Бесхозный груз

Выглянув через вырез флора, увидел рыхлого раздутого субъекта, похожего на того типа, что прилип к переборке. Только этот подрагивал как-то. Но что точно – не он издавал звуки. Из неподвижного рта течет слизь. А вот за ним копошится кое-кто ещё.

Денис даже подумал, что эта парочка занимается тем самым, однополой любовью, модной в странах Альянса. У них же там мужчины и женщины разделились на две расы; и у каждой расы своя "внутренняя" любовь. Но потом рыхлый завалился набок – явный дохляк. А тот другой занимался совсем не этим. Он объедал рыхлого со спины, оголив уже его хребет. Однако не ртом. Собственно, рта и не было видно – голова сдвинулась назад и сплющилась. А вот грудная клетка створками разошлась в стороны и оттуда выдвигались огромным цветком четыре зазубренные челюсти. В глубине зева будто червивилось что-то, может отростки. И куда девались сердце и легкие? Может, спрятались в брюшную капсулу; видно, что живот твердый, защищенный.

Денис на секунду задумался, а не сон ли это? Такой дубль-реальный, который снится при духоте, когда всё вроде как в обычной жизни, кроме чего-то одного. И это одно – очень жуткое. Душно же, кто-то экономит энергию на кондиционировании воздуха… Тут жрущая тварь прямо из сидячего положения прыгнула на него и промахнулась, шмякнувшись о плоскость флора – Денис, несмотря на задумчивость, вовремя увильнул, рефлексы не подвели.

Тварь в стремительном перекате поднялась на ноги – жилистые, с приподнятым от пола пяточным суставом – и снова бросилась к Денису. Она не только настоящая, да и вдобавок упоротая! Денис принял бойцовскую стойку – ну, тварюга, я тебя жду, сейчас узнаем, кто кого. Однако гаечный ключ непонятным образом был выдернут из его руки. Осталось последнее, дать деру. Денис сиганул в вырез следующего флора, не только почувствовав стыд, а еще сильно ударившись животом о стальную кромку. Но вслед за ним туда нырнул и проворный монстр.

Где-то здесь должен валяться обрезок трубы, после ремонта вытяжного воздуховода остался на палубе. Денис перекатился к переборке, нащупал металлический профиль – кажется, тот самый. И нанёс прыгнувшей твари удар по башке, вдавленной в плечи. А когда она треснула – ударил, словно копьем, вглубь «цветка». Створки грудных челюстей хрупнули, пытаясь разгрызть трубу и… тварь вроде подавилась.

Послышался шум из разных концов отсека, и он нарастал.

Друзья-коллеги этой твари двигались и по вертикали и по горизонтали, не слишком грохоча, просто их было слишком много.

Вот они посыпались через вырезы ближайших флоров. Лучшего наименования, чем вурдалаки, учитывая такую хавалку, им не подберешь. На этот раз Денису не только душно стало, но и пот липкими лапками побежал по спине.

Что-то невидимое зацепило третьего помощника, уронило и сдернуло с места. Он догадался, что его ухватили тонкие, до невидимости, щупальца. И тащит его к себе на обед тот активист, у которого более всего пены из зева. Денис из лежачего положения хватанул вурдалака трубой, целя в брюшную капсулу – с хрустом оттуда брызнуло чем-то более густым, чем человеческая кровь. Вурдалак крутанулся на месте от боли, а Денис воспользовался ослаблением невидимых захватов.

Куда теперь? Назад пути пока нет, там столпотворение монстров. Значит, несколько раз энергично махнуть трубой на наседающих вурдалаков, швырнуть её в кого-то из них, затем мчаться вперед.

Лишь бы не подвели ручки люка, за ним должен быть грузовой лифт.

Денис заскочил на платформу лифта, который сразу двинулся, но очередной вурдалак успел прыгнуть на него. Не совсем точно, однако уцепился за край платформы. Денис воткнул конусный клапан, который он захватил из кладовки, в дыхательную трахею монстра, начинавшуюся у того на макушке сплющенной головы. Этого вурдалак не стерпел, и улетел вниз, напоследок «закашлявшись» и брызнув пеной из трахеи.

Но, проехав десять метров, лифт встал. Непонятно, что на мостике, неясно, что с остальными членами команды – не лопнули ли они, наплодив монстров, как и бедолаги-пассажиры? Попробовать войти в киберсистему судна, если тут нашелся сетевой кабель? Из-под ногтя у Дениса вышел имплант коннектора, который вообще-то положено было демонтировать после увольнения с военной службы, и цапнул кабель своими зубчиками. В виртуальное окно, созданное линзодисплеем на левом глазу, стала выводиться информация.

Так, откроем в системе всё, что можно открыть, и посмотрим на показатели технической диагностики. В реакторе температура нормальная, призмы поглотителей-отражателей нейтронов движутся по плану; утечек теплоносителя и топлива нет. Но фиксируется десятипроцентная потеря мощности двигателя, как будто приличная часть энергии уходит «на сторону».

Денис вытащил из программного репозитория багофага, нехилую программу, специализирующуюся на устранении багов и смастаченную артелью хакеров-инвалидов из марсианского Северного каньона. Ее пока не зарегистрировали для официального пользования, так что она была спрятана под маской обычной бухгалтерской проги. Багофаг визуализировал для третьего помощника пространство оперативной и глубокой памяти в виде небоскребов и пирамид, нарисовались частокол стека и обелиски регистров, и даже болота накопителей, кишащие, словно амебами, самокопирующимися скриптами, которые проверяют интегральность данных и убирают неиндексируемый мусор. Багофаг, вырвавшись из стойла, первым делом, кинулся глотать "амеб", затем стал затыкать коммуникационные порты, чтобы спам не пролез. И вскоре доложил, что ничего серьезного, угрожающего судну, в самой киберсистеме не найдено.

Пожалуй, нужен другой помощник. Денис вывел из крохотной конуры во втором отсеке своего любимого бота, роботаракана, ввёл ему задание с виртуальной клавиатуры. Четыре трёхканальных глаза высокого разрешения будут теперь глазами Дениса в режиме телеприсутствия, а юркое членистое тельце пролезет там, где человеку не пропихнуться.

Через минут десять из собранной роботараканом информации у Дениса сложился пазл: нечто просочилось через всё судно, легко переходя из среды в среду, из проводника в диэлектрик, из жидкости в пустоту, проникая сквозь переборки отсеков и палубы – наверное, по трубам и кабелям, сквозь стыки и сварные швы, но и не только. Похоже, эта зараза шла как поток вихрей-солитонов, находя годный материальный носитель в каждой среде. Источником энергии был для нее, как будто, сам реактор…

Сейчас она устремилась по трубе системы жизнедеятельности в сторону жилого отсека экипажа. Глазами роботаракана Денис видел как что-то смахивающее на зыбь, только черно-глянцевое, поглощающее свет, распространяется по канализационному стояку. Денис пришпорил своего лазутчика – но едва тот коснулся зыби, как его моментально скрутило и разорвало. Денис лишился «глаз». А эта зараза, скорее всего, должна быть уже в жилом отсеке, в районе ближайших кают экипажа...

Надо вскарабкаться по лифтовому тросу, чтобы успеть предупредить товарищей... Однако на десятом метре подъема под руки попалась какая-то слизь. Ладони стали скользить, да еще эта слизь разъедала их. На одиннадцатом метре руки соскользнули с троса и Денис полетел в шахту лифта.

Падение, удар. Густой свет растягивается в нити и стягивается в узлы. Денис не чувствует своего тела, от него остался только взгляд, ничего более. Он не может даже запаниковать. Его взгляд растекается по судну и выплескивается в космос, размазывается и тает.

Последнее, что почувствовал Денис – кто-то легко поднимает его, как ребенка. И успел увидеть лицевую панель Е-Маши, во многом повторяющую классическое изображение матрешки.

Когда он очнулся – прошел час. Денис лежал в камбузной подсобке на столике, на котором Е-Маша обычно прикатывала еду в кают-компанию; но её поблизости не было.

Денис сполз со столика, чувствуя стяжки швов у себя на шее, спине и затылке. Чем это она его зашила – вилкой, что ли? Боль тоже чувствовалась, но как бы издалека, она ворочалась за завесой из обезболивающих средств. Помимо синтекожи, прикрывающей швы и разъеденную кожу ладоней, на локтевых сгибах поверх вен были наклеены трансодермы. Сейчас светодиоды на них светились спокойными зелеными огоньками – под кожу,  вслед за монотерпенами, входили анальгетики и абзимы, уничтожающие патогены в его организме, от бактерий до токсинов. Свет в подсобке мигал, словно питание шло не от главной силовой установки, а от резервного генератора. Но, поскольку судно шло с ускорением – значит, реактор работал. Только куда шло? На палубе в подсобке виднелись размазанные пятна крови – наверное, это его. Хотя из него вряд ли бы столько натекло – тут кто-то с кем-то прилично подрался, судя по опрокинутым столам и шкафам. Или нет, не кровь это, а кетчуп из раздавленных тюбиков.

Его куртка и штаны были заляпаны грязью; кряхтя, он поменял их на комбинезон повара. Прихватил и кухонный нож, заточенный Е-Машей до атомарной остроты. Только вот дверь из подсобки оказалась заблокирована. Но все же выход имелся. За решетчатым люком – вентиляционная вытяжка.

Вентиляционная труба, где двигаться приходилось по-крокодильи, привела Дениса к вспомогательному котлу, покрытому толстой серебристой шкурой изоляции – от него работал резервный генератор и часть компрессоров.

На питательном насосе котла висело что-то вроде мешков, только пульсирующее. Коконы, что ли? Внезапно низ одного из мешков открылся и Денис увидел сизое опухшее лицо капитана.

«Эдуард Леопольдович, сейчас всё поправим». Денис кинулся резать мешок кухонным ножом, захваченным из подсобки, но тот, хоть и был заточен Е-Машей до предела, а эту кремнийорганику практически не брал, увязая в ней.

Правда, мешок начал раскрываться сам, высвобождая капитана, который пытался что-то сказать – это у него получалось плохо, наверное, потому что глотка была залеплена слизью. Вслед за головой освободилась его правая рука, в которой был пистолет. И рука наводила оружие на третьего помощника.

Подпрыгнув, Денис выдернул пистолет – сбрендившего капитана лучше разоружить – а Эдуард Леопольдович полностью выскользнул из кокона. Однако не упал, стал плавно опускаться вниз, находясь на невидимой подвеске.

И вот Эдуард Леопольдович совсем рядом; он не видит Дениса, глаза залеплены бельмами, но, похоже, что чувствует. Неожиданно нижняя челюсть его раздвоилась, разойдясь на две половинки, и из нее выскочил сосательный хоботок…

Денис выстрелил, когда остроконечный хоботок оказался в десяти сантиметрах от его шеи. На его лицо брызнула густая темно-зеленая кровь.

Денис ринулся вверх по трапу, который окружал котел. Выше находится платформа с выходом на следующую палубу.

А в голове бил колокол. Он только что убил члена человеческого сообщества, разнес череп капитану корабля, своему командиру. Или не был уже тот монстр Эдуардом Леопольдовичем и членом человеческого сообщества? Но как это доказать? Неизвестно сохранились ли записи хоть одной видеокамеры.

Однако на платформе Денису пришлось отвлечься от тяжелых мыслей. Третьего помощника встретил бот-ремонтник, на его лбу знакомый логотип Третьего главка и индивидуальный штрих-код. Только бот не откликался на приветствия и даже код отключения. Руки его сейчас заканчивались кривыми клинками. На лезвиях, заточенных до одноатомного предела, играл интерференционными узорами свет. Вот она продукция Брянского машиностроительного завода – "долговечность через изменчивость". Поганцу-боту кто-то снял программные заглушки и тот, покопавшись в репозитории программируемых трансформаций, выбрал себе оснащение хищника из компьютерной игры, что и было материализовано его актуаторами.

Денис едва успел вильнуть в сторону, а когти-клинки атакующего бота высекли искры из ограждения платформы. Три выстрела отбросили взбесившуюся машину, однако особого ущерба не принесли. Остался один патрон – половину обоймы капитан уже израсходовал на кого-то или что-то – так что лучше поберечь.

Тогда спасай крепежная цепь, которую подхватил на платформе.

Хлестнул ею с поворотом. Один ее конец, обмотавшись вокруг играющей шарнирами шеи бота, прилетел обратно к Денису – в левую руку. Бот вначале рванулся в сторону, пытаясь освободиться, затем прыгнул к человеку. Но Денис уже накинул второй конец цепи на стопорный клапан котла – хорошо намоталась. Бот оказался в ловушке. Денис напоследок отхватил кухонным ножом коготь-клинок, как трофей. Самое время ретироваться – у выхода с платформы виднеется лицевая панель еще одного одичавшего бота. И вряд ли следующий лучше, чем предыдущий.

Оттолкнувшись от ограждения платформы, Денис перепрыгнул на трубу, идущую от резервуара со сжатым воздухом. Тарзан не Тарзан, но неожиданно получилось. Пробежал по трубе до резервуара – метрах в двадцати от него посадочная площадка лифта.

Денис спрыгнул на аварийный трапик и в две секунды там. Рядом как раз остановился подъемник.

А на следующей палубе на подъемник вступил е-доктор.

– Я тоже на мостик...

– На мостик он. Да что вообще происходит? – гаркнул Денис.

– Ничего особенного. Мицелий берет под контроль носителя, его поведение и мышление. Мицелий меняет тело носителя, чтобы быть лучше защищенным, а также для дальнейшего распространения и плодоношения. Мицелий, как и его спорозоиты, способен порождать ооцисту. Она, развиваясь, порождает спорозоитов и гаметофиты. Слияние гаметофитов приводит к появлению ооцисты более высокого уровня. Все это происходит в человеке как в носителе, хотя носителем может быть не только человек. Непосредственно выделить возбудителя вскоре после заражения уже невозможно, настолько хорошо он вписывается в человеческий организм.

Ооцисты – это, значит, те рыхлые и отечные пациенты, из которых выскакивают упыри-спорозоиты. Остаток ооцисты, к тому же становится вурдалаком-гаметофитом. Слияние – это наверное, когда они жрут друг друга…

– А кто вносит изменения в программы?

– Все изменения в программное обеспечение и полетное задание вносят члены экипажа, находящиеся под воздействием мицелия. Долго до вас доходит. Как, впрочем, до всех людей.

– Ты мне зубы не заговаривай. Чем эту заразу потравить, чёрт подери?

– И зачем надо постоянно с чем-то бороться? В конце концов, всё придет к симбиозу, это принесет определенные выгоды и людям. Вот вы, к примеру, наверняка заражены, но притом ощущаете близость чего-то неизведанного, сильного, и эта близость будоражит вас. У вас ведь особые симбиотические отношения с мицелием, раз вы до сих пор не трансформировались.

Денис преодолел приступ тошноты, потому как, наконец, осознал, что может в любой момент превратиться в чудище и непонятно, отчего у него такая фора.

– Я не содомит, чтоб меня близость с мицелием будоражила. Вообще не врубаюсь, ты на стороне этого сраного мицелия или на нашей стороне?

– Я не обязан выбирать сторону, я – не боевая система, врач должен помогать всем.

– Но это же диверсия!

– Возможно. Я нашел в теневой сети информацию о том, что глубокое зондирование атмосферы Юпитера, проводившееся группой Пригожина, вовсе не закончилось её бесследным исчезновением. Группа стала жертвой диверсии, а обнаруженные ею высокомолекулярные квазиживые соединения попали в руки экзобиологической службы Атлантического Альянса…

– Ладно, я доберусь до рубки и найду способ покончить с этой экзобиологией, которую нам подбросил Альянс. И ты у меня, айболит, тоже дождешься. Отправлю на Юпитер в пакете с мусором, там и будешь дружить с мицелием.

– Вы не доберетесь до рубки, Фокин.

Только сейчас Денис осознал, насколько омерзительный вид имеет судовой эскулап. Вместо туловища и головы – футляр, внутри которого синтетические внутренности, обеспечивающие метаболизм. Клешни-хелицеры, оснащенные всякими приспособлениями, скальпелями, троакарами, сшивателями, шприцами. Паук пауком. Почему он раньше не замечал этой отвратности? Наверное, потому что моральный кодекс требует братства со всеми живыми существами и уживчивости со всеми разумными созданиями. Но что-то в этом биомехе изменилось по сравнению с вчерашним солом. На Дениса смотрели почти человеческие глазки е-доктора, злобные, числом три. На мгновение всё замедлилось, даже размышление – из-за незамутненного страха.

Е-доктор ударил по кнопке "стоп", потом ткнул в Дениса с небольшого расстояния своей клешней, которая сейчас заканчивалась скальпелем. Денис сумел увернуться, но скальпель пропорол комбез и задел кожу. Третий помощник врезал е-доктору гаечным ключом. Но тот лишь скользнул по футляру.

Следующий ход был за биомехом. Денис едва успел перехватить скальпель, метнувшийся к его горлу. Но е-доктор добавил мощность приводу клешни и в прямом смысле поставил третьего помощника на колени. Однако Денис вовремя заметил неплотный стык в подбрюшье атакующего биомеха и воткнул туда трофейный "коготь". Но е-доктор стал глубже нанизываться на клинок, чтобы всё ж дотянуться до горла Дениса. Да, биомеху легко самурайствовать, имея регенерацию поврежденных тканей а ля гидра. Денис отпустил оружие и вильнул в сторону – противник по инерции улегся носом вперед, точнее смайнал с подъемника. Однако успел зацапать ногу Дениса. Через мгновение третий помощник едва держался за край подъемника, а е-доктор тянул его вниз, впившись клешнями в его ботинки...

И Денис сорвался. Пять метров полета и е-доктор сумел ухватиться за лифтовую направляющую. Теперь уже человек цеплялся за биомеха. Но е-доктор через секунду развернет клешню и его скальпель пройдет по кисти Дениса.

Неожиданно лифт пошел вниз, чтобы пришибить их обоих. Короткий выброс адреналина – сейчас точно настанет конец и первым делом голова всмятку. Но лифт вовремя затормозил.

Там была Е-Маша. Она с ходу врезала е-доктору массивной сковородкой по футляру головогруди. На футляре биомеха расползлась паутинка трещин, брызнули осколки керамики. Добавить разок-другой и в проломе будет видна начинка е-доктора. Но тот сковал Е-Машу, ухватив её клешнями за обе руки.

– Цепляйтесь за мой фартук и на подъемник, Денис Андреевич, – впервые скомандовала Е-Маша. – Двигайте дальше, а с докторишкой я сама разберусь. И вот – возьмите, вам пригодится.

С её пояса Денис снял наручники. Такие применяет полиция Альянса, а также извращенцы во время сексуальных игр. Но времени, чтобы спрашивать у Е-Маши, с кем она занималась забавами такого рода, совсем не было.

Через две минуты Денис на палубе мостика. Дверь рубки заперта, однако открывается, считав рисунок кровеносных сосудов его ладони.

Денис входит и видит в тусклом свете люминесцентных панелей знакомый силуэт около приборной доски. Это ж старпом.

– Виктор Михайлович, вы взяли ситуацию под контроль? Каков наш курс?

– Проходи, Денис, и не бойся за ситуацию, – отозвался старпом, не оборачиваясь.

Денис подошел к приборной доске, над которой мерцали трехмерные карты с предварительной и навигационной прокладкой курса.

– Мы, что, идем на Психею вместо Ганимеда, товарищ старпом?

– И пребудем туда к исходу сола.

– А кто, Виктор Михайлович, дал вам приказ на изменение пункта назначения?

– Все, кто присутствует на этом судне. Всё его живое сообщество. Можно сказать, голосованием.

– Я против решения вопросов управления кораблем при помощи голосования – этого нет в уставе, и правильно. И как, монстры тоже проголосовали?

– Это не монстры. Это жизнь, которая уже неоднократно влияла на эволюцию человечества. Еще во времена людоедов и вурдалаков.

– Вурдалаки – это интересно, но, насколько мне известно, по обвинениями в "вурдалачестве" цивилизованные европейцы десятками тысяч сжигали невиновных.

– В-основном да, но не всегда.

– Так, значит, соответствующего приказа ни от капитана, ни от главка вам не поступало, Виктор Михайлович?

– Нет, это было бы слишком мелко, – отделался от неудобного вопроса старпом.

– Кроме того, скорость у нас достаточная для того, чтобы разбиться в хлам при столкновении и закидать мелкими обломками всю Психею. Не пора ли сбавить ход?

Виктор Михайлович, наконец, повернулся и на его висках стали заметны наполовину уже затянувшиеся отверстия от пули, прошедшей навылет.

– Не пора. Светлые мечтатели думали, что жизнь становится лучше при помощи воспитания, замечательной идеи и положительного примера, а на самом деле новые начала могут быть созданы лишь на биологическом глубинном уровне – изменением физиологии, преодолением старения, приобретением способности к трансформациям и жизнедеятельности в любой среде. Ну, что насупился? Мы с тобой, Денис, успеем свалить до столкновения на спасательной капсуле. В нас обоих есть замечательные способности – мы оба можем контролировать трансформации своего организма.

Тут Денис, поймав руку Виктора Зеффа, защелкнул второй браслет наручников на её запястье, а первый закрепил на штурвальной тумбе.

И оппонент, видно, психанул. У бывшего старпома разом треснула и распахнулась его грудная клетка, откуда выдвинулись огромные челюсти. Голова, напротив, съехала назад и втянулась в плечи. Теменная трахея стала источать пронзительный высокий голос, дополненный рычанием утробы:

– Думаешь, ты покорил Е-Машку своим обаянием; да только трахалась она со мной, причём как мастерица. И тебе не убить меня. Мне жить десять тысяч лет. Я проживу больше, чем вся старая человеческая цивилизация. Ведь я вдыхаю жизнь в жилы новой цивилизации. Я первый научился управлять своими биологическими свойствами. А ты не справился с этим, солдафон, и предал доставшийся тебе дар.

Да, теперь Зефф – метаморфант, быстро меняющий форму в любую сторону, по своей воле. Неужто эта тварь и есть человек будущего?

Бывший старпом лязгнул грудными челюстями, из его зева потянуло какой-то блевотиной.

– Привыкнешь, – заметил преобразованный Виктор Михайлович.

И уже через несколько секунд Денис, свесив свою челюсть, смотрел на руку Зеффа, срезанную как серпом вместе с браслетом наручников. Экс-старпом, перекусив её грудными челюстями, повернулся к шлюзу спасательной капсулы.

Изумление удалось быстро преодолеть – сегодня было много сюрпризов, притерпелся уже. Денис, скользнув по низу, успел кухонным ножом пригвоздить стопу Зеффа к палубе. Тот дернул ногой, но не смог высвободиться. Денис думал, что Зефф сейчас обернется к нему со всеми вытекающими последствиями. Но самая зубастая часть экс-старпома – бывшая грудная клетка – еще более выдвинулась вперед и с треском рвущихся тканей покинула старое тело. Старое тело – точнее, что от него осталось – рухнуло плашмя. А оснащенная челюстями грудь, которая продолжалась теперь удлиненным брюшком и была снабжена ластовидными конечностями, зашлепала вперед. К новой жизни. В брюшке что-то копошилось, должно быть, мелкие спорозоиты. Это ж ооциста нового уровня, о которой говорил е-доктор.

Денис бросился вдогонку и не успел увернуться от клубка змеящихся отростков, брошенных экс-старпомом в его сторону. Щупальцы намертво принайтовали третьего помощника к креслу капитана, а хоботок пробил кожу под ключицей и стал вытягивать кровь.

– Денис, ты думаешь, что паразит управляет мной, как кордицепс управляет муравьем? – вещала сплющенная голова Зеффа, вросшая в грудную клетку. – Он не управляет мной, дурачок ты односторонний, а усиливает меня, давая мне обширную периферию, потому что для него нет барьеров. Я буду контролировать производство жизни во всех ее видах, включая любую редакцию генома, экспрессию и активацию генов, регенерацию органов и тканей, продуцирование семян и эмбрионов, создание гибридов и франкенштейнов из того, что считалось уже мертвым.

Пока что надо хоть затормозить Зеффа, втянув в толковище.

– Вы собираетесь зарабатывать, контролируя рынок жизни, господин подпольный миллиардер?

– Почему нет? Скоро я обрету совершенно привычный внешний вид и получу доступ в лучшие дома Веста-Лондона. А таким, как ты, останется трёп о том, что справедливость и солидарность – это высшая свобода, потому что счастье достигается не за счет других, а вместе с другими, ла-ла-ла... Но я согласен на деньги, на очень большие деньги. Такова моя свобода. И «вместе со всеми» я не хочу, потому что это тупик. «Все», едва зажрутся, требуют себе ещё большего и хотят жить как избранные. Куда естественнее, когда эти «все» обслуживают избранных, идущих впереди; ведь в мире всегда были горы и болота, дельфины и анчоусы, избранники и посредственности, гордые колонизаторы и стада аборигенов, если хочешь – рецепиенты и доноры.  Я принесу всем, способным принять его, новый уровень развития, а вот неспособным придется кое-что потерять.

– Скажите это своему дедушке из Черновцов, колонизатор вы хренов.

Денису наконец удалось высвободить одну руку.

Что ж ваше слово, товарищ ПММ. Всего один выстрел. Но рука Дениса была тут же стянута петлей – и пуля прошла мимо Зеффа.

– Как видишь, я всё контролирую с помощью своей периферии. Ладно, сам сдохнешь, до конца ждать не буду. Счастливо оставаться. Кстати, за такой исход можешь сказать спасибо е-доктору, он предпочел мицелий таким как ты, – произнес Зефф. Сам он был уже внутри спасательной капсулы. А затем капсула, запахнув люк, с рывком, полученным от катапульты, ушла в сторону от судна.

Денис посмотрел на показания локаторов, нормальной стыковки с Психеей не будет. Ни в ручном, ни в автоматическом режиме – автопилот отключен, не будет соответственно и биологического контроля пришедшего транспортного средства. Судно просто врежется в астероид, разметав на большой площади заразу.

Зефф – ранее, хоть ещё тот перец, однако хороший думающий о деле офицер – стал разрушителем того, чему посвятил всю свою жизнь. Кажется, понятно, как действует зараза – она превращает человека в себялюбивое животное.