Пропасть над миром

— Эхх— теперь она смотрела на него искоса, будучи явно недовольной:…

— Я имею ввиду, не то, о чем ты подумала. Я просто не понимал этого до сего момента. Прости!

— Эхх, ладно. Но я даже согласна с тобой: лучше походить по территории.

Они шли по аллее, где росли деревья и проходили в большом количестве доктора.

— Слушай, а разве при химии не выпадают волосы и ресницы…?

Он повернулась к нему, чтобы он мог увидеть названные им объекты во всей красе, ведь они у неё были очень густые и шелковистые. Тут Мэй внезапно достала из кармана резинку и стала заплетать косу из двух прядей.

— Да, это так. Я не знаю, почему я такая… Доктора разводят руками и задаются вопросами. Теперь как?

Она чуть ускорилась и теперь стояла перед ним, указывая на свою прическу. Она заплела ту пепельно-белую прядь в косу с темной. Так она мне даже больше понравилась.

— Теперь ещё лучше. — ответил я, затаив дыхание.

— А было как?

— Прекрасно…

Тут она засмеялась. Просто смеялась, а я пытался понять почему. Кажется, понял…

Они зашли в больницу и уже поднимались на её этаж, попутно обсуждая то, что могли бы уже сделать в школе, если бы не лежали тут. Теперь они уже шли к её палате, как увидели, что из соседней выходят доктора и вытаскивают носилки. На них кто-то лежал, но был накрыт простыней. Они быстро протащили его мимо, а Грей теперь смотрел на Мэй. Она стала смотреть на него, видя, что его трясет от увиденного…

— Я не люблю, когда кто-то умирает, и даже своим врагам не желаю такой участи…

— А у тебя есть враги?

Она поняла, что он хочет уйти от темы, чтобы не напрягать её. Она обернулась и заулыбалась:

— Конечно нет!

Грей лежал в своей койке и думал. Изредка он поглядывал на календарь, где было отсечено завтрашнее число.

— Получается, 22 июня у неё День рождение… Что же ей подарить?

Идей у меня почти не было: я не мог пойти и купить ей полноценный подарок, только оставалось думать над этим.

— Привет!

Тут в комнату вошел мой знакомый, который жил в другом городе и приехал навестить меня. Он был невысоким очкастым блондином.

— Рад тебя видеть!

Минут тридцать мы болтали о том о сём, как вдруг я спросил.

— А ты всё ещё увлекаешься гончарным делом?

— Да, а что?

— Можешь изготовить это— с этими словами Грей протянул своему другу листок бумаги. Тот посмотрел на него и спросил:

— Я не буду спрашивать зачем, но ты уверен? Я имею ввиду, что оно именно так и должно выглядеть?

— Да.

Завтра он принес мне этот предмет, завернутый в бумагу. Оставались одни сутки до её дня рождения…

Сегодня она была после химии. Лежа в своей кровати, она разговаривала со мной, изредка замолкая и смотря в окно. Но вот пришло время уходить, но она остановила его.

— Ты зайдешь завтра ко мне?

— Да, а как же…

— Просто— она немного замялась: завтра у меня очень важный день, и я хотела, чтобы ты был завтра рядом…

Она мне не говорила про день рождения— я узнал от доктора.

— Да, я завтра приду…

— Только приходи с 3 до 5. Утром ко мне приедут родители…

Она сказала, что у неё завтра день рождения, и что этот год для неё будет особенно важен. Она предчувствовала это…

Так я и ждал нужного времени. Я мог сам передвигаться по больничным коридорам, и в три с чем-то часа пошел к Мэй. В руках я сжимал подарок, завернутый в красивую бумагу. Я спустился на лифте, вошел в коридор, распахнул дверь палаты.

К койке и стулу были привязаны шары, а на столе стояли коробки, обернутые в подарочную упаковку.

— С Днём рождения, Мэй!

Она лежала как всегда, но сегодня была особенно веселая. Увидев меня, она чуть не вскочила, но я её остановил.

— Рано для прогулки— это тебе.

Грей передал ей предмет, завернутый в бумагу. Мэй недолго сидела и рассматривала его. Потом она посмотрела на Грея, потом на подарок и развернула его. Это была необычайной красоты кружка для карандашей: она была нестандартной формы и имела несколько лотков по бокам— для принадлежностей.

— Ого…. Спасибо… — ответила она, произнеся все слова особо нежным тоном. её сияющее и живое лицо стало ещё живее; она тут же схватила стакан с карандашами и стала их переставлять: вскоре все карандаши, ластики и прочие «инструменты» стояли в новом стакане. Мэй поставила их, и тут же схватила блокнот, который лежал рядом. Записав в него что-то, она стала смотреть на Грея.

— Я сказала о своём дне рождении только вчера… Как ты успел так быстро это раздобыть?

— Ну, я узнал давно. Просто подготовился заранее?

Тут она снова стала серьёзной.

— Ты видел мою карту? И мой вес?

Грею стало понятно, что она не хотела, чтобы кто-то знал её вес, поэтому решил спасти положение.

— Ну, доктор сказал…

Тут в комнату вломился вышеупомянутый доктор. Он сжимал в руке коробку карандашей одной известный фирмы. Они славились своим качеством и насыщенным цветом.

— Добрый день, Мэй! С днём рождения тебя! Это для тебя!

Он подскочил к ней и вручил пачку карандашей. Она с радостью приняла их. Вскоре они уже лежали ряжом с другим подарком. Тем временем доктор смотрел в блокнот, попутно что-то бормоча под нос.

— Мэй, твои анализы очень хорошие. Химия даёт положительный эффект. При этом ты себя прекрасно чувствуешь?

— Да, вполне.

— Сегодня можешь погулять подольше. Но только в сопровождении медработника…

— Или…

Продолжила его мысль она. Грей крепче схватился за ограждение койки.

— Или Грей. Через полчаса можно будет находится на улице. Я ещё сегодня зайду. Удачи вам!

С этими словами, он вылетел из палаты.

Грей и Мэй некоторое время ещё сидели в палате. По прошествии 30 минут, Мэй сползла с койки, одела обувь, повязала шаль на пояс и, подмигнув, пошла к выходу.

Они спустились и гуляли по территории почти два часа. За это время они обсудили все оставшиеся темы для разговоров. Под конец прогулки они стояли у забора, за которым был виден холм.

— Этот холм— граница парка. С него открывается вид на прекрасный лес… Ну и на кладбище…

Грею не нравилась такая тенденция разговора. Особенно учитывая факт её дня рождения. Они пошли к входу в больницу, как Мэй задрала голову и увидела человека на крыше.

— Смотри туда! Неужто крышу открыли?

— А туда возможно выйти?

— Да: там есть ограждения и поэтому туда можно выйти больным. Я давно хочу туда забраться…

До её палаты мы шли бодро, но ближе к ней, Мэй согнулась и облокотилась на перила.

— Что с тобой?

— Чего-то… нехорошо…

Грей помог ей добраться до койки и быстро пошел искать врачей и медсестер. Вскоре они уже были рядом с ней, а его попросили пойти к себе.

Так он и ждал завтрашнего дня, пока доктор не зашел к нему. Он всё это время сидел и выжидал: его голова разрывалась от мыслей, что сама судьба мешает ему быть рядом с ней… Что именно она сделала это с ней, хотя и свела их таким образом…

— Доктор, что с ней?

Тот немного промолчал, прошелся до окна и ответил:

— Ей стало немного хуже, сейчас к ней нельзя. Но по её состоянию завтра ты сможешь с ней увидеться. Но гулять она не сможет…

— А крыша?

— В смысле?

— Я видел, что крыша открыта. Я узнал, что больные могут её посещать…

— Да, это так… Послушай, …

Он приблизился и стал пристально смотреть на Грея.

— Я понимаю, почему ты хочешь к ней. Я понимаю, почему она ждет больше всего тебя. Я тоже был в вашем возрасте…

Так примерно диалог и закончился. Грей не соврал, сказав, что узнал насчет крыши: он спросил у медсестер.

Сутки длились вечно, а он ждал одного: когда ему разрешать зайти к ней.

Они сидели на лавке на крыше. Ветер колыхал её прекрасные волосы, а он наблюдал за ними. Они сидели и молчали, наслаждаясь присутствием друг друга. Мэй стало лучше, хотя она с трудом передвигалась. Это не мешало им продолжать говорить обо всем, о чем они могли даже думать.

Лежа в постели, Грей понимал, что сказал доктор. И теперь он с нетерпением ждал следующего дня…

Ночь сегодня была темнее обычного. Почему-то Грей не мог спать: он лежал и думал о ней. Но тут внезапно он вскочил и почувствовал что-то. Что-то нехорошее должно было случиться. Он подошел к двери в коридор и хотел выйти, как увидел медсестер, которые стояли у дверей в коридоре. Это его остановило, но он продолжал расхаживать по палате, осознавая, что что-то происходит…

Это было три часа ночи. Мэй проснулась ночью и поняла, что ей всё хуже. Она опустила глаза на пульт под левой рукой, который вызывал медсестру, но ей было не до того: она понимала, что умирала, но тянулась за мобильным телефоном. Тут перед её глазами промчались воспоминания, произошедшего на крыше.

— У тебя есть мобильный?

— Да, но я ими не пользуюсь: они возмутители спокойствия.

Он посмотрел на неё с задумчивым видом.

— Ну, на всякий случай… Может обменяемся номерами?

— Давай!

После того как они это сделали, Мэй достала свой планшет с листком.