужой голос с нотой заинтересованности.

— Женя, выйди к нам, пожалуйста! — попросил мой Морозов, хотя, кажется, не особо этого хотел.

Но я вышла, конечно же! Не вечно мне стоять в ванной и делать вид, что отсутствую. Как оказалось, Саша разговаривал с седоволосым мужчиной, на вид которому можно было дать лет восемьдесят.

— Здравствуйте! — вежливо, но испугано поздоровалась я и тут же была прижата Сашей к его сильному телу.

— Добрый вечер, милое дитя, — незнакомец оказался любезным, а вот его глаза мне показались колючими, да и уголок рта подёргивался, выдавая нервное напряжение. Неприязни в свой адрес, однако, я всё-таки не заметила и то ладно. Только вот напускное спокойствие от меня спрятать так и не удалось. — Чего же вас тут мой племянник прячет? Боится, украдут?

Смешок сорвался с искусственной улыбки дядюшки, а вот рука Саши усилила свой напор, что стало немного больно. Но я не обратила на это внимание, потому что было ощущение, что вокруг нас сгущался воздух, настолько накалилась атмосфера при внешней благоразумности.

— Пусть только попробуют, — отозвался Саша немного резким тоном, похожим на рык. И от этого противостояния у меня мурашки побежали по рукам. А ещё возникло ощущение, что эти двое вели мысленный разговор, озвучивая только отдельные фразы. Как-то слишком много тишины для нежной родственной встречи.

— Тебе надо выйти к… — быстрый колючий взгляд мужчины снова метнулся ко мне, — к своим гостям.

Да что же это такое! Я оказалась притиснутой к телу своего любимого настолько, что стало трудно дышать. Однако происходящее мне нравилось всё меньше. Какие шашлыки, винцо и танцы? В воздухе ощутимо запахло угрозой! Что нужно ненаглядному престарелому дядюшке?

— Иди, скоро буду! — низким голосом отозвался мой Морозов, но его дядя даже с места не двинулся. Очередное противостояние длилось недолго.

— Александр, ты знаешь, что откладывая, только хуже себе делаешь. Пойдем, — ледяным тоном произнёс чудо-родственник. И в то же мгновение, на долю секунды, неприязнь коснулась и меня.

— Хорошо, — сильные руки сжали плечи, и Саша шепнул мне на ушко, — жди меня здесь, не выходи. Скоро буду.

Я кивнула, не в силах оторвать взгляд от закрывшейся за мужчинами двери. Что это было? Почему вдруг вечеринка превратилась в какой-то конфликт? И повинуясь внутреннему порыву, осторожно приблизилась к окну, посмотрела вниз. Ещё недавно все веселились, готовились к дружеской вечеринке, а сейчас… Стенка на стенку, вот как называлась картина, открывавшаяся передо мной. Причем численность команды Морозова была в явном меньшинстве. И складывалось впечатление, вершиной столкновения был мой любимый и этот родственник.

— Разборки? — пробормотала, не сразу осознавав, что сказала это вслух.

— Так и есть. Тебе надо к нему, — неожиданно прозвучало за спиной, и я резко обернулась. Роман Лисов уже не казался мне таким обаятельным, как вначале. Что-то в нём проскользнуло хищное, стоило только мужчине взглянуть вниз из окна.

— Саша рассердится, я буду ему мешать.

— Пойми! — убежденно проговорил Лисов, словно я для него была маленькой неразумной девочкой, — только ты сейчас сможешь удержать Морозова, чтобы он не рассорился со своей семьёй. Для него это действительно важно.

Я посмотрела на собеседника, перевела взгляд вниз. Происходящее и мне казалось каким-то неправильным. Но выскакивать к чужим людям и виснуть на мужчине, даже если ты считаешь его своим, это как-то неприлично.

— Они убьют друг друга, ты этого хочешь? — совершенно спокойно произнёс Роман, сверля меня хищным взглядом. Мне показалось, что даже злость промелькнула в его глазах, и это было совершенно непонятно. Что здесь творится?

— Но почему… — у меня в голове не укладывалось всё происходящее, — что они не поделили?

— Многое, не мне лезть в дела старших, — сказал, словно выплюнул Лис, — Евгения, нельзя медлить! Он сожрёт Сашку, даже не поморщится! Это монстр, не человек! У него огромная власть, Морозову такая пока даже не снилась!

— Почему я, а не вы? — странная манера толкать девушку между двумя разозленными мужчинами была мне непонятной. — Нет, я не против, но в чём дело?

— Потому что только тебя он может сейчас послушать, — «огорошил» меня выводом Лисов.

Я направилась к двери, не понимая, что именно происходит там внизу. Но даже сейчас, своим человеческим умишком осознавала — перевес сил явно на стороне пожилого родственника. Вон, каких качков он с собой привёл, все один к одному! Всё ещё не придумав, как поступить и что сказать, ведь происходящее для меня было чем-то тяжёлым и непонятным, я открыла дверь из дома, сделала шаг, другой по направлению к «клубку раздора» и остановилась. В этот момент абсолютно все присутствующие здесь, а это более сорока человек, повернулись в мою сторону. И конечно же, двое мужчин, предводители конфликта, тоже уставились на меня. Я замерла, растерявшись от их глаз, жутких и решительных. Даже Сашка сейчас был похож на какого-то головореза, а выражение его лица настолько отличалось от такого привычного, родного, что я отшатнулась.

— Что происходит? — прошептала, чувствуя, как деревенеют ноги, а внутри что-то сжалось в трусливый комок. Это сердце ушло в пятки, не иначе. Сашины глаза сверкнули, но я не разобрала, злость в них мелькнула или что-то другое. Что-то обжигающее, чужое, показалось и спряталось, словно и не было.

— А вот и он, наш способ решить конфликт, — дядюшка улыбнулся, обнажая желтоватые зубы, — надеюсь, ты, дорогой племянничек, понимаешь, что это означает?

Стало неприятно от цепкого взгляда старика, каким он вскользь прошёлся по мне. Может быть, теперь спор примет более мирное направление?

— Женя, иди сюда, — приказал Сашка, а я даже не думала обижаться на его властный тон. Как-то спокойнее с ним, что ли. Подошла, вложив свою руку в его ладонь, и ощутила тревогу ещё сильнее. Именно в этот момент глаза пожилого мужчины сверкнули, а взгляд, направленный в сторону моего Морозова, не предвещал ничего хорошего.

— Ну что же ты молчишь? Или тебе всё равно? Посмотри внимательнее по сторонам, может, найдёшь ответ, призывающий к повиновению? — правый уголок рта старика хищно дёрнулся, — или не она первая, не она последняя?

Ладонь Сашки сжалась, а я в душе запаниковала. Как-то неправильно всё было, словно не по-настоящему! И эти странные слова, которые произносил старик, от них мне становилось не по себе.

— Убирайся, — процедил сквозь зубы мой мужчина, задвигая меня за спину.

— Не поможет, поверь, — глаза старика сверкнули, словно фары машин. Неужели линзы? Наверное, он их носит вместо очков, почему бы и нет. Я с опаской посмотрела на окружение Саши, перевела взгляд на команду седовласого старика и нахмурилась. Они тоже сверлили друг друга глазами, на отдельных лицах играла улыбка, очень напоминающая звериный оскал. Но все оставались на месте. Похоже, без особого сигнала ни один из них не ринется в бой. Или я что-то не понимаю? — Более того, у тебя есть пять минут на всё про всё. — Оставьте нас! Все! — вдруг скомандовал странный родственник и посмотрел на меня. Прочие же свидетели беседы словно тени растворились за забором, покинув территорию вполне обычным способом. Сашины друзья, поймав его согласный взгляд, предпочли покинуть нас. Я не знала, как поступить, но мой Морозов всё решил за меня:

— Солнце моё, — хрипло произнёс он, быстро поцеловав меня, — иди туда, где я тебя оставил.

— Уверен? — мне не нравилось, что Сашка останется с этим чудным стариком.

— Вполне! — мой хороший хотел усмехнуться, но получился неприятный кривой оскал, которого ещё не видела. Жуть!

Я повернулась, чувствуя себя весьма неуютно. И стоило приблизиться к двери, как до меня донёсся приглушённый разговор этих двоих:

— К чему спектакль? — голос Морозова звучал спокойно, словно ещё недавно и не было гневных взглядов, обращённых к пожилому мужчине.

— Семья заждалась. Иначе помнишь, что случилось на прошлой неделе с той…

Не знаю, что и где произошло, только я в этот момент уже прикрыла за собой дверь. Подниматься наверх не было желания, поэтому я нервно мерила шагами огромную прихожую, попутно кусая губы и гадая, что именно сейчас произошло на моих глазах, кроме очевидного — Сашка чего-то очень не хочет, а вот родственник намерен твёрдо добиться желаемого. И в чём сила его убеждения, к чему принуждает, я не понимала. Только сердцем чувствовала, что в планы этого родственника совсем не вхожу. Может быть, родители Морозова не смогли убедить его оставить меня, так попросили этого деда?

Выходной «задался».

Наверное, ждала целую вечность, а может быть, две. Дверь раскрылась именно в тот момент, когда я была готова выглянуть наружу, чтобы предотвратить возможную драку.