Нарушай правила

– Я не помешан на здоровье.

– Хорошо. Вот, – говорю я, придвигая к нему фиолетовые «Скитлс». – Фиолетовые тебе. У меня на них аллергия.

Он насмешливо смотрит на меня.

– У тебя аллергия на фиолетовые «Скитлс»? – Его голос буквально пронизывают скептические нотки.

– У меня аллергия на фиолетовый пищевой краситель. – Взяв оранжевый кругляшок, я кладу его в рот. – На остальные аллергии нет. Обожаю «Скитлс».

– Мне достаточно своего завтрака, но все равно спасибо. – Дерек продолжает уминать яичницу и хлеб. Заходит Джулиан, и Дерек переключает внимание на племянника. – Привет, чувак. Будешь завтракать?

Джулиан кивает.

– Я сделаю, – быстро говорю я Дереку.

Нужно реабилитироваться, чтобы Джулиан не думал, что я самая негодная тетка на свете. Если нужно потрудиться, чтобы обняться наконец с ребенком, я этим займусь. Я уже поднимаюсь со стула, но Дерек поднимает руку.

– Я сам.

С тех пор как уехала мама, папа никогда дома не готовил. Мне приходилось заботиться о себе самой и питаться тем, что папа приносил из магазина: замороженной, разогретой в микроволновке и нездоровой пищей. Очевидно, мама Дерека проводила с ним больше времени, чем моя со мной. Хотя он здесь и ни при чем, меня охватывает сильнейшая зависть.

Джулиан садится на соседний с Дереком стул. Присутствие Дерека в нашем доме вызывает у меня чувство своей незначительности и ненужности. Будто меня нет.

– Хочешь «Скитлс»? – Я трясу пакетом перед носом племянника в жалкой попытке подружиться с ним. Не слышала, чтобы дети не любили конфет. – Это классная нездоровая пища для завтрака.

Он мотает головой. Племянник вообще не хочет иметь со мной дело. Мой заклятый враг ставит перед ребенком тарелку с дымящейся яичницей и поджаренным хлебом. У меня слюнки текут от одного запаха. Джулиан ест, довольно мурлыча себе под нос. Мелодия почему-то похожа на школьный командный гимн, который во время перерыва скандируют болельщики.

Мысль о командном гимне напоминает мне, что я не выглянула за дверь, чтобы удостовериться, что фэрфилдские не обмотали дом туалетной бумагой. Накануне вечером, когда я ложилась, все было чисто, однако Фалькор спал в «берлоге» и мог ничего не слышать. Я отдергиваю занавеску в гостиной и при виде участка перед домом непроизвольно подношу руку ко рту.

Нет! Нет, нет, нет и нет! Это хуже, чем туалетная бумага. Хуже, чем я могла себе представить, и ужасно оскорбительно. Не туалетная бумага свисает, как белые флаги, с веток деревьев. Сотни гигиенических прокладок приклеены к стволам, а тампоны привязаны к веткам и болтаются на ветру, как рождественские игрушки.

И словно это само по себе недостаточно тошнотворно, все прокладки и тампоны в ярко-красных «кровяных» пятнах. Даже весь почтовый ящик в прокладках. Чуть не дымясь от злости и стыда, я бросаюсь убирать двор, но тут мне на глаза попадается кое-что еще, и я присвистываю. На подъездной дорожке большими буквами, составленными из множества прокладок, написаны два слова: «ФРЕМОНТСКАЯ СУКА».

Глава 9

Дерек

БОРМОЧА РУГАТЕЛЬСТВА, ЭШТИН как угорелая выскакивает на улицу. Я нахожу ее на участке перед домом, она в ужасе обозревает устроенный на газоне и на деревьях кавардак. Ох, и ни фига себе.

– Иди отсюда! – кричит она, лихорадочно отдирая от дорожки выложенные прокладками слова «ФРЕМОНТСКАЯ СУКА».

Ее ладони испачканы чем-то вроде кетчупа. Он же попадает на хоккейный свитер, когда у нее в руках уже целая охапка прокладок. Как специалист по розыгрышам, этот я оценил по достоинству. Он серьезно спланирован и старательно исполнен. Руки чешутся придумать план мести – вот будет забава. Но Эштин пыхтит, как дракон, изрыгающий пламя. Ее все это не впечатляет и не забавляет. Она на взводе. Я хватаю стоящий у гаража мусорный бак и берусь отвязывать от веток тампоны.

Она выхватывает бак у меня из рук.

– Чего тебе?

– Помочь хочу.

Даже лицо и волосы у нее в кетчупе. Она убирает прядь волос с лица, но от этого только хуже.

– Обойдусь без твоей помощи.

Я смотрю на тампоны – они развеваются над ее головой.

– Слушай, Эштин, тебе же одной в два раза дольше убирать придется. – Стянув с ветки тампон, я кручу им перед ней. – Умерь уже свое самомнение и позволь мне помочь.

Выхватив у меня тампон, она швыряет его в мусор.

– Случись с тобой такое, тебе было бы не до смеха. – Отвернувшись, она утаскивает бак с мусором в сторону. – Почему бы тебе не подлизаться к моей сестре или племяннику и не помочь им – это у тебя здорово получается. А ко мне не надо, так что иди в дом.

Что ж, если она так хочет, пусть. Я поднимаю руки вверх, будто сдаюсь. Пусть сама все это убирает. Из прошлого опыта знаю: только свяжись с девчонкой типа Эштин, которая относится к жизни слишком серьезно, – хлопот не оберешься, а пользы никакой.

– Сколько же в тебе колючести.

– Так, что здесь происходит? – спрашивает Гас и поворачивается ко мне. – Имеешь к этому отношение?

– Нет, сэр.

Эштин продолжает срывать с деревьев прокладки. Гас наблюдает за дочерью, он возмущен так, будто страшнее этого розыгрыша ничего нет.

– Я вызываю полицию.

– Не надо, пап! – Эштин умоляюще смотрит на отца. – Если ты позвонишь в полицию, меня назовут слабой девочкой, которая не может быть капитаном команды.

– Эштин, ты и есть девочка, – сухо бросает Гас. – Почему бы не уступить должность капитана кому-то из мальчиков? И пусть его семья разбирается с варварскими выходками на своем участке.

– Гас, она же не виновата, – говорю я. Пусть услышат независимый голос третьей стороны, которая не считает розыгрыш концом света. – Это просто розыгрыш.

Гас переключается на меня.

– Просто розыгрыш, говоришь? Не вижу в нем ничего смешного.

– Гас, здесь нет ничего такого. Чем кричать на нее, почему бы вам не…

– Дерек, не вмешивайся. – Эштин встает перед Гасом, чтобы он выслушал ее. Спина прямая, голова высоко поднята, плечи расправлены. – Папа, я обещаю все убрать к твоему приходу с работы. Пожалуйста, не звони в полицию.

Гас, в полном бессилии снова оглядывая двор, качает головой.

– Будь мама здесь, она бы не позволила тебе играть в футбол. Она бы записала тебя в кулинарный кружок, на балет или что-то в этом роде.

Эштин воспринимает его слова, как пощечину.

– Папа, мне нравится футбол. И я хороший игрок. Если бы ты пришел на матч или на тренировку и сам посмотрел…

Ее слова звучат все тише, это уже почти шепот, но Гас пропускает их мимо ушей и идет к машине.

– Чтобы двор к моему приходу был вычищен, или я вызываю полицию.

Он садится в машину и уезжает. Эштин делает глубокий вдох, чтобы взять себя в руки, и принимается за прокладки.

Тогда я стягиваю тампоны с верхних веток – ей дотуда не достать.

– Знаешь, – замечаю я, протягивая руку с тампонами к мусорному баку. – То, что ты в состоянии одна разбираться с дерьмом, не означает, что так и надо делать.

Глава 10

Эштин

– ЭЙ, ЕСТЬ ТАМ КТО? – Джет громогласно возвещает о себе на весь дом. Никогда не звонит. Если дверь заперта, будет стучать, пока дыру не проломит.

Я бросаюсь вниз, надеясь, что смыла с себя всю «кровь». Больше часа ушло у нас с Дереком на уборку двора перед домом. Под конец мы оба походили на жертв из фильма ужасов. Джет уже в гостиной, он устраивается на папином любимом кресле, а Трей с Моникой усаживаются на диван. Виктор, скрестив руки на груди, стоит в дверях. Знаю, что его беспокоит, но секрета ни за что не выдам.

Я еще не решила, как рассказать ребятам о розыгрыше, когда Джет прерывает молчание.

– Мы знаем, что твой дом ночью обвешали тампонами и обклеили прокладками.

Я-то надеялась, что шутку сработали достаточно поздно, а я все убрала достаточно рано и весть не успела разлететься. Утром мимо нашего дома проехало всего две-три машины, и только один водитель притормозил, чтобы рассмотреть, что происходит.

– Откуда вы узнали?

– Всем членам команды по электронке с анонимного адреса послали фотки. – Трей на мобильнике показывает мне одно за другим изображения тампонов и прокладок по всему двору… и подъездную дорожку со словами, от которых до сих пор тошно.

– Они и в сети есть, – добавляет Джет, убирая волосы с лица. – Надо придумать, как отомстить, – не собираюсь сидеть на заднице и ничего не предпринимать.

Моника нетерпеливо похлопывает Трея по коленке – они явно хотят сообщить что-то еще.

– Вот мы все пытаемся понять, откуда у них наши электронные адреса, – говорит Трей. Моника согласно кивает.

– Похоже на своих, – добавляет она.

– Да вы детективов насмотрелись, – отвечает им Вик.

– Заполучить расписание матчей и тренировок с нашими адресами не так-то сложно. Те, кто проживает в южной части Фэрфилда, ходят во Фремонтскую школу. – Джет издает жалобный стон. – Я проголодался до чертиков. Есть че пожрать?

– Да не особо, – говорю я, но он все равно устремляется в кухню, объясняя, что на голодный желудок думать не в состоянии. Этот парень ест, как троглодит, но более поджарого и быстрого игрока не найти – он сжигает калории своей неуемной энергией. Один из его пап – шеф-повар, и зачем ему что-либо есть у нас дома, для меня загадка.

Мы все следуем за Джетом на кухню. За столом Де-рек, перед ним ноутбук.

– Привет. – Дерек коротким взмахом руки здоровается с вошедшими.

Виктор рассматривает Дерека с подозрением.

– Кто ты такой? – спрашивает Джет.

– Это Дерек… пасынок моей сестры, – объясняю я, принимаясь рыться в кухонном шкафу и доставая оттуда разную дрянь, чтобы покормить парней. Ребятам из команды все равно, здоровая пища или нет… им бы хоть чем-нибудь заправиться.

Я буквально слышу, как в голове у Джета крутятся колесики. Заклеить бы ему рот, чтобы не болтал, жаль у меня сил не хватит удержать его в неподвижном состоянии.

– Погоди-ка, Эш, так тебе он тогда приемным племянником приходится. – Джет хохочет, находя это ужасно забавным. – Ни фига себе, как все запутано.

– И не говори, – бормочет Дерек.

Джет хватает горсть фиолетовых «Скитлс», так и оставшихся с утра на столе, и сует их в рот.

– Эш, нам надо составить план, – говорит он с полным ртом. – Показать этим придуркам из Фэрфилда, чтоб неповадно было с нами связываться.

Входит сестра, ее пышные волосы собраны на макушке в бесформенный узел. Она смотрит на ребят.

– Какой еще план?

– План мести, – вставляет Джет до того, как я успеваю подать ему знак молчать.

Брэнди грозит Дереку пальцем, точно как это делала мама.

– Даже не думай в это ввязываться, – говорит она ему. – Помнишь, чем кончился твой последний розыгрыш?

– А что было? – спрашивает Трей.

Дерек качает головой, а сестрица уже приготовилась выложить сенсационную новость.

– Его исключили из школы за то, что он выпустил поросят во время церемонии вручения дипломов.

Исключили? Вчера, увидев Дерека в шортах Академии Риджентс, я и подумать не могла, что его выгнали. Джет хохочет от души и с явным одобрением делает победный рывок кулаком.

– Чувак, это грандиозно.

Подбоченясь, сестра поворачивается к Джету – сейчас она скорее похожа на маму, а не на придурковатую девчонку, которая когда-то каждый день плясала по всему дому в нижнем белье.

– Это не грандиозно. Это, типа, совсем не хорошо. – Она поворачивается к Дереку. – Не смей участвовать в глупых затеях друзей моей сестры.

Дерек делает движение, как будто салютует ей двумя пальцами.

– Зачинщик, скорее всего, этот чувак Бонк, – предполагает Вик, когда сестра с чашкой кофе выходит. Он все еще посматривает на Дерека, будто тот супершпион и доверять ему нельзя.

– Только хочу сразу внести ясность: мой ни с кем драться не будет, – говорит Моника. Она с нежностью треплет Трея по щекам. – Нечего портить это роскошное лицо. Правда, бэби?

Они целуются и сюсюкают. Вик отворачивается. Джет морщится и делает вид, что его тошнит.

– Правда, ребят, уединились бы, что ли?

Я толкаю Джета в бок:

– Оставь их в покое. Когда сам влюбишься, тоже так будешь.

– Видишь ли, этому не суждено случиться. А если все-таки да, то пристрели меня, чтоб не мучился.

Виктору приходит эсэмэска, он ругается себе под нос.

– Мне надо идти.

Джет вскидывает руки: