Гамбит серой пешки

Игорь Ривер

Гамбит серой пешки

Враг всегда остается врагом.

Не дели с ним хлеб, не зови его в дом.

Даже если пока воздух миром запах,

Он хотя и спокойный, но все-таки враг.

Если он, как и ты, не пропил свою честь,

Враг не может быть бывшим. Он будет и есть.

Будь же верен прицел и не дрогни, рука.

Ты погибнешь, когда пожалеешь врага.

Канцлер Ги

Предисловие

Один из моих читателей однажды написал мне: "Что бы ты не сочинил, получается "Сталкер". Возможно, так оно и есть. Я люблю фанфики, а пишу не ради денег. Вот и еще один образовался сам собою. Главный герой взялся (сюрприз!) из первой книги "Теней Монолита" (отредактированная версия лежит здесь, на Флибусте: http://flibusta.is/b/555761 и старая на ЛитРес: https://www.litres.ru/igor-river/teni-monolita/). На этот раз мои шаловливые пальчики дотянулись до цикла "Сварог" Бушкова. Как говорили в "Свободе": "Видали, как я его!?"

Читайте и не ругайтесь сильно.:)

P.S. Для тех, кто дочитает до конца: продолжение следует. Собственно, вторая часть уже написана и сейчас находится в стадии шлифовки сюжета.

P.P.S. Александр Александрович, если Вы будете это читать, то простите великодушно. Не мог удержаться от того, чтобы попрыгать по роялям, которых Вы множество оставили в кустах своего цикла, да так там и забыли.

Глава первая

Третий день он шел в никуда по кромке прибоя. Днём с моря дул влажный, прохладный ветер, который, насколько он помнил, назывался бризом. Вечером, когда ослепительно-яркое солнце уходило за горизонт, ветер затихал, а потом начинал дуть в обратном направлении, с берега. Или это ветер с берега назывался бризом? Что-то на эту тему в школе рассказывали, но все благополучно забылось.

“Говорила мама, чтобы учил географию в детстве, но нет! Потянуло в медицинский…”

Первую ночь он не спал. Смотрел на огромный шар, на треть выступающий над горизонтом. Шар был очень красивым. Весь в разноцветных полосках, каких-то завитушках и с большой красной каплей примерно посередине. Юпитер, очевидно. Красное пятно вполне узнаваемо, значит он на одном из его спутников. Значит эти спутники вовсе не покрыты льдом, как полагала земная наука. Или покрыты, но не все… Или не полностью… Или это не Юпитер, а другая планета… Но отсюда и Солнце кажется гораздо меньше, чем с Земли, и оно почти не греет. По крайней мере кожа не ощущала тепла.

“Юпитер… Не Юпитер… Какая разница? Все равно местные аборигены его по- другому называют.”

Насчёт наличия аборигенов он не сомневался, потому что на второй день наткнулся на лежавший на песке обточенный морем кусок доски, который раньше мог быть только бортом шлюпки. Сохранилась массивная бронзовая уключина, вделанная в дерево. Значит и люди здесь есть, и технология какая-то.

Вообще-то морское побережье отнюдь не было пустыней. То и дело над ним пролетали птицы, а на песке попадались похожие на собачьи следы. Довольно крупные, кстати, так что свой "Хеклер унд Кох” он в рюкзак убирать не стал, оставив висеть на плече. Шел, дышал морским воздухом и обдумывал свой последний бой, забросивший его сюда.

Теперь он видел свои ошибки и ошибки противника. Понял, как можно было победить и что нужно было делать, но после драки кулаками не машут. Проводником теперь будет победитель. Закон исполнен, а он стал путником, идущим по кромке прибоя.

Вода местного моря, кстати, оказалась пресной и вполне пригодной для питья. Ветер пах водорослями, но напоминал скорее не морской, а речной. Тем не менее, шторма здесь бывали. Видно было, как далеко выкатываются волны и можно было примерно оценить их размеры, так что это было именно море, а не большое озеро, или, допустим, водохранилище. Сейчас погода стояла тихая, чудовищ и акул поблизости заметно не было, однако купаться он не рискнул. Только обтерся водой на мелководье.

Он шел, думал и отдыхал, когда хотелось. Рюкзак постепенно легчал и он уже с интересом присматривался к колониям крупных моллюсков на каменистом дне. Попытался даже сварить одну раковину, но вареный морской обитатель на вкус очень напоминал резину и был таким же жёстким. Сырым-то моллюск конечно мягкий, но глотать сырое мясо он пока готов не был. Не настолько оголодал.

Местную "устрицу” он разделал ножом на мелкие кусочки и проглотил их. Прошло без последствий. Значит голодная смерть не грозила.

Идиллия кончилась на четвертый день, вечером. Он как раз развел костерок из плавника и подвесил над огнем котелок.

Женский крик раздался из-за невысокой, обглоданной морем скалы. Отчаянный, истошный. Автомат сам вылетел из-за спины, правая рука оказалась на рукояти. Он пригнулся, укрывшись за большим камнем, но сразу же подумал, что дым костра все равно его выдаст и переместился чуть в сторону, к скале.

“Отпуск продлился не долго!..”

Крик повторился, уже совсем рядом. Молодой голос. Молодая девушка выбежала из-за камней, побежала по белому песку, прочь. Босая, в сером, простом платье без рукавов. Странная повязка на голове. Украшений не было, по крайней мере они не бросаются в глаза. Он повел стволом автомата, готовый отсечь огнем тех, кто за ней гнался. Двое крепких парней не заставили себя долго ждать.

“Оружие… Не видно. Хотя нет! У одного за спиной длинный тесак в ножнах, а у другого на поясе что-то вроде шпаги. И одежда, похоже, из полотна ручной выделки, у всех троих… Что за средневековье?”

Он негромко свистнул. Женщина продолжала убегать, не обратив на свист никакого внимания, но мужчины резко затормозили и обернулись. Их замешательство длилось не больше секунды, парни явно были тертыми. Тот, что с тесаком, выхватил свою железяку и сделал шаг в его сторону. Видно было, что глотку он при случае перережет, не задумываясь. Второй что-то крикнул.

“Они что, автомата никогда не видели, если так смело идут на ствол? А может быть, и правда не видели…”

Когда до мужчин было шагов десять, он нажал на спусковой крючок. Дальний потомок "МР-39” негромко хлопнул. Попал конечно, не зря учили. У длинного подкосилась левая нога и он плюхнулся на белый песок. Следовало отдать ему должное: не заорал, только тихо выругался и свой тесак из руки не выпустил. Второй остановился, поняв, что против огнестрельного оружия шпага не очень поможет. Побледнел немного, лицо вытянулось, но тоже держался, в общем, прилично.

Видя, что в него не стреляют, он все правильно понял, убрал шпагу в ножны, помог своему товарищу подняться, подхватил под руку и оба вскоре скрылись за скалой.

“Давай-давай… Ковыляй потихонечку… Но что будет, если сюда прибежит толпа местных пейзан с кольями? Устраивать геноцид в масштабах отдельно взятой деревни как-то неловко. Похоже, завтрак накрылся и пора драпать отсюда.”

Между тем, девушка убежала не далеко. Стояла метрах в ста, смотрела, а когда он начал засыпать костер песком, подошла и уставилась на него, как на неведомое чудо. Потом подошла ещё ближе. Что-то спросила. Язык, как и следовало предположить, был незнаком.

— Не понимаю.

Снова птичий щебет. Слова какие-то на слух выделялись, но не было ни одного знакомого.

— Парле ву франсе? Шпрехен зи дойч?

Нет. На французском она явно не парлила и на немецком не шпрехала. Европа отсюда, так прикинуть, далековато, так что и не удивительно. А платье у нее точно было домотканным. Повязка на голове — некое подобие русского платка.

Видя, что он ее не понимает, девушка улыбнулась и сделала вполне понятный жест рукой: “Пойдем!” Он показал в сторону, куда ушли те двое. Она презрительно махнула рукой, снова позвала. Он кивнул и забросил рюкзак за спину.

Семья у них была небольшая. Взрослая дочь, с которой он пришел в их маленький домик, отец и мать (кем они ещё могли быть?) оба выглядевшие довольно потрепано и двое мальчишек-близнецов, лет двенадцати. Отец о чем-то спросил дочь. Она рассмеялась. Тогда тот повернулся и вопросительно уставился на него.

— Я что, должен что-то сделать?

Тот кивнул, ткнул себя пальцем в грудь и сказал:

— Паси.

Потом показал на дочь.

— Пасита.

Палец уставился на него. Теперь понятно, что он него требовалось. Настоящее имя он называть не стал, а представился прозвищем, полученным не так уж давно от сталкеров:

— Сенсэй.

Мать Паситы, как оказалось, звали просто Су, а близнецов: Чукер и Гекер. Паси, косясь на автомат, сделал приглашающий жест. “Заходи, гостем будешь!” Из хижины тянуло приятным запахом горячего супа.

На его ложку они тоже смотрели широко открытыми глазами. Большой горшок с ухой (что в семье рыбака ещё могли подать на торжественный ужин в честь спасения дочери?) стоял на столе и в него запускали ложки по очереди. У них у всех были деревянные, значит не совсем дикари, но нержавеющую сталь им явно до того видеть не приходилось.

Сенсэй подумал, что в этом было что-то неправильное. На автомат этот Паси смотрел, как на что-то незнакомое, но обычное. Рыбак сразу понял, что это именно оружие, хотя и неизвестной модели. Может быть, он даже понял, что оно огнестрельное. А вот ложка вызвала у него неподдельный интерес.

Пасита тем временем рассказывала про то, что с ними произошло. Приглушенный глушителем выстрел в хижине слышен не был, а на женский крик никто, похоже, не обратил внимания, или его тоже не слышали. Паси слушал, кивал, потом сурово обругал ее. За дочь вступилась мать и с минуту они втроем орали друг на друга, нисколько не стесняясь гостя. Близнецы, пользуясь случаем, быстро работали своими ложками. Наконец Сенсэю надоело слушать эту перепалку. Он поднял свою ложку и спросил.

— Паси, что это?

Все сразу замолчали, уставившись на него. Он показал пальцем на другие ложки и снова задал свой вопрос. Наконец до хозяина дошло и он ответил, назвав предмет. Сенсэй кивнул, показал на стол, повторил вопрос и урок продолжился. Аборигены втянулись в эту забаву быстро. Близнецы начали смеясь бегать по хижине, показывать на предметы, называть их. Потом они поспорили о чем то и передрались, а Сенсэй наконец решил внести некую ясность в местную космологию. Он поманил Паси к выходу и показал на висевший в небе Юпитер.

— Что это?

— Семел.

— А это? — Сенсэй обвел вокруг себя руками.

— Талар.

Потом рыбак наклонился и похлопал рукой по земле. Сказал:

— Харум.

И уставился вопросительно, как будто гостю могли что-то сказать эти названия.

Никакой ясности не получилось.

Пасита пришла к нему ночью. Девушка оказалась совсем даже не девушкой, а женщиной и прекрасно знала, чего хотела. Все нужные округлости у нее было на месте и дело портил только запах рыбы, намертво въевшийся в ее прямые черные волосы. Впрочем, очень скоро Сенсэй перестал обращать на него внимание.

Глава вторая

Утром разбудили громкие голоса снаружи. Орало не меньше пяти человек, причем орали зло. Знакомые голоса Паситы и Паси тоже были слышны и не похоже было, чтобы они боялись. Значит и ему можно особенно не паниковать. Сенсэй надел свой бронежилет, зашнуровать ботинки, повесил автомат на плечо и вышел из хижины.

Выяснилось, что людей на самом деле гораздо больше. Не меньше десятка оборванцев довольно лихого вида, увешанных разнообразным колюще-режущими предметами.

“Пираты, что-ли? Татуировки на них все больше на морскую тематику. А Паси их не боится, хотя он и без оружия…”

При виде его все замолчали. Потом один из оборванцев показал на него и что-то сказал. Это был его вчерашний знакомец, тот, что со шпагой. Все-таки привел дружков на разборку.

Пасита в ответ тоже показала на него пальцем и выдала длинную обвиняющую тираду. Все снова заорали, а Сенсэй слушал их и думал, что нищий рыбак, кажется, не последний человек в этой шайке.

В принципе, все было и так ясно. Два бандита, которых шайка послала на разведку, заметили на берегу молодую женщину. Добры молодцы захотели романтики, а женщина, вместо того, чтобы сказать, чья она дочь, начала убегать. Те кинулись за нею и один из них поймал пулю. Сейчас его друзья искали обидчика.

Можно было не вмешиваться. Проорутся и успокоятся. Железо пока в ножнах и вряд ли их покинет, но кулаки мелькали постоянно и Сенсэй решил рискнуть. Когда самый здоровый из оборванцев в очередной раз что то сказал, подкрепив свои слова решительным жестом, он молча повторил то же самое движение. Все сразу заткнулись. Не давая им опомниться, Сенсэй снял с плеча автомат и отдал его Паси. Повел плечами, глядя на здоровяка. Приглашение было недвусмысленным.

Оборванцы молча переглядывались, потом амбал тоже снял портупею с абордажной саблей и отдал одному из друзей. Тот что-то шепнул ему и показал пальцем на закреплённые на бронежилете ножны со штык-ножом. Разумно. Раз уж предложен бой без оружия, то и нож лишний.

Сенсэй вытащил его, и не оборачиваясь метнул в дощатую стену. Пираты одобрительно заворчали, оценив бросок. Спросил:

— Теперь готов?

Амбал не понял, но кивнул. Пираты разошлись в стороны, образовав круг.

“Всегда так и бывает. У подобных индивидуумов очень хорошо выражено стремление доминировать, а что может лучше закрепить положение в стае, чем победа над чужаком? Ну давай, давай… Покажи, что тут у вас умеют.”

Амбал сделал шаг вперед, без затей махнул рукой, как кувалдой. Сенсэй вписался в это не слишком быстрое, хотя и сильное движение, перехватил атакующую руку, заставив противника потерять равновесие. Амбал не успел опомниться, как был принят на классический бросок через бедро. Когда он грохнулся на траву, земля ощутимо вздрогнула.

“Что стонешь? Почки отбил? Ничего, пройдет. Поднимайся, а я пока в сторонке постою…”

Сенсэй подошел к Паси и тот что-то ободряюще прошептал. Пират пролежал ещё немного, с трудом поднялся, но драться не стал и пошел за своим оружием.

Больше никто не орал. Вопрос, похоже, был закрыт. Ну раз так… Он забрал автомат у рыбака и снова повесил его на плечо. Паси заговорил с одним из оборванцев. Тот уважительно слушал и кивал.

Вдруг все затихли, даже Пасита, которая все еще вполголоса выговаривала оборванцу со шпагой. К толпе подходили двое. Этих уже звать морскими бродягами было как-то неудобно. Нет, то, что они морские, было очевидно. Татуировки на руках говорили сами за себя. Якоря, штурвалы, русалки. Но этот джентльменский набор имелся у всех, а вот одежда. Претензии на роскошь, однако! Длинные куртки вышиты золотом. На каждом золотые цепи, наборы колец, на пальцах, серьги. пистолеты за поясами тоже все в золоте. А вот рукояти шпаг ничем не украшены. Простенькие такие шпаги, можно сказать: рабочие. Это тоже правильно и практично. Если шпага часто в деле бывает, то ее украшать бесполезно, вся мишура облетит. Капитан и его помощник? Очень похоже.

“Стоп! Пистолеты? Ну да! Классический кремневый замок. Куртки у них из вполне приличной ткани, дорогой даже на вид. Не средневековье, отнюдь. Совсем другой уровень. Почему же Паси одет в домотканину? При промышленном производстве ткань дешевеет. Разделение труда и все такое, как учили нас товарищи Маркс и Энгельс. ”

Один из подошедших что-то спросил. Ему почтительно ответили. Паси подбежал к ним, забормотал тихо. Его выслушали, последовал взмах руки, "все в порядке”. Потом оба уставились на Сенсэя. Тот спокойно встретил их взгляды. Поиграв немного в гляделки, эти двое отошли в сторону.

— Что скажешь?

— Ничего.

— Дерка он бросил красиво. Ты сам видел.

— В том то и дело. Откуда здесь взяться человеку, владеющему рукопашным боем так, будто он отслужил десять лет в дружине одного из маноров?

— Тогда он мог бы нормально общаться. Даже если он с Сильваны. Их диалект вполне понятен на слух.

— Там полно разных языков.

— У дикарей. А он не дикарь.

— Это точно. Нет, я не думаю, что он связан с "Морским бюро”, или того лучше: Девятым департаментом. Они нашли бы более изящный способ подсунуть нам шпиона. Но все-же.

— Что "все-же”?

— Ты сам все видишь. На нем странная одежда, у него странное оружие. Я видел рану Хейка. Даже армейские пулеметы не оставляют таких. Что, если он с соседней страницы?

— Тем более. Что делать с такими мы знаем. "Пригласить, уговорить, не заставлять, не пытаться сразу узнать имя. Обращаться, как с дворянином.”

— Ты капитан. Ты решаешь. Скажешь бросить все и идти в Горрот — бросим все и пойдем в Горрот.

— Ты сначала этого уговори.

— Уговорю.

Сенсей слушал, как Пасита что-то шепчет ему, помогая себе жестами. Она показывала на "двух капитанов” и судя по ее рукам, круты они были просто немерянно и приплыли из таких мест, что для бедной девушки даже увидеть их издали — уже счастье. В первом Сенсэй сомневался, видали и покруче. Во второе попросту не верил, памятуя про старую пословицу: "Там хорошо, где нас нет”.

Потом на Паситу прикрикнул отец и она шарахнулась в хижину. В окне показался ее глаз, а "пиратские аристократы”, переговорив о чем то между собой в сторонке, вернулись к Сенсэю.

Один из них на ходу снял с шеи большой медальон и намотал цепочку на пальцы так, что тот лег в ладонь. Сенсэй присмотрелся. Нет, это была не коробочка, как ему показалось сначала. Довольно большой золотой диск с пятью крупными, разноцветными камешками по окружности. Какой-то религиозный символ, или талисман?

“Рубин, сапфир, изумруд… Интересно, что это за черный такой? Агат, что-ли? А это наверное алмаз…”

Грани камня искрились. Таких крупных бриллиантов он еще ни разу не видел. Хозяин талисмана тем временем протянул вперёд руку, на которой тот лежал, ладонью вверх и сделал вполне понятный знак: "Накрой своей ладонью”. Ну раз просят.

“Слышишь?”

Это была не речь, даже не мысли, а какие-то неясные ощущения на грани сознания. Сенсэй посмотрел в глаза стоявшего напротив человека и непроизвольно кивнул. Тот улыбнулся.

“Слушай меня. Другой мир?”