Я - богиня на измене

Я увидела какой-то горшок, осмотрелась по сторонам и приподняла юбку с горячим желанием его расписать.

— Эррр! — заинтересовался медведь, внезапно увидевший меня с другой стороны. Я молча взяла горшок и отошла за гобелен. «Артуру осталось жить пять минут!»

— Уррр! — обрадовался мишка, подлезая поближе, с явным интересом. Я схватила кочергу. «Артуру осталось жить три минуты!», — светился медальон.

Этого еще не хватало!

— Так! Я припудрить носик! — возмутилась я, глядя на настырного зрителя. Пока я воинственно отгоняла любопытного медведя кочергой, обещая припудрить ему нос так, что мало не покажется, в дверь кто-то поскребся.

— Простите, — послышался голос слепого менестреля. — О, Леди Гвиневра, я хочу пожаловаться! Мне ваш медведь на ухо наступил!

Отлично! Просто замечательно! И, главное вовремя! Суровый средневековый туалет продолжал радовать меня своими прелестями. Наконец-то мне удалось, отбиться, и поправить юбку.

— Место! — прокашлялась я, глядя на медведя, который, видимо, все еще пытался отойти от впечатления от увиденного и почувствованного. Кровать подо мной скрипнула, я улеглась, слыша, как удаляются шаги менестреля. Завернувшись в одеяло и поглядывая на медведя, который снова порывался слиться в едином потном порыве, я попыталась уснуть.l2k4cVgf В руке был сжат медальон: «Артуру осталось жить десять лет, шесть месяцев, один день и три минуты».

Стоило мне уснуть, как я оказалась в той самой странной комнате, в которой стоял пустой тазик, висело зеркало. На столе стояла чаша с яблоками, которые выглядели так соблазнительно, что я не удержалась и схватила самое румяное, с хрустом вгрызаясь в его сладкую мякоть.

Пока я пыталась понять, как так получилось, что я только что была в замке, а теперь снова здесь, по зеркалу пробежали золотые искры, а чей-то жалобный голос произнес: «Богиня! Спаси меня!». Я удивленно смотрела, как в зеркале появляется заплаканное лицо белокурой красавицы, которая в мольбе простирала руки. Она стояла на коленях на полу, а мне на секунду показалось, что это не драгоценности пришили к платью, а платье к драгоценностям.

— Молю тебя, судьба! Смилостивься надо мной! Если папа узнает, он меня убьет! Он хочет выдать меня замуж, но я уже не девственница! — всхлипывала красавица. — И если мой будущий муж прознает об этом, он имеет право или вернуть меня обратно к отцу с позором, либо зарубить меня на месте! Помоги мне, богиня! Клянусь, что такое больше не повториться… Клянусь всем, что у меня есть… Я так любила, что не смогла отказать!

— Я попробую, — неуверенно начала я, глядя на то, как у девицы глаза заблестели слезами счастья. Третье яблоко хрустело и растекалось кисло-сладким соком, заставляя меня постанывать от удовольствия.

По стеклу ползло знакомое дерево, а я видела, как одна ветка увеличивается, наливаясь золотым яблоком по имени Лавена. Я прикоснулась пальцем к нему, вспоминая, как это делал Мерлин, но дерево тут же погасло, оставляя золотую россыпь искр.

— Богиня, — послышался грустный женский голос из зеркала. — Я просто показываю судьбы, не более… Вот, предыдущая богиня просила вам передать. У меня в руке оказалось красивое письмо.

«Скажи Мерлину, чтобы ничего не трогал! Никаких судеб не менял! А то я его знаю!» — прочитала я первую строчку. Спасибо, очень своевременно.

«Зеркало показывает судьбы людей и тех, кто просит о помощи. Перед тем, как кому-то помогать, спроси у зеркала, стоит ли это делать или нет. Иногда боль делает человека сильней, страх — храбрей, а страдания лишь укрепляют дух. Слушай зеркало. Оно предупредит тебя о тех, чью судьбу менять нельзя! Цена ошибки очень высока! Ты всегда можешь дать любой из жриц предназначение. Эти женщины отказались от своих судеб, для того, чтобы помогать вершить судьбы других. Ты можешь приказать им явиться в нужное место в нужное время, сказать нужные слова, сделать нужное действо. Ты можешь сама менять судьбы, если дашь человеку яблоко, выращенное на Авалоне. На тебя тоже действует сила яблок. Красные яблоки даруют силу и умение на несколько часов. Они хорошо помогают тем, кому нужно спасти свою жизнь. Они очень редкие, поэтому береги их…»

Я прокашлялась, глядя на два огрызка от красных яблочек.

«Зеленые яблоки способны исцелить болезни и раны. Они тоже редкие, поэтому береги их для особого случая!».

Есть хорошая новость, я теперь здорова. Есть и плохая. Я смотрела на три огрызка кисленьких и терпких яблочек.l2k4cVgf

«Желтые яблоки — это яблоки, которые восстанавливают девственность и позволяют спасти судьбу опороченных дев. Дай это яблоко деве, и она снова станет непорочной!»

— Приехали, — нервно сглотнула я, кашляя яблочным соком на зеркало и разглядывая надкушенное желтое яблоко в руке.

«Я верю в тебя, богиня судьбы. Верши судьбы мудро!»

Я попыталась вытереть яблочный сок со стекла, а мне снова показали ту самую «уже не девушку», которая все еще стояла на коленях. Я почувствовала, как зеркальная гладь, словно вода расходиться от прикосновения, посмотрела на последнее надкушенное яблоко, и засунула его в зеркало.

Оно упало девице прямо на колени, покатилось по полу, сохраняя отпечатки моих зубов.

— Благодарю, богиня! — всхлипывала красавица, жадно кусая его и всхлипывая. — Я клянусь тебе, что больше ничего у тебя не попрошу! Я обещаю, что больше никогда и близко не подойду к мужчине до брака! Благодарю!

Я почувствовала, как меня что-то дернуло, а потом открыла глаза в своей комнате. Рядом сладко дрых медведь, а я поняла, что могу спокойно не выезжать на природу, ибо природа уже выезжает на мне. Я подошла к окну, вглядываясь в мутную ночь, а потом накрыла медведя одеялом.

За дверью послышался какой-то подозрительный шум, заставивший меня замереть на месте, превратившись в одно заинтересованное ухо… Дверь в комнату скрипнула, а я спряталась за гобелен.

— Завтра я уже буду королем! Завтра у Камелиарда появится законный правитель! Лорд Грин! — послышался негромкий шепот. — Подержи!

Это меня нужно подержать? Почему вдвоем? Или один со мной не справится?

В дверь скользнул силуэт, нежно почесывая причиндалы, предвкушающие королевские почести и прелести. Гора медведя мирно дрыхла, заботливо прикрытая одеялом, развалившись на половину кровати и нежно похрапывая. Пока секс-инструктор стоял возле двери, секс-практикант стал наглаживать холмик одеяла.

— Миледи, — послышался страстный шепот. — Я влюблен в вас до беспамятства! Не в силах удержаться от любви к вам, я воспылал запретной страстью…

Медведь перестал храпеть, и явно заинтересовался, судя по сопению, страстным любителем природы, который наглаживал, если память мне не изменяет пушистую медвежью задницу, прикрытую одеялом.

— Воспылав неземной запретной страстью, я потерял голову, — продолжал отважный любовник. Природа в лице медведя даже застыла от неожиданности, понимая, что его еще так не любили.

— Какая же ты сочная, — страстно прошептал голос, наминая медвежий филей. Рука спустилась ниже, что-то наглаживая. — Какая у тебя маленькая, нежная и трепетная грудь…

Если это и была прелюдия, то только к похоронному маршу, судя по тихому, слегка обалдевшему «уррр!», которое послышалось из-под одеяла. Обрадовавшись тому, что эрогенная зона нащупана, и расценив «уррр», как знак благосклонности, отважный любовник продолжал.

— Я жду не дождусь момента, когда вопьюсь в твои нежные и сладкие губы, — задушевно продолжал любвеобильный воздыхатель и потенциальный подыхатель. Медведь зашевелился, а я мысленно назвала того, кто тихо притаился у двери Грин Пис, а того, кто сейчас соблазнял медведя, Грин Как.

Я видела, как рука разматывает завязки на штанах, дабы вкусить запретный плод, а с моей стороны из одеяла появлялась офигевшая от таких нежностей медвежья морда с круглыми глазами.

— Что-то она лохматая, — заметил потенциальный «ухажер» на тот свет, сверяясь с тактильными ощущениями.

— Милорд! — опасливо прошептал свидетель, подпирая собой дверь. — Вам разве не все равно?

— Я уже нашел дырку, — усмехнулся любовник со спущенными штанами, пытаясь залезть под одеяло. Морда медведя медленно исчезла под одеялом.

— Иди ко мне, любимая! — послышался приглушенный голос, но мишка решил, что сверху все-таки он, поэтому через мгновенье послышался такой крик, а потом появилась довольная медвежья морда.

Герой со спущенными штанами слетел с кровати, но медведь, видимо, уже настроился на романтику и любовь, поэтому отпускать его просто так не собирался. «А как же любовь и ласка!», — как бы говорил медведь, разевая пасть. «Ты обманул меня! Ты обещал любить меня вечно!», — рычал медведь, но злые люди не понимали, что он тянется к любви, ласки и теплу. Он у меня очень любвеобильный зверек…

— Милорд!!! — задыхался, тот, кто стоял на стреме, сползая по двери. — Милорд!!!

Согласна, ситуация неоднозначная. Пообещал тут бедному животному, что обогреешь его, полюбишь и так далее, а теперь включил заднюю. Так несправедливо! Обманутый мишка сильно огорчился при мысли, что любить его не собираются. Тонкая, ранимая душа требовала ласки и заботы. Я никогда не думала, что стреноженный мужик может развивать такую скорость!А от героев уже след простыл. Главное теперь не вляпаться в простывший след!

Я прилегла рядом с медведем, а на меня упала огромная лапа, подгребая меня к себе.

— Спокойной ночи, — ласково заметила я, слыша фирменное: «Урррр!», а меня попытались лизнуть.

— Как ты мог! — сквозь смех сокрушалась я, морщась от огромного языка. — Тебе тут такую любовь предлагали. Все! Прекрати! Хочешь любви и ласки — можешь еще догнать, если поторопишься…

Я задремала, чувствуя, как по мне текут медвежьи слюнки, а на лице налипла шерсть.

— Леди Гвиневра! — кричали за дверью, пока я ошарашено осматривалась по сторонам, подрываясь с места и скидывая одеяло. — Ко двору Камелиарда прибыл рыцарь! У него на щите — ваш портрет!

Глава четвертая.

За часть прекрасной дамы

— Рыцарь подождет, — буркнула я, открывая дверь. На пороге стояла страшненькая служанка, у которой я срочно потребовала бадью с горячей водой.

— Ой, нельзя мыться вам, Леди Гвиневра! — запричитала она. — Негоже девице мыться. Детей не будет!

— Быстро! — потребовала я, чувствуя от себя такой запах, который медведя на охоте убьет без ружья. Кстати, а где медведь? — Так! Вы моего медведя не видели?

Ну да, мало ли, вдруг он незаметно в режиме невидимки на цыпочках мимо прошел, затаив дыхание.

— Видали! Как же! Ходил по замку! Спугнул ключницу, пошел к поварам… — произнесла служанка, а я обрадовалась самодостаточности своего домашнего нелюбимца.

— Несите бадью и платье! Чистое! — приказала я, а служанка исчезла. Я осмотрела комнату при дневном свете. На столе лежал недошитое полотнище с воткнутой иголкой. Какой-то косоглазый мужик в короне. Видимо, где-то рядом с натурщиком рядом были пчелы, иначе как объяснить значительную припухлость левой щеки. А может, он просто ел конфетку? По шкале «обезьяна-красавец с обложки», герой средневекового эпоса, в котором из цензурных слов были одни запятые, занимал почетное первое место на начальных ступенях эволюции, палкой требуя стадо гамадрилов потесниться. Палку решили увековечить тоже, дабы удержать позиции. Лысенькая и реденькая бородка, напоминающая интимную стрижку, грозно топорщилась.

«Король Артур», — был вышито внизу. В комнату втащили парящую бадью и белое платье с пережатыми воланами рукавов. Платье чем-то напоминало ночную рубашку, но вариантов не было. Битва между деревянным гребнем и мокрыми волосами закончилась окончательным разгромом противника и выниманием зубцов из колтунов.

— Леди Гвиневра, — напомнили мне за дверью, а я закатила глаза.

— Передайте ему, чтобы встал в очередь! — рявкнула я, пытаясь осторожно сдвинуть бадью с прохода. Вместо того, чтобы подвинуться на пару сантиметров, бадья с легкостью перевернулась, обеспечив служанок работой. Я посмотрела на свою руку, а потом гаденько улыбнулась себе в зеркало. Значит, яблочки работают! Ну-ну, доблестный рыцарь!

Я вышла в зал, где опять раскинулась общественная столовая «За особые заслуги». Прямо в центре зала стояло то, что заставило меня робко поднять голову вверх. Еще бы парочка сантиметров, и мне пришлось бы прислонять руку козырьком. Огромный мужик, почти два с половиной метра ростом в серебристых доспехах стоял в центре зала. Алый плащ стекал мягкими складками с плеч, на нагруднике была написана буква «Г», а на голове красовался блестящий, как новенькая кастрюля шлем с забралом.

— О, Леди Гвиневра, — упал на колено рыцарь, вызывая господина Рихтера со шкалой землетрясений. — Я готов служить вашей чести своим достоинством!

Да, так красиво мне интим еще не предлагали. В углу зала стоял менестрель, с повязкой из грязной тряпки на голове.

— Я готов сражаться за вас, — рыцарь покорно склонил голову и поднял щит, где был изображен мой портрет. Я вам хочу сказать, что меня тут даже слегка приукрасили! — За вашу честь!

— Простите, я не расслышала! За какую часть меня вы готовы сражаться? — насмешливо спросила я, глядя, как рыцарь поднимает голову. Сквозь решетку забрала, я увидела, как блеснули медовые глаза.

— Моя честь, мое мужество и мое достоинство в вашем распоряжении… — продолжил рыцарь, а я отряхнула подушку и уселась на нее.

— Оставляйте честь, мужество и достоинство. Я посмотрю! О результатах сообщу в ближайшее время! — мило улыбнулась я, жалея, что рядом нет медведя. — Сами можете идти, а вышеперечисленное, будьте так любезны, на стол для детального рассмотрения.

— Леди Гвиневера, воистину ваше остроумие способно состязаться с вашей красотой, — усмехнулся рыцарь, а его медовые глаза снова сверкнули. — Я настаиваю на том, чтобы вы посвятили меня в свои рыцари, чтобы каждый мой подвиг был посвящен вам!

— Спасибо, не надо… На моей чести уже столько материального ущерба и хулиганства разной степени тяжести, а так же пару изнасилований, убийств, что ваши подвиги там просто не поместятся! — снова вежливо улыбнулась я, обводя взглядом верных рыцарей. — Ступайте, дорогой герой, у меня на вас совести, чести и здоровья не хватит…

Внезапно из-за стола встал один солидный рыцарь, самодовольно вытирая усища и громко изрек:

— Кстати, о посвящении! Сегодня моему младший сын стал не ребенком, но мужем! И я прошу Леди Гвиневру посвятить его в рыцари!

— Ну же, сынок! — подбадривал хмельной папаша в доспехах, пихая щуплого отпрыска, напоминавшего железного дровосека, в сторону будущей, видимо, посмертной славы. Юнец неуклюже переступал через скамью. — Где наше достоинство? Доставай своего Виллема! Не стесняйся! Покажи его прекрасной даме!

Мне обязательно это видеть? Могу ли я просто поверить на слово?

Ко мне ковылял нескладный отпрыск, пока его отец самодовольно накручивал ус.

— И моего сына тоже! — встал из-за другого стола хмурый мужик, таща огромную детину к моему трону. — Чего робеешь? Показывай наше семейное достоинство! Показывай Белус!

Оно у вас семейное? Замечательно! Очень рада, только вот мне знакомится с ним необязательно.

— Помнится, я им стол дубовый разбил! В щепки! — похвалялся усатый папаша, опрокидывая в себя кубок и смачно утираясь, пока все притихли. Я кисло смотрела на двух юнцов, стоящих передо мной. Один из них протянул мне меч, а я осмотрелась по сторонам и приняла его.

— А у кого доспехи делал? Кто ковал? — усмехнулся хмурый. — Добротные.

— Так тебе и скажи! — отозвался усатый, с гордостью взирая на сына. — Я для сыновей ничего не жалею! Они же будущая надежда Камелиарда!

Юнец склонил голову, а я пыталась вспомнить, что нужно делать в такие моменты. Память подбросила парочку смутных воспоминаний. Где-то я уже видела что-то похожее.

— Меня зовут Брет! — заплетающимся языком выдал юнец. Так! Брету больше не пит!

«Блямс!», — меч лег на правое плечо юного героя, «Бряц!», — звякнул меч об левое плечо. А потом опустился сверху на кастрюльку. Что-то я силы не рассчитала. На шлеме осталась вмятинка, а рыцарь распростерся у моих ног.

— Эм… Дорогой Брет! Посвящаю вас в рыцари, добро пожаловать… Вы на него сильно надежды не возлагайте…, — робко заметила я, осторожно возвращая меч отцу. Вот зря я ела эти яблочки! — Все-таки младший… Хорошо, что у вас есть запасные дети…

— Галвин у меня единственный! — предупредил хмурый папаша второго новобранца, глядя как усатый оттаскивает сына к столу. Здесь все прошло быстрее и проще. Я старалась не прикасаться мечом к герою, а потом с улыбкой сообщила, что операция прошла успешно.

Странствующий рыцарь подошел и грохнулся на одно колено, протягивая на вытянутых руках меч толщиной с полено.

— Я хочу, чтобы вы, своей рукой тоже посвятили меня в свои рыцари, — послышался голос, а на меня смотрели терпкие медовые глаза. Я протянула руку, взяла меч, вызывая странный шепот. «У него меч ненастоящий! Глядите! Она его одной рукой подымает!».

— Как ваше имя? — уточнила я, в надежде, что он от меня отвяжется.

— Я поклялся не называть свое имя никому до тех пор, пока самая лучших женщин не согласится стать моей, — прошептал с усмешкой рыцарь, а я мысленно прикидывала, куда бы его послать постранствовать. — Но вы можете назвать меня так, как хотите…

Я прокашлялась, глядя на его склоненную голову:

— Дорогой Анонимус! Или Анон! Я искренне верю, что вы навсегда войдете в анналы истории! Посвящаю вас в свои рыцари!

— А почему Анон? — странным голосом уточнил рыцарь, а я вернула ему меч.

— Вы же сами попросили вас как-то назвать. Сэр Анонимус! Не спорьте! Теперь вы — достойный рыцарь Камелиарда! — радостно сообщила я, глядя, как он встал.

— Моя леди, я — странствующий рыцарь. И хочу доказать, что единственный, кто достоин вашего внимания. Я поклялся, что не сниму шлем и не скажу свое имя до тех пор, пока Леди Гвиневра не согласится стать моей! — насмешливо произнес рыцарь, обводя взглядом всех присутствующих и положив руку на пояс. — Я готов в любой момент по первому зову обнажить его и вонзить в вашу честь…

— Не сомневаюсь… Но в честь мне ничего вонзать не надо, — мило улыбнулась я, глазами вежливо показывая, что выход есть и конкретно там. — Дорогой мой странствующий рыцарь, сэр Анонимус! Я так понимаю, что вас часто посылали, раз вы все еще странствуете, так что мой любовный посыл не будет для вас неожиданностью. Удачных подвигов, врагов-доходяг и всех благ…

— Не прогоняйте меня, — негромко произнес рыцарь, делая шаг ко мне. Он упал на колено передо мной. — Я хочу быть вашим рыцарем, я хочу доказать вам, что действительно смогу защитить вас…

Мое сердце как-то странно поджалось, когда я смотрела в сладкие медовые глаза. Пока воображение пыталось дорисовать ужасающие картины оставшейся части лица, но почему-то получалось слабенько. Как ни крути, глаза у него красивые…