Остров

Святослав Логинов

Остров

— И это будет совершенно необитаемый остров?

— Почти…

— Любопытная оговорочка. Почти необитаемый остров, то же самое, что почти невинная девушка, — Михаил усмехнулся и добавил любимую свою поговорку: — Нельзя быть немножко беременной.

— Остров необитаемый, — терпеливо повторил администратор. — Но вы же понимаете, что в наше время неоткрытых островов нет. На любой островок, если он чуть побольше салфетки, когда-то высаживались люди, порой что-то строили, и лишь потом он вновь становился необитаемым. В наше время необитаемым считается остров, на котором нет постоянного населения. Нам принадлежит больше двадцати необитаемых островов в различных частях Мирового Океана, но на каждом из этих участков суши есть следы пребывания людей. Это может быть автоматический маяк, который нужно время от времени проверять, на некоторых островах расположены метеостанции; обслуживающий персонал которых объявляется раз в три месяца. На одном вулканическом островке выстроена сейсмостанция, но туда наблюдатели прилетают лишь во время извержений, которых на моей памяти не было.

— Вулкана — не хочу, — быстро сказал Михаил. — Я уже видал Везувий и Тенерифе — ничего интересного.

— Хорошо, вулканический остров мы из списка исключим, — покладистость администратора не знала пределов. — А по поводу метеостанций вы можете не волноваться: вы будете высажены в самом дальнем конце острова, так что отыскать человеческое жильё вам, скорей всего, не удастся, даже если вы специально займётесь этим. Вы не найдёте даже маяк, современные радиомаяки башен не имеют.

— А корабли…

— Корабли, там, где они есть, видно издали, но к берегу они не подходят. Так что, экзамен на выживание будет вполне серьёзным. Помощь можем оказать только мы, остальные даже не будут знать, где вы находитесь.

— Замечательно! Это меня устраивает, как нельзя лучше.

— Теперь несколько организационных моментов. Вы можете взять с собою какие угодно вещи и любое оборудование. Не допускаются только средства связи, а в остальном, берёте с собой что угодно, по собственному усмотрению. Мы не даём даже рекомендательных списков. Единственное ограничение — вес. Общий вес взятого, включая вашу одежду и предметы личной гигиены, не должен превышать ста килограммов. Назад вы можете вывезти также сто килограммов, так что если разживётесь на острове какими-то сувенирами, часть оборудования придётся бросить.

— Разумно, — Михаил кивнул согласно. Вид он сохранял самый деловой, но в глазах забегали чёртики, выдававшие, что хозяин думает вовсе не о сохранении оборудования или, во всяком случае, нечто в этом требовании показалось ему крайне забавным.

— Вы пробудете на острове ровно тридцать дней, — продолжал администратор тоном, каким внушают малолетнему неслуху, что вести себя следует прилично. Говорят внушительно, не ленясь повторить, но знают, что едва сорванец останется один, все наставления и добрые советы будут забыты в ту же минуту. — День приезда и день отъезда в сумме считаются за один день. Так что, вернётесь вы пятнадцатого сентября.

— Продлить срок будет можно?

— Нет. Только перезаключив новый контракт. Но при этом вам, практически наверняка попадётся другой остров, на котором придётся обживаться заново. Но вы не расстраивайтесь, тридцать дней в полном одиночестве, — многие не выдерживают именно отсутствия общества, и через неделю или две посылают сигнал бедствия, хотя их жизни ничто не угрожало.

— А что может угрожать жизни? Насколько я помню географию, на маленьких островах крупных хищников не встречается.

— Не скажите… А остров Комодо? Там водятся драконы. К сожалению, Комодо — остров обитаемый, там имеется постоянно действующая биостанция. Драконов охраняют, изучают, подкармливают… Да и вообще, остров со столь уникальной фауной мы не смогли бы приобрести. И, тем не менее, опасности на островах встречаются, и я не вправе предупреждать вас, какие именно. Если угодно, можете проконсультироваться со специалистами по выживанию, думаю, их адреса несложно отыскать, тем более, что на сборы вам даётся три дня.

— Обойдусь без консультаций, — проворчал заказчик. — Где контракт?

— Контракт у меня, сейчас подпишем. Но, должен заметить, вы слушаете невнимательно. Я только что говорил, что вам нельзя брать средств связи, а через минуту упомянул о сигнале бедствия. Почему вы не спросили, как это можно осуществить?

— Ну, и как?

— Вам выдадут телефон с одной кнопкой. Единственный номер, по которому вы сможете позвонить — мой. Звонок означает разрыв контракта и немедленную эвакуацию. При этом весь ваш залог автоматически пропадает. Так что не советую нажимать кнопку, когда захочется просто поболтать. Вес телефона в общем весе багажа не засчитывается. Всё это прописано в контракте. Будете подписывать?

— Непременно. Давайте его сюда.

* * *

Через три дня Михаил появился на вертолётной площадке бюро экстремального туризма. Его багаж умещался в двух преогромных сумках, с какими в недавнее время разъезжали по сопредельным странам челноки, боровшиеся с засильем дефицита в российской жизни. Сегодня такую тару можно встретить только на вещевых рынках и на вертолётной площадке бюро экстремального туризма. Там, где в расчёт принимается каждый грамм, сине-белые сумки из фибропластика оказываются самыми практичными.

Рядом с Михаилом шла миниатюрная блондинка ошеломительных пропорций. На спине у неё красовался крошечный рюкзачок, с какими блондинки ошеломительной внешности обычно выезжают на пленэр. К рюкзачку был пристёгнут болтающийся на цепочке пушистый игрушечный котёнок.

— Вот и мы! — жизнерадостно объявил Михаил.

— Простите… — знакомый администратор с недоумением уставился на спутницу клиента. — В договоре чётко сказано: один человек.

— В договоре сказано, — напомнил клиент, — что я могу взять что угодно, пределах ста килограмм. Вот мой багаж, — Михаил широким жестом окинул сумки и блондинку. — Средств связи там нет, можете проверить. В сто килограмм мы также укладываемся. Вичка, ты сегодня не слишком плотно позавтракала?

— Я в такую рань не завтракаю, — томно произнесла Вичка.

— Ну, как знаете… Но… как бы это выразиться… живая часть вашего багажа также должна дать подписку, что всю ответственность за возможные последствия, она берёт на себя.

— Михаль! — вопросила блондинка. — там опасно? Ты обещал экзотический отдых на море.

— Там ничуть не опасно, только жить придётся не в отеле, а на берегу в палатке.

— Тогда покажите, где надо расписаться. Мы скоро вылетаем?

— Через час.

— После взвешивания мне можно будет покушать? — поинтересовался белокурый багаж.

— Можно, но только из ваших запасов, — очевидно, администратор чувствовал себя задетым за живое и теперь демонстративно изображал формализм.

— Почему через час? — спросил Михаль. — У вас, что, вертолёты уходят по расписанию?

— Час уйдёт на то, чтобы подготовить вас к перелёту. Сейчас вас усыпят, так что перелёта вы не запомните и проснётесь уже на берегу. Выбор острова осуществляется автоматически, за минуту до вылета.

— Меня тоже усыпят? — воскликнула Вичка. — Я не хочу!

— Вас, если угодно, мы можем упаковать в багажный контейнер. Но, боюсь, подобное путешествие не доставит вам удовольствия.

— Нет, я вместе с Мишей!

— Вот и замечательно. Кстати, вот ваши бумаги; заполните и распишитесь. Да, чуть не забыл сказать: источник пресной воды есть на любом из островов. Это может быть родник, река или озеро, причём вас высадят поблизости от источника. Отправить вас на засушливый остров было бы бесчеловечно. А в остальном — счастливого пути и удачного отдыха. Уколы вам сделают прямо здесь, в этих же шезлонгах вы и проснётесь. Шезлонги — за счёт фирмы, их вес не учитывается при взвешивании вашего багажа.

— Могли бы и раньше предупредить, — проворчал Михаил, засучивая рукав куртки. — Терпеть не могу уколов.

* * *

Проснулись они действительно в тех самых креслах, в которых сидели перед вылетом. Несколько секунд Михаил сонно взирал на беспокойную водную гладь, затем вскочил и принялся озираться.

Окружающее ничуть не напоминало тропический или субтропический пейзаж. Вспененные барашками волны тускло-свинцового цвета набегали на берег. Вид их не обещал ни купания, ни удачливой ночной рыбалки. Ощутимо несло холодом, казалось, самый воздух пахнет снегом. И это в середине августа!

— Михаль! — послышался капризный голосок. — Мне холодно! Сделай что-нибудь!

На этот раз Вичка имела полное право капризничать. Температура воздуха, конечно, была плюсовой, но ещё немного, и изо рта при дыхании начнёт вырываться пар.

— Блин-компот! — мата Михаил не признавал даже в такой ситуации, но чувств в кулинарную ругань вкладывал не меньше, чем иной прораб в многоэтажную нецензурщину. — Ну, я им выдам пенок, они у меня за этот облом огребут!

Затем до возмущённого разума дошло, что фирма честно выполняет свои обязательства. Был обещан экстремальный отдых на необитаемом острове. Вот он остров, явно необитаемый… а что экстремальный отдых стрёмным получается, так на то и подписывался. Тропиков тебе никто не обещал, большинство необитаемых островов располагаются как раз в Заполярье.

— Живо распаковывай вещи! — скомандовал Михаил. — Давай смотреть, что у нас есть тёплого.

— У меня — ничего. Я думала, если что, здесь купим.

— Дура! Где мы здесь хоть что-то купим? Остров необитаемый!

— В бутике. Возле пляжа всегда бутики есть.

Михаил застонал и принялся потрошить сумки.

Ласты, маска — долой! Подводное ружьё — отложить, может пригодиться. Гидрокостюм… вот оно, самое то!

Быстро стащил шорты, натянул непродуваемый неопрен. Свинцовая океанская вода отбивала всякую мысль о драйвинге, но зато стало тепло. Принялся спешно потрошить второй баул — там должна быть ветровка, захваченная на случай непогоды.

— Михаль, мне холодно!

Кинул взгляд на дурацкий рюкзачок с цепным котёнком.

— У тебя что есть там тёплого?

— Бикини, слаксы, косметичка, крем от загара…

— Вот и намажься своим кремом!

— Я сейчас не хочу загорать, мне холодно.

— Одежду ищи, что потеплее. Первым делом слаксы натягивай… — в чёрном гидрокостюме на первых порах оказалось довольно комфортно, и Михаил смог общаться с Вичкой без раздражения. Встряхнул снятые шорты, кинул девушке.

— Надевай поверх слаксов!

— Они мужские! И потом, они мне велики!

— Не хочешь — сиди так!

— Мне холодно!

— Тогда — надевай!

Вичка уже не спорила, а послушно принялась натягивать джинсовые шорты поверх нежно-голубых слаксов. Михаил, вздохнув, отдал Вичке ветровку, которая оказалась девушке как раз до колен. Покуда Вичка наряжалась, Михаил отыскал среди барахла, приготовленного для отдыха на тропическом острове, тяжёлый, красиво изогнутый нож и направился к куче выбеленного ветром плавника, намереваясь разжечь костёр. Нож с трудом брал просоленную древесину, да и сама она не желала разгораться, медленно обугливаясь под дрожащим огоньком зажигалки. Шашлыки, для которых было захвачено десять килограммов мяса в вакуумной упаковке, откладывались на неопределённое время.

В конце концов, удалось найти сильно расщеплённый и измочаленный волнами ствол, который пошёл на растопку. Костёр разожгли. Правда, при этом оказалась израсходована почти половина бутылки с жидким парафином. Готовый уголь для шашлыков Михаил брать не стал, а бутылочку парафина захватил, рассудив, что без него не так просто будет раскочегарить огонь в тропическом лесу. Теперь выяснилось, что в тундре костёр разжечь также сложно.

Вичку Михаил оставил следить за огнём, а сам занялся палаткой. Палатка была лёгонькая, собственно говоря, не палатка, а тент от солнца. Оставалось надеяться, что от ветра она тоже защитит. Двухместная палаточка была куплена в магазине уникальных товаров и весила четыреста граммов. Состояла она из тончайшей ткани и пяти фибропластовых прутков. К земле она не крепилась ничем, а парусность имела приличную, так что первый же порыв ветра закувыркал невесомое сооружение по камням. Пришлось прижимать пол палатки камнями, сократив полезную площадь до минимума.

Когда Михаил закончил бороться с палаточкой, он обнаружил, что костёр практически погас, а Вичка сидит и задумчиво созерцает гаснущие угли.

— Ты что делаешь?!. — заорал Михаил.

— Слежу. Ты же сам сказал, чтобы я следила за костром.

Ругаться было бесполезно.

Костёр Михаил сумел оживить и даже изготовить некое подобие шашлыка. Заодно обнаружилось, что соли они не взяли. Михаил сказал, что мясо вполне можно приготовить, окунув в морскую воду, но от костра отходить не стал, и шашлыки были съедены несолёными.

Ночь пара провела тесно обнявшись, хотя в объятиях этих было не много сексуальности, Михаил и Вика жались друг к другу, пытаясь согреться. Утром, высунувшись из игрушечной палатки, Михаил обнаружил, что мох и выброшенные на берег брёвна плавника густо серебрятся инеем.

— Ядрён-батон! — более приличных слов для выражения чувств у Михаила не было.

Вичку Михаил мобилизовал на сбор щепочек, палочек, былинок, которые могли бы пойти на растопку. Парафин, также как и ресурс зажигалки приходилось экономить. Сам принялся проводить ревизию: что из захваченных вещей может реально пригодиться для выживания на полярном острове.

Собираясь в путешествие, Михаил рассуждал просто: тридцать дней это не так много, не найдётся подножного корма — можно и поголодать. Поэтому и продукты брались не походные, а скорей для пикника: шашлычок и всё, что к нему прилагается. В дальнейшем предполагалось перейти на рыбу и прочие морепродукты. Суровое море рыбалки не обещало. Вполне возможно, что там полно добычи, но потом придётся переодеваться, а ничего тёплого кроме гидрокостюма нет. Так что, лучше попоститься, чем потом дать дуба от холода.

Из нормальных продуктов упоминания заслуживали две банки сгущенного молока, пара взятых на всякий пожарный случай баночек с консервированной ветчиной и с десяток «бомжей» — именно так в народе называют пакетики с быстрорастворимой без осадка вермишелью.

Вторую укладку Михаил не доразбирал, и без того ясно, что там всякое мелкое барахлишко: футболки, гавайки, запасные плавки, средства от комаров и москитов, а из дельных вещей только упаковка зажигалок и длиннющие туристические спички — разжигать костёр во влажном тропическом лесу. Понадобятся ли спички здесь, вопрос спорный. Очень может быть, что понадобится радиотелефон с одной аварийной кнопкой. Если в августе идут утренние заморозки, то к сентябрю запросто может выпасть снег.

— Эх, — посетовал Михаил, окончив ревизию, — ведь хотел взять топор, но испугался перевеса, а теперь, с одним ножом, что делать?

— Топор есть, — протянула Вичка. — Ты его сам на стол положил, а я завернула и сунула в сумку. Решила, что ты его забыл.

Михаил кинулся к недоразобранной сумке, которую перед отъездом доверил укладывать Вичке, и с самого дна вытащил свёрток: туристический топорик, завёрнутый в махровый банный халат с драконами. Ни то, ни другое брать с собой не предполагалось.

— Вичка, ты гений, когда действуешь интуитивно!

Михаил стащил гидрокостюм, ходить в котором уже не было сил, и облачился в халат, удивительно нелепо выглядевший на диком берегу. Затем он взвесил на руке топор. По совести говоря, не топор то был, а топорик, но всё же лучше, чем красивый нож, которым Михаил пытался орудовать вначале. При виде топора к Михаилу сразу вернулась уверенность и начальственные ухватки.

— Сидишь здесь, — приказал он Вичке, — следишь за костром. По-настоящему следишь, чтобы огонь не погас. На первое время дров хватит, а там я ещё притащу.

Михаил оглядел лагерь, напоминающий разорённое вражеским набегом стойбище, прикинул, что ещё может учудить Вичка, вбил в песок кривую палку, притащенную для костра, поднял валяющийся на камнях аварийный телефон, не найдя иной ёмкости, взял полиэтиленовую упаковку, где прежде мариновались шашлыки, упихал туда телефон и повесил на сучок.

— Это не трогать! Пальцем не прикасаться!

— Я только Анжелке позвонить. Расскажу, какой у нас экстрим, она описается от зависти.

— Это не телефон! С него нельзя позвонить Анжелке, так что не вздумай трогать.

— Хорошо, Михаль. Если он не звонит, так зачем его трогать…

Помахивая топором, Михаил направился к берегу, где громоздился преогромный завал выбеленного временем плавника. Заготовить сколько-то приличное количество дров Михаил не успел, от палатки послышался крик, причём не испуганный, а скорей удивлённый:

— Миша! Миша! — кричала Вичка.

Михаил обернулся и увидел, что к лагерю развалистой походкой направляется белый медведь. К чести Михаила, бежать он кинулся не куда подальше, а на выручку к подруге. Однако миша Мишу есть не стал. Его привлекал запах шашлыка. Шашлык, запаянный в вакуумной упаковке, был недоступен его обонянию, но то, что был вскрыт вчера… Упаковка благоухала на весь казавшийся необитаемым остров, к тому же она висела на самом виду. Медведь подошёл, принюхался…

— Не смей! — закричала Вичка. — Это нельзя трогать!

Медведь и не собирался ничего трогать. Он попросту хапнул вкусно благоухающий полиэтилен вместе со всем, что лежало внутри.

Это был неприкрытый разбой.