Помоги проекту - поделись книгой:
– А задачу-то тебе ставил кто? – уточнил Морозов.
– Артур Генрихович, – ответила Вера.
– Понятно. Спасибо, Вера Вячеславовна, за работу и простите, что так получилось, – сказал Юрий Иванович, посмотрел на часы и произнес: – Ну ладно, Виталий Петрович, я поехал. Мне некогда, а вы, если хотите, останьтесь здесь.
После того как генерал ушел, возникла долгая пауза, а затем Антон нерешительно спросил:
– Что теперь будет?
– Работайте дальше, – спокойно ответил Виталий Петрович, повернулся к Вере и добавил: – С заданием ты справилась.
– Как справилась? – удивилась девушка.
– Считай, что это была проверка на честность, порядочность и решительность.
Карлова молодые люди больше не видели, а через месяц, как рассказал им Виталий Петрович, Эдгар Николаевич Руус был снят с должности и отправлен в дальний рыболовецкий совхоз главным инженером. А вот с легендарным генералом Морозовым это была далеко не последняя встреча.
Глава 12
Слабый духом человек противится испытанию, сильный идет навстречу этому испытанию.
День выдался хлопотный. Все необходимые документы были готовы, и накануне окончательно утвердили дату отправки Свибловой. Она должна была ехать первой, а через некоторое время – Вязин.
Новоиспеченные разведчики готовились к отъезду. Все Верины вещи лежали на диване, и молодые люди, перед тем как уложить их в чемодан, тщательно осматривали. Они проверяли карманы, чтобы не осталось ни старого скомканного автобусного билета, ни одной даже копеечной советской монетки, ни чего-либо иного, что могло бы говорить о принадлежности владельца вещи к СССР. Вера и Антон понимали, что любая мелочь могла привести их к провалу.
Когда Верин чемодан был собран, молодые люди решили вместе уложить те вещи, которые должны были остаться здесь, хотя и были очень дороги им обоим. Антон поставил на пол пустую картонную коробку, затем вытащил все ящики из шкафа, письменного стола, комода, поставил их рядом, и, усевшись на пол, Свиблова и Вязин принялись доставать их содержимое – детские и школьные фотографии, а также те, что были сделаны уже здесь, в Москве.
Долго не могли решить, как поступить с негативами, сделанными на «Даче». Сначала хотели их уничтожить, но Антон решил взять пленку с собой, для этого пришлось ее разрезать и «обезличить». Иными словами, обрезать перфорированную часть выбранных кадров, где была обозначена маркировка советской фабрики по производству фотоматериалов.
В коробку были отправлены и письма Антона к Вере. Некоторые из них девушка наскоро перечитывала. Было немного грустно, потому что каждый из супругов понимал, что в случае худшего развития событий расставание могло оказаться невообразимо долгим. В ту же коробку определили свои записные книжки, партийный и комсомольский билеты, обручальные кольца… по сути, в этот момент Вера и Антон, еще проживая свою прежнюю жизнь, прощались сами с собой… Еще немного – и Свиблова и Вязин перестанут существовать.
Уже давно разведчики наедине общались на французском или английском языках, называя себя другими именами. С каждым днем Анабель Ламонт и Дэйв Харди чувствовали себя все увереннее и были готовы начать серьезную работу за рубежом. Вязин и Свиблова жили в их сознании воспоминаниями, а теперь предстояло отказаться и от этого.
За годы подготовки Вера и Антон с помощью наставников постепенно выработали в себе особый менталитет. Он не был английским, французским или каким-либо еще. Навыки наблюдения, внимания к деталям и умение быстро перенимать манеру поведения позволяли разведчикам-нелегалам быть своими в любой стране, в любом обществе, в любой компании и в то же время оставаться верными себе, своей Родине, твердо сохраняя жесткий стержень своих убеждений и нравственных ценностей.
Наконец все вещи были упакованы либо в картонную коробку «прошлого» с надписью «на хранение в Центре, не уничтожать», либо в чемодан Анабель Ламонт. В квартире оставался только необходимый минимум предметов личного обихода Антона для проживания здесь совсем короткое время.
Молодой человек закрыл коробку, завязал ее бельевой веревкой и поставил в угол. Все. Свиблова и Вязин перестали существовать… но, как показало время, не навсегда…
Глава 13
Победа над другими дает силу, победа над собой – бесстрашие.
После многочисленных и продолжительных перелетов извилистый путь Анабель Ламонт подходил к концу. Московская промозглая зима сменилась ранней весной в Европе, а затем и совсем теплой погодой в Африке. Теперь Ламонт сидела в самолете, который через океан летел в канадский город Ванкувер.
Из стран Европы и Северной Африки, которые девушка успела посетить, дольше всего она пробыла в Тунисе, где времени даром не теряла: потренировала французский язык и даже записалась в местную автошколу. Будучи туристом, права она получить не успела, но зато научилась водить машину.
Общаясь с попутчиками, Вера-Анабель пыталась понять их реакцию на ее произношение и французского, и английского языка, наблюдала за их манерами, старалась запомнить нормы поведения. Приходилось осваивать всякие бытовые мелочи, например, как правильно вскрывать упаковку обеда, подаваемого в самолете, как управляться с пассажирским креслом «Боинга».
В разговорах с попутчиками в салоне самолета или в вагоне поезда Анабель всякий раз рассказывала им разные истории своей жизни, импровизируя и сочиняя детали автобиографии, подробности из детства, описывала города, в которых она якобы жила. Благо что во время подготовки она изучила досконально много городов мира. С помощью этих нехитрых приемов Ламонт старалась получить навыки в общении с людьми иного менталитета и в то же время тренировать мастерство своего перевоплощения в иностранку.
Сознавала Анабель или нет, но именно такое поведение называется профессионализмом: когда молодой специалист приходит на первое место работы, он непременно приобретает соответствующие навыки и изучает особенности дела, которым ему предстоит заниматься.
В этих разговорах Анабель с попутчиками только одна деталь оставалась неизменной – легенда об изучении и коллекционировании детских национальных игр. Такое безобидное занятие, придуманное Верой специально для поездки, отлично подходило молодой миловидной девушке, не вызывало ни у кого лишних вопросов и было удобной темой для завязывания контактов.
Заключительный перелет проходил тяжело. Турбулентные потоки то поднимали самолет вверх, то кидали вниз, то бросали его влево и вправо. Пассажиры устали. Посадка была под стать полету. Самолет дрожал, и от этого одна за другой самопроизвольно открывались крышки полок для ручного багажа, плакал ребенок, в салоне возникла тревожная атмосфера, которая прервалась только в момент, когда шасси коснулись бетонной полосы и воздушное судно начало тормозить, взревев реверсом турбин.
Анабель, уставшая и невыспавшаяся, медленно шла по переходу телескопического трапа в зал прилета. Казалось, что сил на эмоции уже не осталось, но, как только девушка оказалась внутри здания аэропорта, она вдруг почувствовала прилив энергии. Шагая по залу прилета, Ламонт загляделась на красно-белый канадский флаг, который висел под высоким потолком, потом опустила глаза и замерла. Решимость ее мгновенно улетучилась – она увидела высоких и крепких пограничников, которые своим суровым выражением лиц, казалось, были призваны напугать потенциальных нарушителей границы государства.
Двигаться вперед всегда трудно, но еще труднее это делать, когда нет возможности не то что отступить, но даже остановиться, чтобы собраться с силами. Анабель это понимала, поэтому мгновенно взяла себя в руки и, приняв озабоченный вид, двинулась навстречу первому серьезному испытанию.
Не выдавая своей робости и не делая излишне решительных движений, Ламонт подошла к посту пограничного контроля и протянула заранее приготовленный паспорт. Сидевший за стойкой пограничник взял его и, не меняя положения головы, бросил взгляд на документ. Через несколько секунд поднял глаза, пристально посмотрел на девушку, затем опустил их вновь.
– Какова цель вашей поездки? – спросил он.
– Научная работа, изучение детских национальных игр, – уверенно ответила Анабель.
Чиновник сделал удивленное лицо и заулыбался:
– И что, много насобирали? Интересно?
– Да, это очень увлекательная тема.
– Хорошо, спасибо, мисс Анабель.
Перелистнув несколько страниц, пограничник проставил штамп и наконец вернул Анабель ее паспорт. Едва сдерживаясь, чтобы не побежать, девушка пошла прочь. Теперь оставалось только получить свой багаж и побыстрее покинуть аэропорт.
Светло-зеленый чемодан на ленте транспортера Анабель увидела сразу. Ей казалось, что путешествие уже подошло к концу и осталось только добраться до города, поселиться в гостинице и… начало новой жизни положено.
Анабель стащила свой багаж с транспортера и направилась к выходу. Она шла под пристальными взглядами таможенных чиновников. До дверей оставалось всего несколько метров, еще мгновение – и она сольется с толпой пассажиров, в которой можно будет чувствовать себя в безопасности.
Анабель приостановилась, чтобы перехватить чемодан другой рукой, и вдруг услышала возглас: «Эй, мисс!» Она сделала вид, что это относится не к ней, а к кому-то другому, хотя внутренний голос ей подсказал, что зовут именно ее, и успела сделать еще пару шагов. Краем глаза она увидела, как таможенный служащий двинулся ей наперерез и еще раз громко произнес: «Мисс с зеленым чемоданом, постойте!»
Теперь девушке ничего не оставалось делать, и она остановилась, удивленно глядя на рослого чиновника.
– Что-то случилось? – простодушно спросила Анабель, но сердце ее в этот момент бешено колотилось. Вместо ответа таможенник вежливо указал на столик, возле которого стояла женщина в униформе, и произнес:
– Сюда, пожалуйста. Нам надо задать вам несколько вопросов.
Женщина надела силиконовые перчатки и произнесла, указав на стол: «Поставьте чемодан сюда». Девушка послушно выполнила ее указание.
– Цель вашей поездки? – задал стандартный вопрос чиновник.
– Я изучаю национальные детские игры, – ответила Ламонт, лихорадочно соображая, что в ее действиях было сделано не так, а мужчина продолжил расспросы:
– Какие страны вы посещали? – продолжал таможенник. Анабель в начале разговора догадалась, что он англоязычный, и поэтому ответила вопросом на вопрос на французском языке:
– Вас интересуют страны, в которых я собирала материал по теме или просто была проездом?
Это была тонкая уловка, которой девушка достигала сразу несколько целей. Во-первых, этим она давала понять чиновнику, что все ее огрехи в английском языке вызваны тем, что ее родной язык – французский, во-вторых, она выигрывала время, чтобы мгновенно оценить сложившуюся ситуацию, в-третьих, попыталась сбить с толку собеседника, и ей это удалось. Мужчина, внезапно для себя оказавшись в роли отвечающего, замешкался, а Ламонт, извинившись, тут же повторила вопрос на английском.
Неизвестно, чем бы закончился этот диалог, в котором Анабель удалось перехватить инициативу, но тут в разговор вступила женщина. Она вежливым, но не терпящим возражений тоном произнесла:
– Откройте ваш чемодан, пожалуйста.
Девушке удалось избежать ненужных вопросов, но теперь предстояло выдержать досмотр багажа. В чемодане находилось несколько вещей двойного назначения, которые выглядели как бытовые предметы, но в действительности должны были быть использованы для предстоящей нелегальной работы.
Ламонт безропотно подчинилась, открыла крышку, и женщина поочередно приподняла аккуратно уложенные вещи, осмотрела их, пролистала книгу на французском о воспитании детей, взяла пузырек с духами «Шанель», поднесла их к лицу, понюхала и положила обратно. Затем проверила записные книжки с пометками и зарисовками детских игр, предметы личной гигиены, другие мелкие вещи и закрыла чемодан. Новых вопросов не последовало. Таможенник уже выискивал среди прибывающих пассажиров очередную жертву. Анабель взяла чемодан и двинулась к выходу.
Девушка смогла спокойно выдохнуть только на улице. Лицо ее горело, сердце колотилось. Этот, казалось бы, безобидный разговор с представителями таможенной службы, а затем формальный досмотр с непривычки стоили Ламонт больших усилий, но она великолепно справилась, и радостная эйфория охватила Анабель.
На автобусной остановке девушка присела на скамейку. Вечер окончательно вступил в свои права, подступала ночь, загорелись неоновые огни, включилось уличное освещение. Надо было срочно ехать в город и устраиваться на ночлег, но Анабель пропустила первый автобус. Она опасалась слежки.
Прощальные лучи солнца освещали заснеженные вершины горного хребта вдали. Непривычный ландшафт нес на себе едва уловимый налет суровости и этим напомнил девушке природу Сибири. Теперь от тех родных мест ее отделяли не только тысячи километров, но и, казалось, огромный промежуток времени, превышавший жизнь Анабель Ламонт. Впрочем, так оно и было, ведь она появилась на свет только в момент отправки из Москвы.
Через некоторое время Анабель вышла из автобуса в центре города и несколько минут пешком добиралась до гостиницы, которую она заранее подобрала в путеводителе. Свободные места в ней были.
В номере Ламонт немного успокоилась и решила все по порядку проанализировать. В конце концов успокоила себя мыслью, что на самом деле ничего плохого или угрожающего не произошло. Только очень не хватало поддержки и заботы Антона, который, видимо, уже став Дэйвом Харди, такими же неизведанными и запутанными путями по всему свету стремился к ней навстречу. К сожалению, их долгожданное свидание нельзя было приблизить. Для всех остальных людей оно должно было выглядеть случайным.
Девушка все острее осознавала свое нынешнее положение и то, что начинается основная работа. Она была там, куда стремилась попасть в течение нескольких лет. Наутро опять ее первая мысль была о том, как хочется поскорее встретиться с Антоном, вместе обсудить пережитое и продумать дальнейшие действия по обустройству в совершенно новом для них в мире.
Глава 14
Над Канадой, над Канадой солнце низкое садится. Мне уснуть давно бы надо, – Отчего же мне не спится?
За неделю пребывания в Ванкувере Анабель успела немного обустроиться. Первым делом она поставила отметку в условленном месте, и теперь Центр знал, что Ламонт благополучно прибыла на место. Затем из гостиничного номера Анабель переселилась в арендованную квартиру и теперь обживала ее, создавая уют.
За годы подготовки девушка успела отвыкнуть от родительского дома и чувствовала себя в Москве комфортно, но там рядом с ней был Антон, там были любящие их наставники, а здесь вместе с вечером подступала тоска. Это было первое прикосновение одиночества. Анабель верила, что, когда приедет Антон-Дэйв, все пройдет. Однако она и не догадывалась, что одиночество будет еще долгие годы присутствовать в ее жизни, постоянно меняя формы.
Оказавшись в чужом городе, человек, чтобы скрасить свою жизнь, сразу старается заводить знакомства, но Ламонт пока не могла себе этого позволить, потому что, по легенде, она была уроженкой Ванкувера, однако это пока ничем не подтверждалось – ни документами, ни воспоминаниями, ни фактами. Все это предстояло создать.
Днем девушка гуляла по городу, и это не было пустым времяпрепровождением. Она создавала новую жизнь Анабель Ламонт, но, как это ни парадоксально звучит, не в продолжение новых обстоятельств, а от настоящего момента назад, в прошлое.
Ванкувер был удачным городом для пребывания начинающих разведчиков-нелегалов. Официально он считался англо- и франкоязычным, но в действительности здесь можно было услышать диалекты, говор и наречия всех народов мира, поэтому на огрехи в официальных языках никто не обращал внимания. В то же время Анабель имела возможность общаться с людьми, владеющими канадским французским диалектом – квебекуа или, разговорным английским языком, и девушка могла оттачивать свои лингвистические навыки, не боясь вызвать подозрения окружающих.
Ламонт уже хорошо изучила центральную часть города, в первую очередь Гастаун – исторический район с архитектурой викторианской эпохи и всемирно известными достопримечательностями, особенно паровыми часами. Эти часы имели механизм на паровой тяге и поэтому были объектом паломничества туристов. Каждые пятнадцать минут они издавали пронзительный свиток, а ежечасно выпускали клубы пара.
Коллекция из четырнадцати трехметровых фигур смеющегося человека возле пляжа Инглиш-Бэй, в каждой из которых автор изобразил самого себя, вызывала у девушки улыбку и массу положительных эмоций.
Анабель посетила Музей антропологии, Музей науки, художественную галерею Ванкувера. Не оставила без внимания многочисленные торговые центры. Но спокойнее всего девушка чувствовала себя в парке Стэнли. Именно здесь, среди могучих cedars, так похожих на сибирские сосны, которые в Сибири испокон веков называют кедрами, ей казалось, что она находится в предместье родного города Томска. Это восприятие и незримая связь с Родиной придавали ей сил, уверенности в себе.
Ламонт продолжала изучать историю детских игр. Под этим предлогом она посещала детские сады и развивающие центры для детей. Ее блокнот пополнялся записями, а легенда девушки обрела конкретный детский сад, в который она якобы ходила в раннем детстве.
Анабель умело налаживала контакт с воспитательницами, и те встречали ее очень доброжелательно, показывали ей развивающие и национальные игры, делились воспоминаниями из своего детства, а девушка, в свою очередь, рассказывала им об играх других стран, особенно азиатских. Иногда в моменты общения с малышами Ламонт с некоторой грустью смотрела на детишек и мечтала о том моменте, когда и ей, возможно, выпадет счастье стать мамой. Анабель любила детей, но правила взрослой игры, которую девушка выбрала для себя, были сложны. Уж очень непредсказуемой могла оказаться ее судьба, а значит, и судьба ее пока еще будущих детей.
Как известно, в разведке везение порой играет значительную роль. Повезло и Анабель. Однажды во время посещения детского садика она услышала разговор двух родительниц, в котором одна из них сетовала на то, что возле их дома несколько лет назад закрыли школу, и теперь им придется далеко ездить. Девушке не составило большого труда выяснить, где это находится и что там располагается теперь. Таким образом, школьный период ее легенды оказался удачно достроенным: и нашлась конкретная школа, в которой она училась, и не было риска, что в случае чего работающие там учителя, которые должны были помнить эту выпускницу, не узнают ее.
Оставалось подобрать ее «родной» дом. Выбор пал на незаселенный двухэтажный коттедж, который был выставлен на продажу и, по всей видимости, сменивший уже не одного хозяина. Так был освоен еще один этап «жизни» Анабель Ламонт.
В один из дней девушка не выходила из дома до самого вечера. С помощью портативного радиоприемника Анабель ожидала получение шифровки из Центра, согласно установленному заранее расписанию. Этот сеанс связи был первым, и девушка готовилась к нему с волнением. Коротковолновый «Грюндиг» она привезла из Европы. Здесь, в Канаде, как и в США, короткие волны не использовались, и этот радиоприемник при худшем развитии событий мог послужить уликой против Анабель, поэтому «Грюндиг» хранился в чулане подальше от посторонних глаз и также имел свою легенду: подарок мамы.
Ламонт жила в маленькой квартире, которую снимала за скромную плату в одном из небогатых жилых кварталов города. Средства позволяли ей арендовать более комфортабельное жилье, но Анабель пока считала невозможным тратить деньги, выданные ей Центром на первое время, на лучшие бытовые условия.
Соседей было мало, и Ламонт старалась избегать встреч с ними, но когда это все-таки случалось, девушка живо и доброжелательно общалась, стараясь произвести самое благоприятное впечатление.
Ламонт сидела на диванчике и ждала условленного времени. К приему шифровки все было готово. Включенный коротковолновый приемник, чистый клочок бумаги, карандаш и чашка с водой стояли на столике. Анабель знала, что в Канаде почти каждое помещение имеет чуткие дымовые датчики и противопожарную сигнализацию, поэтому сжигать отработанные листки шифроблокнота было опасно.
Ровно в условленное время пошел сигнал, но он был слабым, поэтому пришлось походить по квартире в поисках наилучшего места. Именно для этого вначале шел повторяющийся позывной сигнал из определенного набора цифр азбукой Морзе, предназначенный как раз для подобных случаев настройки приемника.
Анабель взяла стул и пересела поближе к приемнику, приготовив все необходимое для записи. Волнение ушло, пришла уверенность. Скорее рефлекторно, чем по необходимости, девушка прислушивалась к тому, что происходит за дверями квартиры и на улице. Непрерывным потоком пошли группы цифр. Ламонт начала сосредоточенно их записывать. При повторной передаче проверила запись. Когда расшифровка была закончена, положила отработанный листок шифра в чашку с водой, размочила его, а затем растерла пальцами. Образовавшуюся кашицу бросила в унитаз и смыла. Потом взяла текст шифровки и прочитала его еще раз:
«Центр интересует личность священника Эдварда Лорана, примерно 1930 года рождения, служителя церкви Святого Августина. Изучите возможность установления контакта с целью изучения его характера, привычек, круга знакомств и политических интересов. Контакт должен иметь бытовой характер».
Этот листок был уничтожен так же, как и первый.
После первого сеанса связи Ламонт вдруг до конца осмыслила, что где-то далеко, за десятки тысяч километров, о ней думают, заботятся, переживают и беспокоятся, ждут от нее информацию и помощь в важном деле. Это придало ей сил и энергии. Она тут же забыла о грусти и теперь была нацелена на результат.
Как оказалось, первое задание было несложным. Позже в работе Ламонт и Харди появились и другие задания. Каждое из них было уникальным, как и сама судьба каждого нелегала. Однако в данном случае дело заключалось не только в заданиях из Центра – Анабель и Дэйв изначально настроились работать на результат, они намеревались проникнуть в круги общества, где потенциально можно было получить важную информацию без указаний сверху.
Поделиться книгой: