Помоги проекту - поделись книгой:
- Твою мать, - прошептал он. - Это снова начнётся... Снова начнётся.
- Если мы это не остановим, -заметил я.
- Каким образом?
- Отдай мне папку с делом Блейка, и я тебе потом расскажу.
- Господи, Лу, да она в хранилище под замком! Мне нужно разрешение капитана.
- Да ладно, Бобби, ты же знаешь: через капитана будет слишком долго.
Бобби выпил ещё виски.
- Ну, ты, мать твою, и скотина. Всегда толкаешь меня на неприятности. А мне, между прочим, всего пять лет до пенсии.
И Бобби принёс мне папку.
И сделал для меня кое-что ещё. Сказал, где находится Бреннан. Сейчас он был переведён на нижний этаж и стал обычным бумажным клерком. Я спустился вниз и нашёл его в хранилище. Стол был завален бумагами. Сам Бреннан рылся в шкафу спиной ко мне.
- Эй, Бреннан, - окликнул его я. -Ты мне должен, я спас твой значок. Можешь не благодарить.
- Иди на хрен! - огрызнулся тот.
Я захлопнул дверь, и он повернул ко мне свою мерзкую ирландскую рожу как раз вовремя: мой правый кулак врезался ему в челюсть, отбрасывая назад. Бумаги разлетелись в стороны. Бреннан был уже большим мальчиком. И крепким. Он быстро пришёл в себя, и я добавил ему в челюсть с левой, а затем снова правой. Он зашатался, и я врезал ему коленом в живот, а затем локтем по затылку, и Бреннан кучей свалился мне под ноги. И только после этого я повернулся к выходу. Когда он попытался подняться, я рывком распахнул дверь, со всей силы ударяя его по голове, и он отключился.
Я закрыл дверь и пошёл своей дорогой.
Остановился в вестибюле и осмотрел себя. Над бровью наливались лиловым несколько синяков, а лицо выглядело так, словно я слишком долго пролежал в июле на пляже. Краснота напоминало простой солнечный ожог. Вот что с моей кожей сотворил жар от той твари. Если бы она подышала на меня чуть дольше, то можно было бы меня уже потыкать вилкой и посмотреть, не потечёт ли уже прозрачный сок, как из хорошо пропеченного мяса.
Наша первая настоящая встреча оказалась патовой.
Но следующая будет не такой. Когда я разберусь со Скитальцем Тьмы, я буду в его чёрном списке идти прямо за палящим солнцем.
Дело Блейка.
Оно было размером с телефонный справочник Манхэттена и не намного легче. В нём были не только бумаги, но и картинки. По большей части - обычная хрень с описанием места преступления. А вот отчёт коронера был довольно интересен. Дело в том, что коронер так и не пришёл к окончательному мнению, что послужило причиной смерти Блейка.Предположительно, его сердце остановилось, но это случилось из-за какой-то органической патологии или из-за того, что он увидел перед смертью? И, в конце концов, указал наиболее вероятную по патологоанатомическим изменениям причину: удар электрическим током. Удобная, безопасная. Но ещё у него были ожоги. Это не было отражено в заключении, и этого было не услышать в сплетнях на лавочках. Да, его не поджарили до хрустящей корочки, но ожоги определённо были. Все волосы были опалены, а на лице, руках и других незащищённых участках тела появились ожоги второй-третьей степени. Коронер решил, что это вполне вписывается в теорию с ударом электротоком.
Но я смотрел в зеркало на свою рожу и понимал: Блейк столкнулся с чем-то неприятным - и была это далеко не молния.
Бобби был прав насчёт глубокого расследования.
Его парни показали себя с хорошей стороны, опросив десятки людей на Федерал-Хилл и получив несколько довольно диких историй. Истории о древнем культе Звёздной Мудрости были широко известны, и их ещё не забыли. Рассказывали, что приверженцы этого культа призывали демона с помощью какого-то чудного камня, и тот глубокими ночами крал людей. А Блейк, говорили итальянцы, растревожил это существо. В этом его вина. Также к делу были подшиты некоторые исторические факты, касающиеся прошлого старой церкви. В 1869 году, когда Федерал-Хилл был ещё преимущественно ирландским кварталом, исчез парень по имени Патрик Риган, и в церковь ворвалась местная шпана. В 1876 году произошла новая череда исчезновений, а в 1877 городские власти разогнали собрания Звёздной Мудрости. Большинство последователей убрались из города. Поговаривали о похищениях людей и тому подобном. Но на этом всё не прекратилось: каждое десятилетие или около того исчезали люди. И всегда - глубокой ночью. Вероятно, для части исчезновений существовали вполне обычные объяснения. Но не для всех.
Один из детективов был умным малым. Он взялся за дело с удвоенной силой. Он просмотрел все дела о пропавших людях, навёл кое-какие справки и пришёл к выводу: все люди исчезали в окрестностях Федерал-Хилл самыми тёмными, безлунными ночами. А поскольку по всему Провиденсу было проведено электричество, люди исчезали именно тогда, когда его отключали. И выясняли это, когда свет включался.
А в ночь, когда умер Блейк, произошли сбои в работе электросети. И теперь, когда я расшевелил это чудовище, похоже, грядут новые неполадки в электроснабжении.
Бобби не понравилось то, что я ему рассказал.
Но он слушал, и, в конце концов, мы сделали всё по-моему.
Не думаю, что проживи я хоть сто пятьдесят лет, я смог бы забыть тот ужас, с которым мы столкнулись в церкви. Даже когда я просто пишу об этом, волосы у меня на загривке встают дыбом. Надо отдать Бобби должное. Может, я и составил весь план, но в жизнь его воплотил именно он.
Спустя три дня после моего визита в церковь, мы стояли на широкой, мощёной булыжником площади у ограды. С нами было восемь патрульных машин. Они выстроились у забора таким образом, чтобы по приказу Бобби свет всех фар попадал прямо на церковь. Также у нас было два мощных прожектора на бортовом прицепе, вроде тех, что используются на местных ярмарках. С их помощью мы могли ночь превратить в день. Улица позади нас была перекрыта заградительными барьерами и несколькими копами, а рядом с заграждением стояло порядка сотни итальянцев со свечами. Старухи молились и кричали, падали на колени и рыдали. Все окна, выходящие на церковь, были либо плотно занавешены шторами, либо закрыты ставнями. И в каждом из этих домов горели либо электрические лампочки, либо газовые лампы, либо свечи.
Мы были готовы.
От нас требовалось только выманить Скитальца Тьмы наружу. Может, нам стоило ожидать, пока чудовище вылезет само из церкви, как унюхавший кусок сырого мяса дикий пёс, но мы не хотели ждать. К тому же, Бобби не мог удерживать силы полиции на долгое время. С нами пришли двадцать полицейских.
Похоже, мне всё же придётся идти внутрь.
Но Бобби моментально отмёл эту идею.
- Нет, Лу, ты не пойдёшь. Ты гражданский, а это полицейская операция.
Я ещё никогда не был рад остаться в стороне.
Бобби нашел нескольких добровольцев среди копов, а мой старый приятель Бреннан был чрезмерно счастлив их возглавить. Никто из них толком не понимал, на что идёт. Они знали лишь то, что внутри укрывается группа вооружённых сектантов. Это было единственным правдоподобным прикрытием, которое мы с Бобби смогли придумать. Возможно, итальянцы с Федерал-Хилл знали, в чём дело, но Бобби нужна была история, которую можно доложить капитану.
В общем, Бреннан повёл ребят в церковь. Надо было выманить это чудовище, а потом в дело вступят прожекторы. Я предчувствовал беду. Большую беду. Я дважды видел, как Скиталец заставляет мой фонарик гаснуть. Похоже, каждый раз, когда в Провиденсе проблемы с электричеством, происходит то же самое. Я не сомневался, что Скиталец сможет воздействовать на наши электрические фонари и фары, поэтому заранее позаботился о страховке. Прямо перед входом в церковь я установил шесть столитровых бочек с бензином, связанных друг с другом и подсоединённых к общему центральному детонатору.
Бобби эта идея не понравилась, да и несколько копов при виде такой бомбы удивлённо вскинули брови, но я уговорил его.
Бобби взялся за громкоговоритель.
- Поосторожней там! - крикнул он вслед удаляющейся фигуре Бреннана. - Не стрелять! И аккуратно с горючим!
Бобби сильно потел и переживал.
Если всё провалится, ему придётся подать в отставку. Он сильно рисковал, соглашаясь на мои сумасшедшие авантюры. Но в глубине души он понимал, что я прав. Он чертовски устал от дела Блейка и от этой церкви. Эта проблема, как опухоль, росла и отравляла организм Бобби, и он осознавал, что её пора вырезать.
Мы сидели перед церковью в темноте спустя почти два года после смерти Блейка. Ночь была холодной и сырой. Огромную, нависшую над нами готическую церковь обвивали тени. Её острый шпиль, казалось, пронизывал похожие на островки сливок облака. Ещё одна ночь ожидания. Иногда мне казалось, что только этим я и занимаюсь. Из-за своей работы я был, как и Скиталец, преимущественно ночным существом. Такова была моя жизнь: ночь сменяла ночь, пока я практически не забывал, как выглядит и чем пахнет день.
- Сколько у них времени? -спросил Бобби.
Я вытащил сигарету.
- Немного... Совсем немного.
Но всё оказалось не так. Ожидание было невыносимым, и я почти жалел, что не отправился внутрь. Может, те парни и отлично задерживали преступников и выбивали из них признания, но сейчас они должны были столкнуться с чем-то совсем для них новым. Новым для всех нас. Скиталец тьмы. Не человек.
- Что-то... Что-то происходит, -услышал я, как прошептал один из патрульных.
Так и было.
Я сначала не мог понять, что случилось, но чувствовал, как меня прошиб пот. Было такое же ощущение, как перед грозой, когда падает столбик атмосферного давления. До сих пор дул холодный ветерок; несильный, но заметный. И вдруг он прекратился. Наступила полнейшая тишина, как на кладбище. Воздух стал тяжёлым. Нас окутала горячая волна воздуха, которого ещё пять секунд назад не было. Я чувствовал, будто этот жар просачивается через землю. А за этим последовал внезапный кисловатый запах, напоминавший плавленую проводку. В толпе за заградительными барьерами пронёсся ропот. Я слышал, как несколько причитавших женщин начали молиться дрожащими голосами.
- Какого хрена..., - произнёс Бобби.
В церкви что-то происходило.
Полагаю, именно оттуда и начались все эти атмосферные возмущения и аномалии. Изнутри до нас донеслось рычание, треск, скрип, словно ломались старые потолочные балки либо сама церковь грозилась вот-вот вырвать себя из земли. Мы услышали гул, словно здание поднялось кверху, а затем вновь опустилось наземь. Земля сотряслась от удара. Шпиль содрогнулся. Послышался звон осколков и треск. Церковь начала раскачиваться из стороны в сторону, обломки кирпича падали на поросшую сорняками землю. Словно началось землетрясение, и здание может развалиться в любой момент. Стёкла в окнах начали трескаться, опоры подкосились и сломались, а причудливая лепнина под крышей откололась и обвалилась.
Я услышал выстрелы. И затем - тишина.
На нас налетел порыв горячего, сладковатого, неприятного воздуха, напоминавшего по запаху подгнившее и разлагающееся мясо. Несколько человек упали на колени. Бобби по громкоговорителю призывал своих людей вернуться. Но это было бесполезно, потому что в этот момент поднялся оглушительный, громовой вопль, низкий и раскатистый, как пароходная сирена, отдававшийся эхом в ночи. Все заткнули уши. Звук шёл от церкви. Это было сочетание сирены воздушного налета и гортанного рёва чудовища, от которого начинали кровоточить разрывающиеся барабанные перепонки и трескались окна в патрульных машинах.
- Включайте освещение! -прокричал Бобби.
Патрульные включили фары и прожекторы, превращая мрачную ночь в яркий полдень. Свет прожекторов охватил церковь, и мы все увидели, как ходил ходуном шпиль, и как бежали трещины по старой каменной кладке. Люди в толпе кричали, и я слышал, что некоторые из копов начали молиться. Не прошло и пяти секунд с тех пор, как мы включили прожекторы, как снова послушался вопль, но на этот раз - усиленный десятикратно. Лобовые стёкла трескались, люди кричали и плакали; какофония звуков волной прокатилась над крышами Провиденса.
Мы увидели фигуру, бегущую через двор церкви. Коп. Один. Он спотыкался, как пьяный, и прикрывал лицо рукой от бьющего в глаза света; наверно, у него было чувство, словно он смотрит на солнце.
И пока он бежал, двойные дубовые двери церкви распахнулись, и из них вырвался поток воздуха, пахнувшего поджаренной плотью. Это было похоже на ураган из пепла, обломков и пыли. Раскалённый и тошнотворный. Порыв ветра опрокинул копа на землю, и мы слышали, как он заорал.
Он пытался подняться на ноги, но ветер сбивал его, а форма трепыхалась и хлопала по телу. Мы едва могли что-либо разглядеть, когда в лицо ударил горячий, зловонный воздух с мелким песком. Все свечи и факелы в толпе были задуты. Запах был невероятно мерзкий... Запах разложения, рвотных масс, опаленной плоти и ещё десяток других, который мой мозг даже не мог описать. Но больше всего мне запомнилась сухая, пыльная вонь старости, азота и песка, запах сгнившего савана и вещей, похороненных в гробницах на бессчётные века. Словно сейчас перед нами открылся склеп, запечатанный столетия назад.
Ветер ударился в нас и затих. Но не умер. Он словно повернул обратно. Будто до этого церковь выдохнула, а теперь снова делала вдох. Образовавшийся вакуум чуть не засосал нас всех внутрь. Единственного выбежавшего из церкви копа подняло в воздух и затянуло обратно.
Мы все ощутили, как над головами пронёсся чистый, непередаваемый ужас. А когда этот грёбаный ветер затих, воздух вокруг нас стал не просто горячим; он стал пахнуть озоном и потрескивать от статического электричества.
И все осветительные приборы в Провиденсе вышли из строя.
Лишь в нескольких домах остались гореть масляные лампы и газовые фонари, но их света едва ли хватало, чтобы рассеять опустившийся на город мрак.
Я был так напуган, что не находил себе места.
Церковь содрогнулась, черепица с её крыши взметнулась к небу, словно её затягивал в себя смерч. Колокольня рухнула. Несколько пролётов стены обвалились. И тут дрожащий шпиль раскололся. Я видел, как это произошло. Он раскололся, как бревно от удара топора. И из этой трещины, как и изо всех дыр и щелей в здании фонтаном выплеснулось какое-то маслянистое вещество. Оно было тёмное, мутное, как паучья кровь, и чёрное, как нефть. Но это была не жидкость, а всё те же живые, наделённые сознанием тени, которые я видел раньше. Они окружили церковь ледяным, тягучим, колеблющимся потоком. Всё это истекало из Скитальца... Постоянно движущаяся, иссиня-чёрная сеть, как чернила кальмара. Оно изливалось из церкви, и фары патрульных машин начали тускнеть одна за другой.
Но прежде, чем они все потухли, я рассмотрел, как нечто гигантское и слизкое вылазит из расколовшегося шпиля, как отвратительный эмбрион из зародышевых оболочек.
А затем наступила тьма.
Бобби схватил детонатор, но ничего не произошло.
- Грёбаные провода перерезаны! -прокричал он.
Тьма наполнилась криками людей, топотом ног убегающих, воем вылезающего из крыши церкви монстра и удушливым гнилостным запахом. Я знал, что провода не были перерезаны. Детонатор срабатывал от электричества, а оно было отключено, как и любая батарея и генератор в Провиденсе. Я слышал, как разваливалась церковь, когда из неё этой ночью рождался Скиталец Тьмы. И сегодня он окончательно насытится... Это хищное, безумное создание пожрёт весь город.
Оставался последний шанс.
Я пробрался через ряды полицейских к стоящему в конце парню, который сжимал в руках мощную винтовку. Я выхватил оружие, вскарабкался к ограде и вцепился в прутья. От монстра исходил такой жар, словно я подставил лицо к зеву доменной печи. Я всунул винтовку между прутьями ограждения и выстрелил туда, где, в моём представлении, стояли бочки с бензином. Первая пуля прошла мимо, но во вспышке выстрела я смог скорректировать траекторию и выстрелил второй раз. Пуля угодила в бочки, и они взорвались с оглушительным грохотом. Взрывной волной меня отбросило от забора на капот патрульной машины. Прямо перед церковью в небо поднялся огромный столб огня.
Тогда мы в первый раз действительно смогли рассмотреть Скитальца Тьмы.
Сначала он представлял собой бесформенную массу с колышущимися лентами и отростками живой, извивающейся черноты. А когда колокольня развалилась окончательно, он развернулся, окрашенный мерцающим рыжим пламенем. Он не был чёрным, как мне представлялось - так казалось из-за теней, которые его составляли. На самом деле он был бледным, даже почти прозрачным, как личинка. Абсолютно лишенный цвета, как и всё остальное, рождённое в полной тьме. Я видел пульсирующую, извивающуюся сеть просвечивающихся зелёных и фиолетовых артерий.
Когда монстр, состоящий из развевающейся плоти и бурлящих теней, выпрямился, я увидел, что он имеет овальное, вытянутое туловище. По обе стороны тела у него имелись гигантские, перепончатые, грубые крылья на костных остовах размеров с корабельную мачту. Я увидел одинокий, горящий красным, разделённый на три части глаз, исходящий паром, как брошенный в воду раскалённый уголёк. Когда Скиталец вытянул свою тушу из церкви, я заметил, что нижняя часть его тела состоит из тысяч извивающихся щупалец, каждое из которых заканчивалось зазубренными присосками размеров с крышку канализационного люка. Они тянулись на сотни метров вниз, цепляясь за фундамент церкви, подобно корням дерева. Но когда Скиталец потянулся вверх, щупальца освободились, и церковь рухнула.
Это был Ньярлатотеп.
- Господи Иисусе, чтоб я сдох, -выдохнул Бобби.
Аминь.
Скиталец резко, пронзительно зажужжал; крылья захлопали, поднимая вокруг него смерч.
А затем он начал растворяться.
Только так я могу описать происходящее. Его плоть превратилась из бесцветной в кроваво-красную, яркий цвет которой очертил сморщенное тело, а затем стала полностью чёрной. Из клубов дыма вылетали языки пламени. Это напомнило мне кадры хроники крушения дирижабля "Гиндебург", когда падавший цепеллин начал гореть в воздухе, извергая клубы дыма и огня. Только Скиталец, в отличие от "Гиндебурга", не упал на землю, сгорая дотла, а поднялся ввысь... Искрясь, дымясь, пылая, хлопая огромными крыльями.
Мы наблюдали за этим секунд десять-пятнадцать, а затем он растворился во мраке. Я рассмотрел, как он мелькнул среди тёмных туч, но уже в следующее мгновение Скиталец Тьмы исчез. Поднялся до мерцающих звёзд.
Я слышал, как кто-то всхлипнул:
- О Господи...
Больше никто не выдавил ни слова.
"Что же произошло дальше?" - спросите вы.
Тело Бреннана нашли в километре от церкви на крыше дома, обгоревшее и обуглившееся. Свидетели рассказывали, что оно ещё тлело, когда упало на здание. Его личность определили по зубам. Остальных так и не нашли, за исключением скелета одного парня в подвале. Его кости практически расплавились. Заметьте: не обуглились, а расплавились. Я поговорил со знакомым парнем, который работал в крематории. Он сказал, что подобное невозможно. Даже при воздействии экстремальных температур потребуется не один час, чтобы превратить человеческие кости в пепел. А уж чтобы превратить костную ткань в жидкость, нужна настолько сильная температура, которой не существует на нашей планете; возможно, лишь на поверхности солнца.
Поделиться книгой: