Помоги проекту - поделись книгой:
Мужчина стиснул мое горло железными крючьями пальцев, я несколько раз моргнула, со всем заранее соглашаясь. «Я буду кроткой овцой, буду Вас слушаться, только хватит меня душить». Вслух я просипела что-то похожее:
— Прошу вас, не убивайте. Я врач, умею лечить людей, обещаю — я смогу быть вам полезна.
Гнилозубый криво улыбнулся, из уголка рта потекла струйка слюны, я едва могла скрыть гримасу отвращения, так он был противен в этот момент, да еще когда снова заговорил:
— Не бойся, маленькая, лишать тебя жизни — напрасное расточительство. Здесь почти нет годных юбок, одни седые старухи да слабоумные.
Баруш немедленно отпустил меня и уже черной тучей двинулся в сторону приятеля:
— Придержи-ка язык, ты — вонючий ублюдок! Я своими руками закопаю тебя в дерьме, если еще хоть слово скажешь худо о моей Райни.
На лице Мелкого отразился страх:
— Вы неверно поняли меня, Тан Баруш — я вовсе не имел в ввиду ваше святое дитя, к тому же Райни — первая красавица в Речной долине, и я готов целовать песок, по которому ступали ее белые ножки.
— Рад это слышать, брат Хартук. Но ты должен будешь подтвердить свое смирение и потому, когда вернемся в поселок, ты выпьешь вечернюю мочу моей Блаженной Дочери. Может, и на тебя потом снизойдет благодать, и ты станешь столь же невинным и кротким.
— Почту за великую честь, — чуть дрогнувшим голосом пробормотал тот, кого назвали Хартук.
Кажется, он и сам был не рад своей неуемной болтливости. Не думаю, что он был очень доволен свалившейся на его голову «благодатью».
Я же потупила взгляд к земле и кое-что смекнула. Судя по всему — это секта. Какие-то фанатики поселились на природе, питаются подножным кормом, поют гимны любви и свету, избегают цивилизации. Я уже проходила что-то подобное, как это знакомо… Надо ко всему здесь присмотреться, притвориться покорной и как только выпадет возможность, быстренько покинуть это жуткое место. Таков был мой нехитрый план. А что можно было еще придумать?
Скоро мы втроем добрались до небольшой деревушки у излучины реки. Уже к вечеру этого дня я выяснила, что в поселке всего пятнадцать домишек разной степени ветхости. В каждом ютятся темные личности, обычно уже преклонных лет — седые изможденные старики и старухи. Детей я не видела вовсе. Даже подростков. В основном мужчины, но вид они имели явно не боевой и на истово верующих не очень-то походили. Неопрятные, равнодушные, опустившиеся люди.
Сначала я подумала, что здесь царит эпидемия, и я попала в лепрозорий, иначе как объяснить, что этих людей держат в изоляции. Но позже выяснилось, что особой заразы нет, просто все обитатели поселка — это бывшие преступники, злостные воры и душегубы. Кое-кто был сослан сюда с каторги на королевских рудниках.
Тан Баруш оказался местным лидером, он поселил меня в своем доме. Хартук — правая рука Баруша и, кажется, бывший подельник. Позже я узнала, что на счету этой парочки немало загубленных жизней. Но разбойники были схвачены, биты плетьми и высланы за пределы какого-то Королевства севернее реки. Да-да, я не сразу смогла понять, что эти ребята были абсолютно вменяемы и честны со мной.
Все, что меня окружало, буквально вопило о Чужом мире, куда меня угораздило попасть. Это была совершенно иная реальность, Тан Баруш называл ее красивым словом Дэриланд, рассказывал мне о надменных рыцарях и любезных трактирщицах, о своей воровской удаче и былых кутежах. Он любил поболтать после пары глоточков браги, а я сидела, будто онемевшая, только кивала головой, все более проникаясь ужасом своего положения. Я и понятия не имела, как мне вернуться назад, что нужно для этого сделать.
У вожака изгоев оказалась симпатичная дочка Райни, мы легко с ней сошлись. Я догадалась, что мне оставлена жизнь и неприкосновенность только ради нее. Баруш души не чаял в своей пятнадцатилетней дочурке и хотел раздобыть ей подругу. Я вполне подходила на роль наперсницы, но в первый же час общения поняла, что девочка слабоумная. Может, в этом было как раз ее счастье… Милое, трогательное существо, что бы с ней стало, если бы отец относился к ней более равнодушно или напротив смотрел с вожделением? Страшно даже представить участь бедняжки.
Стоило мне показаться на улице, как Хартук начинал следовать за мной по пятам, думаю, сам Баруш поручил ему слежку. Но один лишь вид этого гаденького дурно пахнущего мужчинки вызывал во мне приступ омерзения. Да, я коротко кивала при встрече, стараясь тут же отводить глаза, чтобы не замечать огонек голода в ответных взорах. Как же меня бесил этот придурок! Он таскался за мной и ныл, что изголодался по женщине, умолял разрешить ему потрогать меня, предлагал какую-то плату. А однажды выругался так, что я ничего не поняла:
— Ублажать тварей тебе нравилось больше, да? Маленькая ты дрянь! Сучка похотливая! Тебя привлекают краснокожие уроды с размалеванными телами? Я не хуже их, милашка, поверь! Ух, как бы я хотел воткнуть тебе между ног… Ну, не бойся так, не убегай, Марга, у меня тоже есть шрамы, смотри, у меня вся спина исполосована и два клейма, второе на животе, я сейчас покажу. Тебе может понравиться, когда-то я ловко умел развлекать девиц.
Я в тот день еле вырвалась от его липких рук и убежала в дом Старосты, так и не набрав воду в реке. Очень надеюсь, что Баруш накажет своего подельника, я даже попрошу Райни заступиться. Она добрая, хотя и мало что здесь понимает. Лишь бы ее отец не умер рано, иначе девочку ждет печальная судьба. И меня тоже… Господи, что здесь ждет меня!
Их быт оказался невероятно груб и примитивен. Я постаралась, как могла, навести порядок в лачуге, что теперь и мне служила убежищем. Райни старательно взялась помогать, у девчушки не было матери — по рассказам Баруша, его подруга не вынесла тягот и лишений здешних мест. Женщина пробовала бежать, и ее пронзили мечами стражи Южной Заставы. Райни тогда была совсем малышкой и как ее потом воспитывали остается лишь догадываться.
Еда в деревне была скудной, бывшие каторжники, правда, обрабатывали поля с чахлой пшеницей, садили какие-то овощи, но культурные растения едва вызревали, задушенные сорняками. Работать здесь никто не любил. Нас-то еще выручала рыба, которую Баруш ловил в реке плетеными из лозы ловушками или сетью. Также неподалеку, оказывается, был лес, уж там точно можно было раздобыть пропитание, но в густые заросли никто из поселения не совался. Люди боялись леса, а точнее Тех, кто там обитает. Охотнее всего об этом говорила «блаженная» Райни:
— Нет-нет, нам туда нельзя. Там живут красные люди. У них есть Мать и они любят играть с ней. Но если Мать умрет, они придут к нам и заберут меня. Все наши знают, что меня могут забрать, и даже отец не поможет. Но я не боюсь. Я буду хорошей матерью лесным людям. Меня все будут любить и беречь. Так у них заведено. Я научу их новым веселым играм.
Девочка улыбалась, мечтательно прикрывала глаза и начинала кружиться по нашей убогой комнатушке. А во мне нарастало смутное беспокойство. Мне казалось, что все тут сошли с ума, кстати, Тан Баруш тоже был немного не в себе, недаром он называл Райни — «святое дитя» и требовал, чтобы все обитатели деревни ей поклонялись. Никто не спорил со старостой, однако иногда я замечала, с каким вожделением смотрит на мою подопечную Хартук. Вот уж кто был здесь настоящим чудовищем!
Глава 4. Будущая Королева
Кажется, прошла целая неделя с того момента, как меня вытащили из реки. И я даже научилась быстро засыпать на ворохе грязной соломы, прикрытой залатанной ветошью. А ведь первые дни долго лежала в темноте, пытаясь сомкнуть уставшие глаза, пока в голове мелькали обрывки мыслей, смутные образы моей прежней городской жизни.
Мне отчаянно хотелось исчезнуть из этой богом забытой деревушки, находящейся непонятно в каких краях. Но если это пока невозможно… Значит, нужно затаится, ждать и надеяться, что мне все же удастся вырваться отсюда в какую-то лучшую жизнь. Иначе я просто сгину среди этого смрада и безумия. Держись, Марго, держись!
Сегодня Райни почистила во дворе рыбу — утренний улов отца и собиралась жарить ее на решетке поверх углей. Пищу здесь готовили на улице, прямо на кострах. Баруш чинил сеть, а я пыталась ему помогать, разматывая нитки.
Скоро полдень, стояла невыносимая жара, староста то и дело прикладывался к бутыли с прохладной процеженной брагой. Напиток готовили из каких-то сладковатых грибов, что находили в земле у берега реки. Судя по тому, как морщился староста, это была редкостная гадость на вкус, но перебродив, грибочки, похоже, давали чувство легкого опьянения. Я, конечно, не рискнула даже попробовать эту мутную дрянь, несмотря на все щедрые предложения поделиться напитком.
И тут до нас донесся испуганный вопль Хартука:
— Твари! Твари идут сюда! Спасайтесь!
Баруш бросил сеть и велел нам бежать в дом. Сам же вошел следом, заперся изнутри и подошел к дочери, словно желая ее успокоить. Райни тоненько скулила перед ним, как маленькая собачонка, а я не могла вымолвить ни слова, только чувствовала, как бешено колотится сердце в груди, предчувствуя неведомую опасность.
Баруш прижал дрожащую Райни к себе, улыбаясь, погладил девушку по голове, а потом быстрым взглядом обежал комнатушку, словно обдумывая единственно верное для себя решение. Затем староста отбросил ногой замызганный половик и дернул за кольцо двери, что вела в небольшой погреб:
— Прячься сюда! — заорал он дочери, и только прикрыв дверцу в полу тряпками, обернулся ко мне. И мне очень не понравился этот взгляд. Оценивающий и расчетливый. Так разглядывают товар на прилавке, прикидывая, купить сразу же или выбрать что-то другое.
— Иди за мной!
Каким-то внутренним чутьем я все поняла и умоляюще залепетала:
— Вы обещали меня защищать. Прошу вас! Не отдавайте меня этим зверям, прошу вас, пожалуйста, не отдавайте.
Я повалилась ему в ноги, не в силах сдерживать умоляющие стоны. Ближайшее будущее мне казалось кошмаром, может быть, меня растерзают на виду всей деревни какие-то злобные существа из леса. Или утащат с собой в чащу и там под звуки там-тамов проведут дикие ритуалы. А вдруг они каннибалы? А вдруг меня принесут в жертву местному Кинг-Конгу? О, не-ет! Мной опять хотят откупиться!
Невзирая на мои жалобные вскрики и слабые попытки сопротивления, Баруш выволок меня из дома, как мешок с зерном, и бросил у крыльца.
— Сиди здесь, пока я за тобой не вернусь. Вздумаешь уползти, раздавлю, как последнюю гадину. Ты меня поняла?
Он прошипел мне эти слова прямо в ухо, а я закрыла голову руками, пряча лицо от разлетающейся из его рта слюны. Меня никто никогда не бил, я даже не могла представить, чтобы мужчина ударил меня со всей силы, мне бы точно пришел конец.
Баруш еще раз грубо встряхнул девушку в подтверждение своих угроз, а потом вытащил из-под стрехи остро наточенный серп — любимейшее свое оружие. Бывший каторжник еще раз провел заскорузлым пальцем по лезвию, удовлетворенно хмыкнул и вышел навстречу небольшой группе меднокожих людей, что остановились у первой лачуги, ожидая достойной встречи.
Тан догадывался, зачем сюда явились эти твари и что им опять нужно. Два года назад он уже отдал дикарям женщину, привезенную с Южной заставы. Некогда прелестная Кимерина была известной столичной куртизанкой, но влюбилась в молодого смазливого воришку и ради него отравила своего богатого старого покровителя. Влюбленную парочку вскоре поймали в дорогой гостинице — парень отделался плетьми и клеймением, поскольку всю вину женщина взяла на себя.
Кимерину заковали в цепи и выслали из Гальсборо в земли Ничейной пустоши, в поселение отверженных, в трущобы изгоев. Городская красотка была измучена телесно, но не сломлена духом и даже здесь попыталась очаровать Баруша и навести свои порядки.
Тан был не против, но вскоре пришли эти парни из леса. Они сказали, что заберут женщину силой и мужчина даже пытался им противостоять ради мольбы Кимерины. В тот день Баруш чудом остался жить, чего не скажешь о закадычных дружках — Фране и Троме. Из прежней их удачливой шайки выжили только он и Хартук. Твари убили восьмерых из поселка и забрали визжащую женщину, а что с ней стало в логове «краснокожих» ублюдков никому не известно.
Зато кормис Кадо был очень горд собой и потому радостно лыбился, оголяя все желтоватые острые зубы. Он впервые представлял своих сородичей вне Дома и его первая миссия оказалось очень успешной. Староста быстро уступил ему, правда, не малую цену запросил, будто догадывался, хитрый человек, что у жителей джунглей нет иного выбора, но женщину пообещал молодую и чистую.
А ведь Кадо немного боялся, что придется угрожать или того хуже вежливо просить ничтожного старика. Сам он давно решил, если понадобится, забрать желанную добычу силой, поскольку вернуться в Кормаксилон без Королевы было просто немыслимо.
Теперь же откровенно счастливый воин в сопровождении двух солдат поспешил за прихрамывающим человеком. Вожаку кормисов не терпелось взглянуть на будущую Повелительницу.
Однако женщина, что лежала на земле у порога хижины — дрожащая, бледная, скрюченная — даже немного разочаровала воина. Он хорошо помнил прошлую Владычицу — гордую и бесстрашную, она ни у кого никогда не валялась в ногах, она любила приказывать и наказывать провинившихся.
Кадо даже боялся ее немного, а эту — будущую Королеву хотелось просто пожалеть, однако кормис продолжал улыбаться. Он надеялся, что старик сам представит ему девушку, но тот лишь бросил коротко:
－ Вот она. Забирай ее и проваливайте!
Кадо кивнул и улыбнулся еще шире.
－ Доброе небо над твоей головой, Госпожа. А уж мы позаботимся, чтобы ты впредь ни в чем не нуждалась, － поприветствовал ее гигант и показательно положил руку на свой пояс.
Девушка с ужасом снизу вверх оглядела стоящего перед ней великана с кожей медноватого оттенка. «Нет, только не это. Он хоть и похож на человека, но скорее всего дикарь-людоед, вон как скалится…»
－ Баруш не отдавай меня, ты же обещал! Ты сказал, что будешь меня защищать, ну… пожалуйста.
－ Теперь у тебя будет охрана получше, — равнодушно процедил староста сквозь зубы.
－ Сволочь ты старая, чтоб тебе сдохнуть, собака! Урод! Каторжник! — глаза девушки загорелись гневом и она сразу показалась Кадо гораздо привлекательнее.
－ Ах, ты дрянь неблагодарная! Надо было пустить тебя по кругу в первый же вечер! Парни затаили на меня злобу, а я все тебя жалел, глупец. Берег для себя. Знал бы, что достанешься этим… устроил бы сначала развлечение своим людям.
— Будь же ты проклят, скотина!
— Заткни свой маленький ротик, ты — лесная потаскушка!
Но стоило старосте замахнуться, как огромная жилистая рука Кадо вцепилась в его запястье.
－ Ты знаешь, что оскорбление нашей Королевы — это повод для войны? － спросил он строго. － Ты не можешь этого не знать, человек, но я прощаю твою грубость только потому, что ты всего лишь ничтожный червь. И сегодня я не настроен раздавить тебя и твоих прихвостней.
Он оттолкнул Старосту и приблизился к самой желанной добыче за всю свою не очень длинную жизнь.
－ Не стоит бояться, маленькая Госпожа. Больше никто не сможет причинить тебе вред. Назови мне свое имя, чтобы я знал, как обращаться к тебе!
－ Ма-марга… Маргарита… — еле слышно прошептала девушка
－ Магрит! Имя прекрасно, как ты сама, Женщина. Нам пора уходить, я помогу тебе подняться!
Он уверенно взял руку будущей Владычицы, коротко коснулся ее губами и тут же, перехватив запястье, поднял девушку на ноги, осторожно поддерживая за талию.
— Мое имя Кадо. Я избран главным защитником нашей Большой Семьи, потому именно я должен проводить тебя в твой будущий Дом. Мы сделаем все, чтобы тебе было хорошо с нами.
Теперь Кадо медленно повел дрожащую девушку через все селение, важно приподнимая ее руку, словно демонстрировал всему миру и гордился собой одновременно. Видели бы его сейчас собратья — члены Совета! Говорить со старшим из этих презренных людишек Кадо больше не собирался, не видел в этом никакой надобности. Все его превосходство над местными оборванцами мгновенно проявилось, как только желанная женская ручка оказалась в его огромной лапище. Кормисы получат новую Королеву уже через пару дней. Кормаксилон будет спасен.
— Ничего не бойся, — говорил Кадо, подводя девушку к своеобразному подобию паланкина. — Мои воины защитят тебя от любой беды в нашем мире.
Он ожидал, что новая Королева сама займет свое место, но она только смотрела испуганно на плетеную лежанку, укрытую мягкой, искусно выделанной шкурой танагра.
Тогда Кадо подхватил на руки нерешительную Госпожу и бережно усадил внутрь паланкина. Теперь ноги девушки оказались средь распустившихся бутонов желтых цветов тамарисса, которыми была усыпана охристая поверхность шкуры. Кадо властно поднял руку, тут же из зарослей джунглей вышло четверо мужчин, таких же широкоплечих и лысых, и все словно на одно лицо.
Они так ловко подхватили свою ношу и поспешили в лес, что будущая королева не могла даже испугаться. Ее несли будто бы не люди, а некая невидимая сила, настолько стремительным было передвижение.
Кадо же не удержался. Резко обернувшись в сторону зевак из поселения, он оскалился напоследок и клацнул зубами так, словно мысленно откусывал кому-то из них голову. А потом помчался следом за паланкином, что покачивался среди густой листы, подобно плоту в зеленом море.
Кормис знал, что вокруг них скрывается целый десяток воинов и гордился тем, что никто из них не выдал себя, точно так же, как гордился носильщиками, безупречно двигающимися вперед. Им не мешали не сети лиан, ни корни деревьев под ногами, ни колючие кустарники, ни больно жалящая мошкара. Они мчались вперед вперед уверенно-ловко и паланкин ни разу не вздрогнул, лишь едва покачивался, словно кормисы хотели убаюкать женщину, от которой зависело будущее всей Колонии.
Когда небесное светило улеглось на покой, Кадо с поклоном преподнес будущей Королеве глиняную чашу с напитком. Настой семян амариты приготовил сам Наро, он рассудил, что женщина должна спокойно спать во время утомительного путешествия. Так и случилось. Маленькая Госпожа крепко заснула и открыла глаза только на вторые сутки во время короткого привала. Кадо спешил добраться до Обители кормисов, он хорошо знал, что каждая минута промедления грозит ослаблением собратьев, оставшихся там. Воин уже дважды менял носильщиков, это были специально отобранные крепкие, выносливые мужчины, благоговейно взирающие на Новую Повелительницу.
Но лишь к вечеру второго дня пути перед отрядом солдат возникла настоящая стена из переплетенья темно-зеленых лиан. Она поднималась на десятки метров над землей, прочно удерживаясь на толстых стволах тысячелетних броксов. Порядком уставшие стражи-носильщики со вздохом облегчения остановились перед знакомой живой преградой.
Кадо рухнул на землю, тяжело спрыгивая с какой-то ветки, а потом забрался в паланкин, не замечая, что сминает пожухлые бутоны желтых цветов. Словно огромная горилла он сначала сгорбился и хищно пробежал взглядом по телу девушки, потом приподнял ее ногу за щиколотку и, внезапно преисполнившись покорности, поцеловал стопу будущей королевы.
— Позволь лично отнести тебя в дом, — попросил он, пожирая глазами Госпожу.
— Дом?
— Твой новый дом, Королева. Он за этими зарослями, — смиренно, но с едва различимыми нотками раздражения ответил воин. «Почему она такая испуганная? Ей совершенно нечего бояться среди нас».
Не дожидаясь разрешения Госпожи, Кадо резко подался вперед, скользя руками по ее бедрам снизу, чтобы добраться до ягодиц, осторожно сжал их, а потом рывком приподнял девушку и закинул на свое могучее плечо. Одной рукой он тут же властно вцепился в женский зад всей пятерней, словно так было легче ее держать. Игнорируя всякое возмущения «драгоценной добычи», а скорее даже радуясь слабым попыткам освободиться, он прыгнул на стену, вцепился в нее одной рукой и стал забираться наверх.
Словно ловкая обезьяна с ношей на плече, Кадо добрался до самой вершины зеленой ограды и встал на одну из самых толстых ветвей дерева. Отсюда хорошо был виден Дом, а рядом с ним небольшие фигурки кормисов, рассеянные вокруг жилища.
— Кран-ха-рахар! — гортанно звучно крикнул Кадо и ударил себя кулаком в грудь.
Его клич эхом пробежал по джунглям. Чем бы ни занимались кормисы в этот миг, они бросили все поручения и помчались встречать будущую Повелительницу. Сотни меднокожих людей высыпали на площадку возле своего Дома, чтобы взглянуть на Кадо, что с довольным видом мял своими огромными пальцами королевский зад, а потом с усмешкой поставил перепуганную женщину на ноги и резко повернул к взволнованной толпе.
— Смотри Владычица, теперь это твоя семья! — объявил он, широким жестом указывая на собратьев, а потом склонился к ней и прошептал в самое ухо:
— И все они жаждут твоего внимания.
Его губы почти касались ее щеки, а рука на талии не то поддерживала девушку на огромной высоте, не то красноречиво заявляла о его мужском желании.
Толпа красных лесных дикарей взревела в восторге и порыве облегчения. Теперь колония устоит, а возможно, даже расцветет, но многое зависит от настроения Владычицы. Это понимали все, даже Уно, что один лишь не вышел к королеве, а остался в подземелье, словно ему не было никакого дела до новой Госпожи.
Сначала я так разозлилась на Баруша, что хотела сопротивляться изо всех сил. Правда, убежать я все равно бы не смогла, но вот так запросто пойти с этими дикарями, как овца на заклание, тоже отчаянно не хотела. Когда староста замахнулся, я приготовилась перенести жгучую боль, но этот самый важный из туземцев остановил моего обидчика. И так странно со мной заговорил. Почтительно, даже с поклоном. Это у них такой ритуал? Сначала вежливое обращение, а потом меня уложат на алтарь, принесут в жертву какому-то своему лесному божеству? Зачем я еще им нужна?
Меднокожий человек помог мне подняться, даже пришлось ухватиться за его руку, жесткую, будто стальной прут. Ничего себе силища, неудивительно, что все местные боятся этих дикарей, они могли бы тут весь народ перерезать. А вроде собираются уйти с миром восвояси. Да, они, кажется, получили, что хотели, зачем им разорять это село. А Баруш — тряпка, гнилое бревно, просто отдал меня!
Ненавижу мужчин, которые продают женщин! Но я хочу все знать заранее, к чему мне готовиться.
－ Скажите, что меня ждет? Вы хотите меня убить?
В желтоватых глазах Меднокожего мелькнуло удивление:
－ Это невозможно, Госпожа! Скоро ты станешь нашей Королевой и никто не посмеет даже недобро посмотреть на тебя.
Я не сдержалась и бросила недоуменный взгляд на старосту, он кривил губы в хищной ухмылке и медленно поклонился мне почти до земли. Хартук, стоящий чуть поотдаль, гаденько захихикал, но тоже поклонился, пряча потное лицо. Королева! Они что, серьезно? Я — их Королева! Но почему я? Неужели из-за того, что я белокожая? Тут в селении тоже белые люди живут, хотя, в основном старики. Дикарям нужна именно молодая белая женщина? Но для чего…
Поделиться книгой: