Школа выживания

Неожиданно он потянулся ко мне, заставив испуганно вжаться в деревянную спинку скамьи, и выдернул из рук карту. У меня в кулаке остался оторванный кусочек. Последовала долгая пауза, а потом он спросил:

— Кто ты?

Я прикусила губу. Он что-то пробормотал по-абрисски, а потом холодно добавил:

— Скоро разговоришься.

От страха у меня зашевелились на затылке волосы. Я вскинулась и, к собственному изумлению, обнаружила напротив брюнета лет гораздо старше меня, лет на восемь. Серые яркие глаза, но взгляд — тяжелый. В нижней губе, слева, было тонкое серебряное колечко. Кто в таком возрасте вставляет лабрету?

— Ты ведь знаешь, что у нас не вступают в переговоры со шпионами? Или ты перебежчица? Такие здесь тоже есть.

— Куда ты меня везешь? — спросила я, и на одно мгновение у мага сделалось странное лицо. Он как будто подсознательно ожидал, что пленница заговорит плаксивым фальцетом, а не взрослым голосом.

— Для чего ты переместилась в Абрис?

— Меня будут пытать? — От страха я спрашивала первое, что приходило в голову. Как будто мысли, едва возникнув в голове, тут же прямотоком выливались изо рта.

— Что ты делала в доме Исаи Гленна?

— Меня никогда не отпустят?

Возникла долгая пауза. Маг кивнул:

— Девушка, кто-то должен первым начать отвечать. Из нас двоих ты нарушила границы. — Он сделал приглашающий жест рукой.

Я облизала пересохшие губы и призналась:

— Я участвовала в скольжении. Это такая университетская игра. Мне дали карту, — я кивнула на смятый клочок коричневатой бумаги в руках мага, — по ней надо было найти ворота и вернуться обратно. На меня даже деньги поставили. Я не шпионка, а адептка, и не знаю, почему переместилась в тот дом, а не на улицу.

Парень смотрел на меня с нескрываемой иронией, не веря ни единому слову.

— Ты мне не веришь? — для чего-то переспросила я очевидную вещь.

— Я встречал много адептов с вашей стороны, но у тебя оказался самый подвешенный язык.

— Я не вру! — перебила я и растерла лицо ледяными ладонями. — Проклятье, как же тебе объяснить?

Некоторое время мы молчали. Разглядывали друг друга. Мой взгляд, как зачарованный, все время возвращался к колечку в его губе. Никто из знакомых мне парней никогда не делал дырок в теле, тем более на лице. В голове крутилась несуразная мысль, совершенно неподходящая ситуации мысль: в трескучий мороз оно примерзает?

— Сколько тебе лет? — резко спросила я, стараясь отвлечь себя от странной фантазии на тему того, как темный ведун облизывает зимой губу.

— Назови свое имя.

— Валерия Уварова, — без колебаний назвалась я. — Так, сколько тебе лет? Двадцать восемь?

— Двадцать четыре, — поправил он с непроницаемым видом. Он точно врал.

— Ты женат?

— Нет.

— Помолвлен?

— Нет.

— Вот! Что и требовалось доказать! — Я щелкнула пальцами, отчего световой кристалл на потолке зашелся в нервическом треске и пару раз истерично мигнул. — Никто не женится до тридцати. Скажи? А парню, с которым я собиралась потерять девственность, исполнилось двадцать три, но он обручился. Как понимаешь, не со мной.

Судя по тому, как у мага медленно вытягивалось лицо, он ничего понимать не собирался и меньше всего был склонен примерять белую рубашку девственницы из Абриса, страдающей по чужому жениху.

— У меня ощущение, что я на прошлой седмице не на обряде обручения сидела, а на поминках по разрушенным надеждам. — Мне следовало заткнуться, но от паники признания лились щедрым потоком — не перекроешь. — До сих пор не могу поверить! Он же бабник, каких Тевет еще не видал. Так почему надумал жениться? Потом я решила, что просто обязана совершить нечто, доводящее Тина до бешенства, и увязалась за Крис на скольжение. И переместилась в тот дом… Сделала больно, называется, человеку, который даже не подозревал, что ему делают больно. Но знаешь, что меня бесит больше всего? Что я несу всю эту ахинею и почему-то не могу заткнуться!

Неожиданно слова закончились. В воздухе повисло натужное молчание. Совершенно ошарашенная собственным словоблудием я выразительно моргнула. Кажется, я исхитрилась рассказать темному ведуну о личной жизни больше, чем лучшей подруге за последние три года.

Он откинулся на сиденье, сложил руки на груди. Внимательный взгляд, каким обычно смотрят взрослые, прикидывая, какого наказания наслужил расшалившийся ребенок, замер на моем лице, потом скользнул к открытым сандалиям из трех ремешков. Чувствуя, что от стыда готова под землю (особенно, если, провалившись, вернулась бы домой), я спрятала грязные ноги под лавку.

Интересно, если сказать что-нибудь вроде «спасибо, что дал исповедоваться», пришибет смертельным проклятьем?

— Извини, — наконец, выдавила я, нервно заправляя выбившуюся из пучка светло-русую прядь волос.

— И много?

— Чего?

— Денег на тебя поставили много?

— Понятия не имею, — передернула я плечами. — Я ведь не вернулась обратно.

— Что ж… В любом случае, ты бы никогда не выиграла.

— Почему?

— Ты переместилась в другой конец города, так что тебе очень повезло со мной столкнуться.

— Повезло? — опешила я.

Странные у него понятия о везении. В отличие от Тевета, где после большого взрыва абсолютно все жители получили дар света, в Абрисе равновесие нарушено не было. На сотню обычных людей встречался только один настоящий колдун, с ним-то мне и «повезло» столкнуться в пустом доме. Учитывая, с какой жестокостью во время войны абрисские ведуны убивали обладателей Истинного Света, было впору падать в обморок.

Я настороженно следила, как он постучал в стенку кареты. Со жмахом открылась заслонка, и маг отдал приказ на родном языке. Через некоторое время экипаж остановился. Парень открыл дверь, впустив в салон пахнущий осенью холод, спрыгнул на пешеходную мостовую и протянул ко мне ладонь.

— Что ты делаешь? — вымолвила я, боясь высунуть нос наружу.

— То, о чем непременно буду сожалеть. — Он нетерпеливо потряс рукой:

— Вылезай.

— Ты меня отпускаешь?

— Останешься в карете?

Что за раздражающая привычка отвечать вопросом на вопрос?

Я подскочила на лавке с такой проворностью, словно подо мной распрямилась крепко сжатая пружина. Без стеснения схватила его за руку и, перепрыгнув растолканную лошадиными копытами жижу, встала на выложенную камнями дорожку.

Оказалось, что мы приехали к большому постоялому двору, заставленному распряженными каретами. Ставни были открыты, и в окнах горел свет. В голову снова полезли дурацкие мысли.

— Зачем мы здесь? — вымолвила я, зябко обхватывая себя руками. — Ты ведь… не хочешь… чтобы я…

Маг с недоумением изогнул брови.

— Чтобы я расплатилась! — выпалила я на одном дыхании, и на лице парня расцвела ленивая улыбка, от какой на щеках появились ямочки.

— И как подразумевается, ты со мной расплатишься?

— Эм-м-м…

Не заставляй произносить это вслух, пожалуйста!

Он принялся снимать куртку, как будто заранее начал готовиться к «оплате». У меня вспыхнули щеки.

— Ты так мило покраснела, — не преминул заметить он. — Не знаю, чего ты там себе навыдумывала, недоверчивый ребенок, но здесь готовят лучшую еду в городе. Ты голодная? Лично у меня перемещения взывают зверский аппетит и отнимают кучу сил.

Неожиданно маг накрыл курткой мои плечи. Кожаные рукава опустились до самых колен. Она хранила его тепло и чистый мужской запах. Я ошарашено замерла от того, как легко совершенно незнакомый парень ворвался в мое личное пространство.

— Так что? Составишь мне компанию?

— Это такая абрисская традиция — накормить идейного врага прежде, чем прикончить? — пробормотала я.

— Мы, вообще, гостеприимный народ, — улыбнулся он.

— Сначала кормите, потом пытаете? — с растерянным видом я следила, как уверенной, энергичной походкой, сунув одну руку в карман, он направлялся к дверям постоялого двора, а потом бросилась за ним следом…

В едальной постоялого двора оказалась тьма народа. Наверное, я ожидала, что когда мы войдем, то немедленно настанет гробовая тишина, и к нам повернутся все головы, но ничего подобного не произошло. Мой попутчик что-то сказал подскочившему подавальщику, и нас тихонечко проводили по деревянной лестнице на второй этаж, в отдельную комнату с зажженным камином, куда шум общего зала достигал только невнятным гулом.

Меню не предложили. Заказ приняли со слов мага. Я все это время предусмотрительно молчала и грелась у камина. Когда за подавальщиком закрылась дверь, парень вдруг стремительно подошел ко мне. От неожиданности я даже попятилась, но он схватил меня за куртку, не дав прислониться ногами к раскаленной каминной решетке.

— Стой. — С непроницаемым видом, словно не замечая, как я медленно заливаюсь краской, маг принялся проверять карманы. Правый, левый.

То, с какой легкостью он врывался в мое личное пространство, вызывало паралич. Не потому что он был темным ведуном, а совершенно незнакомым парнем с отличной фигурой, колечком в губе и хищной повадкой, стоявшим от меня в полушаге.

— Я сниму, — одними губами беззвучно сказала я, надеясь прервать пытку, когда он запустил руку во внутренний карман.

Маг покачал головой.

— Нашел. — В его руках оказалось тонкое стило из мутно-белого камня.

Подойдя к двери, он одним росчерком нарисовал незнакомую руну. Та вспыхнула красноватым светом и истлела, не оставив следа.

— Теперь никто не поймет, на каком языке мы говорим, — пояснил он.

Я разглядывала его. Когда в чулане маг обнял меня, чтобы перенести из особняка на улицу, его тело показалось твердым и мускулистым. Вязаный джемпер с высоким воротом облегал широкие плечи. Движения выдавали в нем хищника, осторожного, но стремительного и опасного. Сейчас он притаился, позволял себе играть в спасителя потерявшихся между мирами девчонок.

— Ты мне поможешь вернуться домой? — резко спросила я, наблюдая, как он налил в лохань воду из медного кувшина, чтобы вымыть руки. — И не сдашь в участок?

Маг бросил на меня быстрый взгляд.

— Да.

— Как?

— Воспользуюсь служебным положением.

Чувство самосохранения подсказывало, что уточнять, какое же он занимал положение, не стоило. Меньше знаешь, быстрее вернешься домой.

Казалось бы, горячее парню выглядеть было некуда, но тут он закатал рукава джемпера и продемонстрировал татуировки на предплечьях. Одну руку обвивала змея, на другой с внутренней стороны теснились выбитые звездочки. Хотелось надеяться, что их наносили не по количеству пойманных в городе и замученных до смерти теветцев.

— Почему ты мне поверил?

— Твоя обувь, — кивнул он, мыля щелоком руки.

— Обувь? — не поняла я и с недоумением посмотрела на сандалии. Три кожаных ремешка обхватывали грязные ступни.

— После большого взрыва в Абрисе постепенно смещаются времена года. Подготовленный человек знал бы, что у нас сезон листопадов и вряд ли оделся бы по-летнему, чтобы не выделяться из толпы. — Вдруг на его лице заиграла широкая улыбка, и снова появились ямочки:

— Ну, и твоя пламенная речь задела меня за живое. Особенно часть про девст…

— Не надо! — категорично перебила я. — Мне и так стыдно.

В это время в комнату спиной вперед протиснулся подавальщик с подносом и, судя по всему, спас меня от града издевательских шуточек. На столе появились глиняные блюда с едой, забулькала еще кипящая чугунная посудина с густым варевом.

— Попробуй. — Маг плюхнул мне в тарелку ломоть разваренного мяса с овощами и сам принялся за еду. Я следила за ним, отчего-то не решаясь взяться за вилку, хотя от ароматных запахов набегала слюна.

— Ты принципиально не ешь с идейными врагами? — полюбопытствовал он.

— Я не ем с незнакомыми парнями.

На лекциях о рунической магии Абриса рассказывали, что у темных ведунов имя имело большое значение. Якобы оно открывало двери в душу человека, но маг без колебаний представился:

— Рой. — Он усмехнулся. — Теперь твоя вера позволит тебе поесть?

Жаркое оказалось вкусным и ароматным. Схватив кусок булки, я принялась его макать прямо в бурлящую кастрюльку. Потом не удержалась и облизала пальцы.

Рой следил, как я, прямо сказать, неженственно, а жадно и без стеснения, поглощала ужин. Наверное, он про себя решил, что все теветские потеряшки походили на голодающих из Выжженной пустоши, год питавшихся корешками и дорвавшихся до нормальной еды. Перемещение через границу между мирами изрядно черпнуло магических сил, которые восстанавливались или за счет еды, или за счет сна. Поспать мне не светило, зато появилась возможность погасить голод сытным угощением.

— А у вас здесь, и впрямь, неплохо готовят. — Я обожгла губы очередным куском мяса и зашипела.

— Я же говорил, — усмехнулся Рой и спросил: