Вокруг пальца

– Будешь скучать?

Я смутилась.

Он шагнул ко мне. Показалось, или на самом деле обдало жаром? Джек смотрел сверху вниз, и во взгляде его было что-то странное. Я напряглась. Он оказался вплотную и опёрся ладонями о стену, заключив меня в ловушку. Я моргнула. В душе вскипело возмущение: он что, считает, что я стану ещё одной? Одной из многих? Сразу после секса с этой… «гитарой крашеной»?! Джек начал наклоняться, а мне очень захотелось залепить ему пощечину. Но… Я просто присела и, поднырнув под его руку, спокойно выскользнула на свободу. Сделала пару шагов к окну и обернулась.

– А отчёты по продажам и стокам в прежней форме присылать или в новой, которую вы планировали ввести? – голос мой прозвучал ровно и по-деловому. Словно ничего и не было.

Я подняла глаза на начальника. Он смотрел на меня. С отвисшей челюстью и расширенными глазами. Да-да, пусть лучше расширяет, чем зажмуривается… Но мой поступок, видимо, настолько выбивался из принятого им стандарта, что Джеку ничего не оставалось, как пробормотать:

– В новой.

Я кивнула и направилась почти строевым шагом к выходу.

– Водитель придёт к вам через несколько минут. Удачной поездки, Джек! – Уже у двери я обернулась и улыбнулась широко и дружелюбно. Знай наших!

Глава 9

Как тихо и спокойно в нашем кабинете было без Джека! Хоть музыку включай. Я и включила негромко. В ноутбуке. Не верилось, что эти квадратные метры были моими целые… хм… сколько-то дней! Я прошлась по периметру, чувствуя себя хозяйкой. По привычке всё разложила на столе босса. Заглянула в полупустой шкаф, выдвинула вперёд бутылку Блэк Лэйбла. Оказывается, именной – с подписью: «Из Китая с любовью и благодарностью! Мы продолжаем тренироваться…» Я хмыкнула, представив, как Джек спаивает китайцев.

Хо-хо, со мной его штучки не пройдут! Я вообще при нём спиртного в рот не возьму! Мою пра-пра-бабушку, между прочим, пытался споить сам Будённый, а она потихоньку сливала водку в фикус. В общем, растение окосело, бойцы тоже, а пра-пра-бабушка улизнула трезвая, как стёклышко, и спасла свою честь. У неё, кстати, волосы были пушистые, как у меня. Только длинные-длинные, почти до пола. И овал лица, и глаза тоже выразительные. Жаль, на старинном фото не ясно, какого цвета. В любом случае, я пошла в неё, и потому не страшны нам ни американские медведи, ни Красная Армия!

От бумаг, лежащих стопкой на нижней полке, пахло крепкими сигаретами Джека – он сказал, что курит только Данхилл. И в глубине на полке я обнаружила целую упаковку. Наверное, я скоро ими пропахну, если мы и дальше будем работать в одном кабинете. Не люблю запах сигарет, но этот почему-то не так раздражает, как дешёвое курево сестры.

Посреди огромного, полупустого кабинета я выдохнула, довольная и впервые чувствующая себя совершенно легко, без необходимости улыбаться «потому что», без тикающего в ушах хронометра до дэдлайна! Я могу быть собой в этой прекрасной компании! Без рыка, без летающих стульев, могу добавлять дни в табель посещаемости к зарплате без опасности за своё женское достоинство и без угрозы увольнения. Ура! Свобода попугаям! Так глядишь, и продержусь до конца испытательного срока, а потом попробуйте меня турнуть! Я на досуге хорошо изучила Трудовое право.

Но сейчас я даже подпрыгнула от радости и, крутанувшись, сделала сложное танцевальное па – до сих пор жаль, что танцовщицы из меня не вышло. А в балетной школе я подавала большие надежды. И в музыкальной тоже… Но наша семья разрушилась, и оказалось не до творчества.

Я набрала по внутреннему телефону Лали и Риту. Пригласила их на кофе. Они прибежали быстро. Вместе с шоколадкой, куском торта и горящим любопытством в глазах.

– Это Олег-закупщик празднует, – сказала Лали. – Угощайся.

– Надо его поздравить, – пробормотала я. – Хотя, если честно, я не знаю, кто это.

– Да не парься! – махнула рукой Рита. – У нас компания большая, всех знать невозможно. А тортик вкусный.

Интересно, – вдруг подумалось мне, – а как Джек называет всех этих неизвестных ему людей, здания, машины, склады одним словом – «моя компания», и ничуть не смущается? Как можно вот так запросто чувствовать себя хозяином всего и вся?! Мне вот и кабинета с головой хватало. Наверное, с имперскими замашками нужно родиться…

– Говорят, твой шеф вчера на совещании заехал Кораю в глаз, – сообщила заговорщическим шепотом Рита. – Все ждут, когда директор по производству явится, а его нет и нет.

– Ого!

Лали закивала активно:

– Да-да, Корай взял отгул. А Кирилл, как сказала Люся с ресепшена, бегал с собрания за льдом в кофе-бар.

– Диана говорит, что твой сумасшедший Джек не вернётся уже. Мол, Абдурахман поставил его на место.

Я показала блокнот со списком заданий на несколько страниц.

– Это ей так хочется верить. Вот сколько мне всего напоручал. Просто у него дела в Нью-Йорке, и он не любит ограничивать себя временем.

– Да он монстр! – Девчонки пробежались глазами по пунктам и вытаращились на меня с сочувствием и восхищением. – Как ты-то с ним работаешь?! Наверное, на работу, как на казнь?

– Да нет… – я пожала плечами и ощутила некоторую гордость: в их глазах я выглядела храброй рыцаршей, в обязанности которой входило кормление злого дракона мясом с копья и почесывание за ушком, чтобы не спалил близлежащие деревни.

– А сам Кирилл не пострадал? – всё-таки обеспокоилась я.

– Нет вроде, – проговорила Лали, – видела его утром. Целый. Но, знаешь, впервые на моей памяти он выглядел таким пришибленным.

– Ну, он не один такой сегодня, – заметила Рита. – На кого из менеджеров ни взглянешь, кажется, выжившие после авиакатастрофы. Или не очень выжившие… Как Корай.

Мы похихикали. И, пользуясь случаем, я стала расспрашивать о руководящем составе. В конце концов, раз мы с шефом остаёмся, надо собирать информацию.

– Забавно, на днях Джек назвал Корая вашим сиятельством… – сказала я и отпила маленький глоток кофе.

– Ничего забавного, – гортанно парировала Рита. Она на всё отвечала резковато, но, судя по её безотказной помощи, была очень доброй натурой. – Потому что Корай – настоящий князь. Черкесский. Его семья бежала из Российской Империи в Турцию, когда шёл захват адыгской территории. В 1800-х.

– Ничего себе!

– Да-да, – подтвердила Лали, – он до сих пор не любит русских. Корай же как бы шеф моего шефа, так вот он рассказал, что где-то в районе нынешнего Сочи у них были обширные земли и даже замок.

– Отвоёвывать приехал?

– А что, вполне возможно, – ответила Рита. – Хотя бы с Оле-Олой. Но теперь уже придётся не у русских, а у американцев.

– То есть война в компании всё-таки будет. А Батур, финансовый? – поинтересовалась я. – Уж не из падишахов ли?

– Нет, – засмеялись девчонки. – Но из очень богатой семьи. Говорят, у них престижно ехать работать в Россию – опыт работы учитывается чуть ли не как в боевых условиях, и зарплаты тут гораздо больше. Это как бы секрет, но, – Лали перешла на шёпот, – директора получают что-то около десяти тысяч долларов.

– В год? – поперхнулась я.

– В месяц.

– О! – в моей голове защёлкал калькулятор, всплыл курс доллара и нолики-нолики-нолики. А я, наивная, думала, что у меня огромная зарплата… – И русские менеджеры тоже?

– Неа, только экспаты. Русские на порядок меньше. Кстати, Батур – типа гений, – добавила Рита. – Ему только двадцать шесть, а он уже финансовый директор. Человек-мозг.

– Я его побаиваюсь, – честно призналась я, чем вызвала взрыв хохота у коллег.

– Значит, этого бешеного гиганта, мечущего стулья, ты не боишься, а маленького-пузатенького Батура – да?

– Ну, вид у него очень недружелюбный. И коварный.

– Коварный у нас Абдурахман, генеральный директор, – посвятила меня в тайну Лали. – С ним можно только смиренно улыбаться, говорить: «Да, сэр» и быстро делать ноги. Этот не только русских не любит, но людей вообще. За не тот взгляд уволить может. Бывало такое…

– И секретаря себе соответствующего нашёл, – заметила я.

– Да нет, – ответила Лали, – Диана вполне нормальная. Иногда заносит слегка.

– Угу, по мрамору-то на лабутенах…

Наш смех прервал стук в дверь. Кирилл с пачкой распечатанных файлов неожиданно несмело спросил:

– Саша, Джека нет, да? А у тебя найдется минутка?

– Заходи, Кирилл, – мгновенно посерьёзнела я.

Девушки засобирались и быстро покинули кабинет. Кирилл плотно закрыл за ними дверь и подошёл ко мне. Сел в кресло, только что освобожденное Лали. Придвинулся к столу. Я не знала, что сказать. Терпеть не могу чувство неловкости. Наверное, оттого так часто и испытываю. Я закусила нижнюю губу и принялась теребить ручку.

– Саш, извини за вчерашнее, – вдруг сказал Кирилл. – Я был весь на нервах.

Я подняла глаза и увидела изумрудное марево в бархатных ресницах напротив. Многие девушки специально наклеивают, завивают и искусственно наращивают такие… А тут всё своё, в сочетании с правильными и очень мужскими чертами лица, упрямым подбородком, бровями вразлёт, модной стрижкой и тёмно-серым льняным костюмом от Армани. У нас в магазине продавался похожий. Очень дорогой. Я даже почувствовала, что во мне вот-вот разовьются комплексы. В блузке мэйд-ин-Китай и с губной помадой, купленной по дешевке в подземном переходе… Но я с достоинством задрала подбородок и произнесла:

– Как видишь, зря волновался. Джек уехал. И презентовать ничего не надо.

– Я уже… презентовал, – пробормотал Кирилл. – Когда своей очереди дождался. В шесть утра. Только заехал потом домой переодеться и принять душ. Совсем не спал.

– Вот как? Ничего себе, – мне стало его жалко, и дымные клочки обиды растаяли. – Может, тебе отпроситься и отдохнуть?

– Не у кого отпрашиваться, – улыбнулся, расслабляясь, Кирилл и осмотрелся. – Абдурахман тоже улетел. Я ведь ему пока напрямую подчиняюсь как исполняющий обязанности начальника отдела. Моего шефа перевели в Голландию. Так что… – он будто хотел сравняться со мной в статусе, – я только осваиваюсь. Может, мою кандидатуру и не утвердят… Но точно отпрашиваться пока не имею права.

– Понятно, – тихо сказала я. – А от чего зависит твоя должность? Или от кого?

– Сейчас уже неизвестно. Возможно, от твоего Джека… – Кирилл сразу побледнел при упоминании и добавил: – Но тебе за совет спасибо. Я так и сделал, как ты сказала. Уже ночью переделал всё на свой страх и риск. Рэндалл, конечно, орал, но, похоже, был в итоге доволен. Вот, – показал он на бумаги, – сказал принести тебе, и в электронке скинуть.

– Я рада, – улыбнулась я, совершенно размякнув сердцем.

Всё-таки Кирилл такой красивый…

– Очень рада. Давай я тебе кофе сделаю? Может, будет полегче?

– Давай, – ответил Кир улыбкой. – Только ещё хотел попросить перенести нашу с тобой встречу на завтра, а то я могу заснуть за рулем.

– Конечно-конечно, в этом нет никаких проблем, – кивнула я, волнуясь и радуясь одновременно. Он хочет со мной увидеться! Значит, чем-то я ему интересна! Ура!

И вдруг мой мобильный задребезжал на столе, я подбежала и подняла трубку, чтобы услышать рёв шефа:

– Александра! Почему не берёшь сразу? Мне нужно, чтобы ты завтра была на рабочем месте. Весь день. Собери все презентации по отделам. Позже скажу, что с ними делать.

Услышав издалека рык моего шефа, Кирилл подскочил с кресла и сделал шаг назад.

– Так суббота же, – опешила я.

– Овертайм компания оплачивает, – рявкнул Джек. – И если ты хочешь со мной работать и впредь, отложишь свои планы. Или есть сомнения?!

– Нет, сэр. Я буду, сэр, – по-военному ответила я.

А Кирилл уже всё услышал, но, кажется, не расстроился. Он помахал мне рукой из дверей и исчез. Мда…

Интересно, у Джека на меня маячок поставлен? Жучки? Камера слежения? Интуиция такая блестящая? Или в отместку за мой отказ он просто решил испортить мне жизнь?…

Глава 10

Прошло десять дней. Август приблизился к сентябрю, а потому утром и по вечерам стало весьма приятно.

Я работать люблю и умею, потому что зачастую во мне просыпается трудоголик – в дедушку. Но иногда, конечно, и полениться хочется – в бабушку. Она у меня была немного гедонистка, гурман и большая, красивая женщина, которая поёт. Из одного её концертного платья мне удавалось сшить сарафан, пиджак, короткую юбку и оборку на подушечку. В бабушкином настроении я звала девчонок кофе пить, а в дедушкином – крутилась, вертелась, звонила, договаривалась, встречалась, выполняя задания по списку. Джек периодически являлся по скайпу и подкидывал новые. Как та злобная мачеха у Золушки, без конца смешивающая чечевицу и горох.

Пришлось в срочном порядке разбираться, что такое статистика Нильсен, какие функции есть в Экселе, грызть науку создания презентаций в Power Point и учиться редактировать картинки. На бал… то есть на свидание с Кириллом я так и не попала, – его в срочном порядке вызвали в Москву, и он всё никак не возвращался. Кстати, не видно было и генерального директора Абдурахмана…

Впрочем, жизнь потихоньку налаживалась. Особенно с получением аванса. Что-то в отношении многих людей поменялось. Кто-то стал смотреть с опаской и уважением, словно видел во мне миньона Джека, а кто-то послушал слухи и забыл. Зато с Геной-техником мы вообще шутили напропалую в автобусе утром и вечером. Хохотали так, что остальные стали присоединяться и встречали меня с улыбкой.

И я улыбалась всем одинаково, невзирая на должности. Даже, наверное, больше и сердечнее простым рабочим, водителям, дворникам в красных комбинезонах, уборщицам, бывалому и усатому дядечке – «на все руки мастеру», добродушной, похожей на сдобную булочку, садовнице предпенсионного возраста с яркой блондинистой копной и остальным… Может, потому, что они были понятнее и не плели интриг. А ещё мне с детства очень нравилась довоенная сказка – та, где «встаньте, дети, встаньте в круг»… с идеями равенства, любви и заботы, где Золушка была добрая-предобрая, зашивала жабо королю и в результате нашла прекрасного принца… Эх, вроде бы я уже не ребенок, но иногда так хотелось верить в сказку! Только в самую обычную, про любовь, где всё хорошо, и «жили они долго и счастливо». А не про инопланетян и управление вселенной…

И лишь «могучая кучка» – блондинка из бухгалтерии и пара её приспешниц, отдел кадров в полном составе, Диана, Батур, Корай и прочие турки, кроме Али Челика из продаж, не выносили меня на вид. Потому и деньги на моё обучение вождению никто не выделил. Наоборот, на заявку Батур даже не взглянул, как сказала секретарь Юля. А когда я решила его выловить в холле, он посмотрел, как на гулящую, и процедил, что мне обучение «по статусу не положено, а автомобиль тем более». Затем медленно, с удовольствием садиста Батур порвал заявку и бросил в горшок с пальмой.

Я опешила, но на следующий день выловила его снова – перед тем, как зашёл в офис. Обрывки полетели в блестящее мусорное ведро. После обеда – в урну для курильщиков у входа в холл, вечером – скомканная заявка отрикошетила Люсе в лоб, на ресепшене… Я извинилась перед Люсей, потом всхлипнула пару раз в кабинете и распечатала новую заявку. В конце концов, Рита и Лали были правы – мой гигантский шеф был куда страшнее в гневе и кидался далеко не бумажками. А ведь он вернётся! Правда, неизвестно когда…

Тем утром я встала решительно, разгладила синюю юбку и, взяв новое заявление, направилась в бухгалтерию. Дорогу мне преградила Элла из кадров, высокая, худая брюнетка с длинным носом и спортивной походкой.

– Лозанина, ознакомься.

Я взяла из её рук бумагу и прочитала: «Меморандум о досрочном увольнении в связи с неудовлетворительным прохождением испытательного срока Лозаниной Александры Владимировны…» То есть как?… Ком подступил к горлу.

Я глянула на подписи: в нижней части документа стоял росчерк Батура, начальницы из кадров и Корая.

– Вы не имеете права, – пробормотала я. – Меня уволить может только мой начальник.

– Что за чушь! – поджала губы Элла. – В отсутствие руководителя компании согласно Уставу, любые решения имеют право принимать назначенные им на время отсутствия заместители. Господа Батур и Корай всё подписали. Какие могут быть претензии?

– Джек Рэндалл вернётся, – нахмурилась я, – и не думаю, что разговор с ним пройдёт так же тихо. В любом случае, он – мой начальник, и я дождусь его.

– Ничего подобного! – резко ответила Элла, не обращая внимания на торговых в коридоре. – Иди собирай вещи, заполни обходной лист и получи расчёт в кассе. Бухгалтерия уже передала туда документы. И ключ не забудь сдать от кабинета на ресепшен.

Приказ задрожал в моих руках, а Элла, развернувшись, ушла в свои «кадры».

Нет, я не сдамся… – думала я судорожно. – Я…

И тут поняла, что сейчас заплачу. Громко. В голос. У всех на глазах. Пришлось быстро ретироваться в мой двести второй кабинет. Закрыла дверь. Я оперлась о серый шкаф у стены и, тупо глядя на одинаковые синие папки с аккуратно распечатанными мной названиями, разревелась.

Это несправедливо! Это гадко! Изначально мерзко так относиться к человеку! Я им ничего плохого не сделала! Я прочитаю устав от корки до корки! Я буду бороться! Когда доплáчу…

Но сейчас мне было себя так жалко, так обидно, что я обливалась слезами, судорожно всхлипывая и вытирая ладонями щёки, которые тут же снова становились мокрыми. К чёрту тушь! Всё к чёрту!

За спиной открылась дверь, кто-то вошёл, тихо присвистнул и… опустил тяжёлые ладони на мои вздрагивающие плечи.

– Кто тебя обидел, балерина? – услышала я требовательный вопрос на английском, на чёртовом, долгожданном английском с чисто американским «эр», произносимым так, будто во рту была горячая картошка.

– Джек?! – я обернулась, не зная радоваться или плакать дальше.