Чтобы рассеять возможные подозрения по поводу языковой принадлежности названий на -шор, поскольку у них первую часть составляет христианское имя, а такими именами пользовались многие христиане (русские, удмурты и другие народы), напомним, что в русском языке такие топонимы приобрели бы совершенно другое построение. Слово-определение в них было бы оформлено суффиксально: Гришино поле (на языке коми — Гришаыб), Семёнов ручей (на коми — Семёншор) или Стёпкинский ручей (на коми — Стёпкашор).
НАЗВАНИЯ НАСЕЛЕННЫХ ПУНКТОВ. Как и коми-пермяцкие гидронимы, названия населенных пунктов чаще всего двухкомпонентны. Простыми словами являются только те, что образованы от антропонимов и географических терминов. В названиях поселений коми-пермяки подчеркивали их географические или исторические признаки. Можно выделить несколько словообразовательных моделей топонимов.
Много названий с исходом -кар (-кор). В общепермском языке кар означало 'городище, укрепленное место, местожительство коллектива'. Топонимы на -кар очень древни. Они начали появляться со времени ананьинской культурной общности. Немало городищ возникло в ломоватовское время, когда в состав местного населения включились южные скотоводческие племена. Топонимы, вторым компонентом которых является -кар (-кор), сохранились до сих пор (Канкар, Дойкар, Вашкор, Искор, Редикор, Крымкор, Пыскор, Майкор). Иногда названия на -кар оставались за заброшенными местами. В Коми-Пермяцком округе есть Дзугыркар, Кочкар, Зырянкар, Чумкар, Курӧгкар. Старики и сейчас нередко рассказывают, что в этих местах будто бы заживо похоронили себя в больших ямах люди племени чудь. Предания о чуди нами записаны во многих районах. Вот два варианта[25].
«Раньше здесь жили чуды. Это был славный народ. Девушки их были черноволосы и чернобровы, одевались они, как цыганки. А косы их свисали до колен — такие длинные были. Но вот однажды узнали чуды, что на них надвигается ужасное несчастье. И тогда храбрые и гордые люди решили умереть. Они вырыли большие и глубокие ямы. Внутри поставили столбы, поверх настлали плахи, на них наносили землю. Когда подземные срубы были готовы, чуды целыми семьями зашли в ямы. Затем мужики свалили столбы, и земляная насыпь задавила чудов. Так чудской народ ушел живьем в землю».
«Не принято строиться в тех чудских местах, — говорится в другой легенде, — поганые те места. Какая-либо нечисть навяжется ли чё ли. Да и прикашаются чуды-те: то кошкой злой пробежит мимо тя, то собакой, то волком завоет вдруг. А упадешь в тех местах, ногу ли чё ли ушибешь, дак не заживет совсем».
Часть рассказчиков отождествляет чудов с предками коми-пермяков. Здесь не место, а может быть, и не время вести разговор о чуди (чудах). Мы упомянули о них чтобы подчеркнуть, насколько многие названия на -кар еще таинственны. У них не всегда понятны первые компоненты (например, в названии Редикор). Большинство, правда, можно расшифровать, но с известной натяжкой: Искор из Изкар — 'каменное городище'; Канкар — 'городище хана, царя (возможно, племенного вождя)'; Майкар — городище Мая (видимо, видоизмененное мӧй — 'бобр'. 'Городище рода Бобр'. Непонятное мӧй более поздним населением было приближено к русскому имени Май. Сравните: Май — Майков); Вашкор, видимо, из Важкор — 'древнее городище'. А как расшифровать топоним Крымкар? Первая часть его уводит нас к южным народам (тюркские карым, кырым, карам означают 'яма, ров, канава', а Карим, Карым — тюркские имена, которые могли попасть в Прикамье с тюрками или удмуртами, уграми или марийцами, часто носившими тюркские имена).
Для коми-пермяцкой топонимии характерны и названия на -горт, что в самостоятельном употреблении означает 'дом, деревня, родина'. Названия на -горт также древни. Многие из них уже забыты или заменены. Немало названий на -горт живет в микротопонимии, где часто обозначает 'урочище, поле, местность'. В Чердынском районе, например, есть названия Лабгорт (около Янидора), Маньгорт (около села Лызово), Козьгорт (около села Искора), Зенигорт и Калягорт (около села Вильгорта), Важгорт (около села Бондюг). В других местах известны Дзельгорт, Дзольгорт, Мӧдгорт, Ыбгорт, Кучгорт, Дичгорт. Такие названия первоначально обозначали 'дом, участок земли', принадлежащие лицу, названному в первой части топонима. На современной же карте Пермской области названия с исходом на -горт не так уж часты. Сохранились лишь такие, как Вильгорт, Камгорт, Кушмангорт, Мысагорт, Позагорт. Более долговечны названия с именем-формантом -горт (-гурт) в удмуртской топонимии: Пертегурт, Адямигурт, Комакгурт, Анигурт, Бибаньгурт, Телегурт, Сенькагурт[26].
Иногда название поселения связано с языческим именем главы большой патриархальной семьи, обычно отца или старшего сына. По имени главы семьи получала название и земля, принадлежавшая данной семейно-родовой группе, а нередко и река, протекавшая по этой земле. Так появились топонимы типа Сюзь, Ош, Сизь, Кӧч, Ябыр. Такие названия по мере обрусения населения получали русское оформление: Сюзево, Ошево, Сизёво.
Нередко в основе названия поселения — слово, которым называли участок земли, приготовленный под пашню. Чтобы очистить землю от леса, нужно было сначала окорить деревья (в языке коми вольны — 'окорить'), затем срубить высохшие на корню деревья (октыны — 'повалить дерево'). Расчистка участка завершалась выжиганием. В результате получалась росчисть (тыла — 'росчисть'). В топонимии Верхнего Прикамья нашли отражение все этапы освоения лесных площадей: Талавол из Тылаволь, Вольвыл, Деренволь, Кырволь, Тукволь, Лягайволь, Попанволь, Тыла, Тывашор, Тылаево, Октас.
Если почву на отвоеванном у леса участке удобряли, то возникало поле — ыб на языке коми (в документах иногда -иб, -об). Топонимы с -ыб свидетельствуют о сравнительно интенсивном освоении новых земель. Названий на -ыб (-иб, -об) немало: Ошиб, Вилиб, Лекиб, Гириб, Мушиб, Важиб, Ручиб, Чаняиб, Каняиб, Касиб, Илаб, Мӧдӧроб, Чигироб, Ныроб. Они представлены не только в Коми-Пермяцком округе, но и в местах более раннего пребывания коми-пермяков. Немало подобных названий осталось в микротопонимии тех мест, где поздними поселенцами стали русские. В Чердынском районе около села Янидора есть Матыныб, Кудаыб, Антаныб; около села Лызово — Адзиб, Гагьяыб, села Покчи — Пойыб; села Пильвы — Сыниб-Гарь; возле деревни Курсыб — Унеиб, Сёрдыб; села Искорка — Сюгаб, Начиб, Лидориб; около села Бондюг — Синяиб-Луг, Гайиб.
Тесные связи местного населения с русскими отражаются в названиях со словом пальник (выжженное место в лесу): Дзель-Пальник, Важ-Пальник, Вась-Пальник, Шайтан-Пальник, Харитон-Пальник.
Люди, нуждавшиеся в новом земельном участке, иногда выбирали готовую гарь или полом ('место, где лес сломан бурей'). Возникали деревни, получавшие наименования типа Васькина Гарь, Высокая Гарь, иногда Загарье. Их грамматическая форма, соответствующая русскому языку, не должна смущать. В письменных источниках коми названия нередко не только фонетически подгоняли под нормы русского языка, но и переводили на русский язык. В таком виде топонимы проникали в устную речь, особенно если население интенсивно смешивалось. За населенными пунктами, возникавшими на месте естественного полома (бурелома), закрепляли название Полом.
В коми-пермяцкой топонимии встречаются также названия на -мыс. Это слово заимствовано из русского языка, но здесь, как, впрочем, и в русских говорах, оно приобрело несколько иное значение: 'холм, возвышенность, высокое место, гора' (Кышкамыс, Степанмыс, Агафонмыс, Идмыс, Мокинмыс, Гӧрдмыс).
Коми-пермяцкие селения могли получать названия по ближайшим рекам. Таковы Юсьва, Кузьва, Дубшор, Котокшор, Дарьяшор, Ойвож, Сылвож, Онолва. С гидронимами связаны и такие топонимы, как Янчер, Пый, Оныл, Коса.
Иногда поселение на берегу реки называли просто «берег (край) такой-то реки» (Истердор, Волпадор, Иньвадор, Лопвадор, Юсьвадор). В этих словах дор — 'край, берег реки'. Деревни в истоках рек получали названия на -йыв, что в самостоятельном употреблении означает 'исток, верховье'. В официальных документах — йыв нередко переходило в -ив (Вежайив из Вежаййыв, Шорив из Шорйыв), изредка -йыв в топонимах означает 'вершина горы'. Так, деревню Пармайлова коми-пермяки называют Пармайыв — 'вершина горы Пармы'. В письменных источниках топонимам Коми-Пермяцкого округа на -йыв точно соответствуют названия с русским словом верх. Например: Верх-Юсьва, Верх-Иньва (старожилы говорят Иньвайыв), Верх-Мега, Верх-Лупья, Верх-Ядьва, Верх-Коса, Верх-Лома.
Некоторые поселения названы коми-пермяками по характерному признаку местности: Кыквӧрколас (буквальный перевод — 'место между двумя лесами'), Нинмараск ('липовая роща'), Ойпожум ('северная сосна').
Многочисленны в коми-пермяцкой топонимии названия, образованные от антропонимов (прозвищ, народных и христианских имен во всех их формах). В топонимию антропонимы входят без помощи какого-либо форманта. Только в официальных документах и русских источниках они получили принадлежностные суффиксы -ово (-ево), -ино: Пыстогово (Пистӧг), Квать-Пелева (Кватьпель), Кочево (Кӧч), Дзульганова (Дзульган), Ермакова (Ермак), Степаново (Степан), Артамоново (Артамон), Федотова (Педӧт), Дёмина (Дёма), Митина (Митя), Ортина (Ӧртя).
Многие подобные топонимы представляют собой сочетание имени и отчества, не оформленных специальным суффиксом. Например: Спир-Ӧмель (буквально 'Емельян Спиридонович'), Лёва-Иван ('Иван Львович'), Карп-Васька ('Васька Карпыч'). В единичных случаях топонимом является имя отца, сопровождаемое словом пиян — 'сын'. Например: Сеню-Пиян ('Сын Сенечки'), Миш-Пиян ('сын Миши').
В поисках свободных земель, годных для освоения под пашню, люди уносили с собой название старого населенного пункта, прибавляя к нему слово виль ('новый'). Так появились Виль Батина, Виль Ванюк, Виль Шулай, Виль Осипова, Виль Чигас, Виль Чукыль, Виль Добрынин.
Мы рассмотрели коми-пермяцкий топонимический пласт в том виде, как он представлен теперь в Коми-Пермяцком округе и в местах, где следы прежнего местопребывания коми-пермяков еще не стерлись. Коми-пермяки и их предки выработали в течение тысячелетий богатую и разнообразную систему топонимии. В нее входят названия, созданные в эпоху родановской культурной общности и отчасти в более древние периоды (ломоватовская, гляденовская, ананьинская культуры). Признаками коми-пермяцких топонимов являются имена-форманты -ю, -ва, -шор, -кар, -горт, -ыб и другие. Они служат безошибочным свидетельством принадлежности названия к коми источнику, сообщают о том, что топонимы, оформленные с их помощью, длительное время были в употреблении у коми-пермяков или их предков, а объекты, названные этими именами, находились в более или менее близком отношении к ним.
Особый и трудный вопрос — выявление пермской топонимии Среднего и Нижнего Прикамья, находящейся теперь под русским и тюркским пластами. Для ее обнаружения нужны глубокие знания не только в области пермских, но и тюркских языков. Процесс тюркизации пермских топонимов иногда удается проследить по письменным источникам, сохранившим более древний звуковой облик названий. Так, река Танып, приток Белой (Башкирия), ранее называлась Таныб[27]. В исходе гидронима мы узнаем уже знакомое -ыб ('поле'). Гидроним Тюй напоминает коми туй ('дорога'). Названия, сходные с коми словами, встречаются в районе Чернушки, Осы и в других местах.
КОМИ-ЗЫРЯНСКИЕ НАЗВАНИЯ
Общекоми единство распалось в первой половине нашего тысячелетия. Позднее на Вычегде возникла Пермь Вычегодская, а на Каме — Пермь Великая. С того времени началось выделение двух народов: камских коми, за которыми впоследствии закрепился русский этноним коми-пермяки, и вычегодско-мезенские коми, известные под названием коми-зырян или просто коми. В 1472 году местный воевода уже носил прозвище Зыран по этнониму.
В географических названиях Верхнего и Среднего Прикамья с XV века можно выделять коми-пермяцкие и коми-зырянские топонимы. Последние были перенесены или созданы в Прикамье вычегодско-мезенско-лузскими коми (в русских документах — пермяне), которые включились в общее движение русских на восток. Часть вычегодских, мезенских, лузских, пинежских и других пермян, нередко уже смешавшихся с русскими, обруселых, оседала в Верхнем Прикамье, другие уходили к горному Уралу. О таких миграциях коми-зырян свидетельствуют прозвища по этнониму зырян (зыран), представленные в писцовых книгах XVI–XVII веков, и географические названия. Так, в 1579 году прозвище Зырян (Зыран) встречалось в деревне Воцкой Чердынского уезда (Сенка Зырян), в погосте Искор (Ермак Зырян), в Янидоре (Никитка Зырян), в Кулчуге (Олёшка Зыран). В Соликамском уезде была речка Зырянка, а на ней деревня Зыряново (ныне район города Березников). Позднее деревни с названиями Зырянова, Зыряново, Зыряна (Зыряны) известны в Усольском, Кочевском, Кудымкарском, Ильинском и Сивинском районах. Почти во всех районах Пермской области изредка стала попадаться фамилия Зырянов (редко Зырянкин). Возможно, с этнонимом зырян связана и фамилия Саранин (Юрлинский район). Саранами зырян называли манси, а следы манси в топонимии северных районов Коми-Пермяцкого округа имеются.
В топонимии неэтнонимического происхождения коми-зырянские названия выделить труднее, поскольку оба языка коми очень близки и огромное количество слов представляет собой общий топонимический фонд. Однако все же в некоторых случаях исходный материал топонимов больше напоминает коми-зырянское, чем коми-пермяцкое слово, например, вторая часть микротопонима Ыджыт-Су (Кочевский район) созвучна с коми-зырянским су — 'изгородь, отделяющая луг от выгона'.
УДМУРТСКИЕ НАЗВАНИЯ
Предки удмуртов, как известно, проживали в Среднем и Нижнем Прикамье, на правом берегу Камы, между Сарапулом и устьем Вятки, а также в нижнем течении Вятки. По мнению видного советского финно-угроведа В. И. Лыткина, уже в начале нашей эры в пределах общепермского языка-основы происходила выработка двух диалектных групп, впоследствии послуживших базой для образования коми и удмуртского языков[28]. В этом сыграло свою роль и территориальное отделение коми от удмуртов. Коми все больше сосредоточивались на северо-востоке Верхнего Прикамья. Началось создание ломоватовской, а затем и родановской культур. Предки удмуртов стали заселять юго-западную часть Прикамья (границы их территории совпадают примерно с границами современной Удмуртии).
На смежных территориях Удмуртии и Пермской области, издавна заселенных родственными по языку народами, немало одноструктурных топонимов, оформленных в соответствии с грамматическими особенностями удмуртского и коми-пермяцкого языков. Сравните коми-пермяцкие названия Васькашор, Нюршор, Тылашор, Вильгорт, Миш-Пиян, Кайшор с удмуртскими Васяшур, Нюрошур, Тылошур, Выльшур, Дениспи, Кайшур.
Возможно, к общепермскому фонду относятся и некоторые семейно-родовые прозвания, перешедшие в топонимы с исходом на -га (Пудга, Сойга, Пельга, Сюга, Можга, Юньга, Пурга — в Верхнем Прикамье; Малая Пудга, Большая Пудга, Сюга, Можга, Юнга, Большая Пурга — в Удмуртии); с исходом на -ья или -я (Котья, Шудья — в Верхнем Прикамье; Котья, Шудья — в Удмуртии, где они получили особенно широкое распространение). Несомненно, общепермское происхождение имеют дохристианские имена на -ег, -ог (Пистӧг, Вольӧг, Курӧг или Курӧгово — в коми-пермяцком языке; Пислег, Волег, Курег — в удмуртском). По документам истории Удмуртии XV–XVII веков, такие имена там отражены наиболее полно.
К общепермскому фонду относятся, по-видимому, и некоторые географические термины. Например, два сходных слова: в языке коми лӧп и в удмуртском лып имеют одинаковый перевод — 'лесная чаща'; в коми — шор, в удмуртском — шур — 'ручей, река'; в коми — сорд, в удмуртском — сурд — 'роща'; в коми — ӧшмӧс — 'колодец, прорубь', в удмуртском — ошмес — 'ключ, источник'.
Кроме этого общего фонда топонимов, объясняющихся родством языков, в топонимии Пермской области немало поздних, видимо, перенесенных удмуртами названий. Наиболее заметны они на севере Коми-Пермяцкого округа (Гайнский, Косинский, Кочевский и отчасти Юрлинский районы). В Коми-Пермяцком округе есть Багай, такое же название в Увинском районе Удмуртии (багай по-удмуртски — 'немой'); повторяется название Гортлуд (луд по-удмуртски — 'поле, роща'). В Коми-Пермяцком округе имеется село Чадзево (там в 1579 году жили Петрушка и Гришка Чазевы), в удмуртском языке сохранилось дохристианское имя Чадз, вошедшее в фамилию Чазов, распространенную на севере Удмуртии. Название притока Тимшера — Мый (Коми-Пермяцкий округ) совпадает с нарицательным удмуртским словом мый ('бобр').
Немало топонимов удмуртского происхождения в Чердынском и Соликамском районах. Есть село Бондюг, а в Граховском районе Удмуртии — деревня Новая Бондюга; деревня и озеро Мурты (мурты по-удмуртски — 'глубокое озеро'); деревни Одзго-Жикина и Одзго-Кошелева (Одзга в удмуртском языке — воршудное имя, то есть название рода), а в Селтинском районе Удмуртии — Новая Жикья; реки Чепец и Чепечанка, в Удмуртии — Чепца, приток Вятки; урочище Сурд около деревни Лапсырь (сурд по-удмуртски — 'роща'); урочище Тыло (тыло по-удмуртски — 'место лесного пожара, подлесок'); река Уч, приток Сумыча, а в Можгинском районе Удмуртии — Кельвай Уча; Касиб — 'Касино Поле' (кас по-удмуртски — 'злой, завистливый, коварный'); село Ворцево, а в Игринском районе Удмуртии — Ворца, Нязь-Ворцы, Агайгорт, ныне Шипицина (агай по-удмуртски — 'старший брат'); в погосте Губдор одна из речек названа Намшур (шур по-удмуртски — 'река').
Эти и другие названия позднеудмуртского происхождения пришли на территорию Пермской области через Кайский волок, по Каме, Косе, а иногда, видимо, и через притоки Вычегды, например Сысолу. Любопытно, что погост Ужга на Сысоле прежде носил название Воцкая. Топонимы Ужгинская и Воцкая обнаружены И. И. Яхонтовым в Окологороднем стане Чердынского уезда. Населенные пункты с такими названиями существуют и сейчас.
Удобным путем для движения удмуртов на восток была текущая в этом же направлении река Иньва. По всему ее бассейну от верховьев до устья встречаются удмуртские вкрапления на коми топонимическом фоне: деревни Вырья и Вырово в Кудымкарском районе (выр по-удмуртски — 'холм'). В 1579 году на Куве был починок Чазево (Мянкор), где жил Володка Иванов сын Отинов. Фамилия Отинов, происходящая от устаревшего этнонима оть (воть, вотяк), встречается в бассейне Кувы и теперь.
Среди перенесенных названий особый интерес вызывают совпадающие по звучанию башкирские и удмуртские этнонимы, то есть названия родовых групп: в удмуртском — Гайна, Имес и в башкирском — Гайна, Имес[29]. Оба термина встречаются также в Гайнском районе Пермской области. Село Гайна, по ревизским сказкам, имелось и в Осинском уезде, оно было центром Гайнской или Гайнинской волости, где жили башкиры. Причем у некоторых башкир была фамилия Андаров. Возможно, с ней связана фамилия Андров (Андыров), которую носят некоторые жители деревни Пармайлово Юксеевского сельсовета Кочевского района. В селе Гайны (Гайнский район) в 1834 и 1850 годах несколько семей имели фамилию Булатов, в основе которой тюркское имя Булат, бывшее также в ходу у чепецких удмуртов и бесермян. Совпадающие с топонимами Гайнского района удмуртско-башкирские имена и родовые прозвания свидетельствуют не только о тесных контактах удмуртов и башкир, но и о связи населения Среднего Прикамья, Удмуртии и Верхнего Прикамья.
Возможно, удмурты или обудмуртившиеся коми бывшего Глазовского уезда перенесли в Верхнее Прикамье такие топонимы с тюркскими основами, как Бачманово (на языке коми Чоййыл — 'вершина горы'), Булач, Булатовка, Шорша, Урманово, Аразай, Кордюк. На такую мысль наталкивает факт, что подобные названия почти всегда обнаруживаются в районах сгущения удмуртских. Так, около деревни Можги — официальное Мочга (можга — название удмуртского рода) — находим, в том же Юсьвинском районе, топонимы с тюркскими основами: Урманово, Чикманово. Все эти факты свидетельствуют о миграциях населения средней и нижней Камы, а также севера Удмуртии в Верхнее Прикамье. Переселения происходили в разное время и были вызваны разными причинами. Одна из них — разорение золотоордынскими ханами народов Среднего Поволжья и низовьев Камы, в том числе и удмуртов. Люди искали прибежища в лесах Верхнего Прикамья.
ВОЛЖСКО-ФИНСКИЕ ТОПОНИМЫ
К волжско-финским языкам относятся марийские (горномарийский и луговомарийский) и мордовские (эрзя и мокша). Древнейшей территорией марийцев было междуречье Ветлуги и Вятки, а также левобережье и горное правобережье Волги. Однако примерно от четверти до трети марийского населения (луговые марийцы) в течение XVI–XVIII веков переселилось с левобережья Волги на территорию нынешней Башкирии и в Приуралье, где они известны под названием восточные марийцы. Историк Г. А. Сапеев писал, что восточные марийцы расселены к востоку от Вятки — в бассейне Камы и ее притоков. Здесь им выделены четыре основных района сосредоточения марийского населения: Прикамский — южная часть Камско-Вятского междуречья, Прибельский — в основном междуречье Белой, Уфы и Буя, Икско-Сюньский — междуречье Ика и Сюни, Приуральский — верховья Уфы и Сылвы[30].
Пребывание марийского населения в Приуралье отразилось в таких названиях, как две деревни Черемиски — в Шагиртском сельсовете Куединского района и Медянском сельсовете Ординского района (черемис — дореволюционное название марийцев), деревня Ошмары, ныне село Большие Они Юсьвинского района (ошмарин — устаревшее общее самоназвание марийцев, буквальный его перевод — 'белые марийцы'). Фамилия Ошмарин встречается в Юсьвинском районе и сейчас. По-видимому, марийцы перенесли в Прикамье некоторые названия со старой территории. Бросается в глаза сходство таких топонимов, как Немыд (река в Чердынском районе) и Немда (река в Марийской АССР), Вая (приток Ветлуги) и Вая (поселок в Красновишерском районе). Возможна также связь названия села Покчи (более древнее Почка — русское слово) в Чердынском районе, до сих пор плохо поддававшегося объяснению, с марийским словом пакча — 'огород'.
Марийцы на север Прикамья могли попасть после падения Казанского ханства. Любопытно, что в городе Чердыни в 1759 году проживали Меркушко и Максимко Черемисиновы, Терех Черемисинов. Кроме того, в топонимии Верхнего Прикамья имеются следы более древних марийцев, но этот вопрос еще плохо исследован и говорить о нем пока преждевременно.
Мордовские топонимы на территории Пермской области единичны и почти не изучены. Можно указать лишь на один очаг пребывания мордвы — в Воробьевском сельсовете Кочевского района есть деревня Мордвино, в которой в 1858 году были четыре семьи Мордвиных и две семьи с фамилией Вожаев. Миграция мордвы в восточные районы относится к более позднему времени — XVI–XVII векам.
ОБ УГОРСКИХ ТОПОНИМАХ
Были ли предки современных пермских народов аборигенами края или они пришли сюда из других мест, вытеснив, а отчасти и ассимилировав более древние племена? По этому вопросу в науке шли долгие споры. Только в последнее время благодаря работам археологов утвердилось мнение об автохтонном происхождении коми-пермяков.
Некоторые ученые полагали, что пермские народы — поздние пришельцы. Предполагаемых предшественников пермян чаще всего относили к уграм. Д. П. Европеус, например, с уверенностью писал, что угры до прихода русских занимали территорию от Ледовитого океана до реки Оки, в том числе и земли Перми Великой[31]. Такое утверждение было опровергнуто видным советским топонимистом А. И. Поповым. «…Европеус пытался доказать, — писал он, — наличие угорского элемента в белозерских, как и вообще севернорусских, местных названиях, но эту попытку следует считать неудачной, так как все толкования указанного автора (из языков угорской ветви финно-угров) совершенно фантастичны, в них нельзя уловить даже зерна истины. Если случайно Европеус приближался иногда к правильному объяснению местного имени, пользуясь венгерским и обско-угорскими языками, то это было обусловлено только наличием значительного числа корней, общих всем финно-угорским языкам»[32].
Здесь можно было бы не останавливаться па критике угорской гипотезы, если бы ее не защищал в свое время А. Ф. Теплоухов, взгляды которого среди местных топонимистов имеют хождение до сегодняшнего дня. По мнению А. Ф. Теплоухова, унаследованному еще от Ф. А. Теплоухова, пермяки прибыли в Верхнее Прикамье совсем недавно — около XVI–XVII веков. Они вытеснили угров, а отчасти смешались с ними[33].
Одним из главных доводов для таких утверждений явились упоминания в письменных источниках об иньвенских, обвинских, очерских и других уграх. А. Ф. Теплоухов решил, что это и есть предшественники коми, и во всех работах старался обнаружить на якобы покинутых вогулами и остяками местах угорские названия, сходные с более поздними в бассейнах Сылвы, Чусовой, Лозьвы, Косьвы, Сосьвы, Конды. Автор привел довольно большой список гидронимов бассейна Чепцы и Верхнего Прикамья, будто бы унесенных отсюда вогулами на новые места. Наличие -я в конце названия (мансийское я — 'река') для него — самое веское доказательство в пользу вогульского происхождения гидронима. Основы же таких названий он сближал, к сожалению, совершенно произвольно. Например, вряд ли возможна какая-либо этимологическая связь между следующими топонимами Прикамья и Приуралья: Бадья и Патья, Лолым и Мулымья, Урья и Орья, Буб и Попья, Бортом и Мортомья. Не угорскими при ближайшем рассмотрении оказываются и такие топонимы, причисляемые Теплоуховым к мансийскому или хантыйскому источнику, как Полом и Поломка (в местных говорах Поломко — уменьшительное от Варфоломей, а Полом — 'лес, заваленный валежником'), Яранина (яран в народном языке — не только коми этноним для ненцев, но и уменьшительная форма от Герасим, в говорах — Ярасим).
Мы далеки от того, чтобы отрицать присутствие угорских племен в Среднем и Верхнем Прикамье в прошлом. Как свидетельствует археология, древние угры начали проникать сюда довольно рано. Значительный приток угорского (с частью тюркского?) населения из Южного Приуралья (территория нынешней Башкирии) и лесного Зауралья произошел, видимо, около середины I тысячелетия нашей эры[34]. Передвижения отдельных групп угров, нередко тюркизированных, происходили и в последующие времена.
Угорские пришельцы селились небольшими группами среди коренного населения. В местах наибольшего сосредоточения (Гайнский, Косинский, Кочевский и другие районы) им удавалось приспособить некоторые пермские топонимы к своему языку. По-видимому, еще манси начали переделывать названия небольших рек, в бассейнах которых они поселялись. Они заменяли пермское -ю в исходе названий своим -я в том же значении. В результате такой переработки из древнего Пышью получалась Пышья. Но многие названия на -ю были переделаны позже уже русскими, в языке которых гидронимы на -я так же обычны. Коми-пермяки такие переработанные названия до сих пор произносят по-старому, то есть сохраняют -ю в исходе.
Вообще же об угорских названиях можно говорить с меньшей определенностью, чем о коми. Трудности вызываются тем, что сбор материалов, как топонимических, так и археологических, далеко не завершен. Особенно мало публикаций по угорской топонимике и антропонимике. Исследователи вынуждены оперировать пока неполными данными.
Проживая долгое время по западным и восточным склонам Уральского хребта, угры могли проникнуть в Верхнее Прикамье и с юга, и с востока, причем в разное время и с разными попутчиками: с юга, возможно, вместе с башкирами и удмуртами, с востока — с сибирскими тюрками. Тесная связь с тем или иным народом не могла не способствовать лексическим заимствованиям, и именно тех слов, которые чаще представлены в топонимии (географические термины и антропонимы). Выяснять все это очень трудно.
При определении угорского фонда в топонимии Верхнего Прикамья следует иметь в виду, что угорские и пермские языки имеют генетическое родство, и созвучные одноструктурные названия на пермской и угорской территориях могут быть следствием такого родства. Например, географический термин вӧр (на языке коми он означает 'возвышенность, покрытая лесом') связан с мансийскими вор, ур, имеющими то же значение. Кроме того, носители пермских и угорских языков в продолжение многих веков находились в территориальных контактах.
В расположении прикамских племен в I тысячелетии нашей эры, то есть уже после ананьинско-гляденовской общности, принадлежавшей общепермянам, наметились, по мнению археологов, три основные области. Северную часть Прикамья занимали племена, в культуре которых преобладали местные древнепермские традиции; в этническом массиве средней полосы Прикамья большую часть населения составляли угорские племена; в южных районах расселились преимущественно тюркские племена[35]. Топонимия свидетельствует, например, о том, что население Среднего Прикамья (угры, башкиры?) находилось в тесном контакте с южными удмуртами. Географические названия, которыми пользовалось смешанное угро-удмуртское население Среднего Прикамья, оказывались родственными топонимам бассейна Чепцы, северной части современной Удмуртии и Верхнего Прикамья.
Передвижение смешанного населения из бассейна Чепцы могло проходить по рекам, текущим на восток, — Иньве, Косе и Каме, а также по Кайскому волоку. Переселение угров из Приуралья и Зауралья в западном направлении происходило, видимо, по Вишере, Язьве, Яйве, Чусовой. Интересно, что на один из таких путей указывает коми-пермяцкий фольклор.
Богатырь Кудым-Ош решает породниться с вогульским князем, чтобы положить конец вогуло-татарским набегам. Он едет просить руки вогульской княжны Костӧ. Путь богатыря обозначен реками Иньвой, Камой, Яйвой. Имя невесты напоминает о связи манси с сибирскими тюрками (в хакасском языке есть женское имя Хыста).
Угорские названия чаще всего встречаются по соседству с топонимами, в основе которых тюркские или удмуртские слова. Так, в Гайнском районе есть озеро Вахты, первая часть топонима напоминает название правого притока Оби Вах, где живут ваховские ханты. В Кочевском районе часть деревни Кышки носит название Манчи, а манси — самоназвание народа. В Усольском районе (бассейн Уролки) есть такие названия деревень, как Вогулята (иногда Гогулята), в основе которых русский дореволюционный этноним вогуличи (гогуличи), то есть манси.
Больше всего угорских (мансийских) названий обнаруживается на северо-востоке Пермской области, где угры оказывались непосредственными соседями коми и русских. Например: Ойка-Чакур — 'мужчина-гора', Сампыл-Чахль — 'Одноглазый (прозвище) гора'. В местах соприкосновения народов возникали дублетные названия: Яхтелья-Нер — Тулымский Камень; Чульпаль-Нер — Чувальский Камень[36].
Встречаются мансийские названия и в ряде мест района Чердыни, причем нередко в коми-мансийском скрещенном виде: Люнва (лунн — 'низовье реки, на севере'), Люльва (люль — 'плохой, приносящий несчастье'), Коэпты (коэп — 'барабан'). Первая часть гидронима Язьва происходит, по-видимому, из языка манси, так как яс в этом языке — 'колея, тропа, русло большой реки' (современное коми-язьвинское название Йӧдз может быть и другого происхождения). Название левого притока Язьвы Мель правомерно сближать с хантыйским мель — 'глубокий' (один из притоков Обвы имеет сходное название — Мельва).
Особо следует остановиться на топониме Йӧг (в русских источниках Ёгва). С помощью коми языка (йӧг — 'нарост на дереве, рыбачий огонек на реке') это название не получает удовлетворительного объяснения. Более убедительной представляется связь гидронима Йӧг с хантыйским географическим термином йыгей (йыг — 'река') или марийским йогы ('течение'). В связи с этим любопытно, что гидроним Ёгва в народе произносят до сих пор без -ва.
Таким образом, топонимический материал не дает основания утверждать, что в древности вся территория Среднего и Верхнего Прикамья была занята угорскими племенами и что в ее топонимии следует обязательно искать древний угорский слой, послуживший якобы подосновой для последующего пермского пласта. Можно говорить лишь о неоднократных проникновениях отдельных групп мансийского или хантыйского народа в зону сплошного пермского населения. Этим и обусловлено наличие отдельных угорских вкраплений в общей массе названий пермского (коми-пермяцкого) происхождения. Местные топонимические типы от этого пострадали мало.
Пермские народы, проживавшие в Прикамье в течение тысячелетий, создали богатую и разнообразную систему топонимии. Анализ ее позволяет, конечно в очень общих чертах, воссоздать картину жизни древних племен, говоривших на диалектах общепермского языка-основы, проследить, как усложнялась их трудовая деятельность, обогащалась материальная и духовная культура.
Прапермяие жили около больших водоемов, на высоких обрывистых берегах. Место их поселения носило название кар. Топонимы отразили в себе эту сторону быта людей (сравните названия Важкар, Камкар), Названия зверей, птиц и рыб (охота и рыбная ловля представляли основное занятие прапермян) нередко становились и именами людей. В этом выразилось желание передать потомкам силу и выносливость зверя, быстроту и легкость птицы, ловкость рыбы, так как борьба человека за свое существование в условиях сурового северного края была поистине нелегкой. Общепермские, общекоми и коми-пермяцкие личные имена, прозвища и фамилии в разные времена вошли в топонимию. Например: Ур, Ош, Руч, Мӧй, Низь, Сюзь, Куч, Сын, Сир, Тыпыл.
Предки коми-пермяков были суеверны и поклонялись силам природы, обожествляли реки и воду (так появились гидронимы типа Вежай, Вижай), у них были знахари и колдуны (таково происхождение фамилий Тунев, Тунегов, представленных в топонимии).
На охоте и рыбной ловле прапермяне пользовались доогнестрельной техникой и разными приспособлениями, названия которых также стали топонимами (Лоч, Водж). Во время длительной охоты в лесу они устраивали кладовые (от этого произошло название Тшамья). Кроме того, в коми-пермяцкой топонимии нашли отражение названия пород деревьев (Кыдзва, Сырья, Ойпожум), особенности рельефа местности (Керӧс, Чурок, Буждӧм), способы очистки земель под пашню (Воль, Октас, Тыла).
Таким образом, коми-пермяцкая топонимия отразила все стороны жизни людей древнего Прикамья. Угорские же топонимы не в состоянии этого сделать. Не подтверждают угорскую гипотезу и фамилии. Допуская, что коми пришли в Прикамье только в XVI веке, как думает А. Ф. Теплоухов, мы вправе ожидать обилие основ угорского происхождения в фамилиях. В нашем распоряжении почти полный список фамилий бывших Чердынского, Соликамского, Пермского, Кунгурского и отчасти Оханского уездов. Однако среди них явно преобладают фамилии русского, коми или тюркского происхождения. Угорские же буквально единичны: Палехов (хантыйское палех — 'слюна'. Фамилия произошла, по-видимому, от прозвища Слюнтяй), Юрганов (Юрга — имя знатного югритина). Впрочем, имена на -га имеются и у удмуртов.
Угорская гипотеза плохо увязывается и с данными письменных источников. В «Книге Большому чертежу» указывается лишь, что «по тем речкам живут вогуличи по лесам, а селитьбы у них нет». Скудны сведения об уграх и в писцовых и переписных книгах, а также в ревизских сказках Пермской губернии. Не находит поддержки угорская гипотеза и в археологии[37].
Следовательно, угры для Верхнего и Среднего Прикамья — пришельцы различных времен. Они растворились в местном населении и не оставили заметных следов ни в топонимии, ни в археологических памятниках.
ТЮРКСКИЕ ТОПОНИМЫ
Различные тюркские народы были непосредственными соседями предков удмуртов и коми. Они неоднократно проникали в Среднее и Верхнее Прикамье как со стороны южных степей, так и из Западной Сибири.
Часть топонимов с исходом -ым, -им, изредка встречающихся в Верхнем Прикамье, на западе Кировской области, на севере Удмуртской АССР и в бассейне верхней Вычегды, попала в пермские языки, как нам представляется, еще в древнетюркское время[38].
Большинство ученых связывает топонимы на -ым, -им с угорским источником[39]. А. К. Матвеев, не отвергая возможности угорского (мансийского) происхождения некоторых названий на -ым, -им, допускает также, что приуральские топонимы с указанными формантами могли иметь истоки и в языках финской группы финно-угорской семьи[40].
Гипотеза о том, что все топонимы на -ым, -им на территории Западного Урала были унаследованы пермским населением от угров, нам представляется тоже несостоятельной.
Сторонники угорской гипотезы происхождения названий на -ым, -им в качестве одного из аргументов обычно выставляют наличие в угорских языках отглагольных имен (отглагольных существительных, причастий прошедшего времени). Причастия мансийские на -ум, -юм, -ам: унттум — 'строивший', ханьсюм — 'отгадавший' и хантыйские на -ым, -ем, -ъм, -м: пыкеъм — 'сгнивший', йыгътым — 'расстрелянный' — могут употребляться и в значении существительных, обозначающих имя действия. Например, в мансийском унттум — 'строительство', ханьсюм — 'отгадка'; в хантыйском велим — 'убийство', йыгътым — 'стрельба', кулам — 'смерть'.
Но отглагольные имена с м-овыми суффиксами имеются и в пермских языках. В языке коми, например, вийӧм — 'убитый, убийство', кулӧм — 'умерший, смерть', лэбтӧм — 'поднятый, подъем'. Топонимы, образованные от отглагольных имен, не могут быть древними (на территории пермских народов допермскими, докоми). Отглагольные имена отражают какое-либо событие, случай, иначе говоря, являются оказиональными. Их употребляют обычно в сочетании с другими словами, зависящими от имени, и относят к микротопонимам.
Свойство микротопонимов — недолговечность. Например, названия на -ӧм в коми языке беспрерывно меняются: их вытесняют другие отглагольные имена, обозначающие новое действие, новый, более актуальный для современников случай.
Разумеется, какая-то часть названий на -ым, -им, особенно на территории манси и ханты, может иметь угорское происхождение, например первые части топонимов (типа Хулюм-Я — 'сезонная река со слабым течением'), которые являются по происхождению отглагольными именами.
Вероятной представляется и возможность происхождения названий на -ым, -им от угорских причастий прошедшего времени. Такие слова легко могли стать прозвищами людей, а прозвища, как известно, нередко входят в топонимию.
При осмыслении названий на -ым, -им нельзя обойти и тот бесспорный факт, что в тюркских языках встречаются антропонимы на -ым, -им: Касим, Валим (иногда Волим), Тасим, Казым, Салим, Назым, Кадым, Надым, Айтым. Такие имена могли войти в топонимию через тюрков, угров, отюркившихся угров, пользовавшихся тюркскими именами. Антропонимы в финно-угорских языках, например в коми, как и в тюркских, входят в топонимию без форманта. Скажем, обосновался на данном месте Салим. Это место так и будет называться — Салим, Салым или Солым, в зависимости от особенностей местного произношения.
Кроме того, известная часть географических названий на -ым, -им может восходить к тюркским географическим терминам. Например, такие топонимы, как Тарым, Ирим, имеют, несомненно, тюркское происхождение. Они полностью совпадают с нарицательными тарим — 'приток реки', ирим — 'озеро на месте старицы'.
В более поздние времена тюрки, попав на Урал, в Прикамье, могли приблизить к указанным моделям и слова, воспринятые от местного населения. Например, варианты названия Перми (коми-пермяцкое Перемь) Перым, Перим появились, видимо, тоже под влиянием языка тюркского типа. Об этом, в частности, говорит варьирование гласных, похожее на гармонию гласных, которая встречается в тюркских языках.
Иногда под топонимом, например Кырым, имеющим тюркское облачение, в Верхнем Прикамье может скрываться и коми основа кырӧм — 'обрыв, ров, размыв, промоина'.
Со временем топонимический тип на -ым, -им окреп за счет слов из различных источников (пермский, позднетюркский). Под этот тип нередко подводят непохожие названия и в наши дни. Например, коми-пермяцкое Буждӧм (Косинский район) в ряде документов записано как Буждым, в то время как в Кудымкарском районе Буждӧм бытует в прежнем виде, сохранив прозрачным первоначальное значение — 'обрыв'. Топоним Ойпожум — 'Северная Сосна' встречается иногда в форме Ойпожым, Ойпожим.
Таким образом, названия Пермской области, объединяемые в настоящее время в одну группу на основе сходства конечного элемента -ым, -им, восходят в значительной части к разным языковым источникам. Можно с уверенностью сказать, что. многие из них вошли в русский язык через тюркскую обработку[41].
Есть основания связывать с древнетюркским пластом и такие названия, как Тулпан, Сылпан, Шайдур. Топоним Сылпан, например, встречается уже в предании о Кудым-Оше. На Сылпан-горе жило чудское племя, впоследствии переселившееся в Кудымово городище. По звучанию Сылпан близок к башкирскому антропониму Сулпан. На Сылпане долгое время существовало селение Шайдурово (Шайдыр), в 1834 году в нем было семь семей Шайдуровых. Имя Шайдур (Шайду) известно тюркским языкам, хотя оно могло быть занесено сюда и удмуртами. В окрестностях Сылпана имеются также следы удмуртов — там есть деревня Вырово (выр по-удмуртски означает 'холм, возвышенность').
Проникновение южных племен вызвало, видимо, перемещение части пермского населения в более северные районы. В середине II тысячелетия коми-пермяки были больше сосредоточены в низовьях Вишеры и в бассейне Колвы. Не случайно здесь и возникли центр Перми Великой город Чердынь и другие населенные пункты.
В XIII веке Волжская Болгария была покорена Золотой Ордой. Часть ее населения, теснимая завоевателями, бежала в Среднее и Верхнее Прикамье. (Напомним, что в состав Волжской Болгарии входили территории местных племен — предков марийского, мордовского, удмуртского, а может быть, и угорского народов[42].) Очевидно, именно в это время, то есть в XIII–XV веках, в северных районах нынешней Пермской области появились названия (Алач, Яльпач, Бурмат), сходные с именами древних чувашей, земли которых тоже входили в состав Волжской Болгарии. Болгары того периода оставили названия в основе с этнонимом Болгары (Пермский и Очерский районы), Болгарская гора (Пермский район). Возможно, болгарское происхождение имеет название Пус, зафиксированное М. Кайсаровым. Оно встречается неоднократно: починок Пус на Сыпане около Янидора, деревня Пус в Косинском районе; пус вошло и в название деревни Пускипа (ныне Пуксиб). Эти топонимы были, очевидно, созданы болгарами или южными народами, знавшими болгарский язык (болгарское пус, пос и чувашское поса, пуса переводятся одинаково — 'поле').
Обновление населения Среднего и Верхнего Прикамья, как уже говорилось, происходило и за счет племен, пришедших из Западной Сибири и, кроме того, по-видимому, из Средней Азии. Совместно с тюрками-кочевниками проникали сюда самодийцы и приобские угры.
Обращает на себя внимание и тот факт, что в ареале топонимии, принесенной западносибирскими тюрками, попадаются названия, сходные с кетскими[43]. Возможно, их занесли сюда не сами кеты, а тюрки (хакасы?), воспринявшие кетские названия. Они переделали древнее коми название Кива в Кизис (Кисес на языке сымских кетов Западной Сибири — 'новая река')[44]. Убедительным выглядит объяснение и гидронима Лытва, притока Вильвы, с помощью кетского языка (кетское лыт — 'гора'). Притоки Лытвы имеют тоже неместные названия — Урса и Кышга (тюрко-угорские?).
С кетскими названиями сходны и некоторые гидронимы с исходом -ыл (Косыл, Исыл, Оныл). С помощью коми языка их не расшифровать. А между тем название Ис встречается как самостоятельный гидроним (Свердловская область); формант -ыл, возможно, связан с кетским ул — 'река'; Оныл напоминает имбатско-кетское Онсес, где hon, hone — 'малая река'. Коми-пермяки этот непонятный гидроним переделали в Нылва. Любопытно, что на ее берегу стоит село Пелым, село с таким же названием есть на реке Тавде.
Топонимика существенно дополняет археологию, так как имеет дело с названиями, а они — постоянные спутники любого этнического объединения: племени, народа, нации[45].
Топонимы с тюркскими основами, занесенные не только самими тюрками, но и другими народами Поволжья и Западной Сибири, встречаются почти по всей Пермской области. Наибольшее количество их (иногда в смешанном виде с русскими названиями) в Октябрьском, Куединском, Бардымском, Осинском, Суксунском, Уинском и Чернушинском районах.
Во многих названиях с тюркскими основами можно выделить личные имена и прозвища, а также этнонимы: Касимка, Касимовка, Касимово (имя Касим), Батуево (имена Батый, Батуй), Булатовка (Булат), Канабеково (Канабек), Курманаево (Курманай), Бердыкаево (Бердыкай), Юлаево (Юлай), Исламово (Ислам), Шайтаново (Шайтан), Камаи (Камай), Баяндино (Баяндай), Терси (от терчи — 'батрак'), Тарабаево (Тарабай), Тарнабаево (Тарнабай), Култаево (Култай), Лысманово (Лысман).
Нередко основы тюркских топонимов совпадают с географическими терминами, названиями деревьев: Карагай, Карагашка (карагай — 'сосна'), Кармала (карма — 'вяз'), Урманово (урман — 'лес'), Усаклы (усак — 'осина'), Шорша (шаршы по-башкирски — 'быстрина', а шыршы — 'ель'), Уй (уй — 'горная долина'), Черемшанка (черемша — 'темный лес'), Таз (таз, саз — 'болото'), Бырма (бурма по-казахски — 'гора, поворот'), Кабак (кабак — 'высокий берег, обрыв'), Булак (булак — 'родник').
