Отряд разделяется

Наиболее же злобные урукхаи (у которых преобладали орочьи гены, за что их прозвали «урки») бежали через Баградскую Стену в никем не признанный Рейх. Власти практически не препятствовали миграции, так как это сулило им двойную выгоду: во-первых, королевство избавлялось от потенциально опасных и уголовных элементов, а во-вторых, ещё более улучшался генофонд нации. В результате такого отбора, с каждым годом Рейх всё более темнел, а королевство светлело и расцветало. Официально запрещённые в королевстве организации ОУН (Организация Урукхайских Националистов) и Урух беспрепятственно вербовали добровольцев в Рейх, а в обмен националисты не трогали соплеменников, обращая всю свою злобу против «неполноценных» народов гномов и хоббитов, заодно доставалось и людям.

К нашей урукхайке все эти политические хитросплетения имели самое непосредственное отношение. Эх, знали бы её спутники, с кем их свела дорога!

В этот момент дверь открылась, и из парикмахерского салона вышла радостная и беззаботная Ромашка Хавкинс. Она была в мини-юбке, что позволяло ей во всей красе продемонстрировать свою новую причёску. Её густые шелковистые волосы на обеих ногах были завиты в роскошные локоны, а с коленок свисали маленькие кокетливые косички. «Почему у меня такие лысые ноги?!» — сокрушённо подумала несчастная урукхайка.

— А вот и я! — гордо произнесла Ромашка. — Пора идти к нашим мужикам, а то без нас они совсем напьются!

Глава 3. Тайная миссия Авари

Пятеро друзей, пошатываясь, встали из-за столика навстречу своим дамам.

— Нечего сказать, хороши! — молвила с упреком хоббитянка.

— Нет, это ты хороша, ты просто прелесть! — ответил Бродо. «Эх, жаль не время сейчас, международная обстановка напряжённая», — грустно подумал хоббит, с трудом отрывая взгляд от её обольстительных ножек.

«А Кира лучше», — мелькнула мысль у Малыша, и он нежно погладил свою секиру, которую не променял бы на всех женщин Арды.

«Странные люди эти хоббиты, — подумал суровый Моторин. — Вот если бы всё это было на бороде!..»

«Странные гномы эти хоббиты», — помыслил в свою очередь Арагволд.

А Карлсон только вздохнул: ему вспомнилась Дюймовочка, которую он уже давно не видел и неизвестно когда ещё увидит.

— Что это вы такие? — вопросила Ромашка.

— Да вот с другом прощаемся, — кивнул Малыш в сторону Арагволда.

— Вы от нас уходите? — обречённо спросила урукхайка, смотря на капитана своими большими, полными непонятной тоски глазами.

— Приходится, — ответил Арагволд и отвёл взгляд.

Затем он вкратце поведал дамам о тех событиях, которые произошли, пока Ромашка делала причёску. На лице ребенка отразилось понимание. Все молча переживали скорую разлуку.

Тишину нарушило появлением хозяина:

— Вот-с, написал рекомендацию господину капитану. А это, — он протянул Бродо мешочек с синим порошком, — экстракт из лепестков Синего Цветка. Неизменно превосходный результат! Для вас даже с половиной дозы!

Отряд Спасителей с ноткой грусти поблагодарил трактирщика. Теперь, увы, больше не было причин, чтобы оттягивать расставание. И тут хоббит радостно воскликнул:

— Стойте! Я совсем забыл, ведь надо связаться с принцем Форвэ!

Все были рады этой отсрочке, и, столпившись вокруг Бродо, с интересом наблюдали, как он колдует над перстнем с голубым камнем. Внутри самоцвета в такт биению сердца юного хоббита равномерно взмахивал крылышками алый мотылёк. Бродо зажмурился и попытался слиться с ним в единое целое.

Наконец они увидели прекрасное, дышащее древней силой лицо, от которого словно исходило сиянье. Свет шёл из глубины таинственной души, недоступной смертным. Густые пепельно-серые волосы охватывал серебристый обруч с крупным агатом. По необычайно глубокому и мягкому блеску обруча гномы догадались, что он сотворён из мифрила.

— Вы, наверное, не туда попали, — устало отозвался негромкий, исполненный достоинства голос, чистый, низкий и спокойный.

— Вы принц Форвэ? — не растерялся хоббит, безошибочно опознавший эльфа по описанию в Красной Книге.

Прекрасное лицо взглянуло на него уже с интересом. Чуть заметно светящиеся изнутри бездонные глаза с огромными тёмными зрачками, казалось, проникли в самую душу хоббита:

— Да. Но ведь этого не может быть! Неужели я снова вижу нашего старого друга Фолко, которому триста лет назад я подарил свой перстень?!

— Нет, это не Фолко, но я его прямой потомок, — скромно потупился Бродо, в тайне гордый тем, что его приняли за знаменитого предка. После того, как он назвался, лицо принца окончательно прояснилось:

— Как хорошо, Заскокинс, что ты вышел на меня! Ведь мы почти ничего не знаем о западе Средиземья! Что там у вас творится?

Форвэ жадно выслушал рассказ о приключениях хоббита и спросил:

— Вы ведь не очень торопитесь?

— Нет, а что?

— Тут на подходе наш отряд быстрого реагирования «Авария» в составе Амрода, Беарнаса и Маэлнора. Надо бы вам встретиться и скоординировать свои усилия.

— Но каковы цели Авари? — вмешался Арагволд.

— Нас тоже беспокоят дела Средиземья, а, кроме того, есть у нас и своя миссия.

— Если вы хотите сотрудничать с нами, то мы хотим знать больше! — отрезал Моторин.

— Хорошо, — промолвил принц после некоторой паузы. — Вы имеете право узнать это.

Дело в том, что вслед за Эпохой Людей придёт время Блудных Детей Эру, которых Моргот когда-то сбил с пути к Истинному Свету. Но нет темы вне Илуватара, и таков был замысел его, что сколь тяжёлым и извилистым будет путь этого народа, столь же прекрасным станет его расцвет.

Мы, естественно, решили помочь нашим бедным братьям и отправили в Мордор с просветительской миссией Амрода, Беарнаса и Маэлнора. Однако, несмотря на все старания, труды наших миссионеров не принесли плодов. То ли Мордор настолько проклятое место, то ли почва пока не созрела для семян просвещения…

И тут мы вспомнили об урукхаях, которые ещё во времена Фолко искали свой собственный путь к Свету. В итоге, «Авария» впервые за последние триста лет оказалась к западу от Мглистых Гор, и сейчас уже недалеко от вас.

Все были очень рады тому, что разлука вновь откладывается, но особенно обрадовались Бродо, Малыш и Моторин, которым представилась уникальная возможность встретить друзей своих знаменитых предков.

Сложные чувства наполнили душу урукхайки. С одной стороны — гордость за свой народ, а с другой — щемящая тоска по покинутой родине. Облик эльфа странно взволновал её. В нём было что-то очень далёкое, неземное, и одновременно что-то близкое и знакомое; нечто притягивающее, и одновременно запретное, пугающее и отталкивающее. А впереди предстояло уже непосредственное знакомство с тремя представителями этого дивного народа.

— Вот только при виде эльфов сбежится куча людей, — задумчиво произнёс принц. — Вот что, сделаем так… Вы знаете поляну у сломанного дуба?

Спутники переглянулись и молча пожали плечами.

— А хотите спасти Средиземье, — устало сказал Форвэ. — Ну, ничего, спросите у кого-нибудь, хоть у трактирщика. И ещё, я надеюсь, вы понимаете, что о нашем разговоре никто не должен знать, особенно эти проныры из Валинора.

— А я вот не понимаю, — встрял Малыш. — Вы светлые и они светлые, почему бы вам не объединиться? Чего вы не поделили?

— Запад есть запад, а восток есть восток, и вместе им не сойтись, — произнёс Форвэ изменившимся тоном, и его мудрые проницательные глаза упрямо блеснули. — Все, кто польстился на Дарёный Свет и сытую жизнь, уже эмигрировали на Запад. В Средиземье больше нет ни Моргота, ни Саурона, но они всё ищут поводы для вмешательства в нашу жизнь, хотят, чтобы мы плясали под дудку этого маньяка Манвэ! У них мания величия! Они считают нас дикими, — но лучше быть дикими, чем стать домашними животными валаров!

Бродо почувствовал, что Форвэ задет за живое. Эльфийский принц даже в гневе был прекрасен. Его лицо излучало гордость за свой народ и презрение ко всему заокеанскому, а из-под сдвинутых густых бровей сверкали грозные молнии.

— Я и мои друзья обещаем сохранить всё услышанное в тайне, — поспешил заверить его хоббит.

— Ну, вот и хорошо, — молвил Форвэ, остывая. — Счастливого вам пути, а меня ждут другие дела.

Глава 4. Белый Странник

— Слушай, хозяин, где тут у вас поляна со сломанным дубом? — поинтересовался Моторин.

— О, это близко. Выйдете на дорогу и направо в лес, затем налево, потом опять направо, снова налево и прямо на неё и выйдете. Только я бы не советовал туда ходить.

— Почему? — насторожился Арагволд.

— В тех местах часто появляется Белый Странник.

— А кто он такой? — вступил в разговор Малыш.

— Этого никто не ведает.

— Он опасен? — встревожилась Ромашка.

— Он странный, и никто не знает, чего от него ждать.

— Давайте я разведаю, — пискнул Карлсон.

— Не нужно, — возразил Моторин, — В нашем Отряде такие великие воины, что мы не боимся какого-то там странника, кем бы он ни был.

— А если это Саруман? — отозвался Бродо встревожено.

— Твой предок один справился с этим щенком, — хмыкнул Моторин. — Думаю, от него вреда не больше, чем от того чёрного существа, что увязалось за нами в дороге.

Спорить с ним никто не стал, и Отряд Спасителей в полном составе отправился указанным маршрутом. Весна всё больше вступала в свои права, на смену сдержанному марту пришёл юный и озорной апрель. Вскоре цветущие яблони и груши придорожного селения сменились межевыми рощицами, постепенно перешедшими в настоящий лес. Весело щебетали птицы, глаз радовала пробивавшаяся сквозь прошлогоднюю листву зелёная травка.

Но всё же главным признаком весны и возрождения природы были неунывающие подснежники. Ещё не пришло время изнеженных роз, изысканных лилий и прочих цветочных аристократов, капризных и требующих постоянных забот садовника, а упрямые первоцветы уже лезли из земли тут и там, не ожидая ни милостей от природы, ни помощи от человека. «Вот так и мой бедный народ, гонимый всеми, освоивший Безымянные Горы и Северные Пустоши, отринутый Тьмой и не принятый Светом», — подумала несчастная беженка, глядя на раскрывшийся венчик адониса весеннего, что в этих краях зовут горицвет. Самый первый подснежник, бросающий вызов суровой зиме, был её самым любимым. Крупный одиночный цветок с сильно рассечёнными листьями тёмно-коричневый с прозеленью в закрытом состоянии, что делало его неприметным среди голых стволов кустов и деревьев, он упрямо тянулся к свету и раскрывался, стоило показаться солнышку, являя миру золотистую сердцевину. Вот так же, вероятно, в один прекрасный день наступит расцвет Блудных Детей Эру. Во всяком случае, бедной девушке очень хотелось так думать. Она оглянулась на своего сына. Казалось, мальчик всё понимал и улыбался, глядя на растение, к которому склонилась его мать. Он явно разделял её любовь к этому цветку и даже тянул к нему ручки.

— Э-э, мальчик, не надо их рвать! — бдительная Ромашка тут же возникла рядом. — Говорят, они редкие, по словам Бродо, их даже в Красную Книгу ещё не занесли!

— Что ты, нам и в голову такое бы не пришло! — возмутилась юная мама. — В природе они смотрятся гораздо лучше, чем в любом сосуде, да и вазу я с собой не прихватила. Ребёнок утвердительно улыбался. — А тебе они тоже нравятся?

— Симпатичные, но я больше люблю беленькие, которые растут у нас в Хоббитании, именно их мы считаем настоящими подснежниками. Ладно, пошли, а то отстанем от остальных. Мне бы не хотелось, чтобы на нас, бедных беззащитных женщин, набрёл этот ваш Саруман. Правда, говорят, что он друг урукхайцев.

«Правда ли, что Белая Рука друг урукхайцев?» — подумала молодая урукхайка и крепче прижала к себе сына. Впрочем, увидев эльфа, она бы уже не очень удивилась, повстречав того, с кем давно была хорошо знакома по многочисленным памятникам.

Путь действительно оказался близким, а был бы ещё короче, если бы они шли прямо, не виляя то вправо, то влево. Вскоре спасители упёрлись в исполинский дуб, одиноко торчащий посреди небольшой полянки. Старое дерево давно засохло, покрылось мхом и какими-то рыжими грибами. Часть ствола была обломана и валялась рядом. Путешественники, не долго думая, присели на это бревно. В тот же момент из-за группы кустов показалась белёсая фигурка и мгновенно скрылась.

— Привидение, — шепнул Карлсон.

— Призрак Сарумана, — отозвался Бродо.

— Где? — взволнованно спросила урукхайка.

— Где, где?! — заинтересовалась Ромашка.

— Молчите, женщины, спугнёте, — сердито зашикал Моторин.

Через некоторое время существо показалось вновь. Ростом оно было с хоббита, и всё тело его было покрыто белым пухом.

— Какой хорошенький! — умилённо воскликнула хоббитянка.

— Типичный Саруман, — компетентно заверил её Бродо.

— Добрый день, — произнесло существо, подходя ближе.

— Добрый, — ответил за всех Моторин, вертя в руках топор.

— Узнаю его вкрадчивый голос, — убеждённо зашептал хоббит, — Он им многих одурачил.

— Мир вам, хоббиты и гномы, люди, урукхаи и нидинги. Все народы Арды должны жить в любви и дружбе, им всем хватит места для счастливой жизни.

— Хочет заслужить прощение у Светлой Королевы, — шепнул хоббит, подмигивая Моторину.

— Все мы ступили на землю Арды, чтобы творить Добро.

— Саруман, прекрати свою демагогию, мы тебя узнали! — не выдержал наконец Бродо.

— Ты ошибаешься, брат мой, — ответствовало существо, — Я вовсе не Саруман.

— А кто же ты? — ехидно спросил хоббит.

— Я — Смеагорл Просветлённый.

— Расскажи это кому-нибудь другому. Может быть, ты ещё скажешь, что ты Горлум?

— Шесть веков назад меня знали под этим именем.

— Может быть, другой бы тебе и поверил, но я-то знаю, что Горлум погиб в Ородруине, и вообще он был скользким и противным.

— После очистительного пламени я изменился и внутренне и внешне. И теперь я должен помочь спастись другим. Вот вы, хотите спасения?

— Нашёл дураков! Сам прыгай в свой Ородруин! — зло сказал Малыш.

— Вы меня не поняли, я говорю о спасении души.

— Что Горлум хорошо душил, даже я знаю, — проворчал Моторин. — У нас дело, и нам некогда слушать твои измышления.

— Пошёл вон, противный! — добавил Малыш.

Белый Странник взглянул на них, как на обречённых, и поплёлся в чащу.

— По-моему, это не Саруман, а какой-то сумасшедший, — высказался молчавший всё это время Арагволд.

— Да, на Белую Руку он не похож, — согласилась с ним разочарованная урукхайка.

— А на Горлума — тем более, — возразил ей хоббит.