Избранное

О т е ц. Хорошенькое дело!

Г е р о й. Эти замыслы и планы созрели в моем мозгу, когда мне исполнилось пять лет. До сих пор помню пять свечек, которые горели на пироге…

Ж е н с к и й  г о л о с  и з - п о д  о д е я л а (нетерпеливо). Пан директор, пора!

Г е р о й. Я также хотел бы признаться и в том, что…

Ж е н с к и й  г о л о с  и з - п о д  о д е я л а. Пан директор, время!

Г е р о й. Дорогие мои, у меня совещание, слышите?

Родители выходят.

Г о л о с  и з - п о д  о д е я л а. Совещание начнется через два часа, но надо подготовиться. Сейчас я вас подготовлю ко всему.

Х о р  с т а р ц е в.

Жили-были два кота, Не коты, а красота. Серый с рыженьким играли, Нашу детку забавляли, Баю-бай, баю-бай, Милый мальчик, засыпай.

Герой засыпает. Его будит пушечный выстрел. Выстрел должен быть очень сильным — чтобы зрители испугались.

Г е р о й. Идиоты. Опять война?

Г о л о с  и з - п о д  о д е я л а. Нет, пан директор. Это княгиня Монако родила восьмерых близнецов. В связи с этим по всей нашей стране устраиваются детские утренники, студенческие карнавалы, массовые гулянья и так далее. От снежных Татр до голубых вод Балтики.

Г е р о й. Но почему у нас? Княгиня живет в Монако!

Г о л о с  и з - п о д  о д е я л а. Это не имеет значения. Сто наших юных активистов в честь этого события совершат путешествие на самокатах в Конго. Другая группа даст обет добрачного целомудрия.

Г е р о й (глядя в потолок). Дубины.

Пауза.

Идиоты.

Пауза.

Кретины, павианы, жуки навозные, воры, мошенники, педерасты, астронавты, онанисты, спортсмены, фельетонисты, моралисты, критики, двоеженцы.

Пауза.

(Закуривает, смотрит в потолок.) Я лежу. Лежу! Главы правительств и штабов позволили мне лежать и смотреть в потолок. Потолок. Прекрасный, чистый, белый потолок. Что за милые люди эти главы. Можно спокойно провести воскресенье.

В комнату входит  О л ь г а, женщина средних лет. Останавливается в изножье кровати, снимает пальто. Пальто, сумку, шарф и прочее кладет на кровать.

О л ь г а. Я проходила мимо и услышала, что ты меня зовешь…

Г е р о й. Я тебя?

О л ь г а. Прошло пятнадцать лет, как ты вышел из дому. И ни разу ни единой весточки от тебя.

Г е р о й. Да.

О л ь г а. И не оставил адреса.

Г е р о й. У меня его не было.

О л ь г а. А сказал, что идешь за папиросами.

Г е р о й. Папиросы я купил.

О л ь г а. Пятнадцать лет тебя не было! Как ты? Что с тобой? Объяснись, скажи что-нибудь.

Г е р о й. Хочешь, анекдот расскажу.

О л ь г а. Анекдот. В такую минуту! Это ужасно. Он мне расскажет анекдот, спустя пятнадцать лет…

Г е р о й. Я бы выпил чаю.

О л ь г а. Чай, в такую минуту! В момент, когда я жду отчета обо всей твоей жизни… Я обманулась в тебе, Генрик!

Г е р о й. Меня зовут Виктор!

О л ь г а. Виктор, я обманулась в тебе. Ты свинья и обманщик.

Г е р о й (зевает). Мне уже не хочется говорить.

Х о р  с т а р ц е в (каждый из них произносит, обращаясь к самому себе). Ему не хочется говорить… Но он же главный герой… А кто должен говорить…

О л ь г а (топает ногой на старцев). Тихо там… Хоть бы словечко какое-нибудь… Ничего!

Г е р о й. В такой обстановке я ничего не достигну.

О л ь г а. Ты гладил мою грудь, льнул ко мне, как змея, обольщал красивыми словами.

Г е р о й. Красивыми словами?

О л ь г а. Ты говорил, что у нас будет домик с садиком, двое деток: сынок и дочка… Мир рушился, а ты лгал! Ты сломал мою…

Г е р о й. Мир не рухнул. Мы выжили. Ты и понятия не имеешь, Оля, как я рад, что могу лежать. Я могу лежать, стричь ногти, слушать музыку. Главы правительств подарили мне целое воскресенье. Может, ты тоже ляжешь, поговорим.

О л ь г а. Я тороплюсь в театр. У меня уже есть билет… Никогда не прощу тебе… (Выходит.)

Г е р о й. Оставь хоть газету! Я думал, мы все умрем, вот и говорил тебе о детях, о цветах, о жизни. Понятно же! (Раскрывает газету, просматривает ее, читает вслух.) «Бутылки, перед заполнением их пивом, должны быть тщательно вымыты. Работники разливочного цеха часто не дают себе труда проверить, чисты ли бутылки. А в результате в наполненных бутылках попадаются «инородные тела», случается даже, что в пиве плавают мухи. В нашей предыдущей заметке о пиве мы уже писали о чуть ли не варварском отношении к этому напитку со стороны некоторых торговых работников. Торговля пивом дает широкие возможности для мошенничества. Как, например, столитровую бочку пива сделать стодвадцатилитровои?»

Х о р  с т а р ц е в. Очень просто.

Г е р о й. «Кружки с пивом надо наливать так, чтобы в них образовывалось побольше пены. Тогда клиент получает вместо полной кружки только половину ее или третью часть. (Голос Героя становится громче, начинает звучать патетически.) Конечно, в пиве должна иметь место так называемая шапка пены. Однако содержимое кружки обязано соответствовать норме. Поэтому все кружки, равно как и стаканы, должны иметь деления, то есть такие черточки, которые показывают, сколько кубических сантиметров напитка налито — двести пятьдесят или пятьсот… К сожалению, пивные кружки даже не моются надлежащим образом. У многих из них внутренность покрыта слоем жира, а жир — враг номер один золотистого напитка. В торговле пивом наблюдается достойное порицания отсутствие ответственности. С этим надо покончить. Надо наказывать…»

Хор старцев разделяется на голоса.

С т а р е ц  I (прикладывает к уху ладонь, свернутую трубочкой). О чем он говорит?

С т а р е ц  II. О пиве.

С т а р е ц  III. А нет ли в этом пиве каких-то намеков насчет властей? Подтекстов, символов, аллегорий? Не поборник ли наш герой?

С т а р е ц  I. Он говорит о пиве!

С т а р е ц  II. В этом пиве что-нибудь да есть!

С т а р е ц  III. Он говорит, в пивке — мухи.

С т а р е ц  II. Мухи? Ага, значит, кое-что все-таки есть…

С т а р е ц  I. Чепуха! Пиво у него — просто пиво, а мухи только мухи. Ничего более.

С т а р е ц  III. Помилуйте, это же не герой. Это просто дрянь. Куда девались прежние герои, орфеи, рыцари, пророки? Муха в пивке! Даже не в пиве, а в пивке! Что это такое?

С т а р е ц  II (иронически морщится). Это театр. На уровне нашего великого времени.

С т а р е ц  III. Время-то вроде бы и великое, люди вот только мелковаты.

С т а р е ц  I. Как водится, как водится.

С т а р е ц  III. В пивке плавают мухи? В этом что-то есть!

Хор дружно кивает головами. На сцене абсолютная тишина. В этой тишине раздается пенье птицы. Канарейки. Спустя минуту в комнату входит старый человек, с длинными усами, в старой шляпе.

Г е р о й. Дядя!

Д я д я. Был я в монастыре, к святым местам ходил, да и заглянул к тебе по дороге. «Во ад заглянул, по дороге ведь было». А что слышно у тебя, Стась?

Г е р о й. Ничего, ничего, дядя. Тыщу лет. Двадцать пять лет не видались, дядя! (Герой садится на кровати, надевает носки.) У вас, дядя, наверное, ноги болят. Сто километров как-никак. Садитесь же, дядя. Как хорошо, что вы меня навестили, дядя. Я сейчас вам воды для ног налью и вскипячу чай! Прилягте, дядя! Знаете, дядя, попарьте-ка вы ноги в воде. (Герой вытаскивает из-под кровати таз и наливает в него воду. Он льет настоящую воду в настоящий таз из настоящего кувшина.) Пожалуйста, дядя, прошу вас, дядя… Сейчас я вам, дядя. (Герой радостно хлопочет вокруг дяди.) Дядя… дяди… дяде… дядю… с дядей… О дяде!.. В дяде…

Д я д я. Славный паренек. Спасибо тебе, детка, за столь душевную встречу. (Снимает штиблеты и носки. Опускает ноги в таз.) А что у тебя, Владек?

Г е р о й. Знаете, дядя, я собирался вам написать, но Зося говорила, что вы, дядя, больны, и я, дядя, подумал, что вы умерли. (Кладет руки дяде на плечи.) Я ужасно рад, что вижу вас, дядя. Вы, дядя, даже понятия не имеете, до чего я… Что у вас слышно, дядя?

Д я д я. Да тянем понемножку воз жизни нашей. Так что можешь радоваться.

Г е р о й. Вы настоящий, дядя! И шляпа у вас настоящая. (Снимает с дяди шляпу.) И усы настоящие, и ноги настоящие, и брюки настоящие, и сердце настоящее, и чувства и мысли настоящие. Весь вы, дядя, настоящий. Даже штиблеты у вас, дядя, настоящие, и пуговицы, и слова. Настоящие слова! (Герой говорит со все возрастающим волнением и подъемом.)

Д я д я. А что слышно у тебя, Владек? Хеленка говорила, ты в Париже был.

Г е р о й. Был.

Д я д я. Ну, и как же там, что там, рассказал бы что-нибудь об этом Париже. Я-то его уже никогда не увижу… И тетя интересуется.

Г е р о й. С удовольствием, дядя.

Д я д я. Время-то зря не терял, поди?

Г е р о й. Надо думать.

Д я д я. А каково там человеки-то живут?

Г е р о й. Да живут… по-всякому. (Вытаскивает сигареты.) Может, закурите, дядя, французские.

Д я д я. Коли французские, возьму парочку.

Г е р о й. Я купил в Париже спичек, парижское туалетное мыло, зубную щетку, лезвия, рубашки, духи, туфли, кнопки, шпильки, иголки.

Хор старцев разглядывает какие-то фотографии. Они смеются, рассказывают друг другу анекдоты, обрывки которых доносятся и до публики.