Помоги проекту - поделись книгой:
Да, я в самом деле часто обманываю, но сейчас в кои-то веки не тот случай. Разве что считать за драку столкновение со злобной дверью.
Кэсс скрещивает руки на груди, и ее лицо становится точь-в-точь как у Ба в моменты главных разочарований.
– Слушай, за весь этот год я дрался только
Не глядя ей в глаза, я достаю из шкафчика под плитой сковородку.
– Убери, – мрачно говорит сестра. – Я уже поужинала.
– И что ты ела на ужин?
– Разогрела себе упаковку «поп-тартс».
Я не могу сдержать стона.
– Тебе нужно было дождаться меня.
– Если бы я дожидалась, умерла бы от голода, – она тоже стонет, передразнивая меня.
Так как в последнее время Ба все чаще «задерживалась допоздна», предполагалось, что Кэсс добирается до дома сама. Мне бы следовало провожать ее, ездить вместе с ней, но я просто не выношу эти автобусы. Они воняют гадостным бензином, ну и Ба говорит, что для Кэсс полезно потихоньку учиться самостоятельной жизни. К тому же я люблю ходить из школы пешком, чтобы заодно подмечать все изменения, происходящие у нас по соседству. Например, этот новый Отель.
Я незаметно щупаю карман, чтобы убедиться, что монетка Нико по-прежнему на месте. Мне нужно поговорить с этим парнем, расспросить его про Отель и про то, почему его монетка так похожа на папину.
Я бросаю взгляд на похожую монетку, висящую на шнурке на шее у Кэсс. Интересно, ей тоже снятся сны вроде моих? Мне хочется спросить сестру об этом, а еще рассказать ей о двери и о Нико, но это, похоже, плохая идея. Ее всегда злят разговоры о папе, а когда Кэсс злится, это означает, что весь вечер с самого начала лучше смыть в унитаз.
Я вытаскиваю из шкафчика еще одну упаковку «поп-тартс» – печений с начинкой – и сую два печенья в тостер, на самом деле радуясь, что не нужно готовить ничего особенного. Я не особенно хороший кулинар, сестра правильно сделала, что перекусила разогретым печеньем.
– Ба из-за чего-то нервничает, – сообщаю я.
Кэсс сутулится в кресле.
– Я заметила. Она вчера вечером говорила по телефону тете Джери.
– О чем?
Кэсс пожимает плечами.
– Может, она услышала от твоего доктора что-нибудь новенькое? – закидываю я удочку.
Кэсс особенным образом прикусывает нижнюю губу. Да, это означает, что Ба узнала-таки от доктора что-то новенькое, но они с Ба пока не желают со мной об этом говорить. Естественно: кому же хочется говорить на подобные темы.
Кэсс снова сосредотачивается на телевизоре. Очередная передача «Нэшнл Джеогрэфикс», на этот раз про охотников в Конго. Это любимый канал моей сестры. Она называет его своей «подготовкой» к грядущим странствиям по всему миру. Не понимаю, зачем она растравливает себе душу: мы с сестрой ни разу не выезжали из Техаса. И я практически уверен, что Кэсс никогда не станет достаточно здоровой, чтобы путешествовать – нет, не в ее состоянии. Однажды ей предстоит понять ту истину, которую я уже знаю: куда безопаснее и лучше для всех нас никогда не покидать дом.
Я иду к себе в комнату и включаю свет. Начинает крутиться вентилятор, заставляя шелестеть многочисленные плакаты по стенам и брошюрки на столе – мою богатую коллекцию материалов о первой медицинской помощи и уходе за больными, собранную за время наших бесконечных мотаний по больницам. Кто-то ведь должен будет позаботиться о Кэсс в случае необходимости. А стены ее собственной комнаты, к слову, украшены картами экзотических мест из рассказов Ба. Фотографии городов Южной Африки, картинка с перуанской природой, часы с кукушкой, которые прислала из Германии тетя Джери, даже диджериду – бамбуковая труба, которую друг Кэсс привез ей после каникул в Австралии. Может, она и считает, что папа нас бросил, но все равно глаза ее каждый раз загораются, когда Ба выдает очередную фантастическую историю о его странствиях среди храмов Бирмы или под звездами в ночной пустыне Сахаре.
Я плюхаюсь на кровать, взметая облачка пыли. Ба совсем не боится домашней пыли – однажды она, помнится, говорила, что у нас дома ее еще недостаточно, чтобы погрести нас под собой и навеки приковать к одному месту, – но на самом деле, думаю, ей просто лень лишний раз заниматься уборкой.
Лежа на спине, я снимаю с шеи шнурок и рассматриваю свою монетку, сравнивая ее с той, что подбросил мне в карман Нико. Папина монетка светлая и плотная, а еще такая вытертая, что я никогда не мог прочесть выбитых на ней слов. Монетка Нико, наоборот, новенькая, так что легко разобрать надпись по кругу – «Отель “Странник”» – под высоким резным деревом на лицевой стороне. Рисунок сзади такой же четкий: здание, похожее на замок, и надпись «Между Здесь, Там и Повсюду». А над строением – улыбающееся лицо, которое, кажется, мне подмигивает.
Не может же быть, чтобы после стольких лет я наконец нашел нечто, действительно способное мне помочь? Или?..
Я вытаскиваю из-под кровати свою «папину коробку». Это обычная коробка из-под обуви, в которой я храню все ключи и зацепки, которые собирал годами. По большей части это фотографии и записки, а еще отрывные талончики, которые я как-то нашел у Ба в шкафу. Я быстро перебираю университетские снимки мамы и папы. На одном из них родители стоят на крыше Эмпайр-стейт-билдинг, на другом – где-то в горах, среди покрытых снегом вершин, и ветер развевает мамины длинные темные волосы.
Ба говорила, что той ночью, когда папа внезапно привез нас к ней и оставил у нее, он был очень испуган. Он сказал, что мамы больше нет, что теперь охотятся за ним и поэтому нужно, чтобы Ба забрала нас к себе и защищала. Больше мы его никогда не видели. Я часто размышлял о том, что же они натворили, чтобы кто-то за ними охотился. И от кого – или от чего – папа был вынужден убегать? Кто эти существа, из-за которых он больше никогда к нам не вернулся? И что он имел в виду, говоря, что мамы «больше нет»?
Я долго вглядываюсь в фотографию папы и мамы на каком-то празднике. Папа одет в костюм типа карнавального, у него смешно топорщатся усы. Мама такая красивая в шелковом платье с цветами вишни. А за их спинами видны высокие металлические двери, украшенные рисунком знакомого дерева.
Монетка Нико служит доказательством – я это чувствую – того, что папа все еще жив, того, что кто-то попросту не пускает его обратно к нам.
А еще – доказательством, что папа находится где-то там и ждет, что я его отыщу.
Глава 2. Дверь Далласа
Ба вернулась домой спустя пару часов, при этом делая вид, что ничего особенного не происходит. Но когда она сказала, что ей нужно перед сном поговорить с Кэсс наедине, я сразу понял, что на самом деле нас ожидает.
Очередная операция.
– Быстро в постель, – приказывает мне Ба и машет на меня рукой, как будто муху отгоняет.
Сердито бурча себе под нос, я иду в свою комнату. Ба никогда не говорит о состоянии здоровья Кэсс в моем присутствии. Разве что изрекает какую-нибудь ерунду, вроде того, что монетка на шее хранит мою сестру от злых духов, а вот от проблем со здоровьем уберечь не может. Даже с самой Кэсс она не поднимает эту тему без необходимости.
Кэсс родилась с диагнозом spina bifida. Это означает тяжелую болезнь, которая причиняет много неудобств. Мы еще счастливчики, потому что ее состояние – не самое тяжкое из возможных, могло быть куда хуже. Но все равно того, что есть, достаточно, чтобы ей провести остаток жизни в инвалидной коляске и постоянно ложиться на операции во избежание ухудшений.
Приятели в школе говорят мне, что глупо так сильно переживать из-за здоровья сестры, но они просто не понимают, насколько все серьезно. Ее жизнь постоянно подвергается опасности. Если мы не будем бдительны каждую секунду, все может измениться в мгновение ока. Я даже не хочу думать об этом – но приходится. Каждый миг может оказаться решающим.
Я довольно быстро начинаю уплывать в сон, и перед моими глазами снова возникает это величественное дерево.
Меня разбудил неожиданный шум в комнате.
Я резко просыпаюсь и перекатываюсь на бок, сжимая в кулаке папину монетку. Взгляд мой падает на фотографию мамы с папой, стоящую на прикроватном столике. Должен, должен же быть способ вернуть папу назад! В последнее время нам приходится так трудно. Если бы отец был здесь, он придумал бы, чем помочь. Ба ужасно устает, забывает на столе неоплаченные счета, а тут еще и Кэсс. Если бы папа вернулся, он бы нас всех спас, все уладил, отогнал всякое зло, научил бы меня, как помочь сестренке. Он мог бы…
Я сажусь в кровати. Происходит что-то странное. Похоже, звук исходит от окна моей комнаты.
Я выскальзываю из-под одеяла и осторожно отодвигаю занавеску.
С той стороны стекла на меня глядит бледное лицо. Я едва успеваю подавить рвущийся наружу крик неожиданности.
– Нико! Это ты?
– Привет, дружище, – приглушенно отвечает мне парень с гладко прилизанными волосами. – Пусти меня внутрь. Hace frío[1].
Я отодвигаю оконную защелку, и Нико легко забирается ко мне через подоконник, как будто он проделывал это уже сто раз. Вместо форменного фрака и пиджака с отворотами он сейчас одет в черную футболку и джинсы, а там, где мог бы быть нагрудный карман, видны четыре горизонтальные петельки, нашитые поверх ткани.
– Я надеялся, в Техасе потеплее, а у вас такой мороз, – говорит он, растирая замерзшие руки. – Я просто заледенел.
Я поспешно захлопываю окно и закрываю его на защелки, чтобы из холодной ночи внутрь не проскользнул ни один из рыщущих во тьме СПСУ. Хотя, если вдуматься, я только что впустил в дом незнакомца, так что убедительно изображать осторожность у меня не получится.
– Что ты здесь делаешь?
Парень усмехается.
– Просто наношу дружеский визит.
Звучит подозрительно.
– Дружеский? Мы же виделись всего один раз. И как ты узнал мой адрес?
Нико засовывает руку в карман и вытаскивает наружу монетку. Подбрасывает ее в воздухе и снова ловит.
– С помощью магии.
Он крутит золотистый диск в пальцах. Монетка выглядит в точности как та, что он недавно мне подбросил: с улыбающимся лицом и прочими картинками.
– Но как… – едва начав, я обрываю речь, быстро вытягиваю из-под кровати «папину коробку» и начинаю рыться в бумагах. Перед сном я положил новую монетку сюда! Но сейчас она пропала.
– Это та же самая денежка, дружище.
– Но… но как ты сумел забрать ее назад?
Нико только усмехается.
– Ну, сам знаешь, что говорят о волшебниках обычные люди.
Да, во что бы он ни играл, ему это отлично удается!
Нико как ни в чем не бывало плюхается ко мне на кровать, рядом с коробкой фотографий.
– Особенно хорошо у меня получается разыскивать людей. А ты оказался простой целью.
– Разыскивать людей? – мой взгляд невольно падает на снимок на столике.
– Это входит в обязанности сотрудника Отеля, – поясняет парень, откидываясь на мою подушку. – Мы ищем и находим самых разных людей, а также места и предметы. Часть повседневной работы хорошего отельного управляющего, – слово «управляющий» он произносит с таким трепетом, будто оно значит нечто особенное.
– А ты и есть управляющий?
Нико смеется.
– Пока нет, но когда-нибудь… однажды собираюсь управлять собственным Домом.
Представления не имею, о чем он говорит. Что такое – управлять собственным Домом? Что это вообще значит?
Он крутит монетку между пальцами, глядя на меня так, будто чего-то от меня ожидает, но не уверен, стоит ли спрашивать.
– Ты мне еще не называл своего имени.
– Кэмерон, – представляюсь я, попутно сгребая фотографии обратно в «папину коробку». – Хотя все называют меня просто Кэм.
Нико поднимается, чтобы обменяться со мной рукопожатием.
– Нико. Рад знакомству. Итак, – он со значением щурится, – я хочу тебя кое о чем спросить.
– Ну давай, – у меня, в свою очередь, тоже есть к нему вопросы.
– Что ты делал сегодня днем у Двери Далласа?
– Двери Далласа?
– Да, – кивает он, как будто предполагается, что я понимаю, о чем он говорит.
– Э-э-э… просто проходил мимо. Я тогда возвращался домой из школы. Ну и удивился, что в нашем дохлом торговом центре впервые открылось что-то новенькое.
– Гм, гм, – глаза его остаются сощуренными. – А когда ты последний раз бывал в Отеле?
– Там, через дорогу? Собственно, никогда.
– Никогда?
Я качаю головой.
– Давай теперь я задам тебе пару вопросов. Что это за место?
– Магия, – он снова откидывается на мою подушку и вертит монетку между пальцами. – Ты уверен, что раньше никогда не бывал в Отеле? Даже во снах?
В конце концов это начинает меня раздражать.
– Я не верю ни в какую магию, и, конечно, раньше никогда в таком месте не бывал. Вообще не понимаю, о чем ты… – но тут голос мой сам собой прерывается. Все эти сны, которые преследуют меня последнее время… Сны о дереве, о дверях, выводящих в разные места… Это ведь просто сны, не так ли?
– Я так и знал. Конечно же, ты уже бывал в Отеле, иначе откуда бы у тебя монетка? – палец Нико указывает мне на грудь.
Поделиться книгой: