Безликие

— Ну что ты, Махуня, нельзя же всякое мое слово так близко к сердцу принимать. Давай-ка спокойно и по порядку… Начнем со следа. Насколько я понимаю, к поляне ты шел нормально, а не спиной вперед. Почему же этот след выглядит так, будто ты пятился? Как это он вдруг, ни с того ни с сего, взял да и перевернулся?

Мах охотно пояснил:

— А может, я как раз в этом месте остановился посмотреть, как там у тебя дела. Я точно помню, что пару раз останавливался и оборачивался. Ты еще подтрунивал: и минуты, мол, не прошло, а уже соскучился. Потому и след в другую сторону смотрит… Да что ты, в самом деле, к мелочам цепляешься, ведь размер-то мой!

Дед Пузырь сокрушенно покачал головой:

— Да будет тебе известно, умник: чуть ли не половина этого королевства ходит в таких же сапогах, не исключая и оборотней. Кстати, у двоих из тех, что сбежали, одинаковый с тобой размер, это я точно подметил… Теперь насчет ветки. Это как же нужно было за нее зацепиться, чтобы такая толстая ветка переломилась аж в двух местах. Между тем, если мне память не изменяет, ты к поляне подкрадывался осторожно, шел плавно, не спеша. А вот оборотни как раз улепетывали со всех ног. Ну и последнее… Нет, ты уж до конца дослушай. А то — следы он отыскал. Ха!.. Попробуй-ка просто голыми руками содрать кору с этого дерева. Что? Не получится? Согласись, такую зарубку ты мог бы оставить только своим клинком. А меч ты обнажил, только выходя на поляну. У оборотня же когти огромные и острые как бритвы, и если бы он, убегая, по какой-то причине ухватился за ствол дерева, на нем бы наверняка появилась точно такая вот корявая зарубка.

— Выходит, я все время шел по чужому следу, — понурив голову, сказал Мах.

— Да ладно тебе, не кручинься. — Призрак, кряхтя, поднялся с насиженного места; муравьи так ничего и не заметили. — Взгляни на все это с другой стороны. Ты прогулялся. Вдоволь надышался хвоей и лесными травами. В следопыта поиграл…

— Ну ладно, хватит языками без толку молоть, — решительно прервал старика Мах. — Возвращаемся на поляну.

— Как скажешь, командир, — съязвил напоследок дед Пузырь и поспешил пристроиться за широкой спиной своего подопечного.

* * *

— Мах, ну пожалуйста, у тебя же сердце доброе. Один я тут как пить дать пропаду, сгину без следа. Мне бы только до дому добраться, я уж в долгу не останусь. О могучий и непобедимый призрачный воин, клянусь, я не буду тебе обузой. Я много не ем, видишь, какой тощий. Можешь хоть вообще меня не кормить, только не бросай в этом жутком лесу. Ну хочешь, я на колени встану? Остановись, ради Создателя, на минутку — и я паду ниц перед величайшим воителем всех времен и народов. Ну пожалуйста, снизойди к несчастному. Я богат и родовит; мне лишь бы добраться до дому, и все, что пожелаешь, окажется у твоих ног: золото, серебро, женщины…

Причитания эти неотступно сопровождали Маха последние двадцать минут. А исходили они, конечно, от щуплого Савокла, с которым рыцарь, на свою беду, столкнулся нос к носу, едва снова вышел на поляну.

Савокл вдругорядь кинулся Маху на шею, снова разнюнился и тут же поведал душещипательную историю о том, как корыстолюбивые ублюдки гномы в ответ на его просьбу о помощи заявили, что им-де заплатили лишь за вызволение Савокла из плена, а насчет сопровождения домой уговора не было. Вот если бы он им подкинул сотню-другую золотых монет, они, глядишь, что-нибудь придумали бы. В долг же бородатые крохоборы ничего делать не хотели, а у Савокла в карманах пусто — оборотни все выгребли. Ну, гномы повздыхали, лицемерно посочувствовали, а стоило ему отвернуться, подхватили раненых товарищей и — деру.

Дождавшись конца печальной истории, Мах развел руками и заявил, что времени у него в обрез и тратить его на ахи-вздохи и подтирание соплей всяким трусам он не намерен. Тут-то и начались причитания. Несмотря на вежливые просьбы заткнуться и грозные предупреждения: «Дальше ни шагу», Савокл плелся следом, на все лады умоляя не прогонять его. На двадцать какой-то минуте этого монолога — они уже брели по тропинке, ведущей к замку, — Мах не выдержал. Он выхватил меч и бросился на Савокла. Последний, к удивлению рыцаря, не кинулся наутек, а бухнулся на колени и заголосил:

— Давай, руби! Ну, что же ты встал? Все равно в лесу мне одному не выжить. Уж лучше приму быструю смерть от твоей руки, чем долгую и мучительную — от когтей оборотней. Ну же, давай, я готов умереть.

От души выругавшись, Мах сунул меч в ножны и сел на небольшую кучу валежника.

— Ладно, твоя взяла, — выдохнул он. — В другой раз дважды подумаю, прежде чем спасать кого-то. Но раз уж так вышло, не убивать же тебя, в самом деле… Расскажи хоть, как это ты в лапы оборотням попался.

Савокл, не подымаясь с колен и явно опасаясь, как бы рыцарь не передумал, обрадованно замолотил:

— Честно сказать, я и сам толком не знаю… Ну ладно, расскажу по порядку. Во дворец я приехал уже за полночь…

— Эй, погоди, — оборвал Мах. — Какой еще дворец?.. Ты, главное, не торопись, и подробнее, подробнее…

— Ну вот, начинается! Этого-то я и боялся, — сообщил Савокл, воздев очи горе. И тут же буквально взвыл: — Но я же не вру! Ведь это ж и вправду я!

— Я верю, что ты — это ты, — спокойно согласился Мах. — Но если сейчас же не перестанешь морочить мне голову такой вот очевидной ерундой, то я тебя… Нет, убивать не буду, просто тресну корягой по башке и положу в кустиках. А сам спокойно пойду своей дорогой.

— Я приехал во дворец моего отца, короля Бормеля Лучезарного!

Выпалив эту фразу, Савокл втянул голову в плечи и умолк, словно ожидал чего-то. Но так ничего и не дождался.

Мах отвернулся от Савокла и едва слышно пробормотал себе под нос:

— Пузырь, так что же это получается? Этот чудик — принц?

На сей раз призрак не стал тянуть с ответом:

— Если учесть, что на серебряных денежках, позвякивающих в твоем кошельке, красуется его профилек, то очень может быть. Я лично думаю, что перед нами самый настоящий наследный принц.

— Что ж, это объясняет многие его странности. Теперь понятно, почему он отсиживался за спинами гномов, — наследник престола должен беречь свою жизнь. Выходит, я своего будущего короля прямо в глаза трусом обозвал? Что же ты, подлый старикан, меня не предупредил?!

Поерзав на толстом лесном мху, дед Пузырь спокойно ответил:

— Ну, во-первых, до сего момента я и сам не был до конца уверен. Во-вторых, ты меня не спрашивал. А в-третьих, я понять не могу, с чего это вдруг ты так забеспокоился. Ведь здорово же придумал. Врежь ему по затылку — и иди своей дорогой. Да мало ли принцев на белом свете! Одним больше, одним меньше, невелика разница, а вот призрачный воин — явление в природе очень редкое, так что ты и думать забудь портить себе блестящую карьеру из-за какого-то зареванного засранца.

— Ты, Пузырь, не зарывайся, — перебил Мах разговорившегося призрака. — И в другой раз будь любезен предупреждать о знатных особах. А что делать с этим несчастным, я решу, будь спокоен, и без твоей помощи.

— Ну-ну, — оскорбился дед Пузырь. — Но когда этот плакса начнет тобой помыкать, не скули, как тебе тяжко и обидно.

Мах не ответил. Нацепив на лицо самую лучезарную улыбку, он перво-наперво попросил королевича подняться.

— Ваше высочество, что же вы раньше-то молчали? Я уж, грешным делом, в бродяги вас записал. Сами посудите: встретил я вас в дремучем лесу, привязанным к дереву, в окружении кровожадных чудовищ… Не сочтите за дерзость, но какими ветрами вас сюда занесло?

От такого обращения Савокл буквально обалдел. Ничего подобного он не слыхал уже лет семь, а то и все восемь. Когда девять лет назад неведомо куда исчез его старший брат, наследный принц Парс, любимец и лидер молодых дворян королевства, многие старинные роды отказались присягнуть на верность новому наследнику, слабому телом и духом Савоклу. Король Бормель, угнетаемый многочисленными старческими немощами, не смог подавить мятеж в зародыше, и вскоре Великостальское королевство с головой окунулось в кровавые междоусобные свары. С каждым годом сторонников умирающего короля становилось все меньше, слабела и сама королевская власть. Чтобы хоть как-то удержать возле себя отважных рыцарей и владетельных баронов, принцу Савоклу пришлось забыть о гордости и сносить не только многочисленные упреки, но и прямые оскорбления. Последние года два даже придворные — прирожденные, казалось бы, льстецы — открыто насмехались над малодушием принца. Слава Создателю, хоть король всего этого не видел: последние годы он почти все время пребывал в беспамятстве, а когда болезнь ненадолго отступала, от него всемерно скрывали истинное положение вещей. Покой Лучезарного охранял специальный отряд, набранный из лихих — и весьма дорогих — чужеземцев-наемников. Савокл же сперва смирился, а потом и привык: уж лучше без почета, чем без головы. А тут… Шутка ли: могучий рыцарь, более того — настоящий призрачный воин, словно явившийся из сказки, преклоняет перед тобой колено и клянется в вечной преданности.

— Так вот я и говорю, — заторопился было Савокл, но, прочтя недоумение в преданных глазах рыцаря, глубоко вздохнул и уже спокойным, ровным голосом поведал Маху историю своих злоключений.

* * *

Два дня назад Савокл допоздна засиделся в игорном доме и во дворец вернулся уже за полночь.

В коридорах никто не попался ему на глаза, все было тихо и спокойно, ничто не предвещало беды. Благополучно добравшись до дверей своей спальни, он, как обычно, до утра распрощался с телохранителями, вошел в комнату, разделся, лег в кровать и тут же уснул…

'Принцу снился страшный сон: в гробовой тишине и кромешной тьме какие-то невидимые злодеи, аккуратно подхватив под мышками и под коленками, его куда-то тащили. Кошмар затягивался и становился опасно реалистичным. Он захотел проснуться — не вышло. Лишь больно приложившись левым плечом о стену, Савокл понял, что похищение творится наяву.

Он стал вырываться, попытался позвать на помощь стражников, но похитители были начеку. Тут же что-то твердое и тяжелое обрушилось на его беззащитный затылок, и принц лишился сознания.

Потом его очень долго куда-то везли на скрипучей повозке. Это невольное путешествие длилось больше суток: ночь, день и еще одну ночь. Как только Савокл приходил в себя и пытался пошевелиться, чтобы сдвинуть закрывающую глаза повязку и оглядеться, его тут же снова умело «отключали»…

Этим утром он очнулся в предрассветной дымке, на поляне, уже привязанным к дереву. Опостылевшую повязку сняли, и впервые с момента похищения принц получил возможность осмотреться. Чем тотчас не преминул воспользоваться.

Рядом горел небольшой костерок, вокруг которого сидели самые обыкновенные на первый взгляд разбойники и по очереди черпали ложками из котелка какую-то наваристую похлебку.

Эта мирная картина придала Савоклу смелости. Он окликнул разбойников. И, когда те повернулись, потребовал, чтобы его немедленно развязали и накормили.

«…Я вам не какой-нибудь хлыщ бездомный, а наследный принц! Со мной надо почтительно и с уважением! Иначе не видать вам выкупа, как своих немытых ушей!» — подытожил свое пламенное выступление Савокл.

Но разбойники, против ожидания, лишь расхохотались в ответ.

Один не спеша подошел к пленнику и, обращаясь к надрывающимся от смеха товарищам, прорычал: «Вот ведь повезло! Ни разу еще королятины не едал. Правда, костист, мясца явно маловато, но зато печенка у него должна быть — сущее объедение».

И вдруг прямо на глазах обомлевшего принца за считанные секунды он превратился в жуткого мохнатого монстра. Из его широкой зубастой пасти потекла слюна, а когти стали не спеша приближаться к горлу жертвы.

Савокл заорал дурным голосом, взмолился о пощаде. Но на его крик никто на поляне и ухом не повел.

Упиваясь ужасом пленника, монстр медленно провел когтищами по его шее и щекам, потом поднес когти к глазам, будто намереваясь их выколоть, но в последний момент резко отдернул лапы от его лица и, глядя прямо в глаза, злобно прогавкал: «Лес наш! Мы тут хозяева! Кричи, сколько хочешь! Никто тебя не спасет!»

От ужаса принц в очередной раз потерял сознание…

Вдругорядь он очнулся уже ближе к полудню. И первое, что увидел, — занесенный над головой топор. Бедолага принц, понятное дело, тут же заорал на весь лес: «Помогите! Спасите! Убивают!» И вскорости очень пожалел об этой своей секундной слабости. Огромный топор с треском вонзился в ствол, не причинив ему вреда, а, напротив, перерубив стягивающую плечи веревку.

Савокл наконец обрел свободу, но тут освободивших его гномов со всех сторон обступили оборотни, которых разбудил крик принца.

Гномы, не мешкая ни секунды, вскинули свои топоры и вступили в схватку.

Поскольку боец из принца был некудышный, единственное, чем он мог помочь своим спасителям, — это снова возопить о помощи. Что он и сделал.

Именно этот его крик и услышал доблестный и несокрушимый призрачный воин…

* * *

— Вот, собственно, и весь мой рассказ, — подытожил Савокл. — И теперь, о благороднейший из рыцарей, судьба твоего принца всецело в твоих руках.

От такой похвалы из уст самого наследного принца Мах зарумянился и, поклонившись Савоклу, робко предложил:

— Ваше высочество, тут неподалеку замок моего отца. Если вы снизойдете принять приглашение скромного рыцаря…

— Отлично, замечательно, превосходно! — закивало высочество. — Да, да и да. Разумеется, я принимаю ваше предложение. Ведите меня, о достойнейший из мужей.

Они двинулись по узенькой, едва заметной глазу лесной тропинке. И оба счастливо улыбались.

* * *

— Что-то мне тут не нравится, — вдруг заявил дед Пузырь, когда до ворот баронского замка оставалось шагов сто. — Больно уж тихо. Даже птички как будто петь перестали.

Мах поспешно отвернулся от принца и, не замедляя шага, грозно шепнул в пустоту:

— Не дергай меня, дед. Тошно уже от твоих предчувствий… Ты же глухой, сам же говорил, так откуда тебе знать, тихо вокруг или шумно?

Призрак выскочил из-за спины рыцаря и пояснил, скорчив серьезную мину:

— Да, все так и есть: я не слышу ничего, кроме твоей речи. Но! Я внимательно слежу за твоим лицом и жестами, обращаю внимание на интонации твоего голоса… В лесу ты говорил с Савоклом довольно громко, чтобы перекрыть голосом шум деревьев. А чем ближе мы к замку, тем тише ты говоришь.

— Что ж, ты угадал: близ замка и вправду довольно тихо, не слышно ни шелеста листвы, ни птичьего щебета, да и ветки под ногами не хрустят… Но это еще не повод для паники. Посмотри — вокруг замка чистый, ухоженный луг, стены сверкают белизной, в них не видно ни единой трещинки. Словом, чувствуется рука рачительного хозяина. А вон стражники у ворот и на смотровых башнях. Да, все как в детстве…

— И все же мне как-то тревожно, — упрямо прогундосил призрак.

— Не бойся, дед, все будет хорошо… Ого! Смотри-ка, нас, кажется, заметили. — Мах выхватил меч и галантно отсалютовал в ответ на приветствие одного из стражников.

Савокл покровительственно улыбнулся молодому спутнику и, первым ступив на дощатый настил моста, перекинутого через глубокий ров, решительно пошел к открывающимся уже воротам.

— Ну, наконец-то дома! — воскликнул Мах, поравнявшись со стражниками. И спросил, широко улыбаясь: — Небось отец уже заждался?

Хотя день был довольно теплый, воины у ворот стояли в полном боевом снаряжении, опущенные забрала совершенно скрывали их лица.

Один из них глухо пророкотал в ответ:

— Не извольте беспокоиться, молодой господин. Проходите, вас тут давно и с нетерпением ждут.

Вдруг из-за ворот донесся отчаянный вопль принца:

— Мах! На помощь! Измена-а-а!!!

Отважный рыцарь даже не успел коснуться эфеса — сзади его ударили чем-то тяжелым по голове. Все вокруг мгновенно разлетелось на кусочки, и сознание Маха ухнуло во тьму.

* * *

Очнулся Мах на каменном полу. Ноги и руки его были крепко связаны. Судя по затхлому воздуху и полной темноте, лежал он в подземном узилище замка.

Все тело рыцаря затекло, затылок ломило. Мах попробовал шевельнуться, но добился лишь резкой боли в онемевших конечностях. Веревки были толстые, узлы надежные.

Из мрачного оцепенения рыцаря вывел негромкий стон.

— Э-эй… есть тут кто живой? — прохрипел Мах в темноту.

— Только полумертвые, — плаксиво проблеял принц Савокл и снова застонал.

— Ничего, ваше высочество, сейчас мы что-нибудь придумаем. Вот освободимся и всем им такого покажем!.. — попытался Мах успокоить впечатлительного приятеля.

Получилось весьма неубедительно, Мах даже сам себе не поверил. Зато Савокл с радостью ухватился за хрупкую надежду.

— Кому «им», сэр Мах?.. Это ваши враги, да?.. Какая-то местная интрига?.. Я радостно вверяю свою жизнь в ваши сильные руки! Рядом с храбрым призрачным воином мне абсолютно нечего бояться!.. Господин Мах, нельзя ли побыстрее придумать что-нибудь, а то все тело, знаете ли, задубело. Очень неприятное ощущение…

Про себя рыцарь проклинал чересчур доверчивого принца на все лады, вслух же продолжил успокоительную чушь:

— Скоро все кончится, и вы забудете об этом досадном недоразумении, как о кошмарном сне. Принц Савокл, главное — не падайте духом… А теперь давайте немного помолчим, мне надо сосредоточиться и подумать.

— Во-во, помолчи-ка, помолчи! А то от твоей брехни у меня уже уши повяли, — проворчал дед Пузырь. Призрак появился, как обычно, ниоткуда. Просто выступил из окружающего мрака и присел возле Маха. — Говорил ведь я тебе, что предчувствие у меня нехорошее, предупреждал, а ты только отмахивался. Как же! Ты у нас «давно уже самостоятельный и в опеке не нуждаешься». Домахался вот! Теперь даже я не знаю, как тебе помочь.

— Прости, Пузырь, ты был прав, — понуро согласился рыцарь, но, заметив на физиономии призрака хищную ухмылку, поспешил добавить: — Дед, давай только без твоих обычных внушений. Не забывай: я твой хозяин, а ты мой призрак. И пока я жив, все так и останется.

— Ладно уж, помню. — Всем своим видом дед Пузырь являл теперь кротость и смирение. — Ты пробовал хоть чуть-чуть растянуть веревки?

— Не получается…

— Ну, тогда… Эх, как жаль мне терять такого доброго хозяина!

— Еще один стонать тут над ухом взялся, — возмутился Мах. — Мало мне было одного нытика! Но тот хоть принц, голубая кровь, белая кость, ему простительно. А вот от тебя, Пузырь, никак не ожидал. И без того тоска смертная, да ты еще тут… Лучше объясни толком, что на самом деле стряслось. Где отец и почему вдруг такой «ласковый» прием?

— Насчет твоего отца — не видел, врать не буду, — развел руками дед Пузырь. — А насчет приема, тут все очень просто. Я не знаю, каким образом они попали в замок, но сейчас у них тут гнездо, а вы с принцем — их законная добыча. Так что, если вы в ближайший час не вырветесь из пут, вас ждет ужасная смерть.

— Подожди, давай-ка по порядку. Кто такие эти они?