Помоги проекту - поделись книгой:
— О как! Вам знакомо слово рифма? Так может срифмуете нам что-нибудь? Допустим, простенькое четверостишие, — этак свысока кинул мне ещё непризнанный гений поэзии, картинно проводя рукой, как бы предлагая тем самым и слушателям присоединиться к его просьбе.
— Действительно, граф. Раз это так просто, то блесните талантом, — подхватила одна из девушек, проявлявшая до этого наибольший восторг от только что прочитанных стихов.
Снисходительный тон её слов сказал больше, чем сами слова. Чего у дам не отнять, так это искусство передать одним тоном то, на что мужчине потребуются долгие минуты многословных объяснений.
— К сожалению я не поэт, и никогда им не был, — попытался я вырваться из глупой ситуации, в которую сам и залез, стоило на какие-то секунды расслабиться, да ещё и высказаться откровенно.
— Тогда как прикажете понимать ваши слова и ухмылку? Не вы ли только что высказывали готовность рифмами говорить, если нужда случится? — вскочил шатен со своего места, подходя ко мне поближе.
Надо же, какой горячий паренёк. Очень похоже на то, что компания эта подобралась давно, и за роль альфа-самца в ней шатен готов на глупости.
— Сомневаюсь, что смогу вас развлечь так же, как этот молодой человек, но давайте попробуем, — проговорил я, резко поднимаясь с места и заставив шатена тем самым сделать шаг назад.
Отчего-то у меня вдруг возникло желание поозорничать, а заодно и кураж появился.
— Слушаем, граф, слушаем, — раздались голоса девушек.
— Пожалуй, мне потребуется бокал вина для вдохновения и какая-то тема для четверостишия, — объявил я, занимая место недавнего декламатора, — А графины у нас пусты. Хотя, пустой графин, чем он не тема.
На несколько секунд я задумался, прикрыв глаза, перебирая и подстраивая слова. Затем, проговорив их про себя ещё раз, понял, что готов и поднял руку, призывая слушателей к тишине.
Когда я встал в ту же позу, что и юноша в блузе, то услышал смешки. Зря они так. Поза очень выгодная. И ордена мои иначе заиграли, попав на свет, и темляк наградного кортика из-под полы высунулся, когда я завёл руку за спину.
Передразнивать поэта, повторяя его голос, я не стал. Зачем. Нас в Академии иначе учат излагать мысли. Чётко, внятно и с хорошей дикцией. Именно так я и начал:
— Э-э, что это? — промямлил шатен, нарушая продолжительную гнетущую тишину после моего выступления.
— Экспромт, бурлеск, игра слов. Можете назвать, как хотите. В поэзии я ни разу не специалист, — с улыбкой взглянул я на шатена, всем своим видом выражая уверенность, которой у меня не было.
Неужели, провал и всё плохо? Надо же было так опозориться!
— Гениально, граф! — как-то слишком легко потеснила шатена та новенькая рослая девушка, которая меня с первого взгляда не впечатлила, — Господа, это гениально!
Она захлопала в ладоши, а затем её неуверенно поддержали остальные.
— Бурлеск в кабаре показывают, — услышал я голос шатена.
— Бурлеск — это вид комической поэзии эпохи Возрождения, неуч, — отбрила его почитательница моего таланта, — Граф, не откажите в любезности записать мне в альбом ваш экспромт.
— И мне.
— И мне тоже, — подхватили её просьбу остальные девушки.
Я другими глазами посмотрел на рослую пышку.
Бывает же в женщинах внутренняя красота, которую не сразу разглядишь…
— Гхм, Олег Игоревич, мы с генерал-майором Каргальским вас ждём не дождёмся, чтобы о важных делах переговорить, а вы тут барышень стихами развлекаете, — услышал я голос князя, стоящего у открытых дверей в наш зал.
Надо же, не заметил я князя. Даже сказать не могу, в какой момент он появился и как давно наблюдает за нами.
— Прошу извинить, господа, дела. Приятно было с вами пообщаться, — обратился я к молодёжной компании, разводя руками и всем своим видом выражая глубокое сожаление, — Признаюсь, хотел всего лишь пошутить, удивив вас каламбуром, но не смею спорить с Его Сиятельством. Раз он сказал, что это стихи, значит это были стихи. И кстати, в помощь нашему талантливому другу могу подсказать, что рифма "свобода-бойкота" на мой взгляд не слишком удачна, я бы заменил её на "свобода-спустя три года", а то и ещё на что-нибудь попроще, например "ссылка-могилка", а уж "раб-сатрап"…
— На "зиндан-Магадан", — послышался голос Гончарова, как оказалось, обладающего не только отменным слухом, но и исключительно тонким чувством истинной поэзии.
Почуяв в воздухе крайне подозрительный запах, который пошёл от обладателя жёлтой блузы, я максимально быстро откланялся и скоренько выскочил из зала, догоняя князя.
— Сынишка друга моего. Совсем на поэзии и волтерьянстве свихнулся. И отцу расстройство одно, и моего сына с пути сбивает постоянно. Вот что с ним делать, ума не приложу, — пожаловался мне Гончаров, пока мы с ним возвращались обратно к гостям.
— Женить, — тут же нашёлся я с ответом, — Там и девица есть подходящая. Графиня Валуева, по-моему, — чуть замялся я, так как не был точно уверен, правильно ли я запомнил фамилию крепкой рослой девушки, — Как я успел заметить, она лучше всех поэзию понимает.
— И рука у неё тяжёлая, — задумчиво добавил в воздух Гончаров, немного сбиваясь с шага и мечтательно улыбаясь.
Поездка в Камышин одними разговорами не закончилась.
Два дня я провёл на заводе безвылазно.
Изначально я просто предполагал оставить в Камышине Усольцева с Силычем, чтобы они вместе попробовали присобачить нашу приспособу к новому дизелю, но разговор с князем Гончаровым меня зацепил за живое.
Вопрос о существовании магии и повышении её значимости надо решать быстро. Развитие техники идёт семимильными шагами, а магия застыла, словно верблюд, по брюхо увязший в песке. Вроде бы живой и шевелится, а сам ни с места.
Мы с собой привезли две "ракушки". Если не вдаваться в технические подробности, то это упрощённые магические воздуходувки, вроде тех же двигателей, что стоят у меня на дирижабле, только они в разы меньше и проще. "Ракушкой" мы свой артефакт прозвали из-за того, что труба нагнетателя, длиной в метр с лишним, у нас для компактности свёрнута в спираль.
Идею с принудительным наддувом воздуха мы спёрли у предков. При нашем оборудовании повторить турбину крайне сложно, оттого мы и решили заменить её на простенький артефакт, питающийся от избыточного тепла мотора.
Густавсон проверил расчёты, и уверенно утверждал, что давления от наших "ракушек" двигателям должно хватить с избытком, а что окажется лишним, будет сброшено через предохранительный клапан.
Казалось бы, как простенькая "ракушка" может повлиять на сложные внутриполитические процессы в стране?
Да запросто.
Наша Новая Эпоха задыхается без надёжных моторов нормальной мощности.
Они нужны всем. Авиации, армии, флоту, дирижаблям, автомобилям и тем же тракторам.
Теоретически, при нынешнем уровне техники и технологий, турбину для двигателя можно изготовить. Но дорогую и ненадёжную. Десятки тысяч оборотов — это не шутки.
А в нашей "ракушке" ломаться попросту нечему, и сама она крайне проста, оттого и цена при массовом производстве на неё будет в разы ниже, чем у её механического аналога.
Пока под вопросом стоимость ПТП[3], который нам поставляют в порядке эксперимента, но судя по всему его цена также окажется вполне приемлемой.
А дальше начнётся ещё один виток торжества маготехники, так как теоретически магия способна полностью заменить собой электричество, а в магических артефактах почти нечему ломаться. По крайней мере, вспоминая устройство своего автомобиля, я не увидел в нём ни одной электрической детали, которую мы не можем заменить магическим артефактом. Более того, мы не будем отбирать часть мощности двигателя на тот же генератор.
— Двести десять сил уверенно, — оттирая ветошью руки от масла, доложил мне Силыч на третий день испытаний.
— А было сто пятьдесят? — спросил из-за моей спины генерал-майор Каргальский, увязавшийся за мной ещё при входе в цех.
— У этого сто сорок пять, а у того сто пятьдесят две, — уточнил Силыч, к слову сказать, никакого пиетета перед Каргальским не испытывающий.
С виду они ровесники. Оба доки в своём деле. Так что сошлись характерами, наплевав на условности и чины.
Наблюдал я как-то раз со стороны, как они спорили. Слов из-за шума испытываемых моторов не услышал, но жестикуляция у обоих была на уровне. Такое друг другу показывали, что мне резко расхотелось к ним приближаться, и я поторопился скрыться в комнате, где работал техномаг.
Усольцев мудрил с насосом подачи топлива, поглядывая на приборы, а в промежутках между испытаниями насоса устанавливал энерговоды для артефакта, работающего на охлаждение воздуха.
Как мы и предполагали, простой установкой "ракушки" дело не обошлось. Пришлось копать глубже, залезая в теорию, и звать на помощь заводских инженеров, прежде чем модернизированный дизель снова заработал уверенно и без перегревов.
Выдавая мощность в двести десять лошадок.
К себе домой мы прилетели под вечер.
Чуть дольше, чем обычно провозились с посадкой из-за сильного приземного ветра, то и дело накрывающего поле белым полотном или вдруг поднимающего маленькие столбики снежинок. Порой ветер закручивал их в миниатюрные подобия смерча, красиво рассыпающиеся в ярком свете прожекторов дирижабля, а наши чалки взлетали высоко в воздух, не давая поймать себя встречающим техникам.
Выгружая из машины баулы с подарками, я мимолётом удивился тёмным окнам в своём доме, и тому, что меня никто не вышел встречать.
Никого я не увидел и в тёмной прихожей. Найдя на ощупь выключатель, бросил баулы у дверей, и не раздеваясь, прошёл в зал.
И тут никого нет.
Включив свет в зале, я несколько раз громко позвал Дарью, но мне никто не ответил.
Лишь после того, как я скинул прямо на стулья верхнюю одежду и прошёл по коридору мимо кухни, заглядывая по дороге во все комнаты, в доме послышались звуки.
— Барин, а мы вас только к завтрему ждали, — выкатилась из-за дверей заспанная кухарка, — Я и девкам велела с утра пораньше придтить, чтобы в доме порядок навести.
— Дарья Сергеевна где? — рыкнул я, предполагая неладное.
— Так ведь маменька её за ней приезжала. Целый вечер у нас гостила, — зачастила женщина.
— О чём говорили?
— Дык откель я знаю, барин. Вина по бокалу они выпили. Покушали хорошо. А потом, под вечер, песни пели на два голоса. Жалостливые такие. Хоть и не на нашем языке пели, а всё одно. Сразу понятно, что про нашу бабью долю нелегкую. Мы с девками прямо обрыдались, под дверьми слушая, — тут кухарка промокнула передником уголки глаз, и вправду заблестевшие слезами.
— Дарья Сергеевна мне что-нибудь передать велела?
— Да как мне знать. Я же всё на кухне. Вы в кабинете у себя посмотрите. Я-то, когда ей на ночь морс несла, там её, голубушку нашу нашла. Писала она что-то.
— Перекусить дай что-нибудь, — на ходу скомандовал я, взлетая по лестнице.
Письмо от Дарьи лежало на столе.
"Олег! Ко мне приехала maman. Мне нужно отлучиться на недельку, может задержусь у неё чуть дольше. Не волнуйся, у меня всё в порядке. Люблю. Твоя Дарья".
Прочитав письмо, я сходил к бару, и налив себе коньяка, перечитал его ещё раз.
Потом я побродил по тёмному коридору второго этажа, бесцельно заглядывая в комнаты и в спальню, ставшую вдруг холодной и неуютной.
— "Дашка, мне плохо без тебя! Вернись!" — взывал я в тёмное окно, разглядывая его сквозь стенки бокала.
Заснул я в тот вечер прямо в кресле, забывшись тяжёлым пьяным сном. Последнее, что помню, это мой разговор с пустой бутылкой, укатившейся к ножке стола.
Глава 45
Мои тревоги немного рассеялись следующим утром.
Изрядно помятый, так, что даже холодный душ поутру мне почти не помог, я вышел к завтраку. Горничная знала больше, чем кухарка. Княгиня, оказывается, полвечера обсуждала с Дашкой её свадебное платье. Из не слишком понятных объяснений я уловил, что свадебное платье есть тайна великая, и жениху ну никак не положено его видеть до свадьбы. Надо же, какие тараканы у женщин в голове водятся. И ведь не скажешь им, что нам, мужчинам, как-то глубоко фиолетово, какие на них окажутся рюшечки, и где сделана талия. Вот декольте… Впрочем, нет, пусть оно будет поглубже, но не у моих невест. Не то, чтобы я совсем злобный собственник, но на свадьбе и без декольте забот хватит. Найду куда посмотреть.
Смех смехом, а мне бы тоже не мешало озаботиться своим видом. Того и гляди, скоро стану князем, а одежды-то нет соответствующей. Знать бы ещё, что именно мне потребуется, да заодно определиться с костюмчиком на свадьбу. Есть у меня мрачное предчувствие, что просто один из костюмов, пошитых для предполагаемого княжения, мои невесты не поймут. Им вынь да положь именно свадебный, и никак иначе.
Блин, что за дикость такая, шить костюм на один раз. Хотя… Кто сказал, что на один? Одарённый я, или как. Посмотрим, может и ещё на что свадебный костюм сгодится. Заодно и невестам моим лишнее напоминание будет. А то ишь, что удумали. Без разрешения и предупреждения из дома сбегать.
Короче, решено. Закажу я себе костюм, такой, что закачаешься. Теперь бы мастера найти подходящего, да кое с какими деталями самому успеть. Завтрак бегом заканчиваю, и пошёл-пошёл, время не ждёт.
В отличии от Камышина, у нас телефонную связь восстановили, причём, буквально на днях. Минут сорок я потратил на то, чтобы дозвониться до тётушки. Не всё же ей одной меня озадачивать. Хотела перспективного родственника, получи и распишись, а заодно и связями своими тряхни, благо, повод самый что ни на есть благоприятный. Я не я буду, если чуть ли не воочию представляю себе её ближайшие телефонные разговоры, как только она узнает, что и для чего мне потребовалось.
— "Милочка, ты не могла бы мне помочь с портным. Мой родственник племянницу Императора в жёны берёт, а ко мне с просьбой обратился, портного ему посоветовать. Нет ли у тебя кого на примете, из лучших, разумеется?" — вот примерно так это будет звучать, и как я предполагаю, не один раз.
Так что за подаренный праздник она мне крепко задолжала. Пусть отрабатывает.
Кошмар и ужас! Положив телефонную трубку, я ещё минут пять отходил от получасового разговора с родственницей, вытирая платком вспотевший лоб. Вопросы сыпались один за другим, и дай Бог, если я успевал отвечать хотя бы на каждый пятый. И ладно бы, сразу какой-то результат был, так нет же, сказала, чтобы часа через два перезвонил ей ещё раз.
Да Дашка у меня, оказывается, чистый ангел во плоти. Столько вопросов от неё я ни разу в жизни не слышал, по крайней мере, чтобы разом.
— Записывай адрес, — обрадовала меня родственница, когда я повторно до неё дозвонился, — Камергерский переулок, дом пять. Мастера зовут Левинсон Анатолий Абрамович. Как ты и просил, записала тебя на понедельник, на пять часов. Ателье находится недалеко от меня, так что в три часа жду тебя к себе на обед. И не вздумай опаздывать!
На этой радостной ноте разговор закончился. Похоже тётушке сейчас не до меня. Новость пошла гулять по столице и родственнице необходимо находиться в эпицентре событий.
Теперь главное, чтобы мои мастера не подвели. Для новых костюмов, трёх официальных княжеских и одного свадебного, я заказал дюжину больших пуговиц, и две дюжины маленьких. Простеньких таких четырёхконтурных накопителей. Из темно-синих алмазов в золоте и платине.
Поделиться книгой: