Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Татьяна Ларина как объект психиатрии - Наталья Воронцова-Юрьева на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Воронцова-Юрьева Наталья

Татьяна Ларина как объект психиатрии

1. ПРИСТУПЫ САМООБМАНА

Случалось ли вам разочароваться в ком-либо? Наверняка. И хорошо если разочарование происходит в ближайшие сроки, а если самообман затягивается на годы? Тогда признаться в разочаровании намного сложней - и не хочется расставаться пусть даже с разбитыми, но все-таки с привычными и милыми розовыми очками, и не хочется обнаружить себя дураком, и ужасно, ужасно не хочется ничего менять в своей жизни в связи с открывшейся истиной. Но менять все равно придется, иначе вскоре придется признать себя не только дураком, но и полным болваном.

Горестные вопли - "Боже, какую же стерву я любил!" или "Господи, и этого монстра я обожала!" - еще живут в нашей памяти как сигнальные маяки. И каждый раз выясняется, что, оказывается, мы догадывались об этом давно, что мы давно об этом подозревали.

И в доказательство мы приводим доказательства - и с жаром перечисляем вопиющие факты нашей припозднившейся прозорливости. И каждый раз выясняется, что все эти факты мы прекрасно видели раньше, но каждый раз почему-то уговаривали себя, что мы ошибаемся, что мы не правы, что этого просто не может быть. А это - было. И мы это - видели. И не хотели верить своим глазам.

*

Самообманы поджидают нас всюду. Видите эту женщину с загадочным выражением лица? Вы обратили внимание, каким томным, волнительным жестом она вот уже второй раз подносит палец к губам, как будто хочет шепнуть вам какую-то тайну, да все никак не решится? Этот жест вы еще долго будете вспоминать как нечто прекрасное, мгновенно окрестив эту женщину таинственной незнакомкой. Вы будете с восторгом рассказывать об этой встрече своим друзьям, снова и снова наслаждаясь прелестным жестом, который так поразил вас своей гармонией. И однажды вы снова встретите эту женщину - и с ужасом увидите, как все тем же волнительным жестом она подносит палец к губам и начинает обгрызать ноготь... Это и был секрет ее очарования в ваших глазах.

А вон тот молчаливый мужчина - как долго он казался вам кладезем интеллекта только на том основании, что все время молчал? Конечно, однажды вы все равно догадались, что все эти годы он просто оставался тупым как винная пробка, но удивительно, как вы отказывались верить сами себе.

А эта женщина, рыдающая над каждой бездомной собакой, - много лет вы не сомневались, что это самый душевный человек на земле, и только на том основании, что в ее речи часто встречалось слово "бедняжка". Однажды вам позвонил ее сын и расстроено сказал, что мама собирается выбросить двухмесячного котенка, с которым ей надоело возиться.

А помните вашу подругу - вы дружили с ней больше двадцати лет! С каким душевным теплом, с каким добросердечием она всегда отзывалась о своих двух братьях. Вы даже немного завидовали этой родственной идиллии. Когда пришло печальное время делить наследство на троих, выяснилось, что две родительские квартиры и дача в ближайшем Подмосковье уже давно принадлежат вашей подруге. Любовь к братьям не помешала ей продуманно ограбить их загодя.

*

Немалая часть вины за то, что среди нас так много людей несчастных, склонных к суициду, депрессии, неврозам, истерии, алкоголизму, наркомании и прочим тяжелым ошибкам и болезненным состояниям, принадлежит классической литературе. Но еще большая часть вины за это лежит на безответственных критиках и не умеющих думать самостоятельно преподавателях. Именно эти люди сначала выдают неадекватные поступки психически нездоровых литературных персонажей за образцы поведения, превознося их до небес, а потом тиражируют эти образцы, выставляя их эталоном, стандартом и идеалом практически одновременно. 

Такой преступный и не имеющий противоядия подлог до сих пор происходит с суицидницей Катериной из "Грозы" Островского, с бездельницей, лгуньей, патологической истеричкой и наркоманкой Анной Карениной из романа Толстого. 

Точно такая история доныне происходит и с Татьяной Лариной, скорее похожей на устойчивую невротичку или шизоидную психопатку, чем на "милый идеал". Начитавшись восторженных статей про эту явно психически нездоровую девушку, во многие головы накрепко западает мысль, что вести себя так, как она, не только можно, но даже и нужно, ибо такое поведение непременно вызовет восторг окружающих, и что если мы будем вести себя точно так же, то наши поступки будут идентифицированы не как преступная безответственность и непроходимая глупость, а как возвышенный романтизм и благородная жертвенность.

Больно думать, скольких человеческих разрушений и жизненных катастроф можно было бы избежать, если бы в качестве идеалов и образцов для подражания нам не подсовывали вот таких нездоровых литературных персонажей.

*

Так уж сложилось (и сложится еще не раз), что все интересные романы написаны о людях душевнобольных. Именно душевная болезнь делает этих персонажей столь оригинальными, наделяет их немереными страстями и заставляет совершать интересные роковые ошибки.

И есть авторы, которые нисколько этого не скрывают, и больше того - дают себе в этом полный отчет, оставляя в тексте немалое количество зарубок и зацепок, призванных навести читателей и критиков на ту же мысль.

Однако ни читатели, ни критики никак на эту мысль не наводятся, и больше того - всячески от этой мысли бегут, предпочитая не только не замечать эту мысль, но и всячески мешая другим эту мысль обнаружить. Человек же, осмелившийся поверить своим глазам, подвергается этими критиками и читателями буре гнева. 

Таким читателям и критикам не нужна истина - им нужна ложь. Зачем же и, главное, что и кого именно они защищают? Они защищают себя - либо свои собственные неприглядные манипуляции, от которых им не хочется отказываться и в качестве нравственного оправдания которым они как раз и приводят точно такие же манипуляции литературных персонажей (и это самая распространенная причина подлога), либо того хуже - они защищают свою собственную болезнь и свое категорическое нежелание лечиться. И этому в наибольшей мере как раз и способствуют те литературные персонажи - психические уродцы, которых профнепригодные критики выставили когда-то за наилучшие образцы нравственности, тем самым совершив преступный подлог. 

С тех пор склонные ко вранью и манипуляциям граждане, получив от не совсем здоровых писателей и еще более нездоровых критиков отпущение грехов, пустились во все тяжкие - доказывая на литературных примерах, что их постыдные поступки есть не что иное, как аналог поведения да хоть той же Анны Карениной, а именно: тонкость натуры, высшее право на неземную любовь, благородная нервная чувствительность, якобы и позволяющая совершать все эти безобразные поступки и избегать за это ответственности.

Но ответственность все равно наступает - и чем чаще победа сопутствует им в их болезненном своеволии и давно уже нездоровом эгоцентризме, тем сильней разрушается их собственная нервная система. И финал тут всегда один - либо физическая гибель (суицид), либо психическая смерть (дурдом), либо полное общественное и семейное исключение.

Именно это и произошло с давней иконой лгунов Анной Карениной, что я и доказываю построчно, с авторским текстом в руках, в своей работе "Анна Каренина. Не божья тварь". Именно такой финал, любой из трех, рано или поздно ожидает и еще одну психически нездоровую героиню - Татьяну Ларину.

2. ДУРА ИЛИ ИДЕАЛ?

С произведениями гениальных авторов порой происходят интересные вещи - когда даже сам гениальный автор не в силах изуродовать их своими собственными попытками солгать. А такие попытки происходят не так уж и редко, но при этом всегда - всегда! - терпят крах, и я даже знаю почему.

Гений - это необходимо живой носитель и воспроизводитель гениальности, тогда как сама гениальность - это форма способной к материализации части всеобщей (а стало быть, высшей) гармонии, и гений - лишь способ ее воспроизводить, т.е. проводник этой гармонии, а потому не властен над ней.

Поэтому мне абсолютно все равно, какую именно мысль, какую собственную сверхценную идею вкладывал гений Пушкин в образ Татьяны Лариной. Действительно ли он видел ее такой милой и нежной, такой тонко чувствующей натурой, отважно бросившейся в свою первую любовь наперекор приличиям и моралям, как это принято представлять нам до сих пор со слезами восторга на глазах буквально повсюду. Все это совершенно неважно. Потому что все равно гениальность, т.е. гармония, явленная через гения, сильнее своего биологического носителя, а потому законы гармонии будут неукоснительно соблюдены.

Вот почему, кстати, так сильно чувствуется, увы, полное отсутствие гениальности даже в самых высокоинтеллектуальных литературных произведениях многих и многих авторов - никакие сверзаумные строчки не в силах скрыть этой пустоты, этого катастрофического для автора отсутствия в произведении потока гармонии. Всевозможные поэтические красоты пошло зияют пустотой, демонстрируя лишь потуги интеллекта.

Ближе всех к пониманию лживости образа Татьяны Лариной подошел Писарев, с блеском выставивший ее чуть ли не деревенской дурочкой. Однако и Писарев ошибался, хотя и оказался единственным в этом сумасшедшем хоре льстецов, кто сразу увидел в Татьяне Лариной чудовищный изъян - по ошибке приписав его к банальному отсутствию ума. Нет, дело тут вовсе не в глупости Татьяны, а в ее интеллектуальной ограниченности. Интеллект ее странным образом односторонен, ущербен - как будто весь направлен на обслуживание одной сверхценной идеи.

Началось же все с Белинского, с его странных превозношений Татьяны до небес, основанных всего лишь на авторских уверениях - такой примитивный подход и явился отправной точкой для всех последующих восторгов.

Однако мало ли как расхвалит автор своего персонажа в своем же произведении! Автору, даже гениальному, верить нельзя. Верить нужно только его персонажам, неумолимой взаимосвязи и логике их поступков.

Именно эта логическая цепочка всех поступков всех героев в своей полной взаимосвязи и есть та самая белая нитка, которой шито всякое вранье, будь то персонаж или автор.

Ложь порождает ложь. Вот и Белинский не избежал этой участи. То ли не умея осознать свою ошибку, то ли намеренно впадая в нее по каким-то своим личным соображениям, но однажды он все-таки почувствовал, что вот это искусственное восхищение им Татьяной требует от него дополнительной лжи - в мучительных попытках представить изначальную ложь правдой, для чего нужно срочно выдумать несуществующие факты и представить их в виде якобы уж совсем увесистого доказательства глубокой духовности и возвышенности Татьяны - дескать, не пустышку полюбила...

В итоге Белинским был чудовищно (и как-то особенно ходульно, до отвращения шатко) приукрашен и Онегин - дескать, страдающий эгоист, "эгоист поневоле", достоин жалости и сочувствия, тем более что "в душе его жила поэзия" и "потребность изящного".

Доказательство сего вывода выглядело не менее странно: "Невольная преданность мечтам, чувствительность и беспечность при созерцании красот природы и при воспоминании о романах и любви прежних лет: все это говорит больше о чувстве и поэзии, нежели о холодности и сухости".

Такое "доказательство" оказалось уж совсем ни в какие ворота - и с потрохами выдало ложь. Ибо склонность к мечтам и беспечность при созерцании нисколько не говорит о наличии страданий. А поэзия, которая жила в его душе, не помешала ему убить Ленского. Хотя именно смерть Ленского и заставила Онегина действительно страдать. Но даже и это единственное настоящее страдание никак не изменило его. Он так и страдал, оставаясь прежним, ничто в нем не подверглось переоценке. А это значит, что даже страдание - при всей его искренности - не было глубоким для него.

Любовь Татьяны - еще одна обожаемая ложь литературоведов. В том, что Татьяна именно полюбила, почему-то вообще никто не сомневается. Впрочем, отдельные здравые голоса нет-нет да и раздаются, обнаруживая в Татьяне лицемерность и мстительность. И в этом есть доля правды. Поведение Татьяны не только не похоже на добродетель, но и действительно очень похоже на лицемерие. И поведение ее с Онегиным после замужества весьма напоминает мстительность. Однако - всего лишь похоже и всего лишь напоминает.

Нет, вовсе не мстительность движет Татьяной после замужества - ею руководит все та же мысль, все та же единственная болезненная идея, которой, увы, и подчинена вся ее жизнь и которая как раз и заставляет ее действовать именно так.

Отдельно остановлюсь на самой верхней точке глупости критиков - на якобы высоконравственных соображениях Татьяны, якобы во имя которых она отказывает коленопреклоненному Онегину во взаимности. Критики ошибаются. Никаких высоконравственных соображений у Татьяны не было и в помине. Как не было и самой духовно возвышенной девушки Татьяны Лариной - этой девушки в русской литературе и вовсе никогда не существовало...

3. НЕСКОЛЬКО ШТРИХОВ К ПОРТРЕТУ

Принято считать, что Татьяна противопоставлена Онегину. Что Онегин плохой, а Татьяна хорошая. Что Онегин холодный бесчувственный эгоист, который если и страдает от чего-нибудь, так это исключительно от невозможности быть веселым и нестрадающим эгоистом (по странной версии Белинского), а Татьяна глубоко духовна и всю дорогу сильно от этого мучается.

То же и с Ольгой - считается, что Ольга глупая, а Татьяна умная. То же и с родителями Татьяны - все в один голос повторяют, что мама и папа у этой распрекрасной девушки были если и не туповаты, то откровенно примитивны - в отличие от самой распрекрасной девушки, светоча ума и мысли вне зависимости от генов.

Про соседей Лариных и вовсе нечего говорить - не соседи, а собрание уродов. Сам автор высмеивает их без устали. Московской знати тоже мало не показалось. В общем, на орехи досталось всем.

Понятно, что такова была задумка автора - в силу ограниченности художественного пространства высмеять определенные типажи, показав именно их и попросту скрыв от читательских глаз других людей, приятных во всех отношениях. И понятно, что автор имеет на это право. Но вот персонаж - имеет ли он право быть уверенным, что все остальные люди его недостойны, что вокруг не нашлось никого, кто был бы не хуже самого литературного героя?

Может ли такое быть? Нет, не может. Как хорошего человека не могут окружать одни подонки, так и умного человека не могут окружать одни дураки, а если все-таки окружают, значит, он и сам неумен. Либо неумен, либо нечестен в своих оценках. Либо слишком высокомерен, чтобы снизойти до чужого ума (впрочем, высокомерие - это всего лишь синоним глупости).

А между тем Татьяна запросто заявляет (в письме Онегину): "Вообрази: я здесь одна, никто меня не понимает, рассудок мой изнемогает, и молча гибнуть я должна".

То есть, в переводе на прозу, не нашлось ни одного человека, по мнению Татьяны, равного ей по интеллекту и глубине души. При этом никаких оснований для такого высказывания у Татьяны нет даже в принципе. Ее интеллектуальные способности, а также предполагаемое богатство ее души не выдерживают никакого уровня, разве что самого низкого.

Однако этой фразы, к тому же принадлежащей самой героине, Белинскому (и его последователям) хватило, чтобы на ее основе воздвигнуть немыслимый восторг: "Какое противоречие между Татьяною и окружающим ее миром! Татьяна - это редкий, прекрасный цветок, случайно выросший в расселине дикой скалы".

И в этих странных оценках окружающих Татьяну людей, среди которых так и не нашлось ни одного достойного ее особы человека, сокрыта основная ложь о ней. Ибо человек с такими прекрасными душевными качествами просто не способен на такое презрительное отношение к людям. Это не только никак его не украшает, но и ставит под сомнение его душевность и доброту, глубину и искренность.

Однако подобное высокомерие Татьяны имеет право на неприязнь со стороны читателей только в одном случае - если речь идет о психически здоровом персонаже.

Но является ли здоровым человеком Татьяна Ларина?

Нет.

Татьяна Ларина - психически больной человек. И мы это прекрасно увидим в дальнейшем. Пока же скажу, что эти высокомерные строчки, да и не только они, но и все письмо в целом, как раз и есть плод ее психического нездоровья.

Результат, достойный не восхищения, но жалости и врачей.

*

Письмо Татьяны - не воспетое до небес разве что ленивым - принято считать высшим художественным проявлением доселе невиданной искренности и возвышенности чувств Татьяны и чуть ли не жестом отчаянного протеста против лживой общественной морали.

При этом серьезные исследования давно выявили чуть ли не полное воспроизведение в этом письме литературных штампов. Ю.Лотман: "Текст письма Татьяны представляет собой цепь реминисценций в первую очередь из текстов французской литературы. Параллели эти очевидны и много раз указывались".

Проще говоря, все письмо Татьяны сплошь состоит из заимствований, которые она нахватала из эпистолярных романов тех лет и не долго думая украсила ими свое послание. Ни одного своего слова не нашлось у нее для первого в ее жизни признания в любви - ни одного!

И вот эту фальшивку - которую тем более должен был сразу же обнаружить Белинский, поскольку литературные штамповки в этом письме автором и не скрывались, и даже напрямую проецировались им, - вот эту фальшивку и выдают нам до сих пор за искренность, социальный протест и глубину чувств.

И до сих пор ни один из исследователей не задался вопросом: а могла ли вменяемая, психически здоровая девушка не заметить, что все ее письмо напичкано клише?

И второй вопрос: могла ли психически здоровая девушка вот так рисковать, нисколько при этом не боясь, что подобный подлог мгновенно всплывет наружу?

Ответ однозначен. Только психически нездоровый человек составит свое письмо из книжных штампов и не сумеет это отследить за собой - не сможет отследить.

*

Внимательно вглядываясь в поступки Татьяны, я прихожу только к одному выводу: всеми ее поступками - абсолютно всеми! - руководит та же самая болезнь, которая и заставила ее превратить свое письмо в ходячий цитатник. Каждый ее поступок - это воплощение некоего литературного клише, книжной схемы, накрепко усвоенной ею из книг и тотчас же отзывающейся в ее мозгу на внешнее обстоятельство. Меняется обстоятельство - меняется и схема, на смену которой в мозгу Татьяны всплывает следующее клише, причем частенько без всякой логической связи с предыдущей.

Все ее поступки - абсолютно все! - являют собой книжную кальку, книжную схему событий. И в этой схеме Татьяна ни на минуту не сомневается, да и не может сомневаться. Ибо способность к сомнению есть проявление высшей деятельности мозга, а ее-то в нейроустройстве Татьяны как раз и нет. Как нет в жизни Татьяны и ни одного самостоятельного, рожденного ее душой, эмоционально непосредственного поступка.

Таким образом, фраза Пушкина "ей рано нравились романы; они ей заменяли всё" демонстрирует, увы, реальное положение дел - романы Татьяне действительно заменяют всё. Отделить литературные вымыслы от реальности она не в силах.

В ее мозгу все время происходит болезненный подлог - она все время видит себя героиней романа, каждый раз другого, в зависимости от обстоятельств.

Она постоянно пребывает в полной уверенности, что раз вот так написано в книжке, значит именно так и происходит в реальности (в ее собственной реальности), что если литературный персонаж при встрече с литературной же героиней испытывает вот такие эмоции, значит точно такие же эмоции испытывает и реальный человек при встрече с нею - и она нисколько не сомневается в этом, и только на том основании, что эта обычная, бытовая реальная ситуация повторяет ситуацию в романе. Что совершенно естественно - и там и там люди приезжают в гости, встречаются в саду, едут на бал, садятся в карету, ложатся спать и т.д. Однако такое естественное совпадение мгновенно заставляет Татьяну идентифицировать себя с очередной героиней - и действовать как она.

Такое странное совпадение не одной мне бросилось в глаза. Вскользь упоминает об этом, например, все тот же Юрий Лотман: "Ее собственная личность -- жизненный эквивалент условной романтической героини, в качестве которой она сама себя воспринимает".

Однако никаких правильных выводов из этого Лотман не делает, хуже того - продолжает находить в Татьяне идеал. А где идеал, там и подзуживание к подражанию.

Но чему же в ней подражать? Одному из двух: либо глупости, если это глупость, либо душевному нездоровью, если это болезнь.

*

Удивительно, как байка Белинского о Татьяне - вопреки ее же собственному поведению - накрепко уложилась в умах. И как байка того же Белинского об Онегине оказалась совсем невостребованной у скучающей публики. Все попытки Белинского хоть что-то выдумать этому красавцу если не в оправдание, то в смягчение потерпели крах. Все те, насквозь надуманные, высосанные из пальца, положительные черты, которые на удивление выискал Белинский в Онегине ("Онегин - страдающий эгоист", "эгоист поневоле"), не прижились на отечественной литературоведческой ниве - публике такой Онегин оказался не нужен, страдающий эгоист получился лишним на фоне страдающей Татьяны.

Не прижились и резкие утверждения Писарева, что Онегин - "тип бесплодный, неспособный ни к развитию, ни к перерождению; онегинская скука не может произвести из себя ничего, кроме нелепостей и гадостей".

Такая характеристика оказалась чересчур правдивой - в ней, как в зеркале, моментально отразились онегинские двойники-читатели, и это их, разумеется, категорически не устроило. Ибо одно дело холодный красавец-эгоист, что красиво и загадочно, а другое дело бесплодный тип, неспособный к развитию, практически дегенерат.

В итоге Онегин так и остался болтаться где-то посредине, ни плох ни хорош, ни рыба ни мясо. Мягко говоря, публике было на него глубоко наплевать, поскольку публику прежде всего и более всего интересовала Татьяна. Что и не мудрено, поскольку именно Татьяна и была представлена публике как страдающая сторона, причем страдающая несправедливо, и более того - страдающая ужасно.

И никому и в голову не пришло, что онегинская скука, давно превратившаяся в порок и способная, по наблюдению Писарева, произвести из себя только нелепости и гадости, ничем не хуже нездоровой безжизненности Татьяны, точно так же способной произвести из себя все те же нелепости и гадости.

Но нет. Вместо простого и точного анализа нам снова и снова выдают байки, в которых Татьяна без устали предстает перед нами "молодой, мечтательной девушкой", по мнению Белинского, а ее надуманное увлечение Онегиным - "чистой, наивной любовью прекрасной девушки", опять-таки по словам Белинского.

Комплименты у Белинского быстро перерастают в дифирамбы: "эта бедная девушка одарена страстным сердцем, алчущим, роковой пищи", "ее душа младенчески чиста", "ее страсть детски простодушна", "она нисколько не похожа на тех кокеток, которые так надоели ему (Онегину. - Прим. НВЮ) с их чувствами то легкими, то поддельными".

Остапа понесло, и вот уже дифирамбы переходят в благоговение, и Белинский с упоением утверждает, что Татьяна Ларина по своему духовному складу относится к редкому разряду "колоссальных исключений" - к тем людям, "которые всегда дорого платятся за свою исключительность и делаются жертвами собственного своего превосходства".

Не удовлетворившись "исключительностью" и "превосходством", Белинский намекает даже и на некую бог весть где выкопанную им гениальность Татьяны, которую, как это часто случается в русской литературе, губит противное общество: "Натуры гениальные, не подозревающие своей гениальности, они безжалостно убиваются бессознательным обществом как очистительная жертва за его собственные грехи..."

В общем, патетики много, пафоса хоть отбавляй. И ни одного слова правды.

*

Километры бессодержательных комплиментов сделали свое черное дело. Восторженный, буквально истерический, кликушеский тон, помноженный на благожелательность, на положительность оценки, в очередной раз создали иллюзию, что речь идет о защите чего-то необыкновенно святого, на которое посягнули или захотят посягнуть, чтобы отнять у людей чуть ли не музейный идеал нравственности, чуть ли не последнюю веру в лучшую часть человечества, к которой защитники идеала, разумеется, автоматически причисляли и себя.

До сих пор не могу понять, в чем Белинский увидел исключительность и превосходство Татьяны, откуда в ее натуре как по волшебству взялась гениальность, с какого перепугу Белинский решил, что ее страсть простодушна, а душа младенчески чиста?

Нет ответа.

Тем не менее это мнение стало расхожим настолько, что уже давно воспринимается как должное, даже и не требуя доказательств. Это мнение перепето на все лады и несчетно повторено. Даже глубоко любимый мной Достоевский и тот не удержался, сказав, что Татьяна - это "тип положительной красоты, это апофеоза русской женщины" и что "она глубже Онегина и, конечно, умнее его". И даже известный знаток русской поэзии Г.А. Гуковский не сумеет заметить истину и скажет вслед Достоевскому: "Татьяна - идеал русской женщины, воплощение высокопоэтического русского народного духа", а также назовет ее "милым идеалом, бедной Таней".

Одинокая и великолепно остроумная (хотя и не совсем верная) попытка Писарева развенчать этот фальшивый идеал потонет во времени и невостребованности. А между тем в его блестящей работе как раз и был сокрыт ключ к истинному пониманию этой поддельной женской "апофеозы". Именно Писарев очень близко подошел к пониманию того, что Татьяна и Онегин - духовные близнецы: "Татьяна и Онегин - друг друга стоят; оба они до такой степени исковеркали себя, что совершенно потеряли способность думать, чувствовать и действовать по-человечески".

Занятно, что почти то же самое, только со знаком плюс, говорил и Белинский: "Онегин не узнал своей родной души; Татьяна же узнала в нём свою родную душу, не как в полном её проявлении, но как в возможности..."

Но увы. Ни Писарев, ни тем более Белинский так и не подошли вплотную к пониманию характера Татьяны. Ибо поведение психически нездорового человека нельзя считать ни глупостью, ни идеалом. А потому и нельзя сравнивать с поведением психически здоровых.

*

Да, между Онегиным и Татьяной есть сходство. Например, презрение к людям. Но если у Онегина это черта характера - он действительно испытывает презрение, то Татьяны такой эмоции... не испытывает вовсе! Она просто заученно повторяет книжный оборот, ибо о признаках этой эмоции - как вообще презрение к людям должно проявляться внешне - она знает всего лишь из книг и всего лишь может скопировать эту эмоцию, присвоив себе чужое. Например, прочитав, что в момент испытываемого презрения героиня скривила рот, - Татьяна сделает именно так, и никак иначе. 

Еще одна, казалось бы, общая черта - оба они чрезвычайные бездельники. Однако безделье Онегина также имеет другую природу. Его безделье насыщено событиями под завязку - он постоянно куда-то ездит, он флиртует, он пытается заниматься сельским хозяйством, он путешествует, он пробует что-то сочинять, он играет в шахматы наконец! Скука же его происходит оттого, что он не занят ничем полезным или интересным для себя, в итоге все его множественные действия превращаются в разновидность безделья.

Татьяна же действительно не занята ничем. То есть напрочь. Вернее, она все время занята одним и тем же: она сутками только и делает что мечтает - и даже романы она читает только для того, чтобы мечтать.

Но и это не точно говоря.

На самом деле она вовсе не мечтает - иллюзорный мир, разворачивающийся в ее мозгу во всей красе, давно уже стал ее настоящей реальностью. Истинная же реальность превратилась для нее в сон.

Ее поведение сродни современной зависимости от компьютерных игр. Но только сродни. Поскольку игроман, отлепившись от компьютера, все-таки дает себе отчет в действительной реальности, все-таки понимает, что игры - это реальность мнимая. Татьяна же давно перестала это понимать: граница в ее сознании однажды исчезла, и она перестала воображать себя книжной героиней - она в этом больше не сомневалась.

Таким образом, вся жизнь Онегина и Татьяны одинаково пуста и не заполнена никаким делом. Но если Онегин еще как-то пытается изменить свою жизнь, давая себе отчет в своей скуке, то Татьяна сутками пребывает в состоянии крайнего безделья - даже не замечая этого в своем помраченном сознании.

4. ПРИЗНАКИ ПАТОЛОГИИ

Всю свою жизнь я уговаривала себя, что мне нравится Татьяна Ларина. Я уговаривала себя, что это чистая искренняя девушка, что у нее глубокая душа, что она много страдала, что она пожертвовала своим счастьем ради высокого нравственного долга - верности своему мужу.



Поделиться книгой:

На главную
Назад