Помоги проекту - поделись книгой:
И ее предательство тоже.
Она потрогала щеку. Та распухла и отозвалась болью под пальцами. Сволочи, ногами били. Били до операции, когда выдрали некс и одор-имплант вместе с пластиной, после чего наспех и наживо зашили. Били перед тем, как запихнуть в грузовой шаттл – Бритва пыталась бежать, сломала одному уроду руку. И после того, как с полдня везли в абсолютной тьме и духоте, с мешком на голове, тоже били. При любой удобной возможности.
Куда ее притащили, она пока не понимала. Помнила только перегрузку при снижении, удушающую жару и ветер, который сушил щеки. Тряску в багажнике и скудный паек на подносе в камере. Судя по продолжительности полета и климату, она оказалась в одной из дальних курий. Просидела в вонючей камере два на два шага кучу времени, недели полторы, наверное, пока раны не затянулись и температура не спала. А, может, недели три.
Когда находишься в камере без окон, время течет по-другому.
«Ты мне больше не нужна», – сказал ей Эзоп. Как же, не нужна. Столько возни затеял, и ради чего? Чтобы вот так на нее посмотреть? Грязную, с синей рожей, в камере. Чтобы унизить.
Бритва сплюнула. Это он зря. Попробовал бы встретиться с ней лицом к лицу без силового поля. На Арене, например. Все садисты – трусливые чмошники. Становятся смелыми, лишь когда знают, что им точно не ответят.
Она уставилась в пол, где в складках бетона лежали дорожки красного песка. Почесала плечом корку на ухе. Мочки и половины раковины не было – удалили с нексом. Теперь с правой стороны она почти не слышала. Шов на затылке тоже горел. Хорошо, ничего не загноилось, хотя могло. Видать, сработали уколы, которые ей пару раз всадили. Быстро затянулось.
Всё легионерское из неё вырезали и только одно оставили – клеймо с имперским орлом. Смерти ей хотели, сволочи. А ведь из-за кого она пошла в легион? Чего ради? Чтобы номеров вытаскивать. Но теперь всем плевать.
Какая-то дурацкая надежда еще теплилась, что её станут искать. Может, Тит Пуллий. Или декурион группы нюхачей. Или…
Или Луций Цецилий.
Сердце стукнуло больно, невпопад. И в горле образовался ком. Будто откусила больше, чем смогла проглотить.
Бритва прикрыла глаза. Сползла на пол, растянула гудящее тело по бетону. Стоило отдохнуть, пока была такая возможность.
Ведь ей предстоял сюрприз Эзопа.
Ее разбудили, перевернув на живот. Не успела она взбрыкнуть, как на запястьях сомкнулись холодные браслеты. Наручники! Вот же трусливые твари! Она извернулась, успела пнуть державшего ее парня под колено. Тот пошатнулся и врезал в ответ кулаком по лицу.
Мир вспыхнул болью.
Бритва часто задышала в бетон. Проморгалась и лягнула снова, на этот раз мимо. Ее вздернули, поставили на ноги и вытащили в сумрачный тоннель. Какой-то полукруглый и каменный, будто выложенный кирпичом. Очень старый, в центральных куриях давно такого не осталось. Пол тоже каменный; в стенах другие комнатушки, какие-то закрыты силовыми полями, а какие-то – простой ширмой. С таким же слабым, прерывистым освещением, как в ее камере, с одним-двумя жильцами в каждой. Кто-то спал, кто-то играл в блокноте, кто-то, заметив ее взгляд, показал средний палец.
Держали двое; марсиане, как успела оценить Бритва через плечо. Больше разглядеть не успела – ее толкнули, заставив смотреть перед собой. Повели вверх по лестнице со сбитыми мелкими ступенями – как для карликов. Затем был еще тоннель с дюжиной ответвлений, за которыми виднелись крепкие, убористо стоящие дома. Металлические грибы, выросшие на камне и песке. Через щели в потолке слепил апельсиновый свет. Бритва задрала голову и зажмурилась. Солнце в канализации? Неужели она так близко к поверхности?
Мимо с рыком прокатила дикая конструкция – древняя машина на колесах, с единственной турбиной, торчащей сзади из-под днища. Откуда только выковыряли такое чудо? Ободранная, без стекол, дверей и крыши, зато с ярко-алыми полосами и песьей мордой на бампере. Колеса сдвоенные, на дисках острые шипы, которые при движении резали воздух. В кузове стояли парни с размалеванными лицами и голыми торсами. Марсиане. Свой народ она узнала бы даже в кромешной тьме.
Завидев её, они засвистели, заулюлюкали, кто-то выстрелил в потолок, отчего с него посыпалась крошка, и машина скрылась за поворотом. Бритва плюнула вслед. Жаль, не могла сделать больше. Им повезло, что они не встретились на Арене.
Чем дальше её вели, тем сильнее становилось дежавю. Она будто попала на Марс. Была там всего раз, в глубоком детстве, но кое-что запомнила. Холод, красный песок, бескрайние малоэтажные города поверх обугленных руин, сильных людей и грубый язык, которого она до сих пор не знала. Здесь холодно не было, но остальное очень даже совпадало. Похоже, в дальних куриях марсиане чувствовали себя вольготно. Говорили, что здесь и патрициев-то не осталось, одни номера – земляне и залетные с других планет.
Подъемник, дребезжа, потащил Бритву и ее охранников к свету на самом верху бетонной шахты. Поднявшись, он содрогнулся в последней конвульсии и остановился.
Перед ней лежала арена. Поле рыжего песка, яркое под красноватым небом. То тут, то там чернели изрешеченные щиты укрытий. По краю арены гудело силовое поле, за ним высились битком набитые трибуны. Сотни людей, полный аншлаг.
Ей что-то сунули в ладони – тонкую металлическую палочку, магнитный ключ от наручников, – и вытолкнули на песок.
Подъемник лязгнул, закрывшись.
Зрители взревели.
Знакомый звук. Мечты сбываются, верно? Она хотела на арену – она ее получила.
Бритва судорожно выдохнула. Прокрутила в пальцах ключ, потянулась к перемычке между запястьями, где был паз разблокировки. Где-то посередине, с внешней стороны…
На другом конце арены взметнулась пыль. Непроницаемое облако белой взвеси клубилось и росло. Послышался рев турбин. Бритва сощурилась.
В облаке что-то неслось. Прямо на нее.
Она заторопилась, ткнула ключом, но лишь оцарапала ладонь. Еще раз. Снова мимо. Вот же, Марс всех подери!
Облако приближалось, и из него выступили очертания машины. Той самой, из тоннеля. С теми самыми марсианами.
Мечты сбывались одна за другой.
Бритва выругалась и побежала вдоль силового щита, ограждавшего арену. Ключ скользил в пальцах, никак не желал открывать наручники. Может, ей специально дали не тот? Может, она зря пытается?
Толпа на трибунах ревела. «Беги, сука, беги!» – этот марсианский Бритва могла разобрать.
Ладони вдруг опустели.
Похолодев, Бритва остановилась и обернулась. Ключ поблескивал на песке в паре шагов от нее.
Машина с заносом развернулась. Чуть притормозила, когда из ее кузова выпрыгнула пара марсиан, и с ревом набрала скорость. Шипы на дисках крутились, рассекая воздух. Такие могут запросто порвать ногу в клочья.
Бритва вернулась к ключу, неуклюже присела, вслепую шаря пальцами в песке. Нащупав стальной цилиндр, она сорвалась с места. Вовремя – место, где она только что стояла, раздавили четыре ряда колес.
Она бросилась к центру арены. Слишком поздно заметила марсианина слева. Пригнулась, и тонкая легионерская дубинка свистнула над головой. Перекатилась вбок. Побежала прочь под бешеное улюлюканье. Пока драться она не могла, только не со скованными руками.
Ключ скользил по перемычке.
«Ну давай же. Давай…»
Бритва обернулась, вовремя увидела нацеленный на нее пистолет и подалась в укрытие. Щит был небольшим, шириной в два человека. Слава Марсу, металлический и не прозрачный – на аренах бывали всякие засады.
Она выглянула и тут же спряталась обратно. К ней шли двое. Машина пока кружила в отдалении. Сколько человек в ней было тогда, в тоннеле? Она не могла вспомнить. Шестеро или семеро. Но убивать ее они не спешили.
Ключ наконец провалился в паз, наручники щелкнули, раскрывшись. Бритва сбросила их, растерла запястья. Тряхнула руками, разминаясь.
Марсианин сунулся в ее укрытие. Бритва выбила пистолет из его руки, перехватила и нажала на спуск. Полыхнуло, полголовы у марсианина как не бывало. Кровь и костяная крошка разлетелись по песку, забрызгали лицо. Вой с трибун накатил волной, чувствовался кожей. Глухо, словно издалека. Стук сердца – и тот громче.
Бритва вжалась спиной в бугристый металл. Отдышалась. Быстро проверила оружие. «Пиллум»: скорострельность неважная, дальность большая, но заряд узконаправленный, область поражения небольшая. Батареи хватит еще на десяток выстрелов.
Пойдет.
Зигзагами она побежала к следующему укрытию. Три секунды, пока противник не опомнится и толком не прицелится.
Один подбирался справа.
Песок за ботинками вскипел от выстрелов. Судя по всему, палили из такого же «пиллума». Значит, всех вооружили одинаково легко.
Она упала за металлическую стенку, прочертила коленями в песке, спрятав голову. Выстрелы зашипели на другой стороне укрытия.
«Тук, тук», – стучало сердце.
– Легионерская сучка! – орали с трибун.
Бритва повернулась к стенке левым боком, перехватила «пиллум». Справа стрелять было бы удобнее, но из такой позиции она бы открыла всю голову и плечи.
Она приподнялась над укрытием, пальнула дважды, не давая противнику прицелиться. Оценила обстановку – с машины спрыгнул еще один, и теперь их снова было двое. Начала с правого, подсекла его выстрелом, и он упал ничком. Второй успел уйти за укрытие. Похоже, был с окуляром – что-то блеснуло на лице.
Плохо, очень плохо.
Над головой что-то прожужжало. Бритва отпрыгнула, упала ничком и накрыла голову руками. Заорала, когда пронеслась взрывная волна. Совсем как на Цезаре-19, совсем как тогда…
В руках снова пусто.
Бритва подняла голову – «пиллум» откатился прочь, не дотянуться. Вскочила, но схватить не успела – получила в челюсть. Перед глазами помутилось, но она вслепую отпрыгнула назад.
Стоять на месте нельзя. И сокращать дистанцию нельзя, только не с этими мордоворотами.
Кое-как проморгавшись, Бритва ушла от прямого удара – этот отключил бы надолго. Увернулась, поставила не очень удачный блок, отчего рука онемела. Пошла вокруг противника, не подпуская его к себе. Машина перестала наворачивать круги и катилась в ее сторону. Видать, забава наскучила.
Противник был больше ее раза в полтора. Он потел, скалился, тряс черным ирокезом. С голым торсом, весь в песьих татуировках и шрамах, с окуляром вместо глаза. К поясу штанов крепились три гранаты.
Вот же самоубийца.
Бритва ухмыльнулась, сплюнула кровью. Шагнула навстречу и ударила ногой под колено. Марсианин покачнулся. Бритва ухватила его за ирокез, дернула, заставив наклониться, и двинула кулаком, снизу вверх. Затем хлопнула по гранатам на его поясе, так, что сразу три индикатора сменили зеленый на красный.
Должно быть, «пес» пытался сорвать гранаты с себя. Бритва не видела. Не оборачивалась. Перед глазами качались трибуны, силовое поле, машина в отдалении… Быстрее… Еще быстрее…
Жаркая волна ударила в спину. Бритва упала, перед лицом мелькнул песок.
Ее тут же ухватили за волосы и потащили. Она ухватилась за держащую ее руку. Подтянулась, ударила всем корпусом по коленям противника. Затем между ног. Противник согнулся, ослабил хватку – получил горсть песка в лицо.
Парой ударов сверху Бритва отправила его в нокаут. Схватила «пиллум», перекатилась. Песок снова кипел от выстрелов, пока далеких и неточных. Она встала на одно колено и прицельно снесла марсианина из машины. Взмахнув руками, тот вывалился из кузова.
И снова бежать. Ноги заплетаются в песке. Солнце жарит макушку, слепит глаза.
Ровно дышать. Ровно.
Машина приближалась. В ней остался один, тот, что за рулем машины? Бритва присмотрелась. Нет, двое.
Выстрелами она заставила бойца в кузове присесть. Что-то мелькнуло в пыли – он спрыгнул, бросился к укреплению.
Пускай бежит, с ним она разберется позже.
Бритва догнала машину, запрыгнула на пассажирское сиденье. Водитель лягнул ее ногой и получил заряд «пиллума» в переносицу. Вытолкнув тело из машины, Бритва села за руль. Втопила газу, так, что турбина под днищем взвыла, и развернулась. Машина виляла, непривычно подпрыгивала на колесах. В пыли маячила черная макушка оставшегося «пса» – тот перебегал к другому укрытию. На раме зашипел заряд.
Бритва пригнулась, выжала газ до упора. Выкрутила руль и наехала на пластину укрытия, разбив капот. Прижала ее к песку, раздавив укрывшегося бойца.
Он даже не успел крикнуть.
Клубы едкого дыма вырывались из-под капота, турбина тоненько свистела. Бритва выбралась из машины. Рассеянным взглядом пересчитала тела на арене. Только сейчас почувствовала, как жарит песок через подошвы ботинок. Как болит тело. Пот щипал глаза. Все вокруг кружилось, сливалось в пеструю ленту. Наверное, зрители на трибунах ликовали, но она не слышала ничего. Тихо, будто оглохла.
В ложе за силовым полем кто-то поднялся: в белой тоге, яркой в солнечном свете. Толпа заорала, трибуны затряслись.
Бритва сощурилась. Рассмотрела тонкие губы с изломом, близко посаженные глаза. Жидкие светлые волосы, которые выбивались из-под платка цвета горчицы.
Эзоп.
Бритва даже оружие выронила. Они что, серьезно? Решали ее судьбу одним жестом? Слушались этого… дохляка? Да он даже не с Марса!
Эзоп выдержал паузу, наслаждаясь ревом толпы. Посмотрел на Бритву – смотрел прямо на нее, сукин сын! Сейчас он вытянет руку и решит ее судьбу в лучших традициях древней Арены. Оттопыренный большой палец – ей хана. Спрятанный – можно жить.
Эзоп вытянул кулак со спрятанным большим пальцем. Меч в ножнах.
Ноги сами подогнулись, словно у тела отключили питание. Бритва рухнула на колени, пальцы зарылись в горячий песок, рядом впитывались ягодные капли крови. Неужто ее?
Победа.
Победа.
Нужно выбираться. Второго такого раза она не выдержит.
– Руки, – сказал один. – Руки давай.
Второй не сводил с нее дула пистолета.
Бритва оценила обоих. Крепкие, без имплантатов, с татуировками псов на шеях. Ребята Эзопа. Они теснились в предбаннике за ареной – каморке полтора на полтора, меньше, чем клоповник в общаге Четвертой курии. Позади гудело силовое поле, на арене кто-то стрелял и исходил кровью.
– Руки, – повторил первый.
Обратно в камеру? Из неё не выбраться никак, Бритва пробовала.
Поделиться книгой: