Помоги проекту - поделись книгой:
Стриковская Анна Артуровна
Легенда Элидианы
Анна Стриковская
Легенда Элидианы.
- Эли, Эли, да проснись же ты! Эли, ты мне срочно нужна!
Сквозь сон Элидия слышала вопли мужчины, но реагировать на них не спешила. Она только три часа назад легла наконец спать. До этого целый день принимала тяжелые роды у невестки старосты, а затем плелась ночью по горной тропке до своего домика, потому что староста, хоть и щедро заплатил за услугу, но не захотел оставить ведьму ночевать в своём доме. Путь от деревни до дома, который обычно занимал у неё чуть больше получаса, в темноте растянулся часа на два, за которые Элидия успела несколько раз больно приложиться об камни. Так что девушка устала так, как уставала нечасто.
Поэтому она считала, что весь мир, включая и её лучшего друга здешнего дракона, подождёт, пока она выспится.
То, что её зовёт дракон, ведьма определила сразу. Только Грар называл её Эли. Все местные в лучшем случае обращались к ней “Лидка”, а когда уж очень надо подлизаться, то “Лидочка”. И всем всегда что-то было от неё надо, никто не приходил просто так, поболтать. Даже Грар, хотя его единственного Элидия считала своим другом.
Но дракон может и подождать. Над ним не каплет
В то, что у Грара действительно серьезные трудности, она не верила. С чем таким может не справиться молодой, полный силы и магии дракон? Просто соскучился и решил повидать подружку, забыв о том, что Эли может в этот час сладко спать, а будить ведьму — себе дороже. Да ладно, поорёт и отстанет.
Она повернулась на другой бок, натянула одеяло на голову и сладко обняла подушку, намереваясь поспать как минимум до полудня. Но Грар и не думал отставать. Он еще некоторое время орал:
- Эли, Эли! Просыпайся! Эли, вставай!
Затем, видя, что ведьма не реагирует, сорвал дверь с петель и ворвался в святая святых её домика: в спальню.
Девушке пришлось высунуть нос из-под одеяла.
- Грар, отстань, дай хоть немного поспать. Я только легла...
Дракон не желал слушать никаких резонов.
- Эли, но...
- Никаких но! - рявкнула ведьма, - До полудня как минимум я сплю. Если тебе нужно, жди!
Грар не хотел сдаваться и даже попытался вытащить девушку из её теплого укрытия за ногу.
- Но мне срочно...
- Срочно — значит без меня! - отрезала Элидия.
Она дрыгнула ногой, пнув при этом дракона, и снова нырнула под одеяло.
Ведьма отлично знала характер своего друга: взрывной, беспокойный и, что греха таить, заполошный. Любые трудности, встреченные на пути, он для начала именовал катастрофой и вопил, что гибель близка. Но если никто не бросался на выручку, остывал, включал голову и отлично справлялся сам.
Она надеялась, что и в этот раз будет то же самое. Сейчас всего четыре утра, к полудню Грар должен успокоиться и взяться за ум. К тому времени, глядишь, и проблема сама собой рассосётся.
Хлопки кожистых крыльев во дворе подтвердили её правоту. Грар не стал ждать когда подруга проснётся, улетел по своим делам. Вообще-то драконы летают бесшумно, но вот взлёт их сопровождается весьма характерным шумом. Правда, его мало кто слышал. Чтобы стать свидетелем того, как дракон взлетает, надо быть очень близким его другом. В противном случае это будет последний звук, который человек услышит в своей жизни.
Эли успокоенно смежила веки и наконец позволила себе заснуть, в душе лелея надежду, что к её пробуждению случившееся с Граром разрешится само собой.
Но когда она проснулась незадолго до полудня, выяснилось, что дракон ждёт её, сидя на крыльце домика. Куда бы ни летал, но он вернулся, а значит, и его проблема всё ещё ждёт своего решения.
Элидия потянулась, сидя в кровати, затем встала и пошла умываться. Из её спальни был ход в пристройку за домом, в которую была отведена струйка воды из ручья. Она наполняла небольшой бассейн, выдолбленный в камне, и сбегала оттуда, возвращаясь в ручей. Нагреть воду для ведьмы не составляло труда, так что комфорт в её хижине во много раз превосходил то, что она видела в домах людей из деревни, даже самых богатых.
Эли не знала, кто построил эту замечательную ванну, дом достался ей уже таким, но каждый раз возносила благодарность высшим силам, которые когда-то привели её сюда. Она любила понежиться в ванне и поразмышлять о своей судьбе и судьбах мира, но сейчас на это не было времени.
Наскоро ополоснувшись, она натянула свою привычную одежду, штаны и рубашку, всунула ноги в мягкие тапочки, сшитые из козьей шкуры, и поспешила к Грару.
- Ну, вот я проснулась. Заждался? - спросила она, присев рядом с приятелем на нагретую солнцем ступеньку.
Девушка ждала, что дракон вывалит на неё всю информацию в привычной манере: энергично, шумно, с миллионом подробностей. Но Грар молчал и задумчиво жевал травинку. Эли откинулась спиной на столбик крыльца, подставила нос солнышку и прикрыла глаза, ожидая, когда дракон наконец скажет, зачем будил её ни свет, ни заря.
В своей человеческой ипостаси Грар выглядел как симпатичный парень лет двадцати пяти с достаточно типичной для горца внешностью: тёмные волосы, тёмные глаза, смуглая кожа, худое, костистое лицо, сильное, но лёгкое и гибкое тело. Но от намётанного взгляда нельзя было укрыть его нечеловеческое происхождение, так что только люди, никогда не видевшие драконов, могли ошибиться. Возможно, такие проживали на равнинах, но в горах даже малые дети умели их отличать и никогда не путали.
Во-первых, глаза. Стоило дракону на мгновение потерять контроль, а при их эмоциональности это происходило сплошь и рядом, как круглый зрачок вытягивался в вертикальную щель. Во-вторых, гразиозность. Плавности, изяществу и скорости движений драконов могли позавидовать эльфы. А в третьих...
Грару повезло, что он родился тёмно-серым, почти чёрным драконом. Так ему легче было выдавать себя за человека, потому что цвет волос и глаз в человеческой ипостаси чётко повторял цвет чешуи в драконьей.
Если не вглядываться, Грара вполне можно было принять за местного уроженца, для которых характерны смолянисто-чёрные волосы и тёмно-карие глаза. Но если присмотреться, то становилось заметно: у этого парня роскошная грива отливает антрацитовым блеском, а радужка почти сливается со зрачком.
Элидии он очень нравился. С тех пор как она поселилась в этих краях, Грар стал её защитником, другом и возлюбленным. Для ведьмы это было огромной удачей. Люди всегда недолюбливали ведьм и готовы были, чуть что, жестоко с ними расправиться, не вдаваясь в подробности, виновата данная конкретная ведьма в том, что ей приписывают, или нет.
Так погибла Нати, мать Эли. Женщины из деревни ревновали красавицу-ведьму к своим мужьям, хотя даром ей были не нужны. Она пыталась это объяснить особо рьяным, но ничего не помогло. Когда у одной из них по собственному недосмотру утонул в речке ребёнок, они обвинили в этом бедную ведьму и заставили своих мужчин спалить её вместе с домиком.
Они и Эли хотели уничтожить. Ей тогда было пятнадцать, она уже успела расцвести и деревенские парни хвостом за ней ходили. Правда, никто ей не нравился и она не отвечала на ухаживания, но мамашам было жутко даже подумать, что любимое чадо приведёт домой жену-ведьму. Ведь уже тогда было ясно, что Элидия унаследовала дар.
Ей повезло. В тот день, когда толпа разъярённых селян пришла жечь ведьму в её доме, Эли собирала травы в лесу. Дело было не здесь, в горах, а на равнинах, поэтому она не увидела столб дыма, поднимавшийся в небо от пожарища, а спокойно бродила среди деревьев до позднего вечера. Когда же она вернулась домой, то деревенские уже разошлись, гордясь своей победой наз злокозненной ведьмой. Эли встретили лишь раскалённые догорающие уголья на месте избушки, где они с матерью прожили почти десять лет.
После того, как схлынули первый ужас и приступ горя, Эли вспомнила, чему учила её мать. Нати знала, чем может обернуться судьба ведьмы, и готовила заначку для бегства, но не успела ею воспользоваться. Эли отыскала и вырыла из земли горшок, в который её предусмотрительная мать складывала монеты. В другом месте она откопала сундук с одеждой и оружием. Там же лежало самое ценное — копия родового гримуара, небольшая, но толстенькая книжица в переплёте из змеиной кожи, переписанная аккуратным почерком Нати.
Куда бежать Эли также знала: в горы. Сложив всё в припрятанную тут же удобную котомку, она, не задержавшись лишней минуты, двинулась через лес на север. Оттуда когда-то пришли в долины её бабушка Кати с её матерью, которая была в те годы меньше, чем Эли сейчас.
Саму бабушку Кати Элидия не могла помнить, ведь она её икогда не видела. Зато рассказы Нати о матери заучила наизусть.
Та происходила из клана ремольских ведьм и должна была занять уже подготовленное для неё место хранительницы в некой деревне, в которой готовилась у мереть от старости предыдущая её хранительница но влюбилась в забредшего в те края барда с равнин и ушла за ним, забрав с собой только родовой гримуар. Вернуться она уже не могла. Её поступок среди ведьм считался предательством.
С бардом Кати через несколько лет рассталась: они надоели друг другу. Красивую ведьму увидел молодой, привлекательный и богатый купец, влюбился и предложил ей стать его женой. Замуж Кати не пошла: кодекс ремольских ведьм ей это запрещал, но прожила с купцом несколько лет и родила от него дочку Нати. Когда девочке было уже десять, дела у купца пошли плохо и он решил поправить свои дела выгодной женитьбой. Нашел в соседнем городе богатую невесту, которая, кроме приданого, других положительных качеств не имела, но зато деньги и связи её отца с лихвой перекрывали все недостатки девицы. Было одно но: отец невесты знал о связи жениха с ведьмой и потребовал, чтобы он разорвал эти позорные отношения.
И тут купец совершил ошибку. Вместо того, чтобы попытаться договориться с Кати, он устроил скандал на ровном месте и выгнал женщину из дома. Та, обиженная, ушла, забрав ребёнка, а напоследок в сердцах прокляла бывшего возлюбленного.
Обижать ведьм — себе дороже. Не прошло и трёх лет, как он потерял всё, кроме некрасивой, глупой, вздорной и сварливой супруги, которая к тому же оказалась бесплодной.
Но Кати узнала о результате своего проклятия только через много лет. А тогда она ушла в никуда, взяв с собой только носильные вещи да немного денег. Это не помешало ей вскорости удачно устроиться в деревне, до которой гонения на ведьм ещё не докатились. К тому моменту она как раз достигла наивысшего расцвета своего дара и красоты, а маленькая Нати впервые проявила признаки того, что тоже уродилась ведьмой.
Последующие годы вылились в череду бегств и поспешных переездов. Гонения на ведьм на равнинах стали повсеместными, поэтому, даже называясь травницей, Кати нигде не чувствовала себя в безопасности, пока однажды не встретила мельника-вдовца, которого в селе считали колдуном за то, что ни одна женщина или девица не смогла ему отказать, и не поселилась у него на мельнице, разогнав всех поклонниц.
Как раз к этому времени выросла её дочь.
Есть у ведьм одна особенность. Они — прекрасные матери, ласковые и заботливые, но ровно до того момента, как их дочери вырастают и принимают свою силу. Стоит матери понять, что дочь уже взрослая, как она выпихивает её за дверь. Пусть строит жизнь самостоятельно и не перебегает дорогу той, что её родила, вырастила и обучила.
Средства к этому есть самые разные. Кати предпочла поступить просто. В один прекрасный день просто сказала бедной Нати, что их дороги расходятся и той придётся выживать самостоятельно. Дала юной ведьмочке мешочек с золотом, пару наставлений, посоветовал двигаться в сторону гор, поцеловала...
Ошалевшая Нати пришла в себя уже в замке какого-то благородного господина. Он встретил её на дороге, влюбился и привёз к себе в замок. Там она прожила несколько лет в холе и неге, вошла в силу как ведьма и родила дочь, которой знатный папочка дал имя Элидия в честь своей прабабушки.
Но всё хорошее имеет свойство в конце концов заканчиваться. Благородный господин оказался немногим лучше купца. Он тоже решил жениться, вернее, от него это потребовали. С детства помолвленный с дочерью друга своего отца, он как мог оттягивал неизбежное, но наконец сдался обстоятельствам.
До последнего он скрывал это от возлюбленной, но Нати всё равно узнала. Тихо собрала вещи, взяла за руку четырёхлетнюю дочь и ушла в никуда. Она не таила зла на бывшего любовника и не стала его проклинать.
Сначала устроилась в одной деревне, затем в другой... Отовсюду ей приходилось уходить из-за того, что местные женщины не могли спокойно смотреть, как их мужья облизываются на красотку-ведьму.
Возможно, ещё через несколько лет Нати, как её мать, нашла бы свою судьбу и осела бы где-нибудь, но ей не повезло. Сельчане застали её врасплох и бедная ведьма не сумела ни защититься, ни убежать. В последнюю минуту она успела только благословить дочь и пожелать ей удачи. На то, чтобы проклясть деревенских мужиков и баб, её уже не хватило.
Это сделала Эли, когда нашла пепелище. Прижав к сердцу выпачканные в золе руки, она с ненавистью прошипела:
- Да будет проклята эта деревня! Пусть всем, кто хоть палец приложил к гибели моей мамы, не знать счастья и покоя до самой смерти! Пусть все их начинания обращаются прахом! И пусть живо будет моё проклятье пока в этой деревне цел хоть один дом!
Мать хорошо учила свою дочь: проклятие вышло первосортное, со всеми необходимыми для действенности атрибутами. Если бы её слова кто-нибудь услышал, то завыла бы вся деревня. Теперь, чтобы избыть злую долю, им надо было снести свои дома. Но никого рядом не случилось, так что как сам факт проклятия так и условие снятия остались никому не известными.
К счастью для Элидии, дело было летом, когда ночи светлые и короткие, иначе те, кто вчера жёг ведьму, проспавшись от вчерашнего угара, вспомнили бы про Элидию. Уж точно притащились бы на пепелище, нашли бы дочь ведьмы и тогда девочке было бы не спастись. Свидетели и мстители никому не нужны.
Но у несчастной, потерявшей всё девчонки хватило ума и самообладания сделать всё как нужно. Прорыдав всю ночь, она собралась и ушла задолго до третьих петухов.
Направление ей было известно: на север. Там горы, там Ремола, откуда родом её бабушка. Там ведьм уважают, называют хранительницами. Никому в голову не придёт, что их надо убивать и жечь.
Она всё знала правильно. Ремола была остатком некогда грозного государства демонов, его человеческой частью. Первые ведьмы были потомками демонов, их детьми женского пола от человеческих женщин (мальчики в таких союзах рождались почти полноценными демонами), поэтому в государстве им был отдельный почёт. Родственная связь с владетелями этих земель и способность управлять потоками магической силы поднимало их над другими людьми.
Сыновья ведьм становились ведьмаками или, как их ещё называли, колдунами. Но таких было немного. Из десяти родившихся детей ведьм хорошо если один был мальчиком. А рожали они немного и не часто. У каждой по одному, много по два ребёнка. Еле-еле хватало на то, чтобы каждой ремольской деревне дать по одной хранительнице, а городку — по две-три.
Демоны, кстати, своими дочерьми не интересовались абсолютно. Даже избегали, боясь инцеста, который в их среде считался непростительным. Ведь для демонов все человеческие женщины были по сути на одно лицо, а самые первые ведьмы ни своих отцов, ни матерей не знали. Некому было научить: рождение ребёнка от демона уносило жизнь роженицы. Хорошо ещё, что такие дети были на редкость сильными и живучими.
Кроме людей и демонов, в Ремоле и окрестных горах жили также драконы. Вот для тех ведьмы явились славным подарком. Оказалось, что, в отличие от обычных женщин, ведьмы гораздо чаще рожали от драконов детей со второй ипостасью. При дефиците дракониц, которых катастрофически не хватало, это оказалось важным преимуществом. То, что ведьма может выносить драконьего детёныша и передать ему силу, стало надеждой драконьего народа. В результате у каждой деревни были своя ведьма и свой дракон.
Только эльфов в этих краях никогда не бывало. Их кровь не смешивалась с кровью здешних жителей и не оказывала никакого влияния на магию живших в Ремоле ведьм, колдунов и магов.
Когда демоны ушли, власть ведьм, как ни странно, укрепилась. Основой этому послужила их дружба с драконами. Мало кому захочется связываться с особой, у которой за спиной хвостатый чешуйчатый мститель.
Но постепенно число драконов в горах уменьшалось, а количество деревень увеличивалось. Теперь не каждая ведьма могла похвастать дружбой с драконом. Но привычка — вторая натура. Ремоляне знали, что испокон века их предки кланялись ведьмам и звали их хранительницами. Они лечили, принимали роды, заговаривали поля на урожай, а скотину на плодовитость, узнавали правду, решали споры и судили провинившихся. Так велось с давних пор, всех устраивало и никому в голову не приходило, что этот порядок надо менять.
Одно беспокоило жителей Ремолы: ведьм не хватало. То одна, то другая повторяла поступок Кати и давала очередному ветреному красавцу увлечь себя прочь с родных земель. А деревня оставалась без хранительницы. Именно поэтому такой побег считался предательством.
Эли знала об этом от матери. Но по правилам ремольских ведьм вина матери не переходила на дочь. Так что сама Элидия могла рассчитывать на достаточно тёплый приём. Подучат, деревеньку подберут и будет ей счастье. А любовь? На что она? Разве сделала любовь счастливой её бабушку или мать?
Размышляя таким образом, юная девушка быстро и настойчиво переставляла ноги. Весь первый день она шла без остановки, строго соблюдая направление, которое знала с детства, и верила, что на третий день увидит горы. Так ей говорила мать.
Элидии удалось уже до полудня уйти так далеко, что она могла не беспокоиться о погоне. Сельчане, если и бросились её искать, вряд ли подумали, что она уйдёт по бездорожью. Скорее они караулили бы девушку по трактам. Но на север от деревни ни дорог, ни жилья не встречалось на два дня пути.
Плохо было то, что у Эли было достаточно денег, но не было ни еды, ни воды. Положим, напиться она могла в любом ручье: в начале лета они достаточно многоводны и в здешних лесах встречаются на каждом шагу. Но вот с едой было туго. Грибы ещё не выросли, ягоды не поспели. Оставались съедобные корешки папоротника и других растений, в которых девушка, обучаясь ремеслу травницы, неплохо разбиралась. Но только на них долго не протянешь, живот будет болеть. Охотиться же она не умела, не любила и не было у неё под рукой никаких подходящих приспособлений.
Всё же Эли не сдавалась, двигалась всё дальше и дальше, хотя у неё уже ноги заплетались от голода и усталости. На третий день горы на горизонте так и не появились. Не появились они и на четвёртый день. Девушка упала духом.
Она не знала, что, пробираясь через бурелом и завалы, отклонилась от курса и забрала на запад и удлинила тем самым свою дорогу. Ещё один день пути и горы встали бы перед ней. Не те, что ожидали девушку в Ремоле, а самая высокая и широкая часть Драконьего хребта, та, где в самом сердце скрывалась Потаённая долина, изначальная колыбель драконьего рода.
Но Элидия ничего об этом не знала. Она устроилась ночевать среди корней большой сосны на опушке леса и долго плакала, вспоминая мать и свои разбитые надежды. Силы у девушки были на исходе, еды не было вовсе, а желанное убежище так и не показалось. А главное, она поняла, что потерялась. Теперь ей не выбраться из леса. Даже если её пощадят волки и не тронут медведи, она умрёт от голода и холода. Падальщики съедят её тело, косточки скроет трава и никто не узнает, куда пропала ведьма Элидия.
Но видно мать, умирая в дыму, не зря молила высшие силы даровать бедной девочке удачу. Проснулась Эли оттого, что кто-то трогал её за плечо, приговаривая:
- Проснись, проснись, девочка. Такая миленькая, такая хорошенькая... Ну проснись же! Я хочу знать кто ты такая.
Так много лет назад она познакомилась со своим драконом. Граг охотился в этих местах и совершенно случайно заметил под сосной что-то интересное. Увидев спящую девушку, обрадовался. Он был молодым драконом и не имел пока возлюбленной, а малышка показалась ему очень миленькой.
Желание Эли оказаться в горах исполнилось так, как она сама не ожидала. Грар отнёс её в свою пещеру.
Поначалу она жила там с ним. Получив инициацию не от какого-нибудь деревенского мужлана, а от настоящего дракона, Элидия быстро вошла в силу. Грар не мог её обучать, так как драконья магия существенно отличалась от того, что было под силу ведьме, зато заставлял учиться. Велел вызубрить родовой гримуар и на практике испробовать все зелья и заклинания оттуда. Следил, обеспечивал безопасность, помогал советом и делом. На какое-то время это его развлекло.
Когда примерно через год Эли надоело жить в пещере, а Грару захотелось большей свободы, девушка спустилась в расположенную неподалёку деревню и договорилась, что будет местной ведьмой-хранительницей.
Староста, а следом за ним и все деревенские обрадовались, потому что уже лет десять принуждены были обходиться без ведьмы. Их прежняя умерла, не оставив преемницы. Оказалось, что после неё остался отличный дом для Эли. Правда, стоял он не в деревне, а в горах над нею, идти до него от дома старосты пришлось четыре лиги по горной тропке, но зато само здание привело девушку в восторг, особенно после того, как сельчане поменяли подгнившие сваи, переложили крышу, подновили штукатурку на стенах и нанесли своей новой хранительнице разной домашней утвари.
Пусть деревня не относилась к Ремоле, но в Драконьих горах ведьмы тоже пользовались уважением.
Поделиться книгой: