Огрызки запретного. Сборник рассказов

– Тише, я пришел вам помочь, – сообщил Костя.– Вы понимаете мой язык?

– Конечно, понимаем, – отозвалась старшая. – Кто ты?

– Я Константин, отец Виталия. Принёс вам поесть, – он осторожно протянул пакет с провизией и тут же отпрыгнул назад.

– Что с Виталием? – спросила младшая.

– Он арестован. Вас тоже арестуют, если найдут. Я вызволю его, и вам всем вместе нужно будет бежать.

– Куда?

– В Фин-маскулию или Фин-феминию, неважно, обе они крошечные и близко друг от друга. Но главное, это недалеко отсюда, и там к таким как вы относятся толерантнее. Есть специальные лагеря для гетеро-беженцев.

– А как же мы доберемся? И как спасем Виталика?

– Я размышляю над этим. Есть одна идея.

   Константин пошарил по ангару и нашёл несколько канистр бензина. Влил часть содержимого в бензобак Нивы, повернул ключ зажигания. Нива затарахтела.

– Что за дикие звуки? – спросила Клара, выползая из укрытия.

– Звуки свободы, – довольно ответил ей Костя.

   Возвратившись домой, Костя не обнаружил там Шохруха. Тот оставил записку, что какое-то время поживёт у родителей. Это было только на руку, Константин теперь мог спокойно составить план действий. Распечатать карты, снять со счёта накопления. Подготовить запасы провизии для долгой дороги. Раз в два дня он приносил женщинам еду и гигиенические принадлежности. Ему начинало нравиться с ними общаться. Он многое узнал о Фемороссиаде. Судя по рассказам, там сохранилось гораздо больше природного богатства, чем здесь. А технологии связи, транспорта и индустрии развлечений пошли по принципиально иным путям развития, чем в Маскурусии, породив массу загадочных явлений, суть которых ему ещё только предстоит обдумать и постичь.

   Настал день казни. Шохрух сделал всё возможное, чтобы Константина не пустили на этот процесс, но не учел, что охранником в ту смену был мужчина, которому Костя помог завести сына, вопреки низкой биосовместимости с партенром и слабому здоровью. Тот был перед ним в долгу, и нашел способ пропустить его на закрытую казнь, даже рискуя работой.

   Зрелище предстояло пугающее. Виталия раздели догола, обмазали сладкой патокой и сунули в стеклянную капсулу смерти. Шохрух зачитал обвинение и сбросил вовнутрь ведро червей и прочих ползучих гадов – единственных представителей фауны, сохранившихся благодаря бесполому размножению. Эти твари запросто съедят юношу живьем, его последние часы пройдут в адских мучениях.

   Константин смотрел на Шохруха, не до конца понимая что чувствует к нему. С одной стороны, тот теперь вызывал у него страх и омерзение. С другой, было во всём этом жутком возмутительном действии что-то дикое и возбуждающее. То, как спокойно он держится, как четко выполняет все положенные ему ритуалы, как мускулы играют на его руках, какая глубина принятия и горя читается во взгляде его оливковых глаз. Костя смутился своих мыслей и рывком подошёл к капсуле. Шохрух попытался ему помешать.

– Уйди, тебя не должно быть здесь.

– Я только попрощаться, прошу тебя!

   Шохрух позволил. Костя подошел к капсуле, осторожно просунул руку и погладил сына по лицу.

– Всё хорошо, мой мальчик. – Прошептал он и незаметно вылил в капсулу содержимое маленькой пробирки, спрятанное в рукаве.

   Собравшиеся разошлись. Химический состав ослабит червей и не даст им нанести серьезные увечья. Ночью Константин, Симона и Клара погрузились в Ниву и поехали вызволять Виталика. Ночной сторож впустил их в хранилище капсулы смерти всего за треть всех накопленных денег Кости. Он ведь был уверен, что к этому времени тело уже будет повреждено настолько, что вернуть его к жизни сделается невозможно.

   Химический состав не подвёл – Виталик оказался целым, только уставшим и слегка покусанным. Отец вытащил его, на руках донес до Нивы и положил на заднее сиденье, в теплые объятия матери и любимой девушки. Они двинулись к границе. Наземным транспортом уже давно не пользуются, никто не патрулирует эту территорию, некому их остановить. На границе Костя передал сыну деньги, ценные наставления о том, как попасть в лагерь беженцев и стал прощаться.

– Но папа, разве ты не поедешь с нами?

– Нет, дорогой. Мое место здесь.

– Шохрух никогда тебе этого не простит.

– И всё же…

– Думаешь, я смогу справиться без тебя?

– Сможешь. Ты умный мальчик. Помнишь, как я в детстве учил тебя водить эту колымагу? А говорил, не пригодится.

   Они обнялись на прощание, Виталик поблагодарил отца и расплакался. Нива умчалась к чужой стране, а Костик тихонько зашагал в сторону дома.

   ***

   Глаза Шохруха казались всё такими же прекрасными. Костя смотрел в них, вспоминая, как они познакомились на студенческой вечеринке у общих знакомых. Их первые неловкие свидания, свадьбу. Как выбирали обои в комнату Виталика, как провожали его в школу. Шохрух дочитал приговор и засыпал червей в капсулу с Константином.

   Вот и всё – подумал Костя. По крайней мере, мой сын получил шанс на счастливую жизнь, такую, какую сам для себя выбрал, я всё сделал правильно.

   С этими мыслями он приготовился отойти в мир иной, но тутдверь в хранилище распахнулась. Вошли три женщины – одна пожилая, но роскошная – в красном плаще, двое других моложев чёрных плащах и с оружием.

– Вы ещё кто? – Возмутился Шохрух.

– В качестве законных представительниц Фемороссиады, я требую прекратить казнь, – объявила женщина в красном и вытащила из кармана международный документ. – В противном случае, мы разрываем договор о сотрудничестве с Маскурусией на обмен биологическими материалами.

– Огогошечки! – только и подумал Константин.

   Шохрух и другие работники капсул смерти были с ним солидарны. Женщина в красном подошла к капсуле, взмахнула рукой, помощники Шохруха тут же вытащили оттуда Костю.

– За свое спасение будь благодарен деду, – Виталию Эрбину.

– Но как?

– Я Дэль Финна Роза Эрбина, его сестра, – доложила спасительница.

– Как вы нашли меня? Как узнали обо всём? Да что же т такое творится там, на вашей стороне? – вопрошал Костя, стряхивая с кожи патоку.

– О, как многое тебе ещё предстоит узнать, внучок!

6. Amante perfecto

   Интернет сегодня не радует ничем, тупо пялюсь в монитор, листаю страницы друзей и тематические паблики, тоска тоской, aburrimiento…

   Глаза болят, спина затекает, жасминовый чай и тот закончился, падла, а не выхожу, затягивает.

   Ох уж этот Михаил! Опять развёл нытьё – шутеечки за двести, депрессяшки, социально-информационное говнецо. Перелистываю картинки, зачитываю вслух, кривляюсь, пытаюсь копировать его скрипучий голос:

   «– Я очень елеустремленный человек.

– Вы хотели сказать целеустремленный?

– Нет»;

   « – Что бы вы хотели попробовать в сексе?

– Чтобы меня придушили. И можно без секса»;

   « – Представь, что ты враг в РПГ игре. Что будет выпадать из тебя при смерти?

– Благодарственное письмо»

   Н-да, четвертый десяток разменял, а всё как был – принцесска. Аватарку не менял 8 лет, конечно, если не я, кто б тебя, дурака, ещё так красиво запечатлел?

   Любопытно, осталась ли ещё, после всех этих лет пьянства и тяжелого низкооплачиваемого физического труда , в нём хоть толика прежнего шарма? Те золотистые волосы ниже плеч, несчастные глаза, членище, что на фоне впалого живота, блядской дорожки в рай от пупка и торчащих тазовых костей смотрится как Лохнесское чудище? Онлайн. Напишу ему, чего уж, давно пора.

– Если у тебя появились суицидальные мысли, mi amigo, но недостает целеустремленности, ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью.

– Здрасьте, блин.

– Просто знай, так, для информации.

– Я развожу клоунаду как обычно, но да, пообщаться не помешало бы.

– Жаль.

– Ты очаровательна.

– Ясен хрен. Нужно уметь вовремя закрывать скучную книгу, уходить с плохого кино и всё такое. Курт Кобейн вот, в отличие от тебя, это хорошо понимал.

– Я нескучно умею. Но время ещё не пришло.

– Ага, ага. Жду в семь вечера на нашей крыше.

   Волнуюсь перед свиданием. Ужинаю куском сыра бри и бокалом экстра-сухого сидра. Питаю слабость в последнее время к продуктам гниения. Духи под стать – аромат мокрых кожаных ботинок с нотками приторного до тошноты сиропа. Именно так, мне кажется, пахнет сама смерть.

   Ноги помнят дорогу, разбуди меня ночью, завяжи глаза, раскрути вокруг своей оси, ударь башкой о стену для надежности, а всё равно дойду туда. По запаху, по движению ветров, по зову моей облюбованной территории. А вдруг не придёт? Хотя, куда денется, придёт, конечно. А если всё-таки нет? К чёрту сомнения.

   Лифт, девятый этаж, вечно лающая собака в квартире напротив, ржавая шаткая лестничка. Меня встречает резкий запах мочи, разбросанные гандоны, бутылки и дверь на крышу с надписью белым корректором -«Punks not dead». Такое всё родное и до боли знакомое, сердце щемит. Я на месте.

   Пришёл, ещё красив, чертяга, хотя, конечно, изрядно потрёпан жизнью. На шее болтается тот же мьельнир, мнит себя скандинавским воином, ну-ну, смешно. А глаза-то, глаза! Ещё грустней, чем были, как у котёнка. Бездомного такого, хромого, замёрзшего котёнка, чтоб прямо так схватить, к груди прижать, неистово жалеть и плакать всей глубиной неизрасходованного материнского инстинкта. Или прибить, чтоб не мучился.

– Твое недосупружество развалилось?

– Пф. Так и было задумано. Теперь у меня есть личная жилплощадь. А пожить с двадцатилетней соплёй – это весело. – Закуривает.

– Мда. Я, конечно, знала, что ты безнравственный тип, mierda, но чтоб так. Это условие бабкиного завещания?

– И кто ж тут у нас о нравственности заговорил? Не, рычаг давления на маман. Не вижу ничего сверхъестественного. Я получил своё. Половину бабулиной трёшки и гараж.

– Ну, все, блин, завидный жених теперь.

– А мне оно уже надо? Готовить, стирать, гладить я умею сам, в отличие от экс-супруги.

– Да, видеть смысл брака в бытовом обслуживании, это прям вообще! Огонёк!

– Ф-ф-ф. А ты о чём? О родственной душе под боком? Ну-ну.

– О стабильном и качественном сексе, ну да ладно, можно и так.

– По необходимости можно наколупать кого-нибудь. Ну, или нажраться, чтоб отпустило. Сама-то как?

– Блестяще. Прохладно тут. – Кутаюсь в пуховик. – Ты это, прыгать-то будешь?

– Серьезно?

– Абсолютно. Думал, отговаривать тебя пришла? Не дождешься.

– Да от чего отговаривать? Это просто приколы такие. Я и не собираюсь. – Оправдывается он.

– Э, нет. Надо за свои слова отвечать. Пора уже. Сколько можно воздух зря сотрясать и людям голову морочить? Пойми, идея-то прекрасна, хоть и пришла в твою пустую голову. Это и впрямь лучшее, что ты можешь сделать для себя и человечества. У тебя, ясно дело, смелости не хватит, для того я здесь.

– Твоё поведение настолько обескураживающее и абсурдное, что это почти весело. Рад повидаться, в любом случае. Береги свой татуированный зад.

– Ты меня огорчаешь. Опять.

– Слушай, но вот как ты себе это представляешь вообще? Если я и вправду сделал бы это, тебе что, ни капли не было бы меня жаль? Тебя не мучила бы вина? Как жить потом с этим? Ты просто не понимаешь.

– Ха! Estúpido! Тебя же вот, я посмотрю, не мучает совесть и вина.

– Ладно, уговорила, скажу. – Недовольно бормочет он, глубоко вздыхает и делает паузу. – Я мудак, знаю. Мне очень жаль, что всё так вышло. Ты это хотела услышать? Столько лет прошло, ну, сколько можно копить злобу? Смотри, как красиво тут, какое небо, ностальгия! Давай оставим в памяти только лучшие воспоминания о нас. Хорошо? Прости меня, пожалуйста.

– Боги твои простят.

   Не мешкая, толкаю вниз, не знала, что у меня такая силища, надо же. Он неуклюже переваливается через борт, летит. Это было проще, чем казалось, как конфету у ребенка отнять, он даже не сопротивлялся. Не успел сообразить, тормоз, реакции притуплены пьянством. Так быстро, всего миг, и крик уже угасает, заканчивается глухим ударом. Вот и всё.

   Волна адреналина накатывает, давно не чувствовала себя так хорошо и свободно. Как в первый раз. Ты был особенным. От переполняющих эмоций выступают слёзы, тело подрагивает, перед глазами плывёт. Смотрю вниз, видно плохо. Кажется, кусты немного смягчили удар. Спускаюсь.

   Спальный район готовится ко сну, это крайняя девятиэтажка двора, народ ещё не успел понабежать.

   Осторожно ковыряю палкой кровавое месиво, в котором узнаю знакомые фрагменты. Мьёльнир из нержавейки смотрится здесь особенно хорошо, божественный молот, окропленный свежей кровью – Тор, наверное, доволен. Но у меня свои боги – целый пантеон. Одна демоница Лилит чего стоит!

   А вот и он, на веточке притаился, как воробушек. Хорош, хоть в музее выставляй – инструмент любви 23,5 см в длину, целый, невредимый. Сую в пакет, спешно удаляюсь. Удача, история знает и более загадочные эпизоды сохранности летунов с высоток.

   Дома пакет с трофеем отправляется в большую гудящую советскую морозильную камеру с облупившимся покрытием и магнитиками из солнечных Толедо, Сарагосы и Гранады. В морозильнике тесно, но не скучно, там уже ждёт приятное соседство – кило пельменей, шоколадное мороженное, овощная смесь и кое-что другое, поинтересней. Например, голова моего милого и такого несговорчивого преподавателя испанской культуры. Руки пианиста, до чего же умелые руки, но не способные, тем не менее, полюбить женщину столь же страстно, как любят рояль. Торс фитнес-тренера – чёрный, негритянский, будет выделяться, но что поделать. Ноги Славика(,) соседа. Ох, Славик, вот с ним пришлось действительно тяжело.

   Почти всё готово для ритуала. Манускрипт тайного знания испанского чернокнижника Присциллиана, терпеливо дожидается меня на полке. Чёрные свечи не далее как вчера доставили экспресс-почтой, герметический алтарь изготовили доверенные мастера. Девятый лунный день, звезды мне благоволят, настрой что надо.

   Недолог тот час, когда я разложу на красной материи свой пазл, тёмная магия навсегда подарит мне избавление от страданий и одиночества, объединит части воедино, вдохнёт жизнь в него, моего идеального любовника , Amante perfecto. Он будет верно служить мнеи уже никогда меня не покинет.

   А не хватает красавцу сущего пустячка – задницы. К счастью, я уже знаю, где её искать. Все герои моих не сложившихся романов, обидчики, разбившие mi corazón, моё нежное сердце, записаны в специальном блокноте. Сверяю по списку, так точно. Остался один. Жди меня, дорогой, я уже иду.

7. Сам себе скульптор

   Тридцать семь лет жизни ничем не примечательного с виду русского мужика из глубинки вели меня к этому моменту. В среду вечером я обнаружил себя в гараже истекающим кровью. Надо было, конечно, подождать, денег скопить, в райцентр поехать. Нашёл бы врача за кругленькую сумму, всё бы грамотно обрисовали. А тут что, деревня, за такое и побить могут. Там, может, и психологическую какую помощь предложили для такого как я, хотя, бестолково это. Да и ждать больше мне невмоготу. Либо так, либо в петлю. А тут, считай, хоть попытался.