Сказки Туманного Альбиона

И тут из дворца донесся звонкий девичий голосок:

— Пощади этого незнакомца, брат! Кто знает, а может, он нас расколдует?

Борзой пес отскочил в сторону, и король, пошатываясь, поднялся на ноги. И тут он увидел, что по двору к нему идет стройная девушка с ярко-зелеными волосами и кожей.

— Где я? — спросил король в страхе. — И кто вы такие, странные вы создания?

— Это дворец короля Эйлпа. Он был убит в сражении с нашими врагами — друидами, — ответила королевна. — А мы — несчастные дети короля Эйлпа.

— Как же тебя зовут, незнакомец? — спросил пес.

— Я король Эрби, — ответил тот. — У меня тоже есть сын и дочь, и они будут оплакивать меня всю жизнь, если я не вернусь к ним.

Тут хитроумный замысел пришел в голову королевичу. Он отозвал сестру и сказал:

— Мы должны заманить сюда дочь этого короля. Я постараюсь уговорить ее остаться со мной на всю жизнь, и тогда снова стану человеком. А ее брат — вдруг он расколдует тебя? Ведь он — принц, и его поцелуй может рассеять чары друидов.

— Хорошо придумано! — сказала сестра. — Но как это сделать? Ведь женщина должна остаться с тобой, не зная, что ты королевич. А принц должен поцеловать меня, не ведая, что меня заколдовали друиды. И мы не можем открыть свою тайну королю Эрби.

— Верно, сестра, — молвил королевич. — Так давай скажем королю, что убьем его только через год. Пусть он пока уйдет в свое королевство и за это время подготовит сына себе в преемники. Ты пойдешь с королем и приведешь к нам его дочь.

Она послужит залогом того, что отец ее вернется к нам через год. Так мы заманим принцессу к себе, а прочее уж зависит от нас самих. Если постигнет нас неудача, придется нам до конца своих дней жить в скорбном одиночестве.

И вот они сказали королю Эрби, что отпускают его на год, но с условием, чтобы дочь его прожила этот год у них. А дальше они втроем пустились в путь сквозь заросли папоротника, не отдыхая ни днем, ни ночью, пока не дошли до дворца короля Эрби.

Вскоре борзой пес, поджидавший свою зеленую сестру у ворот, увидел, как она спускается с холма, а с нею идет молодая принцесса; идет, робея, но из гордости не выдает своего страха. Это была Ойгриг, дочь короля Эрби. Увидев ее, сын короля Эйлпа подумал, что краше ее нет девушки на целом свете.

Брат и сестра приняли Ойгриг как почетную гостью, и вскоре ее ненависть и недоверие к странным хозяевам сменились удивлением. Она не понимала, как могут этот борзой пес с кроткими глазами и такая ласковая с ней зеленая девушка грозить смертью ее отцу. Она умоляла их пощадить короля Эрби, но они не внимали ее мольбам.

— Вы скрываете от меня какую-то тайну, — сказала наконец Ойгриг. — Я знаю, что вы не жестокие.

И вот настала весна и зацвели колокольчики; настало лето, и чибисы стали бороздить небо; настала осень, и гроздья красных ягод запылали на ветвях рябины. Близилась пора королю Эрби вернуться к детям короля Эйлпа.

— Как хорошо тут, в горах! — воскликнула однажды осенью Ойгриг.

Сердце у королевича радостно забилось, но девушка не произнесла тех слов, которые он жаждал услышать. Когда же выпал первый снег, королевич подошел к принцессе.

— Ты скоро покинешь нас, Ойгриг! Завтра твой отец придет сюда, а ты вернешься домой, — грустно промолвил он.

— Вернусь, но — одна! — горестно воскликнула Ойгриг. — О, не отпускай меня одну! Умоляю тебя, пощади моего отца! — Она помолчала, потом тихо добавила. — А уж если не хочешь отпустить нас обоих, отпусти только отца, а меня или убей вместо него, или оставь здесь навсегда.

И радостно, и недоверчиво смотрели на Ойгриг дети короля Эйлпа.

— Ты и вправду согласна остаться здесь на всю жизнь? — спрашивали они.

— Да, — ответила Ойгриг. — Чтобы спасти жизнь отцу, я готова остаться здесь навсегда.

И как только она произнесла эти слова, чары друидов рассеялись, и перед Ойгриг вместо борзого пса предстал прекрасный юный королевич.

— Не бойся за отца, — сказал он с улыбкой. — У меня и в мыслях не было убивать его.

Затем он рассказал принцессе о том, как его заколдовали, а его сестра обняла их обоих своими зелеными руками и расплакалась от радости.

Тут во двор вошел король Эрби и, увидев их, изумился. Ему открыли тайну, и он снова отправился на родину, чтобы привести своего сына на свадебный пир: Ойгриг и сын короля Эйлпа решили обвенчаться.

В полдень следующего дня король Эрби и его сын верхом на резвых лошадях показались на горном склоне. Их встретили с большой радостью. Печалилась только дочь короля Эйлпа. С первого же взгляда она всем сердцем полюбила юного принца, но он от нее отшатнулся — слишком уж не понравились ему ее длинные зеленые волосы и зеленая кожа.

— Нет, не дождаться мне от него поцелуя: так и останусь заколдованной, — сказала королевна брату, и слезы потекли по ее зеленым щекам.

— Не отчаивайся! — молвил он. — Лучше принеси кубок желтой браги, что сварена из меда диких пчел. В старину говорили, что это волшебная брага. Кто знает, а вдруг она склонит сердце принца к тебе.

Сестра послушалась его совета и поднесла сыну короля Эрби кубок солнечной медовой браги.

— Попробуй! Она пахнет вереском, — сказала девушка. — Она напомнит тебе о благословенном летнем тепле.

Принц взял кубок из ее рук и едва только пригубил медовый напиток, как глаза его, словно по волшебству, увидели королевну в ее прежнем прекрасном облике. И показалось ему, что не сравнится с ней никакая другая девушка.

Он поставил на стол кубок, обнял королевну и поцеловал ее. И в тот же миг злые чары друидов рассеялись, и дочь короля Эйлпа снова стала красавицей.

В тот день задали два свадебных пира. Ойгриг и сын короля Эйлпа остались во дворце и были счастливы там весь свой век. А дочь короля Эйлпа отбыла вместе с королем Эрби и его сыном в их королевство и тоже обрела там свое счастье.

А со временем исполнилось и третье предсказание друидов: дети детей короля Эйлпа захоронили кости воинов, которые давным-давно пали в неравном бою.

Рыцарь-Эльф

сть в одном глухом углу Шотландии безлюдная пустошь — поросший вереском торфяник. Говорят, будто в давние времена там блуждал некий рыцарь из мира эльфов. Люди видели его редко, примерно раз в семь лет, но во всей округе его боялись. Ведь бывали случаи, что отважится человек пойти по этой пустоши и пропадет без вести. И сколько бы его ни искали, все напрасно.

«Должно быть, он в плену у страшного рыцаря-эльфа», — говорили люди, возвращаясь после бесплодных поисков.

Неподалеку от этой пустоши жили два молодых человека — граф Сент-Клер и граф Грегори. Они очень дружили: вместе охотились, а порой и сражались рядом.

И вот граф Грегори как-то предложил другу поохотиться на пустоши.

— Не верю я ни в какого рыцаря! — воскликнул он со смехом. — По-моему, все россказни про него — просто сказки, которыми пугают малых ребят, чтобы они не убегали далеко от дома. Жаль, что такие богатые охотничьи угодья пропадают зря, и нечего нам, бородатым мужчинам, прислушиваться ко всяким небылицам.

Но граф Сент-Клер даже не улыбнулся на эти слова.

— С нечистой силой шутки плохи, — возразил он. — И это вовсе не сказки, что иные путники пропадали там без вести. Подумать только — ведь рыцарь-эльф считает эту землю своей и берет с нас, смертных, пошлину, если мы посмеем ступить на нее. Впрочем, я слышал, что от рыцаря можно уберечься, стоит только надеть на себя знак святой троицы — трилистник. Давай привяжем себе к руке по трилистнику, и тогда бояться нам будет нечего.

— Ты что, ребенком меня считаешь? — громко расхохотался сэр Грегори. — Нет, сам носи этот знак, если хочешь, а я полагаюсь только на свой добрый лук и стрелы.

Но граф Сент-Клер поступил по-своему. Он не забыл, что говорила ему мать, когда он малым ребенком сидел у нее на коленях. А говорила она, что тому, кто носит на себе трилистник, нечего бояться злых чар.

И вот он пошел на луг, сорвал листок клевера и привязал его шелковым шарфом к руке. Потом сел на коня и вместе с графом Грегори поехал на безлюдную глухую пустошь.

Прошло несколько часов. Все у друзей шло хорошо, и в пылу охоты они даже позабыли о своих опасениях. И вдруг оба натянули поводья, придержали коней и стали тревожно всматриваться в даль: какой-то незнакомый всадник пересек им дорогу.

— Кто бы он ни был, но, клянусь, едет он быстро, — сказал граф Грегори. — Я-то думал, что ни один конь на свете не обскачет моего скакуна. Но теперь вижу, что конь этого всадника раз в семь резвее. Давай поедем за ним — узнаем, откуда он явился.

— Сохрани тебя Бог гнаться за ним! — воскликнул граф Сент-Клер. — Ведь это сам рыцарь-эльф! Разве не видишь, что он не по земле едет, а по воздуху летит? Это только кажется, будто скачет он на простом коне, но, на самом деле, его несут чьи-то могучие крылья. Остановись! Его не догонишь! Не зови беду на свою голову!

Но граф Сент-Клер забыл, что только он носит на себе талисман, который позволяет ему видеть все как на самом деле. А у графа Грегори такого талисмана не было.

— Ты прямо помешался на рыцаре-эльфе! — резко проговорил он. — Это просто какой-то благородный рыцарь в зеленых одеждах. Я люблю смелых всадников, и потому мне хочется узнать его имя и звание. Я буду гнаться за ним хоть на край света.

И, не добавив ни слова, граф Грегори помчался за таинственным всадником.

А граф Сент-Клер остался один на пустоши. Пальцы его невольно потянулись к трилистнику, а с дрожащих уст слетели слова молитвы. Он понял, что друг его уже околдован.

И тогда граф Сент-Клер решил следовать за ним и постараться его расколдовать.

Между тем граф Грегори все скакал и скакал, следуя за рыцарем в зеленой одежде. Скакал он и по торфяникам, поросшим вереском, и по мхам, и наконец заехал почти на край света. Здесь дул холодный ветер, а увядшая трава была покрыта толстым слоем инея.

Вдруг он увидел начертанный на земле огромный круг. Трава внутри этого круга была ничуть не похожа на увядшую и мерзлую траву на пустоши. Она была зеленая, сочная, и на ней плясали сотни легких, как тени, эльфов и фей в широких прозрачных, тускло-голубых одеждах, что развевались по ветру, словно змеистые клочья тумана. Духи то кричали и пели, то махали руками, то, как безумные, метались из стороны в сторону. Когда же они увидели графа Грегори — а он остановил коня у черты круга, — то принялись манить его к себе.

— Иди сюда! — кричали они, поводя костлявыми пальцами. — Иди, попляши с нами, а потом мы выпьем за твое здоровье из круговой чаши нашего повелителя.

Как ни странно, но чары, сковавшие молодого графа, были до того сильны, что он, хоть и страшно ему было, не мог противиться зову эльфов. Он бросил поводья на шею коня и уже хотел было шагнуть внутрь круга.

Но тут один старый седой эльф отделился от своих собратьев и подошел к нему.

Должно быть, не посмев выйти из заколдованного крута, он остановился у самого его края. Потом наклонился и, делая вид, что хочет что-то поднять с земли, проговорил хриплым шепотом:

— Я не знаю, кто ты и откуда приехал, рыцарь. Но если жизнь тебе дорога, берегись входить в круг и веселиться с нами. А не то погибнешь.

Но граф Грегори только рассмеялся.

— Я дал себе слово догнать рыцаря в зеленом, — сказал он, — и я сдержу это слово, даже если суждено мне провалиться в преисподнюю. — С этими словами он ступил в крут и очутился в самой гуще пляшущих духов. Тут все они закричали еще пронзительней, запели еще громче, закружились еще быстрее. А потом вдруг умолкли, и толпа расступилась, освободив проход в середине.

И вот духи знаками приказали графу идти по этому проходу.

Граф Грегори оказался в самой середине заколдованного круга. Там, за столом из красного мрамора, сидел тот самый рыцарь в зеленых латах, за которым он так долго гнался. Перед ним на столе стояла дивная чаша из цельного изумруда, украшенная кроваво-красными рубинами. Чаша была наполнена вересковой брагой, переливавшейся через край.

Рыцарь-эльф взял в руки чашу и с величавым поклоном подал ее графу, который вдруг почувствовал сильную жажду. Он пил и пил, а чаша по-прежнему была полна до краев.

И тут впервые сердце у графа Грегори дрогнуло, и он пожалел, что пустился в столь опасный путь. Но жалеть было уже поздно. Он почувствовал, что все тело его цепенеет. Даже не вскрикнув, он выронил чашу из ослабевших рук и как подкошенный рухнул к ногам повелителя эльфов.

Тут толпа духов испустила победный крик. Ведь не было для них большей радости, чем заманить смертного в свой круг. Но вскоре их ликующие крики поутихли. Духи настороженно замерли: их острый слух уловил шум решительных и уверенных человеческих шагов — это шел храбрый граф Сент-Клер: он нес на себе священный знак.

Едва он увидел заколдованный круг, как решил сразу же войти в пего. Но тут старенький седой эльф, что перед тем говорил с графом Грегори, остановил его.

— Ох, горе, горе! — шептал он, и скорбью веяло от его сморщенного лица. — Неужто ты, как и друг твой, приехал уплатить дань повелителю эльфов годами своей жизни? Не делай этого! Заклинаю тебя всем, что для тебя священно — женой, детьми, если они у тебя есть, беги отсюда, пока не поздно!

— А кто ты такой и откуда взялся? — спросил граф, ласково глядя на эльфа.

— Я оттуда, откуда и ты, — печально ответил эльф. — Я тоже когда-то был человеком. Но я не послушал старых людей, и повелитель эльфов завлек меня сюда, и я выпил его вересковой браги. И вот теперь я обречен прозябать здесь семь долгих лет. Твой друг тоже отведал этого проклятого напитка и теперь бесчувственно лежит у ног нашего повелителя. Правда, он проснется, но проснется таким, как я — рабом эльфов.

— Неужели я не смогу помочь ему раньше, чем он превратится в эльфа? — горячо воскликнул граф Сент-Клер. — Я не боюсь чар жестокого рыцаря, ибо я ношу знак того, кто сильнее его. Скорей говори, что я должен делать — время не ждет!

— Ты можешь кое-что сделать, граф, — молвил эльф. — но это очень опасно. А если потерпишь неудачу, тебя не спасет даже сила священного знака… Ты должен недвижно стоять и ждать на морозе и холодном ветру, пока не займется заря и в святой церкви не зазвонят к утрене. А тогда медленно обойди заколдованный круг девять раз и смело перешагни через черту. Дальше подойдешь к столу из красного мрамора, за которым сидит повелитель эльфов.

На этом столе ты увидишь изумрудную чашу. Она украшена рубинами и наполнена вересковой брагой. Возьми эту чашу и унеси. Но все это время не произноси ни слова. Ведь та заколдованная земля, на которой мы пляшем, только смертным кажется твердой. На самом деле, тут зыбкое болото, трясина, а под ней огромное подземное озеро. В том озере живет страшное чудовище. Если ты на этом болоте вымолвишь хоть слово, ты провалишься и пропадешь.

Тут седой эльф сделал шаг назад и вернулся в толпу других эльфов.

А граф Сент-Клер остался один за чертой заколдованного круга и, дрожа от холода, недвижно простоял всю долгую ночь.

Но вот рассвет забрезжил над вершинами гор, и ему почудилось, будто эльфы начинают съеживаться и таять. Когда же над пустошью разнесся тихий колокольный звон, граф Сент-Клер начал раз за разом обходить заколдованный круг.

В толпе эльфов поднялся громкий гневный говор, земля под его ногами как будто затряслась и вздыбилась, словно пытаясь стряхнуть с себя незваного гостя.