История очередной попаданки

— Не знал про все возможности первого, — ответил он, слегка помахав книгой. Я побледнела, и он добавил. — Прости, несмешная шутка.

— Шутка ли? — спросила я, размышляя, а что, если я его потрогаю? А то сидит тут так близко… и женскими духами слегка попахивает. Козлина. То есть, кобелина.

— Я не мучитель, — сказал Фар. И как-то убедительно сказал, надо признать. — Кроме того, есть небольшой шанс, что осознанное взаимодействие даст больший эффект…

— Мне не нравится, как ты со мной обращаешься, — прямо сказала я и протянула руку, намереваясь ухватить за волосы. Он увернулся.

— Мне тоже не нравится, — неожиданно признался, — но у меня такое впечатление, что котёнок, которого я подобрал и поселил на балконе, уже отжал у меня полдома. И скалит зубы на вторую.

— Ты даже лицо мне не показал! — укорила я этого любителя котят. Дались они ему…

— Даже лицо? — задумчиво переспросил он. — Намекаешь, что надо будет ещё всё остальное показать?

— Намекаю, если брать твою аналогию с котёнком, что ты даже на порог не пустил, какой-то грязный коврик бросил перед дверью, и всё!

— Ладно, пусть так, — согласился вдруг Фар. — А почему я должен пускать, если котёнок гадит по углам и мышей не ловит? И вообще только требует, требует и требует?

— Я боюсь мышей, — мрачно сообщила ему, испытывая внутренний конфликт, где-то от его слов неприятно свербело, понять бы ещё почему. — Слабым и попавшим в беду надо помогать! — наставительно поведала, не найдя других аргументов.

— Я так понимаю, — как-то мягко и устало проговорил он, — что в своём мире у тебя там приют для престарелых и бездомных людей и потерявшихся животных? — Я молчала, и он вздохнул. — Ну, конечно же, нет. Об этом прекрасном принципе, как правило, все вспоминают только, когда самих припечёт. Вот тогда и начинаются вопли, что все им должны. И чем меньше человек сам думает об окружающих, тем громче вопли. Увидимся через пару часов, Леся.

— Стой! — поймала я его на выходе. — Но тебе же от меня кое-что нужно!

— Это для меня не вопрос жизни и смерти, — пожал плечами Фар. — В отличие от тебя.

Он ушёл, а я честно пыталась ещё поспать, но не очень-то успешно. Мне было обидно. Как будто бы он мне сказал, что я — плохой человек, раз не держу приюта для котяток и дом престарелых. Но ведь это не так! Я помогаю… когда могу. Ну, иногда. Но ведь это нормально! Промучившись и проворочавшись ещё пару часов, я вынуждена была признать, что Фар действительно совершенно ничего мне не должен. Вот разве что фиолетовый… Ну ладно, ладно, никто мне ничего не должен, даже несмотря на то, что я не плохой человек. Грустно, конечно, но что делать.

Глава 10

— Леся, — негромко сказал Фар вечером, когда мы сидели у костра. — Ты дашь мне завтра утром немного своей крови?

— Невтерпёж? — не удержалась я, впрочем, тон выбрала миролюбивый и, надеюсь, не испуганный. — Зудит всемогущества отведать?

Вот только вроде утром заключили перемирие, я покаялась, Фар сделал вид, что поверил, хотя и буркнул что-то типа «Почему у меня такое впечатление, что ты всё равно планируешь забраться мне на шею? Только раз наскоком не получилось, то уговариваешь меня наклониться?», я даже начала делать какие-то упражнения — всякий бред типа «закрой глаза и увидь», нет, не представь, а именно увидь такую вот картинку — и тут вот на тебе…

— Ага, — сказал Фар. Но потом всё же пояснил. — Завтра мы пойдём через долину, там удобное место для нападения, так что усиленные способности не помешают.

— А зачем тогда мы там пойдём? — не могла я не спросить.

— Если делать крюк, то это очень долго, а нам надо вернуться не позднее, чем через три дня.

— Или что?

— Или придётся ждать свадьбы целый год, что крайне нежелательно.

— Потому что принцессу умыкнут?

Фар кивнул:

— Или сама сбежит. Как-то странно она себя ведёт.

— Ладно, — решила проявить добрую волю. И воспользоваться случаем заодно. А что, такой шанс! — Дам, если покажешь лицо. Я кому попало крови не отливаю!

— Ладно, — тоже неожиданно согласился Фар и даже не потребовал никаких ответных демонстраций, впрочем, без черпачка дёгтя не обошлось. — Только не вздумай влюбляться, это всё испортит!

Взял меня за руку, и никак не собиравшиеся до этого в картинку черты сложились, наконец, в уже знакомое мне лицо.

Я окинула внимательным взглядом само лицо, казавшиеся чёрными, но я-то помнила, что они фиолетовые, заплетённые в косу волосы, застывшие в немного насмешливой полуулыбке губы и полным достоинства голосом, хотя сердце и забилось быстрее, сказала:

— Тебе совершенно не о чем волноваться!

Готова поклясться, он ждал другой реакции. Как минимум, изумления, возможно, шквал вопросов…

— Ты знала! — как-то не очень добро прищурились фиолетовые глаза. — Откуда?

— Я же говорила, я — умная, — улыбнулась так нежно, как только смогла. — И смотри, сам в меня не влюбись!

— Я, — одна бровь надменно поднялась, — уже давно вырос из этих подростковых глупостей.

Вот дурачок-то, подумала я. И не удержалась — погладила его по щеке.

— Леся! — ох, сколько укоризны.

— Не переживай, — сказала я ему. — Мне не понравилось. Слишком… гладко. Да.

И погладила ещё. Осуждающе наклонил голову, но не увернулся. И отпускать мою вторую руку тоже не спешил.

— Это чтобы убедиться, — пояснила ему.

— Убедилась?

— Ага. Совершенно не в кайф, — сильно-сильно покривила я душой и вздохнула — он отпустил-таки мою руку и снова стал безликим и незаметным. Нет, я не влюбилась, всё же влюбляться исключительно во внешность — глупо, но он был, как картинка. Хотелось даже потрогать, просто чтобы увериться, что настоящий.

Мне не спалось — из головы никак не шёл Фар-фиолетовый. Сам он давно уже спал, буквально в полуметре от меня, совершенно не выказав никакого желания поговорить перед сном. Что обо мне думали в делегации Черракара, я даже представлять не хотела — помощник, который ночует там же, где его босс. Кто поверит, что дело обходится без секса? А вот, увы, обходилось. Что? Какое «увы»? Вам показалось, никакого увы. С чего бы меня это должно было расстраивать? Подумаешь, красивый мужик с обалденным голосом и собственным замком. Зато характер у него мерзкий. И что я таких не видела что ли? Видела. И много. В кино вот, показывают. И в книжках читала, да…

Сам предмет моих ночных терзаний совместную ночёвку объяснил феноменально:

— Мне так удобнее, — заявил он, и я, тогда ещё не видевшая его лица, не нашлась, что возразить. И как выразить восхищение его царственной наглостью — тоже. Впрочем, он всё же снизошёл до пояснения. — Ты же не ждёшь, что я буду спать на пороге, чтобы тебя не украли?

И я не стала спорить. Потому что, по большому счёту, плевать мне на мнение совершенно посторонних людей. Да, раньше было важно, а теперь вот плевать. Жизнь дороже. Да и привыкла я как-то, что мой неприметный и неуловимый Фар где-то поблизости.

И теперь мне срочно требовался диалог. Я рассматривала две возможности его организовать: двинуть ногой со всей силы, якобы случайно, а потом извиниться, или же сделать вид, что мне приснился страшный сон. Ну, там, сесть и заорать, например. А потом сказать, что мне приснилось, будто выхожу за него замуж. Хи-хи. После этого он точно вряд ли уснёт. Я уже склонялась к последнему варианту, как вдруг мне на самом деле стало очень-очень страшно, так, что я боялась пошевелиться, чтобы никак не выдать своё присутствие и не привлечь к себе лишнее внимание. Да что там пошевелиться, вдохнуть было страшно. И самое странное — никаких видимых предпосылок для этого.

Рассудив, что это либо я схожу с ума, либо Фар должен это засечь, я всё же пнула его. Но не успела — наплыв страха уже прошёл. Получается, это у меня едет крыша?

— Страшно! — прошептала я, подкатываясь поближе и чувствуя, как напрягся Фар.

Сначала я даже думала, что это он тоже почувствовал то, что пережила только что я, но нет.

— Ничего не чувствую, — произнёс он немного сонным голосом и попытался отодвинуться. То есть, это он из-за меня так напрягся? Опасается посягательств на свою мужскую честь? Размечтался!

— Было! — сказала я. — Очень-очень страшно, просто жутко.

Я думала, отмахнётся, ещё и что-нибудь нелицеприятное скажет, но он вздохнул и сел.

— Пойду посмотрю как там принцесса… Ты со мной?

Конечно, я пошла. Во-первых, интересно, а во-вторых, я теперь боялась остаться одна. И не постеснялась схватиться за руку Фара, а то прикроется своим заклятием и ищи его непонятно где.

Илона была на месте — в своём шатре, и почему-то не спала. Сидела, поджав под себя ноги, не сводя глаз с тусклого светильника, и чуть раскачивалась, сжимая в руках какой-то амулет.

— Колдует? — шёпотом спросила у Фара, и сама понимая, что нет.

Он качнул головой, мы постояли ещё немного, но ничего не происходило. Она всё так же сидела и грустно покачивалась. Наконец, Фар убрал ладонь со стенки шатра, и та снова стала непрозрачной, а мы отправились спать, совершив, правда, ещё круг почёта по всему лагерю. Ничего подозрительного не нашлось.

— Может, приснилось? — предположил Фар, я расстроенно покачала головой — не спала я.

— Ты мне так и не рассказал про эту свою затею, — сказала, укладываясь рядом, не вплотную, но уже куда ближе.

— Завтра вечером расскажу, — сказал Фар и, вместо того чтобы спать, повернулся ко мне и уставился своими фиолетовыми глазищами. Так, а почему это без заклинания маскировки? Я так не засну! Буду, как дура, лежать и любоваться…

— Почему не сейчас? — спросила я, явно попав под действие этих необыкновенных глаз, которые как-то задумчиво изучали моё лицо. Я даже почувствовала, что начинаю смущаться.

— Потому что долина — это странное место. Она может прислать тебе чужие мысли, а может и твои отправить всем остальным. Пока не побываешь там, не узнаешь, что будет происходить именно с тобой.

— Тогда ты рано показал мне лицо, — сказала, борясь с желанием ещё разок погладить по щеке. Но на этот раз уже точно не поверит, что не понравилось.

— А ты не думай всё время-то обо мне! — развеселился этот гад, разрушая возникшее было очарование.

— Знал бы ты, что именно я про тебя думаю! — фыркнула в ответ. Может, хоть за волосы можно потрогать? Типа, редкий цвет, никогда такого не видела, где красочку берёте?

— Знаю. Что я — красивый и богатый, неблагодарный гад, — с удовольствием сообщил Фар.

— Ладно, можешь прибавить ещё «умный», — предложила, зевая. Я-то думала вообще не засну…

Утром меня разбудило шипение Фара. А может, его попытка вырвать свою косу из моих рук, оказывается, я её всё-таки схватила… Да, точно, проснувшись в какой-то момент ночью, обнаружила, что она рядом и решила незаметно потрогать… Да уж, потрогала незаметно.

— Ой, — сказала я, выпуская из рук свой ночной улов. — Как это сюда попало?

— Лесссся! — сказал он с непередаваемой интонацией, сверкая глазами и доставая нож.

Я испугалась. Очень. Вдруг коса — это святое? Или источник силы? И вообще, не зря же хозяина Замка боятся, может, он обезбашенный псих?

— Не надо, Фарчик, пожалуйста, не надо! Я больше никогда! — зачастила, отползая в самый угол шатра и понимая, что сглупила — к выходу надо ползти, к выходу!

Он как-то недоумевающе на меня посмотрел, потом перевёл взгляд на нож в своей руке и, пожав плечами, протянул мне. Я что, сама должна зарезаться? Сеппуку или как там его?

— Всего несколько капель твоей крови, Леся. Ты же вчера согласилась! — как-то удивлённо-укоризненно сказал Фар, и я вспомнила. Точно. Совсем запамятовала… Ай-яй-яй, как-то неудобно получилось. Нож я брать не стала, протянула своему кровопийце левую руку с оттопыренным мизинчиком. И страдальчески зажмурилась.

Я думала, что тему моего ночного страха мы замяли, и уже почти списала всё на свои расшатанные нервы — ну, в конце-то концов, для обычной… ну ладно, не совсем обычной, а замечательной, необыкновенной и всё такое, девушки, которая даже с парашютом ни разу не решилась прыгнуть за все свои тридцать лет, хоть и мечтала, всяких странных и пугающих событий за последнюю неделю оказалось многовато. Самыми яркими были утопление в реке и прогулка на призрачной гончей, и, что характерно, и тем и другим я обязана одному и тому же странному типу. Вот, может, не стоило его спасать, а?

Вопросов к этому самому типу у меня, кстати, было море. Но я решила дождаться вечера, мало ли, вдруг мои мысли действительно разойдутся по всем участникам нашей экспедиции в этой их странной долине.

Однако ж он заговорил со мной сам, едва мы уселись на коней. Мои восторг и энтузиазм в отношении механических лошадей, переполнявшие меня вначале, уже почти полностью сошли на нет, мне хотелось живую, тёплую лошадь. Да, она может капризничать, уставать, и вообще, Гринпис не одобрит, но её можно покормить, можно погладить, можно обнять, в конце-то концов. А то Фара, понимаешь ли, не тронь…

— Можешь вспомнить свои ощущения ночью? — спросил он очень серьёзно, и я поняла — что-то случилось.

Вспомнить я могла, хоть и не хотела, хотя вряд ли это будет сильно информативно.

— Очень страшно было, — сказала и вдруг поняла, на что похоже. Сразу не сообразила, потому что там накладывались ещё весьма интенсивные впечатления от бешеной скачки и боязнь упасть. — Как от твоих гончих.

Фар присвистнул.

— А что случилось-то? — спросила, искоса его разглядывая. То ли он перенастроил своё маскирующее заклинание, то ли мои упражнения давали свои плоды, а может, виной всему выпитая им кровь, но теперь я видела его чётко и всегда настоящего. Словно он специально провоцировал меня нарушить это своё «только не влюбись». Вообще, фиолетовый цвет я никогда не любила, мне он всегда казался мрачновато-скучноватым, но теперь ловила себя на том, что нравится он мне. Цвет. Разумеется, только цвет.

— У принцессы пропала очередная служанка, — сказал задумчиво Фар. — А что, от гончих тебе правда так сильно страшно?

— Правда, — сказала я, надеясь если не на сочувствие, то на толику раскаяния хотя бы. — Мне в реке, когда я с жизнью прощалась, и то не так страшно было!

Думаете, он извинился? «Хм» — вот и всё, что сказал этот гад. И тут до меня дошла первая часть его фразы. Ани? Ани пропала?

— А что эта ваша метка? — спросила, машинально потирая шею.

— А ничего. Её просто нигде в нашем мире нет.

Я молчала. И Фар молчал. Не знаю, о чём думал он, а я переживала сразу несколько противоречивых эмоций. Мне было очень жалко Ани, она была такой милой и светлой… да, я не очень-то её оценила вначале, когда мне казалось, что она увела у меня должность, но теперь я даже была рада — да, совершенно эгоистично — что не приблизилась настолько к принцессе. И мелькнула ещё мысль — а почему фрейлины-то не пропадают? А самое странное — мне вдруг стало жалко саму Илону. Ночью, когда мы подглядывали в её шатёр, она сидела такая задумчивая и грустная, а вдруг она тоже чувствовала этот ночной «страх и ужас», да и вообще — едет к нелюбимому жениху, а вокруг плетутся какие-то интриги, и всем нужно что угодно, но только не она сама. Как-то при таком раскладе наличие слуг и золотых тарелок счастья не прибавляет.

— Ну как кровь, торкнула? — спросила Фара, чтобы отвлечься от невесёлых мыслей. В конце-то концов, моё собственное положение тоже, мягко говоря, шатко, и мне надо позаботиться в первую очередь о себе. Причём, если раньше мне мечталось, что стоит найти мужа, и можно будет ни о чём не заботиться, то теперь получалось, что сначала надо решить проблему с даром… или же выйти замуж за того, кто её решит. Я бросила ещё один взгляд на Фара. Вот чего-то сглупила ты, Леська, надо было требовать жениться, пока он к дереву был привязан. А теперь-то поди поставь его в настолько безвыходное положение… М-да, задачка. Теоретическая. Сугубо теоретическая.

— Если ты имеешь в виду, подействовала ли, то да, а если получаю ли я удовольствие, то… тоже да, — подмигнул он.

Нет, он всё-таки специально сводит меня с ума. Потому что статичная красота — это одно, это я могу пережить и забыть, перестать замечать, но вот мимика и пластика просто нереально завораживают.

— И когда начнётся эта ваша долина? — спросила, зевая и потягиваясь. Фар внимательным взглядом проследил за потягиванием, и в его глазах промелькнул настолько явный интерес, что я заулыбалась — ну да, конечно, ври теперь, что я тебе не нравлюсь, ага. Только тебе всё равно ничего не обломится, пока не влюбишься по уши. А уж я постараюсь, чтобы влюбился.

— Она уже началась. А что тебя так развеселило?

— Да так, вспомнила кое-что. — Он молча поднял брови — ох, смотрела бы на этого гада и смотрела, — и я решила его подколоть. — Помнишь, ты предлагал мне обмен — показать лицо, если я тоже кое-что покажу?

— И? — заинтересованно посмотрел он на то самое кое-что. — Хочешь показать? Ладно, так уж и быть, посмотрю.

— Не-а. — Вот нахал-то, посмотрит он, так и быть, да кто ему покажет. — И не подумаю! Кстати, я же тебя вообще голым видела! И кто из нас не умеет торговаться?!

Фар моего веселья не разделил, но и злиться или досадовать тоже не стал, просто смерил меня каким-то задумчивым взглядом. Замышляет месть? Вообще, на этом надо было остановиться. Наверное. Даже наверняка. Но не получилось.

— А ты, между прочим, как-то дёшево оценил свою жизнь, — попеняла я Фару. И сразу почувствовала, как похолодало между нами.

— Что ты хочешь? — спросил уже не Фар, а хозяин Замка. Холодно, надменно и презрительно. — Ещё денег? Сколько?