Знаки на пути

Да и вообще, считать, что система, порождающая более высоко организованные объекты за счет гибели менее высоко организованных, движима добром или движется к добру, неестественно.

Так вот она, гармония природы, Так вот они, ночные голоса! Так вот о чем шумят во мраке воды, О чем, вздыхая, шепчутся леса! Лодейников прислушался. Над садом Шел смутный шепот тысячи смертей. Природа, обернувшаяся адом, Свои дела вершила без затей. Жук ел траву, жука клевала птица, Хорек пил мозг из птичьей головы, И страхом перекошенные лица Ночных существ смотрели из травы. Н. Заболоцкий

Следует или признать, что князь мира сего — сатана, или что Божественное понимание добра и зла отличается от нашего.

Воздействие на мир

Имеется, впрочем, одно существенное обстоятельство. Сами понятия добра и зла даны человеку в двух противоположных аспектах. Первый, свойственный всем живым существам, — это воздействие мира на субъект. Добро — это то, что помогает выжить особи или виду — солнце, еда, самка; зло — это то, что мешает выживанию. Второй аспект уже требует самопознания. Это — оценка своего воздействия на мир. Способность человека членить свою жизнь на поступки и оценивать их с моральной точки зрения по отношению к различным частям внешнего мира, несомненно, является врожденной. Воспитание, конечно, влияет на критерии оценки, но сама способность явно дана свыше. Это означает, что у человека имеется интуитивное представление о том, что для мира хорошо, а что — плохо. Разумеется, это представление сильно зависит от того, насколько хорошо человек воспринимает внешний мир и, кроме того, сильно искажается общественным воспитанием, преследующим узкую цель сохранения вида, и эгоизмом. Однако, по-видимому, ощущения добра и зла во втором аспекте предназначены для ориентации человека в мире. Индивидуальное зло тогда есть ощущение того, что человек отягощает мировую карму. Понятие мирового зла получается переносом индивидуального зла на антропоморфного Бога. Однако джнани-йога рассматривает в качестве первопричины эволюционирующей Вселенной безличный Абсолют (включающий личного Бога как часть), и поэтому задаваться вопросами типа "зачем Бог создал Вселенную" и "почему Он создал ее так, а не иначе" бессмысленно, так как эти вопросы предполагают человеческую логику Создателя. Можно, однако, задаваться вопросом, какую роль играет то или иное явление. В частности, добро и зло имеют, таким образом, двоякую функцию: будучи оценками воздействия мира на субъект, они дают ему возможность сохранить существование, а будучи оценками участия субъекта в мире, ориентируют его в мировой карме.

Сознание и зло

Выше (гл. 2) уже отмечалось, что, сознательно или подсознательно, критерий выбора всегда эстетический. Человек гармонизирует ту часть мира, которая доступна его сознанию, точнее говоря, сознанию его сердца. Так, эгоист, у которого сознание сердца сужено до пределов своего эго, стремится максимально заботиться о своем низшем "я"; националист думает только о судьбе своей нации; диктатор стремится создать максимально мощный и гибкий аппарат управления своими подданными, поскольку в его сердце помещается лишь одна идея: их полное повиновение. Однако зло возникает не от того, что сознание сужено, а вследствие того, что последнее не соответствует духовному уровню человека. Так, осознание своего "я", то есть отделение себя от мира, равно как и появление самосознания нации и организация человеческих коллективов были в свое время величайшими событиями в духовной жизни человечества. Если, однако, расширение сознания сердца тормозится, человек начинает создавать гармонию в слишком малой (по его карме!) части Вселенной, неизбежно уродуя при этом Вселенную как целое.

Существенно, что именно сознание сердца определяет, творит человек добро или зло. Если эгоист решит (например, под влиянием авторитетного для него лица), что ему необходимо проявить заботу об окружающих, то это означает, что расширилось его ментальное сознание, но не сознание сердца. И если он действительно начнет действовать в духе бескорыстной помощи, он скоро почувствует, что ему противно, что он лицемерит и все равно (непонятно почему) совершает зло, ничего хорошего у него не получается. Иначе быть и не могло. Для того чтобы бескорыстно заботиться о каких-то людях, необходимо расширить сознание сердца, включив их в эту сферу. Сделать это ментальным усилием или по воле эго невозможно. В равной мере никакие чисто ментальные усилия со стороны других людей и вообще "горизонтальные" обмены (то есть взаимодействия без духовной цели) не могут расширить сознание сердца.

То же можно сказать и об отношениях творчества и зла. Если сознание человека сужено относительно его духовного уровня, он неизбежно творит зло. Плохие картины, неудачные романы, мелкая философия выкидываются человечеством за борт, но отравляют океан Бытия: их ядовитые испарения оказывают влияние на всю историю мира.

Эволюция взглядов

Рассмотрим теперь эволюцию взглядов на добро и зло в процессе духовного роста. Здесь наблюдаются две тенденции. Первая из них заключается в том, что человек начинает воспринимать близко к сердцу все больший круг объектов, и для него становится все важнее определять свое нравственное отношение к ним. Вторая тенденция заключается в том, что эмоциональное отношение к своему и чужому добру и злу постепенно уходит, мир видится все более цельным и гармоничным, а добро и зло выступают как различные варианты одного пути кармы (зло — более окольный путь). Бердяев проводит мысль о необходимости зла для осуществления свободы воли; а свобода воли как раз и употребляется для выбора своего варианта личной кармы.

(Автору не очень легко писать эти строки сейчас, в 1984 году, когда сгущаются темные силы вокруг Земли, и само существование земного человечества через двадцать лет весьма проблематично. Однако и у тупиковой ветви эволюции могут обнаружиться объективность и честность, а анализ "изнутри" сильного эсхатологического ощущения — ожидания скорого конца света — представляется очень важным для Космоса. Здесь автору опять вспоминается одна из главных мыслей Бердяева, что Бог ждет творческого импульса человека, и особенно в такие минуты.)

Вивекананда сравнивает зло с железной цепью, а добро — с золотой, и рекомендует отбросить сначала железную цепь, а потом и золотую и быть свободным. Это можно трактовать следующим образом. Сначала человек борется со злом в себе, то есть стремится не совершать таких поступков, которые по его внутреннему ощущению приносят вред объекту. На следующей ступени он стремится делать добро, то есть совершать те поступки, которые, опять-таки по его внутреннему ощущению, приносят пользу объекту. При дальнейшем росте он постепенно обнаруживает, что его внутренние критерии добра и зла начинают плыть. Оказывается, что любой поступок влечет множество последствий, частью дурных, частью хороших, а частью таких, что он не может их оценить. Многое из того, что раньше представлялось ему несомненным добром, равно как и несомненным злом, становится проблематичным, а внутренний голос молчит. Однако мир представляется все более наполненным внутренним смыслом, и каждый поступок получает все более отчетливую внутреннюю оценку такого рода: ведет он к увеличению мировой гармонии или нет. Это и становится критерием выбора, и человек оказывается "по ту сторону" добра и зла.

Здесь автор считает необходимым еще раз отметить, что в этом трактате обсуждаются признаки духовного развития и что указанные явления происходят сами по себе. Непосредственно к ним стремиться нельзя: это приводит к отягощению кармы. Так, легко себе представить, что произойдет с человеком, который раньше времени волевым усилием поставит себя "по ту сторону" добра и зла и будет ориентироваться на внутренний голос без учета ограничений внутренней цензуры (в виде совести, долга и т. п.): он быстро придет к чистому эгоизму и жестокости, поскольку его внутренний голос является (на его уровне), главным образом, рупором низших желаний подсознания.

Глава 4. Голоса

Человек в момент принятия решения испытывает различные давления: он чувствует разнообразные желания и слышит внутреннюю речь; автору удобно в последнем случае говорить о внутренних голосах. Эти голоса обладают замечательным свойством: они полууправляемы человеком, то есть он усилием воли может регулировать (в определенных пределах) их громкость. Эти пределы, в свою очередь поддаются регулировке; например, систематическими упражнениями можно заставить совершенно замолчать голос совести.

Когда в человеке одновременно звучит несколько голосов, которые хотят от него разных вещей, он испытывает очень неприятные чувства и вынужден идти на поводу у одного из них к ущербу для всех остальных. Чтобы облегчить себе решение, человек обычно усиливает предварительно один из голосов и приглушает остальные. Если этот усиливаемый голос (или тип желаний) всегда один и тот же, получается, например, человек долга, отзывчивый человек, деловой человек и т. д. Всех таких людей отличает одна общая черта: проблема выбора для них сильно облегчена. И за это приходится платить, потому что именно выбор есть главная (и самая трудная) работа человека. И избегая ее, человек долга сталкивается с понятием ложно понятого долга, отзывчивый человек с горечью вспоминает тезис "никакое доброе дело не остается безнаказанным", деловой человек… о нем читатель подумает сам.

На невысоком духовном уровне проблема выбора трудна и очень неприятна; человеку даже иногда кажется, что Бог в этот момент от него отворачивается: советы советами, а решать-то надо самому! Но все же человек может не только испуганно озираться при виде действительности (внешней и внутренней): он может попробовать в ней разобраться.

С. Е. Лец говорит, что раздвоение личности — это тяжелый случай психической болезни, когда из бесконечного множества личностей, населяющих любого человека, остается только две. С конца XIX века, после работ Фрейда и романов Достоевского, стало общеизвестно, что внутри человека действует несколько сил, находящихся в постоянной борьбе. Однако обычно человек не относит этого обстоятельства к себе, постоянно используя местоимение "я" как единый нечленимый объект, хотя первые же попытки разобраться во внутренних голосах показывают, что это не так. С внутренними голосами все обстоит очень непросто, и для того чтобы научиться их отличать, нужно многое.

Лень и усталость

Прежде всего, имеется внутренний голос, побуждающий нас исполнять различные желания подсознания (то, что называется "наши желания"). Основным желанием подсознания большинства людей в настоящее время является желание ничего не делать, то есть лень. Это связано с сильной перегрузкой человека ложной, несвойственной ему деятельностью и ускорением темпа жизни. Основной закон общения с тонким миром — это концентрация и замедление личного времени. Тогда человек легко получает нужные ему откровения и не устает. Символ современной жизни — это мелькание кадров цветного телевизора, калейдоскоп майи.

Соответственно каждый импульс к действию прежде всего проходит цензуру подсознания в этом аспекте, и многие мысли бескорыстной помощи ближнему, самосовершенствования и т. п. даже не попадают в сознание. Причиной этого является, таким образом, не аморальность, а простая экономия сил усталого организма. Принцип "я тебе — ты мне" становится необходимым условием поддержания существования. При попытке же внедрить в него идеи бескорыстной помощи другим, человек дает инстинктивную реакцию отторжения и злобы, совершенно, заметим, адекватную с биологической точки зрения: у организма хотят отнять немногие оставшиеся силы и тем самым его убить.

Более того, человек устает до такой степени, что вообще перестает прислушиваться к внутренним голосам, он полностью отдается гипнозу внешнего мира, майи, то есть иллюзии; возникает то, что ныне называют "человек-машина".

Попытка разобраться

Но вот однажды у некого Икса на короткий промежуток времени заботы отложены, торопиться некуда, дел нет. Начинают звучать внутренние голоса. Но как же трудно в них разобраться!

Ложный, несвойственный человеку образ жизни ведет к тому, что важнейшие для него устремления — творчество, бескорыстное добро и, в целом, увеличение гармонии мира не реализуются, и важнейшее субъективное ощущение — самоутверждение, то есть ощущение реализации себя, приближения к Абсолюту, не возникает. Когда подсознание реагирует неврозами, агрессивностью, импотенцией, инфарктами это значит, что оно не справляется. Впрочем некоторые люди приспосабливаются, и это приспособление на подсознательном уровне идет по двум основным путям: блокировки и лжи.

Нежелательные внешние обстоятельства подсознание может с целью адаптации игнорировать или искажать так, чтобы они становились похожими на желательные. Здесь попытка объективного анализа может привести к успеху, то есть обнаружению истинного положения вещей. Гораздо сложнее обстоит дело, если мы пытаемся изучить обстоятельства внутренней жизни, надежно охраняемые подсознанием. Дело в том, что существует истинная шкала ценностей высшего "я", существует и реальная оценка достижений личности по этой шкале. Если же человек живет так, что по истинной шкале все его оценки — двойки, то подсознание, с целью спасения хозяина от стресса, начинает сложную работу по созданию системы искажения реальности и шкалы самооценки. Эта система имеет на входе объективную информацию, а на выходе — если не пятерки, то четверки. И понятно, что поверхностные попытки человека ликвидировать эту систему искажения терпят, как правило, неудачу, так же, как и попытки "раскрыть ему глаза" со стороны других лиц. Глаза-то у него раскрыты: искажены внутренние механизмы оценки внешнего мира и своей роли в нем.

Итак, первое препятствие при попытке разобраться со своими внутренними голосами — то, что их не слышно за суетой майи — преодолено Иксом. Второе препятствие обнаруживается тут же. Икс открывает в себе сильное нежелание их слушать, непонятное ему самому. Причина проста: подсознание прекрасно знает, какими опасностями грозят Иксу эти голоса, оттого и блокирует его интерес к ним. Однако в силах Икса преодолеть это сопротивление и прислушаться. Что же он услышит? Членораздельной речи пока нет, зато имеется общее ощущение весьма определенного сорта: плохо. Много забот, огорчений, пустых хлопот и разговоров. Мало радости, моментов подъема (душевного и творческого), настоящего общения. Вокруг полное равнодушие.

Тут малоприятный агрессивный голос 1 спрашивает: "А почему, собственно, тебя должны любить? И кто ты такой чтобы творить? Эйнштейн?" Ему отвечает голос 2: "Но ведь я же такой замечательный, неповторимый, как же они могут этого не чувствовать? И творить я могу, только условий нет". На что голос 1 отвечает: "Как же, неповторимый! Брюхо у тебя неповторимо по своей отвратительной дряблости. А на условия все кивать горазды!"

Подобный диалог может звучать очень долго и никуда Икса не приводит. Дело в том, что оба голоса лгут, а точнее говоря, этот диалог специально затеян подсознанием, чтобы заглушить прочие голоса и отвлечь от них внимание Икса. Пусть, однако, Икс, послушав диалог голосов 1 и 2, приказывает им замолчать. Тогда тихо-тихо начинает звучать голос 3 — совести: "Что-то ты не о том думаешь. Все о делах, деньгах, а надо бы и на других внимание обращать. Вот Игреку и Зету не позвонишь никак… Да и к работе своей подобросовестнее относиться можно…" На это отвечает также тихий, безнадежный голос 4: "Да, конечно, надо бы. Да только все бесполезно. И себя не переломишь, и других тем более, и помочь им все равно не сможешь. А на работе один не станешь же добросовестным…" Диалог между голосами 3 и 4 идет уже тише и медленнее, однако и эти голоса лгут в том же смысле, что и 1 и 2, и разговор не ведет никуда. Однако Икс может нечеловеческим усилием воли заставить замолчать и эти голоса, и снова вслушаться в себя. Теперь он не услышит ничего и вернется к делам.

Итак, полная неудача? Да. И причина ее в том, что в решающий момент подсознание просто блокировало все остальные голоса: они слишком опасны для Икса. Подсознание может это сделать, поскольку Икс так привык полагаться на него (еще бы, оно надежно защищает его биологически!), что теперь, даже имея сильное желание, ничего поделать не может. Контакт с Богом для него в этом отношении закрыт. Первая причина подобного положения вещей — постоянная ложь и умолчания самому себе. Разобраться во внутренних голосах и услышать самый тихий, но и самый чистый и важный, может только тот, кто привык слушать их в себе честно, не заглушая и не искажая неприятных ему. А излюбленный прием подсознания — сказать громко о мелком недостатке и тихо — о крупном. Авось сознание не услышит…

Совесть

На разных этапах духовного развития совесть играет различную роль. Если человек живет, не зная, что это такое, считая себя (объективно) очень хорошим или не задумываясь вообще на подобные темы, то всякое проявление совести у него следует приветствовать; ибо это значит, что его спящая душа во сне шевелится: вдруг да проснется?

На следующей ступени духовного развития совесть звучит в человеке регулярно. Он считает это в порядке вещей и рассматривает мучения совести как искупление грехов. При этом он ошибается вдвойне. Во-первых, никакое искупление "греха" невозможно, он навеки остается пятном в истории мира. А во-вторых, его интерпретация уколов совести неправильна. Они показывают человеку, что его сознательное внимание не успевает за расширением сознания сердца, и значит, надо менять принципы своего поведения так, чтобы аналогичные поступки в дальнейшем стали просто невозможны. Для этого необходимо смотреть на себя своим чистым сознанием (как бы со стороны), которое никогда не осуждает и не хвалит, не обвиняет и не оправдывает, но пытается просто воспринять и понять. А всевозможные терзания себя производятся не высшим, а низшим "я" с целью извлечения максимального удовольствия из имеющейся ситуации, которая называется "унижение паче гордости" и есть не что иное, как одна из форм гордыни эго. ("Сколь же я хорош и сознателен, если сам себя порицаю и мучаю!") Кроме того, в сознании человека мучения совести как бы заменяют необходимую работу над собой.

Таким образом, следует отличать уколы совести от последующих ее мучений. Уколы информативны, мучения же направлены на эго и являются разновидностями самопотакания и самолюбования.

На следующем уровне человек осознает, что жить надо так, чтобы совесть его не мучила. Это осознание ведет к тому, что он начинает больше включаться в окружающие ситуации, предвидеть последствия своих поступков и, действительно, совесть в обычном понимании тревожит его мало (хотя он и не приглушает ее голоса!). Она трансформируется в эстетическое чувство, которое начинает включать моральный аспект. Его расширившееся сознание сердца начинает лично воспринимать несовершенство человеческих отношений и человеческой натуры; так иногда зрителю бывает стыдно на концерте плохой самодеятельности.

Далее, по мере того, как контроль за центром принятия решений переходит от низшего "я" к высшему, и сознание сердца, расширяясь, охватывает весь мир, совесть как ограничитель проявлений свободы воли постепенно исчезает.

Ответственность и долг

Ответственность за свои поступки есть первичное ощущение человека, данное ему Богом вместе со свободой воли и эстетическим чувством. В зависимости от уровня сознания, ответственность перед Богом может интерпретироваться как ответственность перед близкими, группой, этносом, человечеством, природой, планетой, собой (то есть своим высшим "я") или Богом. Чем выше духовный уровень человека, тем выше его чувство ответственности, но человек никогда не в силах снять ее с себя; Понтий Пилат напрасно умывал руки.

Трагическая ситуация возникает в том случае, когда человек растет (или оказывается) среди духовно более низкого окружения. В этом случае ответственность, объективно лежащая на нем, существенно выше, чем на окружающих. Он это чувствует, но не понимает, в чем дело. Почему-то жизнь его все время бьет, окружающие к нему явно несправедливы и все время требуют от него больше, чем от остальных. Он старательно и, казалось бы, безупречно выполняет свой долг, то есть жесткую систему обязанностей, сформированных обществом и рассчитанных на соответствующий духовный уровень, но, тем не менее, не может вписаться в окружающую его реальность. Возникает конфликт.

Другой, внутренний, вариант конфликта возникает в том случае, когда человек подменяет внутреннюю ответственность за свою жизнь внешним (то есть разработанным обществом) долгом, но, чувствуя его недостаточность для себя, усугубляет его в крайней степени. Тогда человек выбивается из сил, выполняя то, чего он (по своей карме) делать не должен, что он уже изжил; при этом он духовно стоит на месте, портит себе карму и, не понимая в чем дело, приходит в отчаяние (см. гл. 5, "Искушение семейной жизни"). А дело все в том, что на низком (относительно общества) духовном уровне человек нередко может себе позволить руководствоваться внешним долгом: последний более или менее соответствует внутреннему долгу. Но по мере духовного роста внутренний долг меняется и начинает расходиться с внешним. Это чрезвычайно смущает человека долга, которому кажется, что в нем говорит эгоизм. Однако на высоком духовном уровне голос высшего "я" намного сильнее, чем голос эго и, кроме того, если такой человек не слушает своего высшего "я", то нарушение указаний последнего ведет к гораздо большим субъективным неприятностям, чем неисполнение желаний эго. Человеку внешнего долга наиболее трудны, таким образом, ситуации, когда высшее и низшее "я" вместе противоречат его пониманию долга. Он скорее согласится страдать (с сильным элементом мазохизма), но поступит в соответствии со своим ложно понятым долгом.

С повышением духовного уровня долг как некоторая жесткая система обязанностей постепенно исчезает; остается (и возрастает) лишь общая ответственность за поведение в каждой конкретной ситуации.

Честь, гордость и чувство собственного достоинства

Эти чувства возникают в моменты соответствующего расширения сознания человека: честь — когда сознание сердца включает соответствующую группу (честь офицера), гордость и собственное достоинство — в момент осознания себя (у ребенка приблизительно в три года). По мере дальнейшего духовного роста они начинают играть отрицательную роль, ограничивая сознание.

Здесь автору хочется особо подчеркнуть, что от духовного учителя не может исходить чувство собственного достоинства: это бы означало, что его сознание не расширилось по сравнению с трехлетним возрастом.

Пока что речь шла об истинных чувствах. Распространены, однако, и ложные чувства чести, гордости и собственного достоинства. Они возникают тогда, когда соответствующее расширение сознания сердца заменяется расширением ментального сознания; при этом со стороны эго возникает чувство ложной собственности: таковы квасной патриотизм, гипертрофированное чувство ответственности матери за ребенка и т. п.

Обманы подсознания

Это тема для толстой книги. Система искажения реальности и самооценки строится обществом и личностью долго и тщательно. Преодолеть ее чисто ментальными усилиями невозможно в принципе. Бог с этой целью посылает человеку страдания, которые его очищают в том смысле, что дают возможность (но никогда не заставляют!) увидеть мир и себя в более адекватном свете. Подсознание же преследует свои, биологические и защитные цели, однако хитрость при этом проявляет такую, которая самому человеку и не снилась. Бороться с подсознанием горизонтальными методами (то есть без привлечения высшего "я", чистого сознания, Бога) бесполезно, от этого возникают только внутренние конфликты, не ведущие ни к чему, кроме мазохистской радости эго. К числу основных трюков, применяемых подсознанием, относятся следующие.

Маскировка. Подсознание делает вид, что его вовсе даже нет, а все решения человек принимает сам, то есть сознательно. Однако любой человек совершает массу необъяснимых (с этой точки зрения) поступков, которые порой его сильно смущают.

Вытеснение. В случае возникновения внутреннего конфликта, что является симптомом болезни души, подсознание склонно конфликт вытеснить, убрав его из сознания. (Этим феноменом много занимался З. Фрейд.) При этом, однако, болезнь не проходит, а продолжается невидимо для сознания, со стандартными симптомами: "необъяснимые" плохие настроения, тоска, хандра, злобность, неадекватные реакции и т. д.

Ложное акцентирование. Если человек склонен прислушиваться к внутренним голосам, то подсознание может включить один из них на полную громкость, заглушив им все остальные. Тогда у окружающих возникает ощущение, что он постоянно переигрывает: то слишком осторожен, то слишком совестлив, то слишком следует своему долгу и т. д., и все неискренне, в эгоистических целях.

Подтасовка. Для того чтобы не допустить в сознание невыносимое для него истинное положение вещей, но будучи не в силах скрыть конфликт, подсознание заменяет истинную причину конфликта подставной, переносимой для сознания. Так, человек, имеющий постоянные конфликты в семье, часто склонен искать их причины в недостатках своего поведения, вспыльчивости характера, безволии, несдержанности, в то время как на самом деле причины конфликтов лежат в его эгоизме, то есть в суженном сознании сердца, и никакая работа над характером сама по себе ему не поможет.

Передергивание. Часто подсознание идет на прямой обман; но иногда, при случае, дает человеку возможность себя проверить, приняв, разумеется, меры безопасности. Тогда случается такой, например, вариант.

"А все-таки я смогу начать новую жизнь", — восклицает человек в момент подъема. "Ничего не выйдет, точно тебе говорю, — отвечает подсознание, — но если не веришь, можешь проверить. Попробуй! Я даже тебе скажу, что ты должен делать: подъем в полседьмого, холодный душ, зарядка, пробежка, а вечером вместо телевизора читай Ницше…" Но на следующее утро наш герой, не в силах встать на час раньше, плюет и на остальную программу. Нехитрый прием подсознания заключается в том, чтобы поставить перед горе-энтузиастом такую задачу, которую он заведомо выполнить не может. Если из указанной программы исключить пробежку и холодный душ, она вполне может стать выполнимой. Однако обман в данном случае удался, и после нескольких подобных случаев человек надолго "машет на себя рукой", сочтя, что он действительно ни на что не способен.

Голос Бога

Как же научиться слышать в себе голос Бога? Прежде всего сама такая возможность появляется только вместе с духовным ростом, спонтанно. Но если человек хочет его услышать, то один из самых эффективных (и трудных одновременно) путей — это развитие внутренней честности, для чего необходимо обращать свое внимание именно на те уголки души, куда смотреть "необъяснимо" не хочется или очень страшно. Не хочется и страшно именно потому, что свет чистого сознания рассеивает тьму сердечного невежества и теснит чисто эгоистические интересы человека, которые ничего не могут противопоставить свету, будучи сами тьмой. Темнота не может сражаться со светом — если свет есть, ее нет. Таким образом, нежелание и страх суть аффекты, которыми подсознание пытается управлять нашим вниманием; в действительности же бояться просто нечего.

Никогда не следует слушать голоса 1 и 4 (см. выше "Попытка разобраться"). Они лгут. Голоса 2 и 3 тоже лгут, но в меньшей степени. Следует помнить, что страдание лучше, чем ложь, которая сильно отягощает карму. Позиция "Я не могу об этом думать, потому что, когда я об этом думаю, я все время плачу" соответствует сознательному сужению сознания сердца и духовному падению.

И только приучив себя к внутренней честности (или обнаружив, что она пришла сама по себе), можно рассчитывать на то, что вы услышите спокойный тихий голос, который с полной определенностью и уверенностью (и в то же время без признака угрозы) скажет вам, что есть ваш долг перед самим собой, что вы должны делать и к чему стремиться.

Степень определенности главной внутренней цели человека прямо связана с его духовным уровнем. Свет на пути появляется, когда значительная часть пути уже пройдена; до того лишь иногда светлеют сумерки и вспыхивают далекие зарницы.

Глава 5. Образ жизни

По мере духовного роста у человека меняется и образ жизни. Однако эта глава выделена из основного текста совершенно условно (как, впрочем, и все остальные главы), по личной просьбе Читателя.

Мировосприятие

По мере духовного роста у человека расширяется сознание сердца. Рост ментального сознания, вообще говоря, не связан с духовным ростом, однако большие ножницы между ментальным и сердечным сознанием для человека болезненны. Когда человек знает, но не любит, его знания не духовны. Поэтому ограниченный человек не просто ограничен (сознанием сердца), он испытывает сильное раздражение, когда умом видит, что у кого-то другого иная, сильно отличающаяся, чуждая и непонятная ему система ценностей: его сердце не понимает и не принимает того, что видит его ум, и возражает. Тогда человек старается либо начисто игнорировать неприятный для него факт, либо его извратить: исключает непонятного ему другого из сферы своих контактов или считает, что тот просто лицемерит, а на самом деле такой же, как и все (то есть я!).

По мере дальнейшего духовного роста описанное выше явление осознается. Тогда человек начинает, напротив, испытывать инстинктивное уважение к людям, которые постигли сердцем то, о чем у него имеется лишь поверхностное ментальное представление. В этот момент открывается путь ученичества.

В сознание сердца входят те объекты, которые человек любит, но не воспринимает как личную собственность, видя в них Бога, но вместе с тем испытывая за них высшую ответственность, то есть ощущая с ними кармическую связь.

Эмоциональность

На определенном духовном уровне эмоциональное отношение к объекту необходимо человеку для того, чтобы включить его в сферу своего внимания. Чтобы заниматься делом, такой человек должен испытывать сильный энтузиазм. Однако с ростом трудности задач и возрастанием концентрации внимания необходимая эмоциональность начинает падать. Сильные эмоции заменяются более спокойными, но и более глубокими чувствами. Влюбленность сменяется любовью.

Однако неэмоциональность не есть равнодушие. Наоборот, с ростом духовного уровня возрастает внимание ко всем объектам сферы сознания сердца.

Человек нуждается не в бурных эмоциях, которые служат исключительно радости низших программ эго, а во внимании.

Любовь

Бхакти-йога считает все виды любви проявлением (на различных уровнях) любви к Богу. Но, независимо от вероисповедания и уровня философской подготовки, все философы, отцы церкви, святые и просто моралисты едины в одном: любить надо и притом бескорыстно — близких, вообще людей, родину, человечество, Бога, наконец. И в этом несомненная, а может быть, и высшая добродетель. В людях, исповедующих эту точку зрения, есть какая-то удивительная способность игнорировать существеннейшую черту реальности, а именно: "сердцу не прикажешь". Жена, которая с упреком говорит мужу: "Ты меня больше не любишь", занимает позицию страуса. Уж если кто и виноват в том, что тебя разлюбил муж, то скорее всего это ты сама, и уж наверное не он.

А что делать человеку, который любит только себя и свое, то, чем обладает и от чего получает удовольствие (то есть любит всегда "корыстно")? Он даже понимает, что это вроде бы нехорошо, что надо любить бескорыстно, но вот не умеет, и все тут.

Автор здесь заметит только, что корысть нельзя понимать как чисто материальную, а если включить в нее любые наслаждения, то и любовь матери к ребенку, сопровождающаяся водопадом удовольствий, и тем более любовь бхакта к своему Ишваре, которая есть сплошное блаженство и экстаз, глубоко корыстны.

* * *

Следует честно признать, что сама постановка вопроса ложна. Любовь не является долгом человека ни перед кем. Любовь (различного рода) и сопутствующее ей ощущение счастья есть знак на пути человека. Именно потому так редко встречается настоящая любовь к человечеству и Богу: для этого нужно подняться до такого уровня, чтобы ощутить человечество и, соответственно, весь мир как часть себя, включив их в сознание сердца. Не любовь как таковая является целью человека, но постижение сердцем мира. Любовь же к той части мира, которую мы включили в свое сердце, приходит сама собой, это откровение. Его следует зафиксировать в своем сознании как знак, подтверждающий правильность пути, и идти дальше, а не заниматься любовью, как рекомендуют специалисты; это занятие, хотя и приятно, но никуда не ведет (точнее говоря, ведет назад).

Изложенная точка зрения хорошо согласуется с указанием бхакти-йоги не привязываться к предмету любви. Если не обращать эмоционального внимания на любовь к объекту, возникающую на данном этапе духовного пути, то она сама собой проходит, когда этап пройден, не оставляя травмы; и заботиться о "непривязывании" не приходится, что очень важно, так как для искреннего человека специальные усилия по "непривязыванию" противоестественны.

Теперь о "корысти". Любовь дается нам не просто как знак, но и как помощь для преодоления трудностей на пути: это и есть единственная дозволенная "корысть". Так, при обучении иностранному языку в группе погружения очень помогает (на время обучения) влюбленность в преподавателя. Интересно, что такая любовь после окончания курса быстро проходит, не оставляя душевной боли. Аналогичным методом пользовался Фрейд при лечении неврозов: сначала угнетенное либидо пациента переключается на врача (то есть пациент влюбляется в него), а затем освобождается.

А все попытки использовать душевный подъем для иных целей, скажем, для удовольствия, приводят к падению духовного уровня, примеров чему можно не приводить. Эксплуатация любви в эгоистических целях — лейтмотив душевной жизни современного общества.

При попытке использовать любовь в эгоистических целях, она превращается во влюбленность. Последняя отличается от любви, во-первых, направлением внимания: в случае влюбленности оно направлено на себя, а при любви — на объект, а во-вторых, тем, что влюбленность — это эмоция, а любовь — нет. Любовь — это свет, озаряющий для нас объект и все чувства к нему. Любовь возможна только к Богу и, соответственно, возникает только тогда, когда мы видим Бога в объекте.

Теперь обсудим, как изложенное выше преломляется на уровне обыденного сознания. Рассмотрим одно распространенное явление, заключающееся в том, что если некто Икс любит некого Игрека, то все, исключая, возможно, самого Игрека, считают, что из одного этого факта любви уже следует, что Икс имеет перед Игреком значительные заслуги, и Игрек ему обязан (особенно остро эта ситуация проявляется, если Икс — родитель Игрека). Что же, однако, является причиной подобного мнения? Может быть, Икс никогда не причиняет Игреку зла? Очень даже часто. Может быть, Икс делает Игреку много добра? Вовсе необязательно. Может быть, Икс никогда не испытывает к Игреку нехороших чувств (зависти, злобы, раздражения…)? Испытывает регулярно. (Поучительный пример — отношения Гумберта и Лолиты в известном романе В. Набокова). В чем же заключается любовь? А в том, что Икс без Игрека "жить не может", то есть в его отсутствие быстро впадает в тоску, а в его присутствии, наоборот, испытывает иногда минуты счастья (если Игрек не ведет себя совсем уж отвратно). Указанная ситуация отягчается тем, что Икс воспринимает Игрека как собственность и часто норовит "наложить лапу" на его свободу, считая (часто подсознательно), что лучше знает, что нужно Игреку.

После всего этого обязан ли Игрек чем-нибудь Иксу? Описанная ситуация явно относится к области психопатологии. Что типично для подобных случаев? Все попытки как-то разрешить эту трудную для Икса ситуацию путем непосредственных разъяснений наталкиваются на каменную стену. Икс отвечает: "Но я же Игрека люблю!!!"

Переходя к анализу ситуации, заметим, она обусловлена тем, что Икс искренне считает: раз уж Бог дал ему (на фоне в целом не радующей жизни) такое светлое чувство, как любовь к Игреку, то уж грех не попользоваться и не выжать из этой любви все, что возможно. За такое грубое нарушение закона природы (описанного выше) Икс расплачивается очень жестоко, его карма сильно тяжелеет. Если Игрек — ребенок Икса, то в полтора года он будет с ревом вырываться из непрошеных объятий, в семь лет — хамить, а в восемнадцать — уйдет навсегда, если не физически, то эмоционально и духовно, и Икс до конца жизни будет обнимать и целовать холодный труп.

С другой стороны, Икс совершает еще одну грубую ошибку, считая, что его любовь к Игреку служит достаточным основанием для интимности с ним и тем более для ограничения его свободы воли. Дело в том, что когда кармы двух людей на некотором отрезке времени соединяются и между ними возникает любовь (любого рода: родителя и ребенка, учителя и ученика, супругов, чувство товарищества и т. п.), то одновременно возникает и мистическое чувство единства, которое также является знаком на пути и призвано облегчить трудности его прохождения. Пока у двух людей есть это ощущение единства, они могут принимать некоторые решения друг за друга, ограничивая тем самым чужую свободу воли, в тех рамках, которые позволяет их чувство единства. Однако как только общий участок духовного пути пройден, чувство единства исчезает, а любовь — вслед за ним. Если же пытаться нарушить этот закон, стараясь реанимировать любовь для сохранения сопутствующих ей удовольствий, то она начинает агонизировать, а от единства уже простыл и след. Вот и получается в чистом виде насилие над чужой (во всех смыслах) свободой, что есть грубая попытка нарушить закон кармы; а в результате завязывается сильный кармический узел.

* * *

Зажжем же свечи. Полно говорить, что нужно чей-то сумрак озарить. Никто из нас другим не властелин, хотя поползновения зловещи. Не мне тебя, красавица, обнять, и не тебе в слезах меня пенять; поскольку заливает стеарин не мысли о вещах, а сами вещи. И. Бродский

В заключение несколько слов о различных видах любви.

О любви-эросе и любви-жалости. Фетишизацию любви-эроса мы наблюдаем повсеместно и ее печальные последствия общеизвестны. К фетишизации любви-жалости отношение более терпимое; это одна из любимых тем Достоевского. Бердяев справедливо замечает, что любовь-жалость — это взгляд духовно высоко стоящего вниз, на более духовно низко стоящих. Однако фетишизация этой любви, то есть сосредоточение на ней эмоционального внимания в равной мере приводит к тяжелым последствиям. Функции жалости те же, что и любой другой формы любви: облегчить человеку трудности духовного пути. Специфика жалости в том, что она направлена на существо, которому надо помочь пройти участок духовного пути, и помочь должен именно тот, кому послана жалость. Опасность же фетишизации любви-жалости заключается в том, что чувство единства с объектом жалости, появляющееся первым, очень легко переходит в чувство обособления от этого объекта, сопровождающееся обычно гордыней ("вот я, духовно высокий, спускаюсь до него, духовно низкого, и веду вверх"). Опасность последнего рассуждения в том, что при обособлении невозможна духовная работа. Кроме того, если духовная помощь совершается правильно, то от нее растет больше тот, кто помогает.

О любви эгоистической и альтруистической. Здесь сама постановка вопроса ложна, так как в конечном счете самый большой альтруист все равно заботится об удовлетворении своего чувства долга, рационального или мистического. Все дело в том, что если на любви сосредоточивать эмоциональное внимание, она сразу становится эгоистической, то есть направленной на удовольствия эго, и перестает служить смазочной жидкостью суставов нашего духа, идущего вверх по своему нелегкому пути.

Сила воли

Речь пойдет о силе воли в бытовом смысле этих слов, то есть о способности человека выполнять принятые сознанием решения.

Причины духовного развития человека и мира лежат глубоко в трансцендентном. Это основной закон Вселенной, определенный безличным Абсолютом, относительно которого не следует задаваться вопросами, предполагающими его антропоморфную природу (например, почему именно таковы законы Бытия). Нет, однако, сомнений в том, что импульсы духовного роста в человеке первичны, то есть не обязаны своим существованием никаким более глубоким причинам. Веданта говорит, что Дух, заключенный в человеке, стремится освободиться от сковывающих его оболочек и соединиться с Мировым Духом, то есть Абсолютом. Это и есть духовный путь. Основным орудием индивидуального Духа является человеческая воля.

Людям, обладающим так называемой сильной волей, принято завидовать, их ставят в пример. Однако воистину даром Божьим является не сильная воля, а трудолюбие. Трудолюбие есть качество человека, заключающееся в том, что он может систематически трудиться, не прилагая при этом особых усилий воли. У трудолюбивых людей энтузиазм приходит вместе с работой, и удовлетворения от нее вполне достаточно, чтобы оправдать соответствующие усилия. Такие качества даются упорным трудом в течение многих воплощений. Сложность выработки трудолюбия заключается в том, что оно появляется в результате систематического труда, а именно это и невозможно для нетрудолюбивого человека. Возникает порочный круг, непреодолимый на горизонтальном уровне.

Но все же главная проблема людей, жалующихся на недостаток силы воли (чтобы заставить себя трудиться) или трудолюбия заключается в том, что им не хватает внутренней скромности: они хотят бесплатно получить от Бога то, что им следует вырабатывать самим.

Импульс духовного роста является исходным для любой деятельности человека; правда, он может сильно исказиться под влиянием среды и подсознания. А судьба всех ложных импульсов деятельности именно такова: человек воспламеняется и быстро остывает, внутренний импульс желания истощается, и никакая, даже самая сильная, воля не в состоянии противостоять возникающим трудностям. Хочется (и не всегда корыстно!) очень многого: глаза-то завидущие, а руки загребущие! Однако по плечу человеку только те дела, которые соответствуют его духовному уровню. И неудача означает не недостаточную силу воли, а несоответствие замысла духовному уровню. Хочется (очень!) видеть Бога, общаться с ним, ну хотя бы верить в Него. Сколько страдания в словах героя Достоевского: "Я верую… я буду верить!" Но, увы! Он еще не достиг соответствующего духовного уровня, и никакие социальные преобразования ему, похоже, не помогут. Аналогична и ситуация с преждевременным аскетизмом.

Воля, однако, необходима для духовного развития. Она нужна для того, чтобы все же делать что-то в промежутках от одного духовного импульса до другого. А что именно делать — об этом, на самом деле, весь настоящий трактат.

Волю не следует путать с концентрацией. Есть люди, которым трудно сконцентрировать внимание для того, чтобы проделать некоторую работу. Им следует развивать не волю, а концентрацию — это путь раджа-йоги.

Аскетизм

Согласно Веданте, целью духовного развития человека является постепенный уход из видимого мира майи (иллюзии), обретение свободы от причинно-следственного закона кармы и слияние с Абсолютом. Уход от майи включает последовательный отказ от материальных, эмоциональных и ментальных связей с этим миром. Однако ослабление этих связей является не целью, а признаком духовного роста и должно происходить само по себе, при минимальном участии воли. Что же получается, если человек преждевременно пытается освободиться от пут собственности или перестает есть мясо? Его вожделения из области материальной тут же переходят в область ментальную, что нисколько не лучше, а часто хуже, так как все внимание и мечты человека теперь поглощает, скажем, жареная индейка. К значительно худшим последствиям приводит преждевременная попытка освободиться от эмоциональных привязанностей — она приводит к сужению сознания сердца. Типичный пример — это человек зрелого возраста, в юности обжегшийся на неудачной любви и с тех пор оберегающий свое эго, подавляя в зародыше любые эмоциональные привязанности. В обоих рассмотренных случаях человек не достигает цели освобождения от майи: первый по-прежнему привязан к любимой птице, а второй — к ненаглядному эго (которое, в отличие от высшего "я", целиком относится к майе). И никакая воля этим людям не поможет (хорошей иллюстрацией ситуации служит рассказ Л. Толстого "Отец Сергий"). Труднее же всего отказаться от любимого привычного образа мыслей, то есть ментальной собственности. Если современному физику продемонстрировать телекинез, он, скорее всего, скажет, что это гипноз, в который, впрочем, он тоже не верит.

Путь аскетизма иной. Человек, постепенно изменяя направление внимания, теряет интерес к материальным благам и начинает ценить радость творчества, а не обладания. Далее, он постепенно постигает поверхностность эмоциональных радостей и горестей и сосредотачивает свое внимание на духовном труде; при этом он испытывает более глубокие чувства, чем обычные поверхностные эмоции (для таких чувств характерно то, что они не требуют немедленного выражения или воплощения). Наконец, человек постигает грубость ментальных представлений (моделей) и учится воспринимать мир непосредственно (это путь тантры; см. гл. 6).

Отказ от желаний идет по пути постепенного изживания дурных привычек. Следует отличать потребности человека, то есть то, что ему необходимо на данном духовном уровне, от капризов и того, что человек желает по привычке. Преодоление дурных (то есть оставшихся со времен низшего духовного уровня) привычек есть необходимая духовная работа, которая требует известной методичности, но не сильного напряжения воли. Если вы насилуете себя, то делаете либо не то, либо не так. Подсознание не прощает насилия никому, и менее всех своему хозяину.