Маленькая хозяйка замка Шгрив

— Я приглашаю тебя после завтрака прогуляться по саду.

— С удовольствием, ваша… Дункан, — быстро исправилась она.

Похоже, мужчине на том конце понравилось подобное обращение — он довольно крякнул, поднимаясь из-за стола. Подойдя к жене, помог ей освободиться от салфетки, так некстати запутавшейся вокруг тонкого запястья. Галантно подставив руку, герцог дождался, пока Юлия уложит на неё свои изящные пальчики. И чинно повёл жену в сторону открытой веранды.

— Это восхитительно! — восторгалась Лия, наблюдая, как весёлый фонтанчик в виде мраморного змея разбрасывает брызги, искрящиеся на солнце. Радужные струи вылетали прямо из открытой пасти чешуйчатого чудовища.

Погода выдалась дивной, и в этот момент, стало казаться, что не так уж и плохо, что она вышла замуж за Эррола, а не за кого-то другого. Герцог в летах, но двигается сам. Все знают случаи, когда девиц выдавали за дряхлых богатых стариков, за которыми юные жены были вынуждены… ну не горшки, конечно, вытряхивать, но постоянно им читать, развлекать, ухаживать по мере возможностей. А пожилые мужчины лежали годами, в то время как юность дев уходила вместе со слезами…

— Юлия, я хочу сделать тебе небольшой подарок, — отвлёк герцог жену от созерцания падающей воды. С этими словами он взял девушку за руку и надел ей на пальчик изящное колечко с красным камнем. — Это обручальное кольцо, принадлежащее женщинам нашего рода. Оно давно уже ждало свою хозяйку. Нравится?

Лия заворожено смотрела на игру света, отражающегося в гранях «короля камней». И видела свет первобытных костров и пылающий закат Аома, укутавший вершины Торильских гор. Чувствовала исходящую от него особую силу, силу огня, любви и крови. Это так правильно — камень, используемый магами, как талисман, способный сближать влюблённых и усиливать их страсть. Камень, являющийся символом любви, должен украшать руку женщины, единственной для главы рода.

***

— Матильда, не надо меня сопровождать! Я прекрасно освоилась и не боюсь заблудиться! — с этими словами герцогиня попыталась выдрать шаль у настойчивой служанки. Шаль не выдиралась, а горничная с неподражаемым упорством продолжала заворачивать в неё свою молодую госпожу.

— Не велено. Уйдёте по саду гулять, ножки в росе замочите. А коли понесёт Вас в башню? Сквозняки там, я знаю. Вчера у пруда сидели? Сидели. А утром осипли. Кто вас знает, куда Ваши стопы сегодня пошагают?

— Матильда Грой! Ты моя горничная, а не няня! Я уже месяц, как замужняя женщина! Кстати, ты сегодня его светлость не видела?

— Видела, но не скажу, где он.

— Ты невозможна!

— Я о вас забочусь!

— Ты мне дышать не даёшь!

— Глупости. Дышите, сколько хотите!

— Да ты меня шалью душишь!

***

— Любезный Вирош, почему вы до сих пор не отправили мои письма?

— Погода нелётная, ваша светлость.

— Ваши голуби не летают в пасмурную погоду? У них что, давление падает, кости ломит?

— Что падает, простите?

— Господин Данкин, завтра же мой отец должен получить эти письма!

— Пока не получу прямой приказ герцога, боюсь, это невозможно, миледи. Его светлость ещё не просматривали отправляемую корр…

— И мою тоже?! Всегда?

— Нет, что вы! Упаси Боги! Только ту, где вы жалуетесь папеньке на чрезмерную опеку.

— Ответьте мне, отец вообще мои письма получает?!

— Конечно! Вы не волнуйтесь, лорд Дункан — огромной души человек, он заботится о ваших родных.

— Письма переписываются, да? У вас в руках именно оно?

— Да, вот, взгляните, неплохо получается? Почерк — один в один!

***

— Мой лорд, я пленница? Я не чувствую себя хозяйкой замка, как вы говорите. Кем угодно, но только не хозяйкой. Я не могу и шагу ступить, чтобы если не вы, то кто-то из вашей челяди не следовали тенью за мной по пятам. Чрезмерная забота, муж мой, больше похожа на надзор. Этот разговор назрел, не находите? Я три дня пытаюсь найти вас и потребовать объяснений, но безуспешно! Слуги не желают сообщать мне ваше местонахождение. Матильда превратилась в наседку. Кухарка, как страдающая паранойей, пытается меня откормить, считая, что её герцогиня катастрофически недоедает. Ваш секретарь — это возмутительно! С вашей подачи вскрывает мои письма!

Юлия, тяжело дыша, стояла перед рабочим столом в кабинете мужа и выплёскивала своё негодование… очередному трёхрожковому канделябру.

Сзади тихо отворилась дверь. Девушка от неожиданности вздрогнула и обернулась.

— Ты искала меня, милая?

— Да… хотела спросить о… Когда нам ждать гостей? — весь запал, трепетно лелеемый целых шесть дней, с тихим «пшиком» развеялся под взглядом янтарных искорок. Захотелось подойти поближе и рассмотреть этот завораживающий калейдоскоп. О — очень близко подойти… И рассмотреть…

Ну вот, опять это хриплое карканье, разрушившее миг очарования и выводящее Лию из состояния гипноза.

— Через месяц. Будут соседи, друзья, кое-кто приедет из столицы. Приглашения уже разосланы. Тебе не стоит волноваться.

— Волноваться? Нет, что вы, волноваться придётся вам, мой лорд, когда я выйду к гостям голая! — выпалила герцогиня и поразилась собственной дерзости. Смутилась, покраснела и тихо добавила: — Простите. Поймите, тех денег, что Вы выделили, мне не хватит, чтобы выглядеть достойно моему статусу.

Лорд слушал жену, заложив руки за спину и перекатываясь с пятки на носок. Ну почему она должна объяснять ему очевидные вещи? За все это время Лия не попросила у супруга ни пени на личные нужды. Наверное, зря. Но по-другому она не может. Отец приучил её к тому, что мужчина сам должен заботиться о своей женщине, предугадывая её желания и потребности. Он всегда первым замечал, когда она вырастала из своих платьев, и спешил обновить её гардероб. Таскал дочь по ярмаркам, не пропуская ни одного шатра с готовой одеждой. Измывался над сапожниками, с дотошностью проверяя каждый стежок или качество кожи. Шпильки, заколки, ленты — коробками привозил из поездок. И вот теперь, оставшись без такой отцовской заботы, Юлия растерялась. А требовать, как выяснилось, она не умеет.

— Я отдам распоряжение казначею, — будто прочтя её мысленные терзания, проскрежетал герцог.

Девушка кивнула и хотела уже попрощаться, как вдруг Эррол резко вскинул руку к её шее и аккуратно, стараясь не коснуться кожи, перебросил рыжий локон на плечо, закрывая родинку на ключице.

Герцогиня…

Боги, да, она забыла, как дышать! Это была первая попытка проявления нежности с его стороны за весь месяц их брака. Юлия вдруг осознала, что внутри её нет отторжения.

— У меня для тебя подарок, дорогая, — промолвил лорд Дункан и, не дожидаясь, пока до «дорогой» дойдёт смысл его слов, открыл дверь, приглашая следовать за собой.

Пересекая широкий замковый двор, Юлия окунулась в атмосферу кипучей деятельности. Всюду что-то гремело, звенело, визжало, ругалось, смеялось…

Люди, как муравьи, ни на минуту не останавливались, работая на благо процветание и благополучие господ. Увидев супружескую чету — улыбались, кланялись, кто-то выкрикивал пожелания здоровья. Да, народ любил своего герцога, а герцог любил свой народ.

Проходя мимо колодца, лорд запнулся: на него налетела девчушка лет шести, тянущая за рога козу. Две косицы — мышиные хвостики, веснушки-солнышки и улыбка от уха до уха. А ещё дырка от потерянного зуба. Столкнувшись с герцогом, малышка охнула, усевшись на попу, и подняла на лорда взгляд, полный негодования. Лия смотрела на мужа и не узнавала его, ведь глаза мужчины смеялись! Она могла поклясться, что в этот момент даже морщин у него стало меньше. В душе заворочался стыд — за весь месяц девушка даже не попыталась хоть немного узнать своего мужа. Но Юлия тут же себя одёрнула, а ведь он тоже не торопился ближе познакомиться со своей женой. Она видела, все у них неправильно, с самого начала. Исполнения супружеского долга от неё не требуют. Более того, супруг даже не заходит в её спальню. Это кольцо как признание чего? Что супруга и хозяйка? Что дорога и любима? Или что «прости, родная, это пока всё»? Чрезмерная опека…

— Леди, вы наступили на это, — Юлию выдернула из раздумий девочка, которую сразу хотелось назвать «Мышиные хвостики». Та дёргала герцогиню за подол платья.

Опустив глаза, девушка увидела, что стоит на… Ой! Ой, да все посмотрели! Все, кто находился рядом. Два стражника, чистившие какое-то оружие, изо всех сил сдерживали гогот. Пробегавший мимо поварёнок уронил вязанку дров и зашёлся сдавленным хрюканьем, собирая чурки и стараясь не смотреть в сторону Их сиятельств. «Хвостики» сидела с таким выражением лица, что было непонятно, то ли она сейчас расплачется, то ли рассмеётся, но при этом усердно хлопала глазами. Одна коза, виновница сего безобразия, стояла с невозмутимым видом, изредка дёргая головой в попытке вырвать свой рог из мёртвой девчоночьей хватки. Дункан смотрел на жену настороженно, ожидая… чего? Воплей? Истерики? Обморока? Вся ситуация со стороны показалась Юлии настолько комичной, что она, не выдержав, тихо засмеялась.

— Мой лорд, это не страшно. Не та грязь страшна, что на сапоге, а та, что в душе.

Лия так и не поняла, что промелькнуло в глазах герцога в ответ на её заявление, удивление или одобрение. Или опять она нарисовала себе то, чего просто нет? И они двинулись дальше.

Конюшня? Лошадь? Это было так неожиданно, что в первый момент Лия просто лишилась дара речи. Ну, сколько можно уже на сегодня потрясений? Кобыла была великолепна! Девушка долго ходила вокруг неё, оглаживая белые бока лошадки и перебирая её густую гриву. Что-то тихонько приговаривая, заглянула в глаза, скормила морковь, поцеловала в бархатный нос. Вся от счастья светясь, обернулась к герцогу.

— У меня никогда не было своей лошади, — радостно улыбнулась её светлость.

Не совсем так, конечно, была, но почему бы немного не слукавить, делая приятное мужу? С его стороны это такой невероятной жест щедрости… — Я назову её Блонди. Спасибо, Дункан. Не знаю, как Вас отблагодарить за такой чудесный подарок!

— Мы что-нибудь придумаем, — герцог внимательно наблюдал за Юлией. Смешная. Его смешная. Его.

— Что, например? — насторожилась леди Эррол. Несколько мыслей, одна краше другой, промелькнули в рыжеволосой головке, причём кое от каких она невольно поёжилась.

— Дорогая, ты не замёрзла?

Глава 3

Герцог Эррол страдал.

Каждую ночь. Едва лорд ложился в постель, застланную шелками, приятно ласкающими морщинистую кожу, как воображение подсовывало ему мучительные картины. Герцогу казалось, что не ткань касается его, а нежные ручки Юлии. Не гладкость простыней подаётся его ладоням, а атласная кожа супруги…

Лорд Дункан страдал.

Страдал, когда просыпался неожиданно средь ночи, преследуемый тревожными снами, а потом подходил к окну и долго смотрел в черноту, окутавшую бархатным покрывалом Торильское предгорье.

Это ведь пытка для любого мужчины, знать, что у тебя молодая, красивая жена, ни разу не тронутая тобой. Никем не тронутая! И с горечью понимать, что супружеские радости тебе недоступны. Герцог тяжело вздыхал. Он не может воспользоваться ею, даже имея на то все законные основания! Старик, ласкающий юное тело, выглядит омерзительно…

Вот и сейчас он точно знал, что Лия спит в своей кровати, разметав по подушке рыжие локоны и пряча свой носик под одеялом, притом что пяточки — этот розовый соблазн — ничем не прикрыты. И её тело, нежное, словно китайский шёлк, манит своего престарелого мужа.

Пытка? Насмешка судьбы? Очередное испытание для Эррола, а теперь и его прекрасной милой супруги? Назвать можно как угодно, вот только решения нет. А находиться рядом с прекрасной молодой женой — сладкая мука, прекратить которую, просто нет сил.

Всю жизнь прожить холостяком, не считая брак необходимостью. Не заботиться ни о ком, кроме себя. Не иметь привязанностей в отношении женского пола. Не сходить с ума от любви и страсти. Не стремиться разделить свою жизнь с той, что подарит ему детей. Отчего вдруг теперь взбрело выбрать себе супругу, причём не любую, выбор был большой, а именно эту?

Однажды на карнавале в столице герцог заприметил миловидную девчонку-подростка, катающуюся на карусели вместе со взрослым мужчиной. Весёлый смех незнакомого ребёнка был заразителен, казалось, что-то оттаивает там, в груди, где у обычных людей находится сердце. И таким теплом веяло от этой пары, такой нежностью… Легко было поддаться простому человеческому любопытству, сдобренному каплей белой зависти. В тот же вечер лорд отправил своего человека, который выяснил, что виденный герцогом мужчина — это обедневший от бесконечных тяжб граф Эвендейл, а девочка — его единственная дочь Юлия.

После того случая Дункан и думать забыл об этой семье, пока в очередных кулуарных беседах кто-то не упомянул о новом «цветке», выросшем на землях Эвендейлов. И о том, что неплохо было бы поближе познакомиться с малышкой, ведь она, Юлия, чудо как хороша. Нужно только найти предлог, чтобы выманить её ко двору. Красивая будет любовница! А надоест — отправить к папеньке, ведь приданого-то для достойного замужества у неё нет и не будет.

Герцог тогда вылил, словно нечаянно, бокал вина на пустого трепача, заметив, что юнцы всегда выдают желаемое за действительное, но им простительно, поскольку не у каждого в голове есть мозги. Юнец стерпел, не посмев ответить одному из влиятельнейших людей Аргайла. А герцог сразу вспомнил ту юную смешливую девочку, чьи рыжие кудряшки выбивались из-под вязаного капора, её звонкий смех и зелёные глаза. Да, именно так — рыжий ангел с зелёными глазами! На душе у лорда стало теплее. И дрогнуло сердце мужчины, столько лет не подозревавшего в себе подобных чувств.

Недолго думая Эррол написал графу Эвендейлу. И вот, спустя всего два месяца, Юлия стала его женой. Тогда герцогом двигали не любовь и не долг, скорее, всего, чувство несправедливости к беззащитному "цветку". Он спешил опередить события, не дать свершиться гнусному поступку со стороны придворных шакалов. Теперь никакой сопливый юнец или солидный господин никогда не посмеет даже мечтать о том, чтобы назвать её своей женой, а уж тем более уложить в постель.

Сердце Дункана замирало в сладкой неге, едва он представлял, как каждый вечер ложится не на то холостяцкое ложе, где его уже дожидается грелка с горячей водой, подложенная заботливыми слугами, а на ложе любви, где его ждёт Юлия, юная и нежная, податливая на его ласки…

***

Лия проснулась с ощущением, что сегодня всё будет, как положено. И портной, которого вчера сиятельный супруг пообещал, и сам муж останется дома и никуда не уедет. Юлия не особо переживала, что Дункан отсутствует по своим, точнее, по их семейным делам. Но без него, честное слово, было как-то пусто, что ли. И даже Блонди не могла надолго отвлечь свою хозяйку от мыслей о муже. Надо же, как быстро герцогиня привыкла к его присутствию рядом. И даже внезапное появление лорда в местах её уединения уже не так раздражало, как первое время.

Лёгкий стук в дверь нарушил радостные мысли, и Лия нахмурилась. Горничная решилась разбудить? Это было бы странно, слуги просто не смели тревожить её без особой нужды.

Встав с постели, накинула шелковый халатик и неожиданно заметила на столе алую розу… Свежую, словно сорванную пару минут назад. Она осторожно взяла её двумя пальчиками, повернула на свет… Интересно, где она росла, ведь уже поздняя осень, трава практически вся пожелтела, а тут — роза… Говорят, у короля дивные оранжереи, может, она оттуда? Но до королевских владений…

Повторный стук в дверь вывел девушку из раздумий, и она поспешила, ругая себя за излишнюю впечатлительность.

За дверью стоял сам герцог.

— Мой лорд… — изобразив лёгкий реверанс, молодая леди жестом руки пригласила его войти, вполне резонно считая, что в этом не будет ничего предосудительного, а потом прикрыла дверь. — Что заставило вас подняться ко мне?

— Доброе утро, милая, — прошамкал Эррол, разглядывая собственную супругу. Взгляд вовсе не по-стариковски прошёлся по женской фигуре, чьи изгибы совсем не скрывала одежда. Напротив. В этот самый момент герцог предпочёл бы снять с неё всё лишнее одеяние и… Ах, да. Он ведь здесь по делу!

— Юлия, я пришёл лично предупредить тебя, что через час прибудет портной, а ты до сих пор ещё не спустилась к завтраку!

— О! Простите меня, Дункан, я заставила себя ждать, — спохватилась девушка, мельком взглянув на часы. Сегодняшняя ночь и правда была беспокойной: довольно смелые сны растревожили невинное сердечко, заставив пробудиться и долго лежать, вспоминая подробности, навеянные проказником Морфеем.

— Плохо спала? — в голосе мужа послышалась нотка заботы, и это тронуло девушку. Он такой… милый. Вот и про портного пришёл напомнить, а мог бы просто прислать горничную, которая вечно пытается её закутать, словно ребёнка.

— Всё в порядке, мой лорд. Иногда вижу родителей и… ничего с собой поделать не могу. Наверное, скучаю…

Портной, самый лучший в герцогстве, прибыл, как и полагается, спустя час. Он привёз с собой кучу помощников, которые суетились, прикладывая к герцогине образцы тканей, ленты, кружева… От этого изобилия у девушки рябило в глазах, а на сердце становилось празднично. Вот оно, женское счастье!

— Предлагаю платье белое! — громко провозгласил гений портновского искусства, затянутый в узкие брюки, сшитые по последней моде, — а лиф и подол расшить рубинами! Да не какими-нибудь, а самой высшей категории. И к этому в комплект диадему с подходящими оттенками красного. Вы будете неотразимы, леди!

Юлия наслаждалась, стоя перед зеркалом и приложив к себе кусок белого атласа. Она закрыла глаза и видела, как кружится в танце, а эти самые расхваленные портным рубины мерцают в свете тысяч свечей. Это непременно будет необыкновенным зрелищем! Жалко, что папенька не сможет приехать, потому как несколько болен, согласно письму, полученному накануне.

— Нет, — категорично проскрипел герцог Эррол. Он не пожелал покидать комнату и теперь сидел на кушетке, наблюдая за процессом выбора ткани. Юлия очнулась и вопросительно посмотрела на мужа. — Это слишком вызывающе!

— Что именно, сиятельный герцог? — услужливо вопросил портной, которому, похоже, подобные отказы были вовсе не впервой. — Рубины сверху или рубины снизу? Можем заменить их брильянтами, рассыпанными по низу платья, словно роса на рассвете нежного летнего утра! А можно и то, и другое…

— Никаких рубинов или бриллиантов, — рявкнул Эррол, резко выхватив из рук погрустневшей Лии ткань и бросив её в портного. — И не стойте, как истукан! Предлагайте, предлагайте!

Хотела ли Юлия в этот момент заплакать? Да, безусловно, но ещё больше ей хотелось убежать и где-нибудь скрыться. И она непременно бы так поступила, но следующие слова мужа все изменили:

— И что за тряпку вы дали ей в руки? Разве это самая лучшая ткань в моём герцогстве?

— Ох, — спохватился портной, приблизив «тряпку» к своему лицу, — действительно…

— Ну-ка, что это, я вас спрашиваю? — рявкнул он на своих помощников, тыча им под нос все ту же отвергнутую тряпку, — где то кружево, что мы припасли для нашей герцогини?

Подмастерья тут же кинулись перерывать весь принесённый с собой ворох. То и дело в сторону отлетали жаккардовые и парчовые рулоны, взлетали в воздух шифоновые и шёлковые отрезы, которые, медленно опадая, повисали на шкафах и зеркалах.

Лорд Дункан посмотрел на всю эту суету вокруг своей жены, а потом, заявив мастеру, что выше определённой суммы он не заплатит, покинул пёструю компанию, не пожелав сказать супруге ни слова.

Герцог шёл по коридорам собственного замка и злился. Нет, ему вовсе не было жаль денег на эти сверкающие, как кровь, камни! Но когда он представлял те взгляды, что каждый оперившийся малец или дряхлый старик будут бросать на его жену, то приходил в бешенство. А в том, что это так и будет, и герцогиня затмит всех присутствующих женщин, лорд не сомневался!

Вся процедура обмеров и выбора ткани прошла скомкано. Лия чувствовала себя неудобно перед мастером, из-за выпада мужа. Сам кутюрье, видя настроение девушки, заверил, что сделает все в лучшем виде, и она может полностью положиться на его вкус. После чего они расстались, а перед глазами герцогини долго ещё стояло белое платье с россыпью рубинов и брильянтов.