Грейс огляделась, но была разочарована. Она думала, что в ювелирной мастерской все должно переливаться и блестеть: кольца на бархатных подставках, россыпи бриллиантов, серьги, покачивающиеся на пластиковых руках, подвески на шеях манекенов… Вместо этого посреди комнаты стоял стол с микроскопом, вокруг которого были разложены инструменты. Одни будто попали сюда из кабинета стоматолога, другие – из набора автомеханика или слесаря, а большие, похожие на принтеры, – из обычного офиса. И ни одного бриллианта в зоне видимости!
Вивиан дала знак племяннице подойти к столу с микроскопом.
– Не тяжело работать с одним глазом? – поинтересовалась Грейс и тут же устыдилась бестактности своего вопроса.
– Не особенно, – невозмутимо ответила Вивиан. – А что ты мне предлагаешь? Коробочки склеивать?
Она включила яркую настольную лампу и кивнула на микроскоп:
– Клади под линзу.
Грейс послушно положила цепочку туда, куда указывала тетка, и стала ждать, пока та настроит увеличение. Наконец Вивиан замерла. Движения ее пальцев стали медленнее и аккуратнее, пока рука окончательно не замерла над регулятором.
– Вот! – торжествующе сказала она, выпрямилась и жестом предложила Грейс взглянуть.
Грейс склонилась над микроскопом. Несколько секунд глаза привыкали к необычному ракурсу, а потом она увидела то, что так поразило тетку.
Звенья цепочки были не просто соединенными кольцами – между собой переплетались крошечные листочки и усики, словно кто-то сделал венок из серебряной лозы. Но дело было не только в причудливом узоре. Листочки выглядели как настоящие, Грейс могла разглядеть даже прожилки. Листья отличались друг от друга по цвету: одни почти белые, словно покрытые инеем, другие – с темным рисунком. Но ни один не походил на другой. Казалось, кто-то очень маленький просто набрал листьев в саду и нанизал на нитку.
Грейс медленно выпрямилась. Перед глазами рябило от напряжения.
– Я так понимаю, что это очень тонкая работа. Поэтому вы решили, что это не просто покупка, а подарок. Возможно, сделанный на заказ?
Грейс забрала цепочку из-под микроскопа и снова надела, с трудом защелкнув замок влажными пальцами. Интересно, как одноглазой Вивиан удалось разглядеть такую мелочь, если даже Грейс, видя эту цепочку каждый день, ничего не заметила?
– Скажем так: я бы не смогла повторить такую работу. А я не худший ювелир, – без обиняков ответила Вивиан. – Разумеется, это не массовое производство.
– Тогда, может, на цепочке есть клеймо мастера или что-то подобное?
Грейс сама не знала, почему именно сейчас это стало таким важным. Вивиан обдумала ее слова.
– Может быть. Я посмотрю позже. Хотя не уверена, что клеймо нам что-то даст. Лора говорила, что носила ее с детства?
– Да.
– Но я не помню этой цепочки.
Грейс покатала звенья между пальцами. Теперь, когда она видела узор под увеличением, дотрагиваться до украшения стало боязно – вдруг порвется?
– Сколько вам было лет, когда вы уехали? – Грейс попыталась, чтобы вопрос прозвучал легко, но напряжение все равно скапливалось в воздухе.
– Восемь. Твоей матери, соответственно, пятнадцать.
– Единственный вывод, который напрашивается: цепочка оказалась у нее уже после отъезда.
Вивиан подняла брови:
– Ты могла бы быть настоящим сыщиком. Действительно, как же я сама не подумала? Большое облегчение, что хотя бы эту тайну мы разгадали.
Грейс почувствовала, как горят уши. Она просто хотела озвучить все, что они выяснили. Когда ты привык цепляться за каждую мелочь, свои идеи непременно нужно произносить или даже записывать – от этого они делаются более вещественными, более настоящими. Все это можно было бы объяснить, но даже в голове Грейс собственные мысли звучали как оправдание. А если начать конфликт, это может затянуться. Можно, конечно, эффектно хлопнуть дверью в собственную комнату, но проблема в том, что здесь у нее не было ничего своего.
Чтобы как-то замять разговор, она демонстративно зевнула и сказала:
– С ног валюсь, – и не успела Грейс закончить фразу, как поняла, что это чистая правда.
Приняв душ и переодевшись в пижаму, Грейс лежала в темноте под одеялом и прислушивалась к шорохам за окном. Странно было спать в месте, до которого почти не долетал шум трассы. За окном черная полоса леса сливалась с темно-синим небом. Звезды на нем казались хрупкими, будто из стекла.
До Грейс доносились шаги Вивиан на первом этаже. Тетка расхаживала, громко стуча каблуками, как человек, который не привык жить с соседями, чей сон нужно беречь. Вряд ли она намеренно производила шум, просто не задумывалась, мешает кому-то или нет.
Телефон опять завибрировал. Грейс открыла мессенджер. Белый экран ослепил ее после темноты. Она решила, что писал ее парень Крис.
Первую ночь после пропажи мамы она провела в компании полицейских. Оглушенная, испуганная, она все время ждала, что вот-вот позвонят из больницы или морга. Тогда Крис писал ей эсэмэски каждые десять минут. Он даже не знал, читает ли их Грейс. А она читала, и даже смеялась, если он присылал что-то забавное. Смеялась и думала, что после того, как маму найдут, повеселиться уже не получится.
Перед отлетом Грейс предложила Крису еще раз подумать над их отношениями – нужна ли ему любовь на расстоянии? Крис ответил решительным согласием, но за все время, пока она была тут, написал от силы два или три сообщения. Спросил, как долетела и понравилась ли местная школа. И хотя Грейс была готова к разрыву, все равно было больно оттого, что еще один близкий человек от нее отвернулся.
Вот и сейчас новое сообщение было не от Криса.
«
Мисс Соул тогда не дала им ни договорить, ни как следует попрощаться. Сосед вышел из самолета, и больше она его не вспоминала. Как он ее нашел? А главное, зачем?
«Может быть, – рассудительно сказал внутренний голос, – он приехал во Фьёльби по делам или навестить родственников на пару дней, никого здесь не знает, и ему так скучно, что он готов даже с малолеткой языками почесать».
Доля здравого смысла здесь была. Неприятно было бы думать, что Томас просто из тех психов, которые тащатся от историй загадочных катастроф, пропавших людей и таинственных самоубийств. Палец Грейс завис над кнопкой «Принять».
«Ладно, – решила она, – хотелось бы, чтобы, кроме тетки, в этом городишке можно было еще с кем-то поболтать. Если что-то пойдет не так, всегда можно будет его сразу удалить».
Грейс выдохнула и приняла сообщение. На аватарке Томаса была фотография из аэропорта: улыбающееся лицо, волосы собраны сзади в маленький хвостик. Симпатичный, решила она.
А вот страничка Томаса оказалась почти пустой: всего пара фотографий из самолета и одна – из кафе напротив школы, которое они с Вивиан проезжали по дороге из Ландсби. На снимке была чашка раф-кафе с фигурной пеной, из которой торчало полдюжины маленьких зефирок. Все это было полито шоколадным сиропом. У Грейс даже во рту стало приторно.
Получилось, наверное, слишком резко, но переписывать было поздно. Три подпрыгивающие точки подсказали, что абонент пишет ответ.
Вот так, даже без смайла, чтобы смягчить текст сообщения. Или он из тех, кто принципиально их не ставит?
Грейс жалела, что не могла видеть его лицо, когда он это прочитает. Ответ пришел не сразу, хотя Грейс видела, что он пишет. Видимо, с мобильного.
Кажется, чувство юмора у него есть, хотя и мрачноватое. Хорошо, какой вопрос, такой и ответ.
Грейс рассмеялась и перекатилась на живот, опираясь на локти. Так было удобнее писать. Можно было, конечно, взять ноутбук, тогда вышло бы еще быстрее и можно было бы даже поболтать в видеочате. Но Грейс понятия не имела, как Вивиан отнесется к разговорам у себя над головой. Как же раздражала эта необходимость все время думать о том, как бы не разозлить хозяйку дома!
Грейс, видимо, молчала слишком долго, потому что Том написал:
Грейс опять услышала, как Вивиан ходит внизу, стуча каблуками. Может, у нее туфли-лодочки вместо домашних тапочек? Потом шаги стали стихать, как будто Вивиан удалялась. Решила наконец лечь спать?
Грейс хмыкнула и отключила телефон, упав головой на подушку. Надо будет дождаться, пока Вивиан проснется и, может быть, согласится подкинуть ее до города. Заодно Грейс сможет купить велосипед. На крайний случай можно будет и пешком дойти. Правда, холодно.
Грейс почувствовала, как сон цепляет ее за пупок и утягивает куда-то вверх в темноту.
Глава VIII
Грейс лежала на животе и пыталась выровнять дыхание. Ей снилось что-то плохое: жуткое и быстрое. Оно не гналось за ней, а просто дожидалось, пока Грейс подойдет сама. Хищник, который охотится из засады, а не загоняет жертву до изнеможения. Самое страшное в том, что ты никогда не знаешь, где он затаился.
Но разбудил ее не сон. Грейс высунула голову из-под одеяла. В доме и за окном было темно и тихо. Она села, пытаясь решить, что лучше: пойти попить воды и снова уснуть или включить ноутбук и скачать сериал. Когда она в последний раз смотрела сериалы? Сотни миллионов лет назад, когда первые амфибии стали выходить на сушу.
Кто-то позвонил в дверь.
Грейс почувствовала, как сердце подпрыгнуло к самому горлу. Ничего страшного не произошло, внушала она себе, – грабитель точно не стал бы трезвонить. Но вряд ли соседи пришли за солью в… Грейс нажала кнопку на экране смартфона, заставляя его засветиться… в полшестого утра.
Она осторожно выбралась из кровати и, приоткрыв дверь, посмотрела вниз. Свет не зажегся, и Грейс не слышала шагов – значит, Вивиан не проснулась.
Раздался второй звонок. Когда до вас так настойчиво пытаются достучаться, это может значить только одно – дело плохо.
– Вивиан! – позвала Грейс. Ноль реакции. Чертыхаясь, она в темноте спустилась по лестнице на первый этаж и без стука распахнула дверь в спальню тетки. Пошарила ладонью по стене справа, где обычно располагается включатель, и свет залил комнату.
Первое, что увидела Грейс, была аккуратно заправленная постель. Подушки без единой вмятины, как если бы Вивиан не просто не спала в этой кровати, но даже ни разу не дремала в ней. Стоя на пороге, Грейс беспомощно оглядывала комнату. Пусто. Разве что Вивиан ночью становится размером с рисовое зернышко и засыпает в ореховой скорлупке на окне…
Ах да, тетка же работает по ночам! Грейс с надеждой бросилась к мастерской. Но сколько она ни колотила в дверь, над которой мигал огонек видеокамеры, сколько ни дергала ручку, никто не открывал. А звонок становился все настойчивее.
Отчаявшись, Грейс подошла к входной двери:
– Кто там?!
– Полиция.
«Маму нашли», – пронеслось в голове у Грейс, и она почувствовала, как от этой мысли похолодели пальцы. Если бы ее нашли живой, полиция дождалась бы утра, разве нет?
– В этом доме живет Артур Берг? – послышалось из-за двери.
«Кто?»
– Здесь таких нет.
Пусть они просто уйдут, пусть окажется, что это ошибка… Но если полиция является к тебе на порог, легко она не уходит.
– Мэм, вы не могли бы открыть дверь, чтобы мы могли поговорить?
– Нет, простите. Это не мой дом, и я несовершеннолетняя.