Помоги проекту - поделись книгой:
ALEXANDRI GWAGNINI
VERONENSIS
OMNIUM REGIONUM MOSCOVIAE DESCRIPTIO
MOSCOVIAE MCMXCVII
Александр Гваньини
ОПИСАНИЕ МОСКОВИИ
Издание осуществлено при финансовой поддержке
проект № 96—01—16266
Набор латинского текста
ЛР № 040433 от 3 июня 1997 г.
Подписано в печать 20.10.97 г. Формат 60x90/16. Гарнитура Антиква. Бумага офсетная. Печать офсетная. Печ. л. 11. Уел. печ. л. 11. Уч.-изд. л. 10,6. Тираж 1000 экз.
ISBN 5-87245-026-5
© «Греко-латинский кабинет Ю. А. Шичалина»®, 1997
Зак.2629
Отпечатано с оригинал-макета в Московской типографии «Наука» 121099, Москва, Шубинский пер., 6
АЛЕКСАНДР ГВАНЬИНИ И ЕГО СОЧИНЕНИЯ
Автор сочинения «Описание Московии. Полное и правдивое описание всех областей, подчиненных монарху Московии, а также описание степных татар, крепостей, важных городов и, наконец, нравов, религии и обычаев народа. Присоединены, кроме того, и добросовестно описаны важные деяния и недавняя великая тирания нынешнего монарха Московии Иоанна Васильевича». Александр Гваньини (Alexander Gwagninus) был итальянцем по крови и родился на севере Италии в городе Вероне в 1538 г. О его бурной жизни точных сведений сохранилось немного. Известно, что он происходил из знатной семьи и получил рыцарское воспитание, в котором к середине XVI в. от рыцарских традиций классического средневековья остались необходимые добродетели: обязанность быть верующим христианином, мужественно сражаться с врагами, слагать стихи, играть в шахматы, фехтовать. В середине 1550-х гг. юноша Гваньини вместе с отцом приехал в Польшу, где поступил на военную службу к последнему королю Ягеллонской династии Сигизмунду II Августу (1520—1572 гг.). В истории Польши правление этого короля было временем, когда буйное шляхетское сословие достигло наивысшего процветания,.была подписана Люблинская уния с Литвой (в 1569 г.), в 1550 г. началась Ливонская война; король покровительствовал наукам и искусствам. Обстоятельства благоприятствовали молодому, предприимчивому, одаренному человеку, собиравшемуся сделать карьеру. Гваньини, питавший склонность к естественным наукам и математике, начал как военный инженер. Проследить в деталях его военную карьеру трудно, но очевидно, что ему довелось участвовать во многих сражениях Ливонской войны при Сигизмунде II Августе и знаменитом Стефане Батории (1533—1586 гг., польском короле с 1575 г.), где он показал себя незаурядным храбрецом. Гваньини, по свидетельству современников, одинаково хорошо владел пером и шпагой. Кроме военного дела, в круг его занятий входило изучение географии, политики и этнографии Польши и сопредельных с нею государств. Он был хорошо образованным европейцем второй половины XVI в., знал несколько европейских языков — немецкий, итальянский, разумеется, латынь, со временем выучился свободно говорить и читать по-польски; знакомство с его сочинениями дает основание полагать, что он владел литовским и русским языками. С течением времени Гваньини принял польское подданство и целых восемнадцать лет занимал важный пост коменданта старинного польского города Витебска, который ему пришлось оборонять от русских войск. Совершенно ополячившись, под конец жизни он обосновался в столичном польском городе Кракове, где вел жизнь, достойную его высокого чина королевского ротмистра. Умер Гваньини в 1614 г. На гравюре неизвестного автора XVII в.
изображен «Александр Гваньини, веронец, золотой рыцарь и начальник пехоты, семидесяти трех лет», — гордого вида подтянутый пожилой человек с умным, строгим, слегка саркастическим взглядом больших глаз, рыцарь и мыслитель.
Потомкам Гваньини стал известен как автор одного из самых интересных повествований о России XVI века, принадлежащих перу иностранца. Безымянный литератор пушкинского времени так представлял Гваньини русскому читателю: «Среди шума военного занимаясь науками, он написал ... весьма важную книгу о нашем отечестве, где сообщает любопытные и почти всегда достоверные сведения о естественном и гражданском состоянии России» (Сын Отечества и Северный архив, 1832, № 23. С. 177—178). Не менее интересны и другие его сочинения. Обширный том, куда, кроме «Описания Московии», вошли очерки по истории, географии и этнографии Польши, Литвы, Пруссии, Ливонии, европейской Сарматии, татарских орд, а также жизнеописания польских королей, был издан первый раз в Кракове в 1578 г. (Sarmatiae Europeae descriptio, quae regnum Poloniae, Letvaniam, Samogitiam, Rus-siam, Massoviam, Prussiam, Pomeraniam, Livoniam, et Moschoviae, Tarta-riaeque partem complectitur. Krakow. 1578). Эти сочинения неоднократно переиздавались в латинском оригинале (издание XVI—начала XVII в.: Базель, 1582 г., Франкфурт-на-Майне, 1584 и 1600 гг.); переводились на немецкий, чешский и польский языки.
«Описание Московии» является самостоятельным произведением и представляет собой замечательный образец европейской публицистической прозы XVI в. Автор, по-видимому, поставил перед собой двоякую задачу: дать историко-географический очерк Московии, сравнительную характеристику ее областей и, кроме того, описать тиранию Ивана Грозного, яркое политическое явление русской истории. Позиция Гваньини в отношении тирании русского государя является существенно важной для понимания его политических воззрений. Хотя нельзя говорить ни о стройной системе социологических взглядов автора, ни тем более о том, что Гваньини был политическим писателем, в его трудах нашли блестящее отражение традиции шляхетской вольности и философские принципы гуманизма. «Нынешний государь Московии Иоанн Васильевич, — пишет Гваньини, — властью, которой он обладает над своими подданными, далеко превосходит монархов всего мира... Но так как весь народ, подчиненный московскому князю, предпочитает подвластное положение свободе, то неизвестно, не требует ли он такого тирана, соответствующего его нравам, который смог бы укротить его необузданность». Вывод, к которому с сожалением приходит автор, «все московиты или русские более довольны состоянием рабства, чем свободы», перекликается с мыслью римского историка Тацита: «Тут рабское терпение и такое количество пролитой дома крови утомляет душу и сжимает ее печалью. Я не стал бы просить у своих читателей в оправдание ничего другого, кроме позволения ненавидеть людей, так равнодушно погибающих» (Летопись. Книга 16).
Суровая оценка русского народа и русского царя, истоки жестокой тирании которого Гваньини видит как в психологии людей, так и в порочных наследственных наклонностях Ивана IV и его отца, Василия III, была одной из причин замалчивания историками «Описания Московии». Трудно сейчас во всем согласиться с писателем второй половины XVI в., но, несомненно, его труд и сегодня представляет ценность для изучающих русскую историю, для широкого круга читателей, интересующихся прошлым России и ее местом среди европейских народов.
«Описание Московии» Александра Гваньини является законченным произведением, в котором удачно сочетаются географические и этнографические сведения, очерки военного дела, торговли и строительства, нравов и обычаев русских, их религии. Человек пера, автор, литературно одаренный, Гваньини создал впервые оригинальное произведение, в основу которого, как он сам написал в посвящении «благосклонному читателю», лежат «труды ученых мужей и космографов, а также различных путешественников»; многое же автор постиг «благодаря собственному опыту и присутствию»; его наблюдения достаточно верны и глубоки.
В своей работе Гваньини исходил из двух основных источников: «Записок о Московитских делах» австрийского дипломата Сигизмунда Герберштейна (1486—1566 гг.), побывавшего в Москве в 1517 и 1526 гг., (первым изданием вышли в Вене в 1549 г.) и «Краткого сказания о нравах и жестоком правлении тирана Московии Васильевича» Альберта Шлихтинга, немецкого путешественника, дворянина из Померании, несколько лет проведшего в русском плену. С его записками, оконченными в 1571 г., Гваньини мог ознакомиться еще по рукописи, так как это был доклад Сигизмунду II Августу, при дворе которого в это время находился Гваньини, представленный Шлихтингом по возвращении из России. У Герберштейна Гваньини черпал сведения для хорографии (т. е. географического и этнографического описания), по военному делу, религии и нравам; у Шлихтинга — подробности правления Ивана Грозного. Гваньини был также знаком с донесениями венецианского посла Амброджо Контарини, посетившего Москву в 1476 г. и (не по своей воле) задержавшегося там на четыре месяца; с запиской папского посланника голландца Альберта Кампензе, который представил папе Клименту II проект введения на Руси католичества и, со слов брата и отца, дал описание Московии конца XV в. (издана в 1565 г.); с путевыми записками итальянского писателя Рафаэля Барберини (1565 г.).
Интересны совпадения у Гваньини с данными в «Записках» немца — опричника Генриха Штадена, и в «Послании» (Zar Jwan der Grausa-me») авантюристов XVI в. Элерта Крузе и Иоганна Таубе (1572 г.), бывших на службе сначала у Ивана Грозного, а затем у Сигизмунда II Августа. С их сочинениями Гваньини, скорее всего, не был знаком, что, в частности, подчеркивает достоверность его сообщений.
Повествование Александра Гваньини, не связанного рамками посольских донесений, как Герберштейн или Контарини, не стесненного обязанностями иезуитского агента Антонио Поссевино, в высшей степени интересно. Работа написана на латыни; правильным, хотя и простым, без синтаксических ухищрений, языком. Расположение материала стройно и логично; четкая структура особенно бросается в глаза при сопоставлении «Описания Московии» с записками других авторов.
Несмотря на очевидную ценность сочинения Гваньини как источника по Русской истории XVI в., русскому читателю оно практически неизвестно. Фрагменты из «Описания Московии» были впервые переведены на русский язык в XVII веке: 5-я глава «О тирании великого князя Московии Иоанна Васильевича» вошла в некоторые списки сочинений князя Андрея Курбского «История о делах князя великого Московского»; переводчиком, возможно, был сам Курбский. Гваньини и Курбский были современниками и могли встречаться сначала как враги, а потом как соратники. Курбский безусловно читал «Описание Московии», первое издание которого вышло за пять лет до его смерти. Содержание 5-й главы труда Гваньини созвучно с обличениями Ивана Грозного, содержащимися в сочинении князя.
Существует еще два более поздних перевода небольших фрагментов «Описания Московии»: короткая 3-я глава «О военных походах русских и о преданности государю своему» с приложением небольшого отрывка из 5-й главы была издана в 1826 г. в «Отечественных записках» (часть 25, № 60. С. 92—100) за подписью К. У. Спустя почти полтора века, в 1972 г. фрагменты 4-й («Об обычаях и нравах Московитов») и 5-й глав в переводе автора этих строк вышли в составе сборника «Античность и современность» (М., С. 434—444).
Настоящий перевод сделан с первого латинского издания (Krakov, 1578 г.).
Александр Гваньини
ОПИСАНИЕ МОСКОВИИ
CANDIDO LECTORI
Alexander Gwagninus Veronensis, peditum in arce Vitebska finitima Moschoviae praefectus,
S.D.
Moschoviam terminosque eius, quibus interclusa sit, candide lector, descripturus. Primum, unde nomen traxerit, operepretium mihi dicendum esse censeo. Haec autem est quaedam regio in meditulio Russiae (ut dicitur) Albae, ad septentrionem orientemque porrecta, a qua ceterae omnes Russiae circumiacentis regiones (quamvis variis et diversis nominibus appellatae) Moschoviae nomen sortiuntur, incolaeque earundem vulgo Moschovitae appellantur, et ipse monarcha Russiae regionum Moschoviae magnus dux nuncupatur. Porro parva et obscura initio gens Russorum fuerunt Moschovitae, sed iam nunc accessione plurimorum principatuum Russiae, partim successionibus iustis adiunctorum, partim vi vel fraude subactorum, praeterea finitimarum gentium regionibus expugnatis et occupatis maxima incrementa coepit, adeo ut pro imperio amplissimo computari possit.
Tu interim, lector benevole, hanc nostram qualemcunque operam boni consule, nosque redama et vale.
БЛАГОСКЛОННОМУ ЧИТАТЕЛЮ веронец Александр Гваньини, командующий пехотинцами в пограничной с Московией крепости Витебске 1 шлет привет
Я намерен, благосклонный читатель, описать Московию и пределы ее, коими она замкнута; я полагаю, что прежде всего надлежит мне рассказать, откуда берет она свое наименование. Это — некая область в центре Белой (как говорится) Руссии 2, лежащая на северо-востоке, от которой получают наименование Московии и все прочие области Руссии, лежащие вокруг (хотя и названные совершенно различными именами); жители их на местном языке называются московитами, и сам монарх областей Руссии именуется великим князем Московии. Далее, московиты были вначале малым и незначительным народом русских, но теперь уже благодаря прибавлению многих государств к Руссии, частично присоединенных на правах законного наследования, частично подчиненных силой или хитростью, она начала сильно расти за счет завоеванных и захваченных областей соседних народов, так что может считаться обширнейшей державой. Итак, здесь мы описали со всем возможным тщанием (используя труды ученых мужей и космографов, а также различных путешественников; кроме того, значительную часть фактов мы постигли благодаря собственному опыту, будучи их очевидцами) державу Московии с ее областями, княжествами, провинциями, крепостями, городками и значительными городами, источниками, озерами и реками, которыми повсюду изобилует эта область; описали, наконец, нравы, религию, свойства и образ жизни, а также точный образец титула самого государя, которым он тешится. Мы также добросовестно изложили главные деяния или, точнее, тиранию этих времен, проявленную и жестоко осуществленную в короткий промежуток времени тем же самым государем. Кроме того, мы описали местоположение, нравы и образ жизни степных татар3, разделенных, как говорится, на орды или некие области.
Между тем, ты, благосклонный читатель, одобри наш труд, каков бы он ни был, проникнись к нам взаимной симпатией и будь здоров.
DE MOSCOVIA REGIONE URBEQUE EIUSDEM NOMINIS PRAECIPUA
CAPUT I
Moschovia, Moskwa vulgo dicta, Urbs amplissima, caput et Metropolis totius Russiae albae, Magno Moschorum Duci subiectae, una cum Regione, sive Ducatu, a fluvio gentili Moscva, dicto, praeterlabente, nomen sortita est. Hic autem fluvius in Thwerensi regione, iuxta oppidum Olesco dictum, fontes suos habet, indeque octuaginta verst (quorum quinque in Polonico miliari clauduntur) emensis, ad Moscoviam civitatem decurrit, qua praeterlapsa receptis aliquot fluviis Orientem versus fertur, in regioneque Rezanensi Occae fluvio commiscetur.
Civitas Moscovia Orientem versus multum porrecta est, tota lignea, satisque ampla, quae procul spectantibus amplior, quam re ipsa sit, apparet. Nam horti, areaeque in qualibet domo, et plateae spaciosae, magnam civitati amplitudinem, dilatationemque praebent. Insuper omnium opificum, igne utentium, extra civitatem longo ordine, aedes protensae amplas plateas (inter quas sunt prata et agri) habentes. Hocque modo civitas ingens, et supra modum ampla videtur.
Denique trans fluvium Basilius pater moderni Principis, pro satellitibus suis, caeterisque extraneis, Polonis videlicet, Germanis et Lithuanis (qui a natura Bacchum sequuntur), oppidum Nalevki dictum, quod cognomen ab infundendis poculis habet, extruxit. Illic vero omnibus extraneis militibus et advenis, Satellitibusque Principis, inebriandi vario potus genere, facultas concessa est, quod Moscovitis gravi sub poena prohibetur. Exceptis aliquot diebus in anno videlicet tempore nativitatis, et resurrectionis Dominicae, pro festo Pentecostes, et in quibusdam solennioribus festis divorum, praecipue vero Nicolai, quem Divino fere cultu prosequuntur, et beatae virginis Mariae, Petri et Ioannis festis, interea vero velut vinculis emissi, Bacchum, et non festum illius divi (cuius diem tunc temporis celebrant) advenisse gratulantur, et sacris nondum peractis, velut sues vario potus genere obruti, temulenti, ebriique idemtidem vociferantes, seque velut obsessi, mutuo caedentes, et contumeliis variis afficientes, vagantur. Si autem huic genti quotidie inebriandi facultas concessa esset, sese mutuis caedibus funditus exterminarent. Ebrii etenim mentem, rationemque velut bruta animalia prorsus amittunt, et in se vicissim cultellis, pugionibus, et id genus fraudulentis telis, saeviunt.
ОБ ОБЛАСТИ МОСКОВИЯ И О ЗНАМЕНИТОМ ГРДДЕ С ТЕМ ЖЕ НАЗВАНИЕМ
ГЛАВА I
Московия, по-местному называемая Москвой, обширнейший город, столица и метрополия всей белой Руссии, подвластной великому князю московитов, вместе с областью или княжеством получила название от протекающей здесь местной реки, называемой Москвою. Истоки этой реки находятся в Тверской области возле города, называемого Олеско4; в восьмидесяти верстах от него (в польской миле содержится пять верст) она доходит до города Московии; минуя его и приняв несколько притоков, поворачивает к востоку и в Рязанской области впадает в реку Оку.
Город Московия выдается значительно на восток5, весь деревянный, довольно обширный, и если смотреть на него издали, он кажется обширнее, чем есть на самом деле. Причина в том, что сады и дворы при каждом доме и широкие улицы придают городу большой простор и ширь. Кроме того, за городом вытянулись длинным рядом, образуя широкие улицы, дома ремесленников, имеющих дело с огнем; они перемежаются лугами и полями. Таким образом, огромный город кажется обширным сверх меры
Наконец, за рекой отец нынешнего государя Василий6 выстроил для своих телохранителей и для разных иностранцев, а именно, поляков, германцев и литовцев (которые от природы привержены Вакху), город Наливки7, получивший название от налитых бокалов. И там у всех иностранных солдат и пришельцев, а также у телохранителей государя имеется полная возможность всячески напиваться, что московитам запрещается под страхом тяжкого наказания, за исключением нескольких дней в году: в день Рождества и Воскресения Господня, в праздник Пятидесятницы и в некоторые торжественные праздники святых, особенно же Николы, которому воздают почти божеские почести, Пресвятой Девы Марии, и в праздники Петра и Иоанна. И в эти дни, как бы освобожденные от оков, они радуются, что явился Вакх (день которого они справляют в это время), и, еще не совершив обрядов, напиваются, как свиньи, всякими напитками и шатаются, горланя, избивая друг друга и осыпая один другого всяческой бранью. Если бы этому народу была предоставлена возможность напиваться ежедневно, он бы был истреблен взаимной резней. Ведь, опьянев, они совершенно теряют рассудок и соображение, как дикие животные, и убивают один другого ножами, кинжалами и всякого рода вероломным оружием8.
Sed ad rem redeo. Huius urbis praedicta tam vasta magnitudo facit, ut nullo certo termino, muro, fossa, propugnaculisve muniti possit, plateae tamen, quibusdam in locis, trabibus transversim positis obstruuntur, adhibitisque custodibus ad primam noctis facem, ita obfirmantur, ut nemini aditus in eam pateat.
Tamque admodum lutosa et caenosa est, ut in plateis pontes passim necessario extructi sint, nunc tamen vallo de terra, ut audivi, circumducitur.
Arces mutatae duae amplissimae, insimul civitatis formam referentes, quarum una Kitaigorod, altera Bolsigorod, gentiliter appellatur quas ab una parte Moscva fluvius, ab altera Neglinna, in qua molendinae plurimae sunt, praeterfluit, ecclesiae divorum lapideae, et ligneae, aedesque nobilium et magnatum in ea frequentes sunt.
Ultra Neglinnam vero, in agro Narbat dicto, ab arce ad sagittae iactum, modernus Princeps Ioannes Basiliades, curiam amplissimam Anno Domini 1565 exstruxit, quae Opriczna, id est, seorsiva habitatio dicitur, ubi ipse Princeps cum Satellitum suorum, virorum, ex robustissimis delectorum, numerosa manu moratur, quos ille ad tutelam sui, perinde ut Turea Ianiczaros fovet, vigintique fere millia superant, ex hiis major pars sclop-pettariorum, cum bombardis longioribus: reliqui cum frameis arcubusque, lanceis et loricis armati incedunt. Nuperque eos modernus Princeps adinvenit pro explenda sua tirannide, prout inferius in gestis illius patebit.
Caeterum urbem ipsam Moscvam cum utraque arce Tartari Praeco-penses funditus exusserunt, Anno Domini 1571 mense Maio ipso die Ascensionis Dominicae, ubi ingens et innumerabilis multitudo populi, in urbe et arce flamma fumoque suffocati, et combusta est, paucis fuga elapsis, et una duntaxat arx Kitaigorod vix defensa est, magnamque captivitatem Tartari inde abduxerunt.
Sed ad rem redeo. Omnes merces, quaecunque ab extraneis in Moscoviam afferuntur, continuo apud thaelonei praefectos profiteri, ac indicari coguntur, quae hora constituta conspiciuntur et aestimantur, aestimatas vero nemo nec emere, nec vendere audet, nisi prius fuerint magno Duci ostensae. Quo fit ut mercatores interdum diutius quam convenit, cum suo damno detineantur.
Quando vero ex Lithuania in Moscoviam legati, a Rege Poloniae proficiscuntur, tum omnes cuiuscunque nationis mercatores, in legatorum fidem et clientelam suscepti, in Moscoviam sine thaeloneis ire possunt, et victum sufficientem, ex thesauro magni Moscoviae Ducis habent.
Hae autem praecipuae sunt merces, quae ex Lithuania, Russia, et Polonia, et a caeterarum Regionum mercatoribus, in Moscoviam importantur, Pannum omnis generis, atque coloris, item Sericum, vestesque sericeas, et auro sive argento intertextas, lapides praetiosi, aurum filatum, gemmae, et id genus alia metalla praetiosa. Insuper, Piper, Crocus, zinziber et caetera. Interdumque viles quasdam res suo tempore illuc important,
Но перехожу к делу. Упомянутая величина этого города приводит к тому, что он не может быть укреплен никакой определенной границей, стеной, рвом или оборонительным сооружением; однако улицы в некоторых местах загораживаются положенными поперек бревнами, с наступлением вечера расставляются сторожа, и улицы оказываются укрепленными так, что никому нет прохода9.
Город настолько грязен, что повсюду, по необходимости, выстроены мостки. Однако, теперь, как я слышал, он окружен земляным валом 10.
Имеются две обширнейшие крепости, обе представляющие форму города, из которых одна на туземном языке называется Китай-город, а другая — Больси-город11. С одной стороны их омывает Москва-река, с другой — Неглинная, на которой стоит много мельниц и часто попадаются деревянные и каменные церкви и дома знати и сановников.
За Неглинной же, на поле, называемом Нарбат12, в расстоянии полета стрелы от крепости, нынешний государь Иоанн Васильевич выстроил в 1565 году обширнейшие подворье, которое называется Опричнина, то есть особое жилище, где сам государь пребывает с многочисленным отрядом своих приспешников, отобранных из самых сильных мужчин, которых он держит для своей охраны, как турок янычаров; их у него почти двадцать тысяч, и из них большая часть стрелки с длинными пищалями; остальные наступают с копьями и луками, вооруженные пиками и кольчугами. И недавно нынешний государь приобрел их для того, чтобы прибавить блеска к своей тирании, как станет ясно из нижеописанных его деяний.
Впрочем, самый город Москву с обеими крепостями до основания разрушили перекопские татары в мае 1571 года в самый день Вознесения Господня13, когда огромное, бесчисленное множество народа, задушенного в городе и в крепости огнем и дымом, было и сожжено, причем бегством спаслись немногие, и одну лишь крепость Китай-город едва смогли защитить; татары много пленных увели оттуда.
Но перехожу к делу. Какие бы товары ни привозились в Московию из-за границы, обо всех надо объявлять у начальника таможни и показывать; и они рассматриваются в установленный час и оцениваются, после же оценки никто не осмеливается ни купить, ни продать, если прежде они не будут показаны великому князю. Это ведет к тому, что купцы дольше, чем следует, задерживаются и терпят убытки.
Когда же из Литвы в Московию отправляются послы от короля Польского, тогда все купцы разных наций, принятые послами под свое покровительство, могут идти в Московию без таможенников и имеют достаточное содержание из казны великого князя Московского.
Преимущественно, ввозятся в Московию из Литвы, Руссии14 и Польши, а также купцами других стран следующие товары: сукно всякого сорта и цвета, шелк и шелковые одежды, затканные золотом или серебром, драгоценные камни, золотые нитки, жемчуг и всякого рода драгоценные металлы. Кроме того, перец, шафран, имбирь и прочее. Иногда они ввозят туда какие-нибудь дешевые в свое время товары, из которых ex quibus aliquando lucrum afferunt. Saepe etiam evenit, ut rei alicuius desiderio omnes Moscovitae teneantur, quam qui mercatorum primus attulerit, plus iusto in ea lucratur. Dein cum plures mercatores earundem rerum magnam copiam advexerint, tanta nonnunquam vilitas earum consequitur, ut is qui res suas primo magno vendiderat, easdem rursus vilescente pretio redemat, magnoque suo commodo in patriam reducat.
Merces vero quae inde asportantur sunt pelles variorum animalium diversae, caera quoque et id genus mercimoniorum. In Tartariam autem sellae equorum, frena, vestes, corrigia, arma autem et ferrum nonnisi furtim exportantur, cultellos tamen, secures, acus, specula, marsupia, et id genus alia ducere licitum est.
Haec autem gens Moscovitica circa mercimonia fallacissime et dolosissime versatur, praecipue vero cum extraneis, nam dum aliquid vendunt, rem minoris constantem dimidio pretio (quod et Lithuanis nunc peculiare est) in fraudem emptoris auctam aestimant, et quamprimum iurare incipiunt, aut obtestari, scias ilico dolum ibi latere, animo etenim fallendi ac decipiendi iurant. Sed externi quoque in rerum permutatione, hoc maxime observant, ut dum Mosci pelles alioqui vili pretio constantes, plurimi aestimant, illi vicissim illorum exemplo merces suas parui constantes, carius indicant, sicque ars deluditur arte.
Pellium magna est apud eos diversitas, Zebellinorum enim nigredo, longitudo et densitas pilorum, maturitatem significat. Haeque pretium augent. In Ustingiensi autem et Dvinensi,'Peczoraeque provinciis, prae-stantiores reperiuntur. Madauricae pelles ex diversis partibus afferuntur. Ex Swetiae vero regno optimae advehuntur, circa Moscoviam vero maior est eorum copia, Hermellinorum etiam pelliculae, ex pluribus pariter locis inversae, in fasciculis afferuntur, habentque signa quaedam circa caput et caudam, ex quibus cognoscuntur, an congruo vel incongruo tempore sint captae. Castorum quoque, et Vulpium nigrarum pelles, in magno pretio sunt.
Provincia ipsa Moscovitica, nec lata nimis nec fertilis est, cuius fertilitati ager ubique arenosus plurimum est. Accidit ad haec immoderata, asperaque nimis, aeris intemperies, nam ob hyemis rigorem, sata ad maturitatem pervenire non possunt, etenim tam intensa ibi nonnunquam sunt frigora, ut quemadmodum apud nos aestatis tempore, prae nimio solis ardore, sic ibi prae frigore asperrimo, terra in hiatum disrumpatur. insuper etiam aqua in aerem effusa, sputumque ex ore proiectum, antequam terram attingat congelatur, rami etiam fructiferarum arborum rigore hyemis, aliquando prorsus pereunt. Homines quoque gelu concreti, mortui sub dio, in vehiculis frequenter reperiuntur, quin et ursi etiam sylvestres, fame stimulati, relictis sylvis per vicinas villas passim discurrunt, et in domos colonorum irruunt, quorum impetum atque vim cum rustica turba fugit, frigore aspero foris misere perit.
Atque tanto nimio frigori, aestus quoque torridus quandoque respondet, впоследствии извлекают прибыль. Часто случается также, что все московиты нуждаются в какой-нибудь вещи, и тот купец, который первым ввозит ее, получает очень большую прибыль. Затем, когда многие купцы привозят большое количество одинаковых предметов, то они настолько дешевеют, что тот, кто продал свои вещи по высокой цене, их же скупает позже с большой выгодой и увозит обратно на родину.
Товары же, которые вывозятся оттуда, суть разнообразные меха различных зверей, а также воск и другие товары. Так, к татарам привозят конские седла, уздечки, поводья, а оружие и железо только тайно; однако ножики, топоры, иглы, зеркала, кошельки и тому подобное привозить разрешено.
Племя же это московитов самым жульническим образом обходится с товарами; в особенности имея дело с иностранцами, они, при продаже, к убытку для покупателя, дорого оценивают вещь, стоящую вдвое дешевле (что теперь свойственно и литвинам); а как только они начинают клясться и божиться, так знай, что тут скрывается обман, так как они клянутся с намерением обмануть и надуть. Но иностранцы также при товарообмене больше всего о том стараются, чтобы, пока московиты назначают высокую цену за меха, стоящие дешево, в свою очередь, по их примеру, свои дешевые товары оценивают дороже, и так дурачат друг друга.
Мехов у них великое разнообразие, ведь чернота, длина и густота собольей шерсти означают зрелость. И это увеличивает цену. В Устюге на Двине и на Печоре водятся лучшие. Куньи меха доставляются из разных стран. Из королевства Швеции привозятся самые лучшие, но и вокруг Московии их очень много; также и горностаевые шкурки, вывернутые наизнанку, привозятся из разных мест, связанными в пучки; на них есть знаки вокруг головы и хвоста, по которым узнают, пойманы они в подходящее или в неподходящее время. Меха бобров и черных лисиц также в большой цене.
Сама Московитская провинция не очень обширна и не слишком плодородна, так как почва повсюду песчаная. К этому добавляется неумеренная и часто суровая неустойчивость климата, ибо вследствие суровой зимы посевы не вызревают; ведь морозы там столь интенсивны, что как у нас летом из-за чрезмерного зноя, так там из-за жестокого мороза трескается земля. Кроме того, даже вода, выплеснутая на воздух, слюна, выплюнутая изо рта, замерзает, не долетев до земли; даже ветки фруктовых деревьев иногда совершенно погибают в суровые зимы. Да и людей, окоченевших от холода, часто находят мертвыми под открытым небом в телегах; мало того, лесные медведи, гонимые голодом, и то покидают леса, разбегаются по соседним деревням и врываются в деревенские дома; когда толпа крестьян убегает перед их нападением и силой, то за стенами дома жалким образом погибает от жестокого холода.
И такой чрезмерный холод сменяется в свое время засушливым ut aliquando stagna et flumina aestu, nimioque ardore solis, prorsus exsiccarentur. Prata quoque et caetera frumenta veluti flamma aliquando exuruntur. Hic autem nimius aestus solis, per septem dies tantum non plus durare solet.
Haec provincia meile ferisque caret, leporibus tantum exceptis, quibus supra modum abundat. Frumento oleribusque communibus affluit, cerasa in tota regione nunquam reperiuntur, aliarum arborum quamvis fructus habeat, verum insuaves.
Huius Regionis coelum adeo salubre est, ut ibi ultra Tanais fontes, praesertim Septentrionem, ac etiam Orientem, magna ex parte versus, nulla pestis unquam saevierit, habent tamen interdum intestinorum et capitis omniumque membrorum morbum quendam, pesti haud dissimilem, quem nos febrim calidam sive acutam appellamus. Eorum vero idiomate hic morbus, Ognyowa, quasi ignitus dicitur, quod homines velut ignis calefacit, ut quemadmodum vicina domo igne ardente, et alia domus sibi adhaerens, eodem igne inflammatur, sic quoque hoc morbo infecti velut peste, caeteros nisi caveantur inficiunt, hoc morbo qui corripiuntur pauci sani evadunt.
Haec gens Moscovitica, caeteris omnibus Ruthenis, astutior, callidior et fallacior est. Si autem cum externis aliquando commercia habent, tunc se non Moscovitas quo maiorem fidem obtineant, sed advenas, id est, Novogardenses, vel Plescovienses esse simulant.
Moneta in toto Moscorum Ducis imperio, est quandruplex, Moscovitica, Novogardensis, Tverensis, et Plescoviensis. Moscoviticus nummus non rotundus est, sed oblongus est ovali quodam modo formae similis idiomate eorum Dzienga dicitur. Duplici autem modo cuduntur, primus in una parte hominis nudi equo insidentis, et draconem hasta ferientis, imaginem habet, in altera vero parte nomen Magni Ducis exprimitur. Secundus ex utraque parte literis nomen Magni Ducis et titulum exprimentibus insignitur. Horum autem sexaginta, unum Ducatum sive aureum Ungaricalem valent.
Novogrodensis nummus in una parte principis, in solio sedentis imaginem, hominisque ex adverso, sese inclinantis habet, ex altera parte scriptura insignitur, vocaturque Novogrodka, et Moscoviticum nummum valore in duplo superat. Twerensis nummus utrinque scripturam habet, valore Moscoviticum refert.
Pskoviensis in una parte caput bovis coronatum, in altera vero scripturam habet.
Est quoque in Moscovia cuprea, sive aerea moneta, quae propter pauperes tantum cuditur, et Pula vulgo vocatur, horum 40 dengam Mos-coviticam efficiunt.
Omnis autem moneta Moscovitica, ex puro et bono argento cuditur, et omnes fere aurifabri in Moscovia Novogrodia, Tveria, et Pscovia nummos cudunt, et quicunque affert massas argenteas, puras, nummos ab aurifabro transmutare volens, tum nummi et argentum appenduntur, atque aequa lance librantur, mercedem autem laboris exiguam aurifabri reportant.
летом, так что иногда пруды и реки совершенно пересыхают от чрезмерного зноя. Луга и хлеба иногда выжигает как огнем. Но такой страшный зной свирепствует обычно не более семи дней.
В этой провинции мало меда и диких зверей, за исключением зайцев, которых в ней водится неимоверное количество. Хлебом и местными овощами она изобилует, вишен же нигде нет во всей округе, а плоды других деревьев, хотя и имеются, но невкусные.
Климат этой области настолько здоров, что там, выше истоков Танаиса15, главным образом, на север и на восток, не свирепствует никакой чумы, однако иногда встречается какая-то болезнь внутренностей, головы и всех членов, совершенно не похожая на чуму, которую мы называем горячкой или острой лихорадкой. Эта болезнь на местном языке называется Ognyowa, то есть «огненная», потому что людей как огонь обжигает; подобно тому, как от огня, охватившего один дом, воспламеняется дом соседний, привлекая к себе этот огонь, так и зараженные этой болезнью, как чумой, заражают других, если они не берегутся, и из тех, кто ею заболевает, выздоравливают немногие.
Это племя московитское способнее и хитрее всех прочих русских. И если они когда-нибудь ведут торговлю с иностранцами, то для поддержания большего доверия не называют себя московитами, но пришельцами, то есть новгородцами или псковичами.
Монета во всей державе князя Московского четырех родов16: московитская, новгородская, тверская и псковская. Московитская монета не круглая, а продолговатая, по форме похожа на овал и на местном языке называется денгой. Чеканится она двояко: в первом случае с одной стороны имеется изображение нагого человека, сидящего на коне и поражающего копьем дракона, а с другой — выбито имя великого князя; во втором случае выбитыми буквами обозначается имя великого князя и титул. Шестьдесят золотых монет стоят один дукат или золотой унгарик.
Новгородская монета имеет с одной стороны изображение государя, сидящего на троне, а напротив коленопреклоненного человека, с другой же стороны обозначается надписью и называется новгородка; моско-витскую монету она по стоимости превосходит вдвое. Тверская монета с обеих сторон имеет надпись и равна московитской по стоимости.
Псковская имеет с одной стороны голову быка, увенчанную короной, а с другой — надпись.
Есть в Московии также медная или бронзовая монета, которая чеканится только для бедных и в просторечии называется пуло; сорок этих монет составляют московитскую денгу.
Вся же московитская монета чеканится из чистого хорошего серебра, и чеканят ее почти все золотых дел мастера в Московии, Новгороде, Твери и Пскове 17. Любой человек приносит слитки чистого серебра, желая обменять на монеты; при этом взвешивают монеты и серебро, уравновешивая на чашках весов, и вручают мастеру небольшую плату за его труд.
Поделиться книгой: