Фарос

— Все это знают. Смерть ждет всех, и от нее не уйти. Но скажи, победим ли мы сегодня, брат? — спросил Гендор, стараясь быть терпеливым с меланхоличным Береноном.

Он мог его понять. Большинство Повелителей Ночи мучил не только врожденный цинизм, но и кошмары. С момента вступления в ряды легионеров их время от времени посещали видения мрачного будущего, и это было не просто наследием тяжелой жизни, а даром их проклятого примарха. Беренон был псайкером, а потому страдал от зловещих видений сильнее прочих. В легионе Повелителей Ночи Никейский эдикт исполняли выборочно: в каждом экспедиционном флоте все зависело от прихоти командующего. Повелитель Скрайвока, регент Джукереш Сильный, принял эдикт, но Джукереш был мертв, а указы Императора для легиона давно ничего не значили. Скрайвок заставил Беренона вернуться к прежней роли.

— Мы победим сегодня, магистр когтя, но в конце этого пути нас ждет лишь разгром, — сказал он.

— Ха! Эта шарада абсолютно бессмысленна! Лучше б ты оставил меня на борту «Никтона», брат, — фыркнул Келленкир.

— Замолчи, Келленкир. То ты жаждешь действия, то нет! — огрызнулся Скрайвок. — Если б мы оставили тебя там, убивать жалких служителей «Никтона», ты сейчас тоже был бы мертв.

Келленкир с надменным и грозным видом приблизился к Скрайвоку и ткнул закованным в металл пальцем в нагрудник своего повелителя.

— Мне все равно. Понял? Я хочу драться и убивать. Жизнь полна страданий, и только в смерти ждет покой. И я буду преподавать этот урок всем, пока мне не придет конец. Боль откроет им глаза. Они всегда молят о смерти перед тем, как я закончу. Больше нет ничего.

Последние слова он произнес с таким отчаянием, что брат подошел к нему и положил руку на предплечье. Келленкир сбросил ее.

— Ты закончил? — спросил Скрайвок. Келленкир зарычал и отступил. — Отлично. Келленкир, Келлендвар, займите позиции. Если хорошо исполните свои роли, возможностей для резни будет предостаточно.

Келленкир молча вышел из зала, и шесть Повелителей Ночи последовали за ним. Келлендвар тоже хотел отправиться прочь, но Скрайвок задержал его, щелкнув боксом в их частном канале.

— Твой брат рискует нашими жизнями. Долго ты будешь за него ручаться?

— Он мой брат по крови и войне, — сказал Келлендвар. — Ты сам как думаешь?

— В нашем деле нет места сентиментальности.

— Если даже узам крови и законам банды нет места, что у нас вообще есть? — горько спросил палач. — Я не разделяю ни нигилизм своего брата, ни твои реакционные порывы. Для меня смертью все не ограничивается.

— Его отсутствие самоконтроля опасно.

— Он придет в себя! — рявкнул Келлендвар.

— Я бы не был в этом так уверен, — сказал Скрайвок. — Галактика сломана, и ее не починить. Может ли один человек решить свои проблемы, когда все погружается в хаос?

— Магистр? Они почти тут, — вмешался Беренон.

Келлендвар воспользовался этим, чтобы отправиться вслед за братом, подняв свой гигантский силовой топор на плечо.

— Твои дары мне пока не нужны, библиарий, — сказал Скрайвок.

Он всегда относился к Беренону терпимее, чем Келленкир. Несмотря на меланхоличность, библиарий не был плохим воином. Он сражался с исключительной жестокостью, пытаясь смыть мрачные видения реками крови.

Скрайвок повернулся обратно к экранам, изучая клочки данных — единственное, что у него было помимо путаных видений Беренона. Корабль стремительно приближался. Он не стал отправлять никаких предупреждающих сообщений, а сразу направил к станции поток импульсов, требующих ответа от местного оборудования.

— Тринадцатый, как всегда, предсказуем. Они пытаются воспользоваться главным ретранслятором на станции. Галливар, приготовь запись.

— Да, магистр когтя.

Скрайвок открыл канал связи со всеми воинами роты, рассеянными по ретрансляционной станции.

— Внимание, моя могучая сорок пятая. К нам приближаются макраггские крохоборы. Как только подложная вокс-сеть заработает, все должны перейти в режим тишины. Ослушавшимся не будет пощады. От этого зависит успех нашей миссии, и нарушившие приказ ответят сначала мне, а потом топору Келлендвара.

Воины подтвердили приказ с разными степенями воодушевленности:

— В таком случае приготовьтесь. Вокс-перерыв через три минуты. Все системы доспехов в пассивный режим.

Люди Скрайвока, сидевшие возле центральной антенны, ожили, медленно встали и принялись подбирать свои болт-пушки, болт-пистолеты, мечи и цепные глефы. Те, кто воспользовались каталептическим узлом, прогоняли остатки фальшивого сна.

Скрайвок внимательно наблюдал за этой шайкой убийц. На их силовой броне звенели кости и цепи.

Оставшиеся в зале воины считались лучшими в роте Скрайвока или, во всяком случае, вызывали меньше всего подозрений. Доверием в их раздробленном легионе не разбрасывались. Пока что командная структура в их сократившейся роте держалась, но без примарха в легионерах стали проявляться нострамские черты, и бандитское желание быть главным разрушало прежние связи. Прибытие к Соте флота Крукеша Бледного спасло их от медленной смерти на борту полумертвого корабля, но добавило Скрайвоку больше проблем, чем решило. Крукеш имел право отменять его приказы и часто этим пользовался — повелителю Кироптеры подчинялись несколько капитанов его уровня, и собственные солдаты Скрайвока не могли не сравнивать его с ними. С другой стороны, появление Крукеша напомнило об узах, связывающих легион в целом, и подавило возрастающие мятежные настроения, тем самым упрочив власть Гендора.

Кроме этого воссоединение с легионом напомнило им, что Скрайвока можно убрать не только убийством. Крукеш и Скрайвок презирали друг друга одинаково сильно. С полдесятка командиров когтей метили на его место. Многие винили именно его за прозябание у Сотинской точки сбора. Все это приводило Скрайвока к мысли, что легиону конец, как бы Крукеш ни клялся, что объединит его. Трещины уже пошли. Крукеш и ему подобные изо всех сил пытались собрать легион воедино после Трамасского крестового похода, но Скрайвок чувствовал, что попытка первого капитана Севатара спасти легион от Темных Ангелов лишь раздробила его и ускоряла превращение в скопище мелких банд. Неприкрытые амбиции Крукеша лишний раз это доказывали. Они могли только отсрочить неизбежное.

А потому Скрайвоку требовалось огромное усилие воли каждый раз, когда надо было повернуться спиной к кому-либо из братьев.

— Брат Галливар, активируй вокс-воров.

Галливар отдал оборудованию на станции мысленный приказ.

Спрятанные по всей станции вокс-передатчики начали воспроизводить тщательно продуманную запись переговоров — имитацию вокс-трафика в отряде. Скрайвок потратил немало времени и усилий, организуя обман. Закодированный нострамский жаргон звучал сразу из трех мест. Он некоторое время слушал, в последний раз проверяя, похоже ли это на разговоры небольшого и отчаявшегося отряда, недостаточно дисциплинированного, чтобы нормально спрятаться.

Довольный результатом, он поднял к лицу хронометр:

— Миссия начинается через три, две, одну. Старт.

На ретинальном дисплее каждого воина из его роты зажглись красные счетчики, мигнули два раза, поменяли цвет на зеленый и начали отсчет вперед.

Скрайвок отключил ротный вокс-канал. Неслышно ступая, его легионеры скрылись в тенях. Они отключили системы брони, радиомаркеры, каналы связи внутри отделения и выгрузку данных, как и было приказано. Их идентификаторы на визоре Скрайвока пропали в потоке красных предупреждающих знаков, как будто они все погибли в каком-то огненном катаклизме. Гендор выключил последовавшие за этим сигналы тревоги.

Они хорошо спрятались в загроможденных помещениях станции. Арко-проекты потухли, а тусклый свет линз погас, как умирающие угли, когда воины до предела снизили энергопотребление доспехов, оставив только жизненно необходимые функции.

Скрайвок лишился всех способов связи с братьями. Он представил, как они ворчат, насмехаясь над его приверженностью старомодным легионерским практикам вроде отсчета времени миссии. Но без этого подобия дисциплины он был никем.

Скрайвок остался наедине со звуком собственного дыхания, гулом генератора и тихим жужжанием внутренних систем.

Все они теперь были абсолютно одни. Островки модифицированной плоти и керамита в холоде космоса.

В конечном счете все будут решать согласованность их действий и личная инициативность. План, без сомнения, сработал бы против ксеносов или отколовшихся человеческих цивилизаций. Уже много раз срабатывал. Но у сегодняшней ситуации была одна важная особенность, добавлявшая в планы Скрайвока множество неизвестных.

Они сражались с Ультрамаринами.

Глава 5

Абордаж

Засада

Братья по крови

«Нравственность» сбросила скорость и осторожно приблизилась к седьмой ретрансляционной станции.

На гололитических проекциях та напоминала веретено. Из верхнего и нижнего куполов центрального коммуникационного корпуса вверх и вниз выходили длинные антенны. На концах их мигали огни, а с гладкой крыши смотрел мрачный череп в шестерне Механикум. Ребристая нижняя часть представляла собой нагромождение терморегуляторных решеток и сопел векторных двигателей. За счет антенны станция была длиннее «Нравственности», но значительно уступала ей но массе.

Судя по плану, который Врат нашла в корабельном банке данных, центральная часть представляла собой полую шахту, внутри которой располагалась антенна. Когда станция утолщалась до диска, шахта разделялась на три палубы, тесно заставленных оборудованием. Четыре радиальных коридора обеспечивали доступ к помещениям на каждой палубе, а между собой уровни соединялись лестницами в конце коридоров и грузовым лифтом снаружи центральной шахты. Под коммуникационным центром вращалось отдельное стыковочное кольцо, соединенное с основной частью четырьмя спицами. Два шлюза в выдвижных коридорах на противоположных сторонах кольца предназначались для крупных грузов. На двух других сторонах находились стыковочные станции поменьше.

Поскольку из-за шторма астропатическая связь практически не работала, а вокс-трафик стал ненадежен, подобные беспилотные станции установили по всему Ультрамару. Они служили кораблям усилителями сигнала, и хотя сообщения, передаваемые от одного судна к другому, путешествовали всего лишь со скоростью света, это было лучше, чем ничего.

— Я до сих пор не могу установить связь с коммуникационным центром, — доложила Врат. — Ответные сообщения свидетельствуют о многочисленных сбоях.

— Сбои ни при чем, — сказал Летик. — Это саботаж.

— Секунду, милорд. — Оператор просмотрела отчеты. — Кое-что нашла. Очень слабый сигнал. — Врат поправила настройки на пульте. — Я улавливаю вокс-трафик на станции.

— Пусти его через динамики мостика.

Юлиана так и сделала, и на командной палубе зазвучали закодированные вокс-сигналы.

— Переговоры отделения, — определил Кай.

— Можешь их расшифровать?

— Они используют нестандартный метод шифрования, милорд.

Присутствующие некоторое время вслушивались в передаваемые туда и обратно сигналы, редкие и торопливые.

— Они стараются не шуметь, — заметил Кай.

— Плохо стараются, — отозвался Летик. — Где их варп-корабли?

— На ауспике ничего, милорд, — сказала Врат.

— А это что? Там что-то пристыковано, — указал Кай на объект у кольца, сделанный из того же тускло-серого металла, что и вся станция. — Похоже на спасательную капсулу. Теория: выжившие с «Никтона»?

— Возможно, — ответил Летик.

— Господа, курс привел бы их как раз к станции, — сообщил рулевой.

— Я насчитал семь источников вокс-сигналов, — доложил Кай. — Без сомнения, это выжившие. Позвольте расширить свою теорию: уцелевших в Трамасском крестовом походе привлекает свет Фароса. Их корабль практически не функционирует, но все равно совершает прыжок. Небольшая группа легионеров спасается и отправляется к ближайшему передатчику, надеясь послать своим товарищам сигнал о помощи. Вместо этого они находят седьмую ретрансляционную станцию. Представьте их разочарование. Они, должно быть, сидят здесь в заточении уже несколько недель.

— Теоретически, Повелители Ночи — преступники и подлецы и принимают нас за идиотов, — сказал Летик.

— Возражаю. Они в отчаянном положении. Им нужен наш корабль. Иначе как им выжить? В спасательную капсулу помещается самое большее двадцать легионеров. Судя по вокс-трафику, их и того меньше. Они загнаны в угол.

Летик покачал лысой головой:

— В твоей теории слишком много допущений.

— Это очевидные интерпретации.

— Поэтому-то мне они и не нравятся, Кай.

— В любом случае, брат-сержант, практическое решение одно — высадиться на станцию и убить всех. Нельзя их здесь оставлять.

— Верно, брат, — неохотно согласился Летик. — Геллий, подведи нас к станции. Мы будем стыковаться. Кай, возьми четырех наших братьев и зайди на станцию через тыльный шлюз. Посмотрим, как они будут захватывать нас врасплох, когда мы явимся с двух сторон.

Кай ухмыльнулся:

— Мы летим сражаться за Макрагг.

Летик хмуро посмотрел на него. Порой Кай проявлял чувство юмора, не приличествующее воину Тринадцатого легиона, и сдержанного Летика эта легкомысленность раздражала.

— Просто доберись до противоположной стороны и будь готов атаковать по моей команде.

— Так точно, брат-сержант, — сказал Кай.

В отделении Летика было двадцать воинов. Пятнадцать из них ждали в главном грузовом отсеке, пока «Нравственность» не состыкуется с Седьмой ретрансляционной станцией. Летик не собирался рисковать и приказал установить в задней части палубы ряд переносных бронещитов, лицевой стороной к широким зубчатым дверям. Ультрамарины стояли за ними, нацелив оружие на грузовой шлюз. Пятеро из них, включая самого сержанта, также взяли изогнутые абордажные щиты — высокие прямоугольники из пластали, отмеченные символами легиона, отделения и роты. Выемки сбоку позволяли использовать оружие, не открываясь противнику.

Летик несколько раз перепроверил показания с доспехов подчиненных, а затем оставил от их идентификаторов только точки, чтобы расчистить обзор. Корабль мягко покачивало из стороны в сторону, пока маневровые двигатели подталкивали его в нужное положение. Затем пол сильно вздрогнул, движение прекратилось, и по всему кораблю прокатился грохот.

— Милорд, мы пристыковались, — сообщил капитан Геллий по воксу.

Над дверями зажглась проблесковая лампа, отчего сигнальная маркировка вокруг замерцала.

— Приготовиться, — сказал Летик.

Вытяжные вентиляторы гермошлюза взревели, устанавливая вакуум. Красные огоньки, проходящие вдоль границы атмосферного поля, погасли.

Его воины передернули затворы болтеров и навели оружие на двери.

— Мы не знаем, что нас ждет. Не полагайтесь на свои теоретические оценки ситуации. Не рискуйте с практическими решениями. Мы сражаемся со своими бывшими братьями, к тому же Повелители Ночи честно не дерутся. Не забывайте об этом.

Многим в 199-й роте еще ни разу не приходилось сражаться с собратьями из Легионес Астартес. Летик не принадлежал к их числу — во время Теневого крестового похода он принял участие в трех боях, — но больше половины его воинов это испытание ждало впервые.

Сквозняк от разгерметизации ослаб. Звуки с дребезжанием затихли. Теперь все, что они слышали, либо приходило по воксу, либо передавалось через металл брони.

— Открывайте двери! — приказал Летик.

Взвыла сирена, и двери начали разъезжаться. Остатки атмосферы мгновенно замерзли на металлических зубьях.

— Готовься, — сказал Летик. — Готовься…

Двери со стуком исчезли в пазах.

На другой стороне ничего не было.

Сорокаметровый телескопический коридор — достаточно длинный, чтобы грузовым судам не приходилось подлетать вплотную к станции — вел к паре внутренних взрывозащитных дверей. В узких окнах на одной стороне бушевал шторм, на другой — чернела глубокая ночь межгалактической пустоты. Люмено-трубки не работали, и только багровые прямоугольники штормового сияния освещали дорогу.

— Группа разграждения, со мной, — распорядился Летик. — Вторая подгруппа, идите следом и прикрывайте.

Подгруппа разграждения выстроилась перед бронещитами. Летик и еще два воина были вооружены болт-пушками, двое остальных — лазерными резаками. По приказу Летика они сомкнули абордажные щиты и, шагая в ногу, вышли из «Нравственности».

Летик примагнитил подошвы к поверхности, едва ступив через порог в стыковочный рукав. Внутри станции гравитация отсутствовала.