Сказка о смерти

– Это конфиденциальная информация. – Она указала на потолок с камерой.

Френк проследил за ее взглядом и наконец кивнул, как будто понял.

Рядом со входом в библиотеку находился коридор с решетчатой дверью, металлодетектором и массивными белыми стальными воротами. Рядом с дверью висело несколько ламп, на потолке и стенах крепились камеры. «Тюрьма строгого режима» было написано на двери красными буквами.

– Это проход к камерам? – спросила Ханна.

– Там находится вся тюремная зона. Я… – Он запнулся. – Лучше я отведу вас сейчас к фрау доктору Кемпен.

Ханна посмотрела на часы. Было четверть одиннадцатого.

– Хорошо.

– Больничное отделение находится в старом корпусе, – объяснил Френк. – Я не люблю там бывать, все выглядит как-то жутко. – Он прошел вперед. – Хотя фрау доктор Кемпен… – Он замолк.

– Что? – Ханна улыбнулась. – Вам нравится эта фрау доктор? – попыталась пошутить она.

– Нет, она еще более зловещая, чем корпус.

– Вот как.

Ее шутка явно не удалась.

Они снова прошли мимо библиотеки, спустились по лестнице на пол-этажа, а затем по темному проходу попали в отдельное крыло здания. По дороге им встретилось всего несколько человек, которых Френк дружелюбно приветствовал, но, как только те отдалялись на достаточное расстояние, каждый раз комментировал:

– Это еще одна врач-терапевт, но я ее не люблю. Она всегда говорит суперотчетливо и чересчур приветливо, как будто я чокнутый… Это повар, который все время хочет нас отравить… Это инженерно-технический работник, но он не в состоянии даже кабельную катушку размотать, не задушившись при этом, – по крайней мере, я такое слышал.

– Френк, – перебила она его, когда техник был вне пределов слышимости. – Вам стоит подумать, не мешает ли вам такое отношение к другим людям.

Он с недоумением посмотрел на нее.

– Каким образом?

Ханна повторила свой совет другими словами.

– Я хотел бы снова участвовать в групповой психотерапии. Такие сеансы увлекательны и поучительны. А я хочу узнавать новое, но директор Холландер считает, что это неудачная идея.

– Значит, так и есть. Он все-таки директор, – ответила она.

– Да, ему лучше знать. Если не ему, то кому? – Френк дошел до стационара. – Вот мы и на месте.

– Спасибо, что проводили, – сказала Ханна. – На этот раз не нужно меня ждать.

– Да все в порядке, библиотека открывается лишь в десять.

– Уже давно одиннадцатый час.

– Правда? – Он задрал рукав рубашки и посмотрел на запястье, на котором ничего не было, кроме татуировки черных наручных часов. Судя по форме, это был массивный «ролекс». – Вот дерьмо! Директор Холландер этого очень не любит. Я не про опоздание, хотя это тоже, потому что он ценит пунктуальность и надежность, но я имел в виду ругательство. Вот дерьмо! – Он прижал ладони к вискам.

– Ладно, ничего страшного, – успокоила она его. – Я никому не скажу.

– И директору тоже?

– Ему тем более.

– Но директор не любит, когда лгут.

– Я и не буду лгать, просто не скажу ему. Договорились?

– Договорились. Пока. – Он побежал прочь, но на бегу еще раз обернулся к ней. – Как-нибудь возьмите у меня напрокат книгу. Там много чего написано. Бесплатно!

«Сумасшедший парень!» Она посмотрела вслед Френку, который вскоре исчез в коридоре. Потом повернулась и постучала в стальную дверь с надписью «Больничное отделение».

– Открываю! – Из переговорного устройства послышался хриплый скрипучий женский голос.

Ханна взялась за ручку. В следующий момент раздалось жужжание и дверь открылась. Ханна вошла в отделение. В нос тотчас ударил запах мазей, спирта и дезинфицирующих средств. Навстречу ей в коридор вышла стройная пожилая женщина с мальчишеской стрижкой на седых волосах и маленьким шрамом на нижней губе. Она даже не нанесла помаду, чтобы немного скрыть шрам. Ханна также обратила внимание на отсутствие каких-либо украшений, у нее даже уши не были проколоты.

– Вы, должно быть, Ханна Норланд. Добро пожаловать. – Женщина протянула ей руку. – Я майор доктор Кемпен.

У нее было сильное рукопожатие. В треккинговых ботинках, свободных джинсах и норвежском пуловере с V-об разным вырезом она все равно выглядела элегантно, несмотря на суровую манеру держаться. К счастью, Кемпен избавила ее от шутки про Алькатрас.

– Пройдемте в мой кабинет.

Кемпен быстрым шагом повела Ханну за собой и в конце коридора повернула направо к двери из матового стекла. Помещение за дверью было раза в два меньше кабинета директора Холландера, и здесь пахло мятным чаем. На письменном столе стояла табличка с гравировкой «Майор д-р Кемпен – заместитель директора».

Так как старый корпус здания был построен на узком скалистом плато, которое выступало в море, из окна можно было смотреть вниз прямо на воду. Сбоку угадывался кусок разворотной площадки с тыльной стороны тюрьмы.

– У вас нет решетки на окне, – заметила Ханна.

– Уступка бывшего директора, которой мне разрешили пользоваться вопреки новому распоряжению директора Холландера.

Ханна с уважением кивнула.

– Респект.

– Я бывший военный врач. Поверьте мне, я уже многое видела и могу оценить риск – к тому же я отвечаю за техническую безопасность заведения. Но чувство, что ты находишься в заключении, сводит меня с ума. По крайней мере, мне нужен беспрепятственный вид на море.

Кемпен не предложила ей сесть. Сама тоже осталась стоять, скрестив руки за спиной.

– Френк вам уже все показал здесь?

– Да.

– Хорошо, я изучила ваше дело.

– Мое… дело? – повторила Ханна.

– Я не люблю сюрпризов. Если начинаю читать какую-то книгу, то сначала заглядываю в конец. Как уже сказано, я отвечаю за безопасность заведения и навела о вас справки. Вам не кажется, что вы слишком молоды для подобной работы?

Сейчас начнется это дерьмо!

– Я закончила психологический факультет университета и уже два года прохожу специализацию в Институте поведенческой терапии и судебной психотерапии в Марбурге.

– Целых два года, я впечатлена. И вы считаете, этого достаточно?

Ханна проигнорировала ироничный тон Кемпен.

– Я прошла теоретическую подготовку и курс самопознания, у меня достаточно часов работы с заключенными, и сейчас я нахожусь на стадии наставничества.

– Почему вы не хотите пройти практику в какой-нибудь психиатрической клинике, чтобы наработать необходимое количество часов?

– Потому что я специализировалась на работе с сексуальными преступниками. Я верю в терапию клиентов, даже если речь идет о преступниках с аномальным поведением, которых общество считает выродками. Они заслужили шанс и…

Кемпен подняла руку.

– Что вы мне тут рассказываете! Хотите попасть в книгу рекордов Гиннесса?

Ханна лишилась дара речи.

– Я…

– Приберегите эту болтовню для директора Холландера. Он юрист, изучал гуманистическую психологию и любит подобную чушь. Я – нет! Он был трижды женат и, по идее, должен понимать, что такое жизнь в неволе, но, к сожалению, не имеет ни малейшего понятия о том, какова система исполнения наказания на практике.

– В отличие от вас, – добавила Ханна.

– Правильно, – быстро ответила Кемпен. Наверняка от нее не укрылся язвительный тон Ханны. – Для меня эти сумасшедшие – просто зэки, которые кого-то изнасиловали и перерезали своим жертвам глотку. Я лишь забочусь о том, чтобы они не отдали концы и дожили до конца своей психотерапии. И мне плевать на то, что произойдет с ними после, главное, чтобы их снова не выпустили в общество.

Ханна прищурилась. Разве полчаса назад она не мечтала о консервативном начальнике? Ну, теперь она такого нашла.

– Моя практика представляет для вас проблему? – Ханна перевела дух.

– Нет.

– Отлично, и для меня нет.

Тут у Кемпен зазвонил сотовый.

Ханна услышала самобытный рингтон – старую мелодию регги, – который у нее не вязался с этой женщиной.

«Who let the dogs out, woof, woof…»[1]

Кемпен тут же ответила на звонок. Ханна не слышала, кто был на проводе, видела лишь реакцию Кемпен. Та одобрительно буркнула несколько раз, а потом сказала резким тоном:

– Не работать не получится. Он должен выбрать, где хочет провести следующие две недели, иначе я сама его распределю. У нас есть слесарная мастерская, садовое хозяйство и столярный цех. Если ему это не нравится, будет раскладывать упаковки по коробкам и сортировать мусор… Нет, на кухню он не попадет. Да, я об этом позабочусь. – Кемпен закончила разговор и убрала сотовый. – Кто бы то ни был – извращенец, душевнобольной или абсолютно здоровый, – никому не удастся увильнуть от работы, – пояснила Кемпен. – Дело в том, что, если мы не займем делом заключенных, они доставят нам много хлопот. Вот так просто.

У Кемпен был довольно прагматичный взгляд на этот счет – и Ханна не могла с ней не согласиться.

Врач пересекла кабинет и на секунду остановилась перед окном.

– У вас должна быть какая-то извращенная жилка, раз вы хотите понять психику этих сексуальных преступников. – После того как Ханна не ответила, Кемпен обернулась. – Как терапевт, вы должны будете проникнуть в мир фантазий этих мужчин, но преступники в то же время будут пытаться вторгнуться в ваш мир. – Кемпен смерила ее взглядом. – И если вы придете в этой юбке на сеанс групповой психотерапии, то непременно станете частью фантазий мастурбирующих мужчин.

– Этого я не планировала.

– Хорошо. Если кто-то из заключенных будет к вам приставать, – а это обязательно случится, – не пытайтесь решить проблему самостоятельно. И не рассказывайте об этом охранникам, а сразу идите ко мне.

Ханна кивнула.

– А если кто-то из заключенных будет вам угрожать, тогда…

– Я приду к вам.

Кемпен улыбнулась, потом открыла один из ящиков стола.

– Вот ваше удостоверение. С ним у вас будет бесплатный проезд на материк и кое-какие скидки в магазинах. Всегда носите его с собой. – Она положила на стол пластиковую карточку с фотографией Ханны. – Магнитную карту-ключ от вашей квартиры в корпусе для сотрудников вы уже получили?

– Да.

– Код базовой настройки 9999. Вам следует как можно быстрее изменить комбинацию цифр, чтобы доступ к вашей комнате был только у вас.

– Хорошо, – ответила Ханна, хотя уже сделала это, когда Френк показывал ей, где находится ее квартира. Новый код был 0806, дата рождения ее сестры.

Кемпен достала из ящика тонкую сумку с ноутбуком и положила ее перед Ханной на стол; затем добавила сотовый.

– Ваш служебный телефон и ноутбук. С его помощью у вас будет доступ к нашему внутреннему беспроводному Интернету. Компьютер уже настроен. Дополнительные программы не разрешены. Вот все пароли. – Она положила сверху конверт. – Завтра утром в кабинете для семинарских занятий 2.01 коллега покажет вам компьютерную программу, с которой вы должны будете работать в рамках терапии. Вместе с вами в Остхеверзанде работают, в общей сложности, семь терапевтов и социальных работников. Сначала вы возьмете только одну группу с тремя участниками, а через три месяца, когда ближе узнаете наши порядки и хорошо себя зарекомендуете, – вторую.

– Лишь через три месяца?

– Чего вы ожидали? У нас не хватает персонала, и поэтому вам придется взять на себя и некоторые другие задачи. У вас очень плотный график работы. После завтрака вы будете помогать социальным работникам и до часу дня следить за тем, чтобы в мастерских соблюдалась структура рабочего дня и…

– При всем уважении, но…

– Я рассчитываю на вашу помощь и компетентность, – перебила ее Кемпен. – Ежедневно после обеда, с двух до трех, у вас сеанс с вашей терапевтической группой.

– Всего один час?

– Этого абсолютно достаточно, а после у вас останется время, чтобы задокументировать и спланировать дальнейший ход терапии. Кроме того, я хотела бы, чтобы вы помогли коллеге с управлением наличными счетами заключенных.

Бухгалтерия!

Теперь Ханна поняла, почему ее так легко взяли на это место. Холландеру и Кемпен была нужна дешевая рабочая сила. И вероятно, заявление рассмотрели лишь потому, что ее предшественница Ирена Эллинг погибла в результате трагического несчастного случая и вакансию нужно было срочно закрыть.

– А чтобы вы знали, куда идти, вот вам еще это. – Кемпен положила на стол цветной флаер, отпечатанный на глянцевой бумаге, и развернула его. – Небольшой путеводитель по зданию. – Она указала на большую зону красного цвета. – Здесь находятся сорок два заключенных, восемнадцать сотрудников тюрьмы, два повара и пять их помощников, четыре сотрудника канцелярии, три уборщицы, две медсестры, два техника, электрик, садовник, столяр, слесарь и компьютерщик – и еще Френк. – Она пожала плечами, давая понять, что ничего не может поделать с этим прискорбным фактом. – Мы являемся автономным учреждением и, если вдруг окажемся отрезанными от материка, сможем продержаться целый месяц.

Насколько Ханна могла оценить бывшего военного врача, такой сценарий ее бы даже повеселил.

Кемпен снова постучала пальцем по флаеру.

– У вас есть доступ в зеленую и голубую зоны, остальное для вас табу.