Помоги проекту - поделись книгой:
Фарид ад-дин Аттар
Тазкират ал-аулийа, или Рассказы о святых
(избранное и сокращенное издание)
Предисловие
В современном мире, где царит хаос, не только отдельные люди, но и целые нации готовы уничтожить друг друга по причине непонимания значимости чужих культурных ценностей и достижений, а также вклада различных народов в общее дело укрепления мира. Люди утратили веру в Бога и сверхъестественное. Они с недоверием воспринимают знаки свыше и не слышат внутренний голос, призывающий к достижению всеобщего человеческого братства.
Присущие человеческой природе чувственные, животные желания подчиняют себе людей. В этих условиях особенно необходимы произведения искусства, книги по философской, этической и религиозной тематике, биографическая литература и другие произведения, дающие богатую духовную пищу тем людям, которые нуждаются в ней. Вот почему мы представляем на суд читателей перевод избранных мест из знаменитого труда великого персидского поэта-суфия шейха Фарид ад-дина Аттара
Мир, в котором превалируют земные интересы, страдает из-за недостатка духовности. На протяжении веков просветленные люди ищут Истину, обращаясь к Вечности и Богу, посвящая жизнь Тому, Кто может утолить их духовный голод, положить конец их страданиям и украсить будущую жизнь бессмертием и блаженством. Этих избранных Богом людей во всем мире называют пророками и святыми. Каждый из них служил своей стране и своему времени, развил и указал духовные методы и способы утоления внутренних потребностей человечества. Эти люди определили и высветили стадии очищения на пути к духовности, ведущем к Окончательному Воссоединению, когда телесная сущность
Его положения — это бескомпромиссный монотеизм, доктрина об абсолютном превосходстве Бога, которую никто не может оспорить. Бог всемогущ и всеведущ, Он присутствует повсюду во вселенной, поэтому ее существование можно считать лишь временным и относительным.
Цель суфия — увидеть Бога — идентична
Любовь — это путь, который захватывает все лучшее в человеке, он полит солеными слезами сердца. Только благодаря преданному служению Богу можно обрести Его.
Не нужно обращать свои взоры на небеса, а следует избегать соблазнов и не бояться ада. Надо любить Бога ради Него самого и безропотно сносить все беды, которые встретятся на Пути.
Суфизм требует искоренения всех душевных страстей и желаний, чтобы сердце не беспокоили думы, не связанные с Богом и творением, чтобы оно отказалось от земных интересов и все время размышляло о Боге, погрузившись в состояние возвышенного экстаза.
Почти через сто лет после смерти пророка Мухаммеда (да будет над ним благословение и мир) в Аравии возникло новое религиозное течение — суфизм. Суфизм получил свое литературное выражение в Персии благодаря творчеству аль-Газали (1059—1111 гг.). Он достиг классического периода расцвета в тринадцатом веке, почти два столетия спустя, когда Санаи, а позднее, вслед за Абу Саид бен Хайром (ум. 1049), мистические поэты Аттар (1140 — 1234 гг.) и Джалал ад-дин Руми (1207— 1273 гг.) подняли его на небывалую высоту в своих поэтических произведениях.
Эта традиция была продолжена в четырнадцатом веке Хафизом (1300— 1388 гг.), который увлекся эротическим мистицизмом, и в пятнадцатом веке Джами, когда в литературе все еще преобладала любовная суфийская поэзия (продолжавшая традиции лирической школы), хотя она стала более сдержанной и менее эротичной. В шестнадцатом веке начался ее закат. Выше мы рассказали о расцвете и закате суфизма на примере Ирана, потому что именно иранский суфизм общепризнан и ценим нами, и именно суфизм, выраженный в персидской поэзии, вызывает наше восхищение.
Персидская поэзия до того, как в нее проник тасаввуф и началось его внедрение и упрочение в ней, была лишена жизни. Поэзия — это средство выражения внутренних чувств, но до укоренения в ней тасаввуфа никто не осмеливался открыто говорить о своих чувствах. Оды слагались в честь богачей, чтобы польстить правителям и их министрам. Лирические поэмы лишь описывали их подвиги, и поэты состязались в игре слов. Однако с проникновением суфизма поэзия стала средством неотразимого выражения любви к Богу, экстатических чувств и сердечного пыла. Естественно, что чтение или прослушивание этих стихов будоражило душу и зажигало искру любви в сердцах поклонников поэзии. Эти поэтические строки проникали прямо в сердце и становились событием и предметом всеобщего восхваления. Газали принадлежит заслуга того, что суфизм получил распространение в Иране. О том, как ему удалось сделать это, мы расскажем ниже. Сначала позвольте нам изложить краткую историю суфизма. Мы расскажем о его зарождении в Аравии, о чуждых влияниях, которые испытывало это религиозное учение, прежде чем оно укоренилось в Персии. Родиной суфизма действительно является Аравия. Именно оттуда это учение было перенесено в Персию. Культура арабов распространилась, с одной стороны, на Испанию, а с другой — на Персию. Позднее она проникла в Индию по суше через Мултан и Кандагар и морем через Синд. До появления арабской культуры в Персии процветали буддизм и веданта. Таким образом, в суфийское учение вошли представления и способы выражения, характерные для индуистской Индии. Заслуга этого по праву принадлежит царю Ашоке, пославшему своего сына проповедовать буддизм в Кандагар, Афганистан и Персию. Александр Македонский, завоевавший Персию и Пенджаб, установил контакты с ведантистами в долине Ганга и увез нескольких буддийских мудрецов и философов Индии в Грецию. Философские и религиозные учения его страны дополнились идеями веданты и, в свою очередь, обогатили суфизм благодаря влиянию, оказанному христианами на арабов во время крестовых походов в Сирию, а также благодаря их общему взаимодействию в Италии и на земле мавров в Испании.
Когда халифат был переведен из Медины в Дамаск, а оттуда в Багдад, между людьми различных вероисповеданий стали вестись религиозные полемики и дискуссии. Для свободного выражения мысли сложилось широкое поле деятельности, и в строгом арабском мистицизме начали происходить изменения.
С переносом халифата в Багдад началось формирование учения квиетистов. Суфии стали активно протестовать против формализма ортодоксального ислама, в котором уделялось огромное внимание внешним обрядам богослужения и который строго требовал неукоснительного соблюдения веры. Ортодоксальность плохо сочеталась со свободомыслием мистицизма. Суфийская мысль не хотела втискиваться в узкие рамки. Она искала собственный способ самовыражения, чтобы подчеркнуть разницу между личными и безличными элементами в религиозных практиках. Скептические квиетистские тенденции первых суфиев начали уступать место пантеистическим тенденциям, нашедшим выражение в проповедях и образном языке.
Именно на этот период приходится начало творчества аль-Газали. Он был ученым, глубоко изучившим теологию, законодательство, юриспруденцию, традиции и Коран. Газали преподавал греческую философию и обладал чутким, острым умом и уникальной памятью. Неудовлетворенный средним уровнем теологического обучения, он отказался от руководства медресе Низамийа в Багдаде и стал суфийским дервишем. Газали оставил свой высокий пост, порвал связи с окружением халифа, отказался от богатства и семьи и странствовал по свету в одиночестве, встречаясь с другими суфиями и занимаясь духовной практикой до тех пор, пока не достиг просветления после десяти лет сурового аскетизма. Суфизм принес покой и умиротворение его душе и удовлетворил духовные потребности. Результатом его духовного опыта стал научный труд
Аль-Газали дал эзотерические интерпретации многим стихам Корана, опираясь на учения и идеи ранних мистиков. Он подвел прочную основу под суфизм и поставил его рядом с ортодоксальным исламом. Вот некоторые выбранные им отрывки из Корана:
Он черпал великие идеи суфизма из этих и других строк Корана. В определенной степени и этот отрывок из учений стал еще одной опорой для мистиков:
Пророк говорит: «Бог сказал: «Что бы ни делал Мой слуга для приближения ко Мне, он не дойдет до Меня скорее, чем выполняя обязанности, которые Я возложил на него. Мой слуга приблизится ко Мне, творя и другие дела, превышающие все требования, и тогда Я возлюблю его. Я стану его ухом, которым он слышит, его языком, при помощи которого он говорит, глазами, которыми он видит, и его руками, которые держат».
Хотя
Поддерживая доктрину о Милосердии, аль-Газали одновременно подчеркивает необходимость прилагать усилия, чтобы заслужить его.
Пришло время для аль-Газали заложить основу суфизма в Персии. Он предложил на суд впечатлительных и чутких персов сокращенный перевод своего наставления
В его
«Простое чтение этой книги оказывает духовное воздействие на сердце читателя, пронзая его словно кинжалом. Каждое слово вызывает удивительные превращения. Человек пребывает в экстазе, читая эту книгу. Причина этого в том, что аль-Газали находился в состоянии экстаза, одиноко живя в пустыне, где он проводил время в размышлениях, подвергая себя ограничениям, посту и всенощным бдениям. Он изучил множество канонических, религиозных и философских литературных трудов, но не нашел в них утешения. И только тасаввуф с его практикой полного отрешения принес его душе желанное умиротворение. Он отказался от дискуссий и критики и все время думал о Боге. Он учился контролировать разум и усмирять плоть. Аль-Газали ревностно практиковал внутреннее очищение, отказавшись от мирской суеты, чтобы достичь совершенства. Закутавшись в накидку и в одиночестве странствуя по пустыне, он достиг цели — умиротворения души — и утолил свой духовный голод. Он описал опыт этих десяти лет в своей работе Ихья аль-улюм ад-дин».
Как мы уже сказали ранее, Фарид ад-дин Атгар, а позднее Джалал ад-дин Руми многое почерпнули из духовного наследия аль-Газали и обогатили персидскую суфийскую литературу.
Вот почему ни одно описание иранского суфизма не будет полным без краткого очерка о Джалал ад-дине. Это тончайший иранский мыслитель-суфий. Его произведение
Джалал ад-дина с Муин ад-дином Парваной и другими учеными и мистиками, их современниками, которые посещали Руми и задавали ему вопросы по теологии и мистицизму. Это единственная проза, вышедшая из-под пера Руми. Она бескомпромиссна, в ней нет логически и последовательно построенных критических аргументов, как в
В заключение мы можем сделать вывод о том, что суфизм существует столько же времени, сколько и само творение. Вы можете дать ему любое определение, но он подразумевает желание души встретиться со своим Творцом и предлагает путь, который приведет его к этой высочайшей цели. Как и в суфизме, все мистики мира составляют одно вечное братство, постоянно занятое поиском новых путей к Богу. Следовательно, работы по суфизму заслуживают изучения всеми, кто ищет Бога, независимо от их веры, происхождения, страны и времени, в котором они живут. Поэтому мы решили представить на суд читателей самое лучшее, что было написано о суфизме, отобрав этот материал из трех великих произведений:
Введение
Мистики всех стран образуют некорпоративное братство и благодаря единству их цели, а именно Богоосознанию, они разделяют друг с другом одинаковый духовный опыт. Единство их опыта и близость взглядов приводят к укреплению веры вступающих на Путь в собственную правоту и вселяют в них надежду на то, что, следуя линии поведения, обозначенной их предшественниками, они обязательно достигнут цели всей жизни.
В этой книге я предлагаю вниманию читателей английский перевод отрывков из величайшего мирового произведения, посвященного
Однако в
Аттар. Краткий биографический очерк
Я хочу привести короткий рассказ о жизненном пути Аттара. О величии этого человека можно судить по панегирику, посвященному ему Джалал ад-дином Руми: «Аттар — это моя душа, подобно тому, как Санаи (ок. 1010 г.) — это мое духовное око. Лучезарность
Аттар, звезда суфизма, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. В Багдаде собирались ученые из разных стран мусульманского мира, чтобы вместе проводить изыскания в области восточного мистицизма и канонической религии, устраивать дебаты между христианами и мусульманами, обсуждать и переводить на арабский язык труды Платона и Плотина. Нельзя отрицать тот факт, что, как сказано выше, огромное влияние на Аттара оказал Мансур аль-Халладж.
Сначала Аттар был врачом и аптекарем, имевшим высокодоходную практику. Как-то раз в его аптеку зашел дервиш и попросил подаяния, но Аттар был настолько занят своими пациентами, что не обратил на дервиша внимания и не ответил на его просьбу. Дервиш вежливо обратился к нему во второй раз и, когда он снова не отреагировал, заметил: «Ты так поглощен накоплением богатства! Что же ты будешь делать, когда тебе придется покинуть этот мир и оставить в нем все нажитое?» Аттар ответил: «Я просто умру, как и ты». Услышав эти слова, дервиш лег на иол, закрыл глаза, произнес
1) Долина Поиска
2) Долина Любви
3) Долина Знания
4) Долина Отрешенности
5) Долина Единения
6) Долина Изумления
7) Долина Растворения Сущности
Конечно, Фарид ад-дин Аттар достигает вершины своего творчества, описывая духовные искания, экстатический восторг, Божественную Любовь. Я хочу предложить читателю текст и перевод нескольких строк из
— Пусть никому не будет дозволено войти в Долину Любви, если в душе у него не зажжен горячий огонь стремления. Любовь отвергает всякого, кто не горит подобно пламени.
О Господь! Пусть никогда не знает покоя тот, в ком зажжен горячий огонь Любви. Возлюбленный — тот, кто зажигает своим внутренним огнем сердца людей, соприкасающихся с Ним.
Пусть он всегда пребывает в экстазе, забыв о мире со всеми его условностями и благопристойностями и обо всех земных благах.
Его кровь способна воспламенить тысячи других сердец, и он может никогда не вспоминать о религиозных формальностях и обрядах.
Это означает, что жар его сердца может согреть все холодные сердца. Он способен преодолеть пределы двойственности веры и неверия, добродетели и порока.
Потому что, когда безумие Любви овладевает им, мысли о множественности оставляют его.
Когда рыбу вытаскивают из воды, она становится беспокойной, подпрыгивает и переворачивается, стремясь снова оказаться в воде.
Так разлученное сердце всегда беспокоится и тоскует, стремясь снова воссоединиться с Возлюбленным.
Любить Возлюбленного — все равно, что гореть в огне, а всякое рассуждение скрывает эту Любовь, словно дым. Когда ярко вспыхивает пламя Любви, дым рассеивается.
Если Он обратит на тебя Свой божественный взор, ты сможешь обнаружить местопребывание Любви.
Каждый атом во вселенной движется благодаря безумию Любви и рождается тоже благодаря ей.
Если бы духовные очи открылись в человеке, то каждый атом творения раскрыл бы перед ним великие тайны, и он увидел бы, что вся вселенная является проявлением и даром Его Любви.
Все книги Аттара, за исключением около тридцати произведений, считаются утерянными и не доступны читателю. Когда Джалал ад-дин Руми был подростком, он как-то раз поехал в Балх вместе со своим отцом, и по дороге они повстречали Фарид ад-дина Аттара, которому в то время было сорок пять лет. Он угадал в Джалал ад-дине человека великой судьбы, благословил его и подарил экземпляр своей книги
Аттар прожил долгую жизнь, но его конец был таким же трагическим, как и Мансура. Чингисхан вторгся в Нишапур, и по его жестокому приказу воины начали беспощадно уничтожать жителей города. Люди обратились к Аттару за помощью. Он немедленно перевернул свою чашу, и, о чудо, все воины Чингисхана ослепли. Массовое убийство было остановлено. Чингисхан разгневался и приказал воинам продолжить резню. Воины приступили к делу на следующий день, и опять жители пришли к Аттару с просьбой. Он снова перевернул свою чашу — воины ослепли, смертоубийство было остановлено. На третий день Чингисхан решил лично принять участие в расправе, и когда, подчиняясь его приказам, воины снова начали убивать, мирные жители еще раз попросили Аттара о помощи. Едва Аттар дотронулся до чаши, перед ним возник Хидр и произнес: «Ты не должен мешать проявлению божественной воли. Тебе и так придется ответить за содеянное, но если ты не воздержишься от вмешательства на этот раз, последствия будут для тебя самыми ужасными».
Вскоре после этого к Аттару подошел воин, связал его и привел на рынок, чтобы продать в рабство. Когда ученики Аттара увидели своего учителя на рынке, они предложили воину 5000 дирхамов за его освобождение. Однако Аттар сказал воину, чтобы он не соглашался, потому что он сможет продать его по более высокой цене. Пока воин ждал лучшего предложения, Глас Божий сказал Аттару: «Твое высокомерие просто удивительно. По твоему мнению, ученики предложили сумму, недостойную тебя, ты полагаешь, что стоишь дороже?». Аттару стало стыдно. Вскоре наступили сумерки, но ни один покупатель так и не появился. Воин становился все более недовольным, как вдруг к нему подошла пожилая женщина и предложила охапку сена в обмен на Аттара. Святой сказал воину: «Скорее соглашайся на это предложение, я не стою большего. Это моя настоящая цена». Разъяренный воин выхватил меч и отрубил ему голову. Господь не потерпел такого обращения со своим приверженцем, и в тот же миг на голову воина обрушилась стена соседнего строения и погребла его под своими обломками.
Мы приступаем к изложению
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Любое произведение нуждается в предисловии, объясняющем его замысел и содержание. Фарид ад-дин в характерной для него манере дает объяснение своей позиции, выраженной в
Другие причины, заставившие его написать эту книгу, он раскрывает следующим образом:
(1) Один святой увидел во сне умершего Яхью Аммара и спросил, получил ли он прощение Господа. Аммар ответил: «Бог простил мне мои прегрешения по простой причине: я читал проповеди молящимся, рассказывая им о жизни святых суфиев. Однажды известный святой, очень сильно любящий Бога, остался так доволен мною, что дал мне свое благословение, которое помогло мне избежать наказания».
(2) Шейха Абу Али Дикака спросили: «Достаточно ли нам слушать рассказы о святых, никогда не общаясь с ними?» Он ответил: «Да, когда вы просто слушаете, желание встретиться с Богом развивается само по себе, и со временем такие чувства, как эгоизм и гордость, покидают вас, а на смену им приходит смирение».
(3) Хазрат Джунайд сказал: «Эти рассказы утешают разбитые сердца».
(4) Пророк Мухаммад говорит: «Господь сказал: «О, Мухаммед! Я пересказываю тебе истории из жизни древних пророков с тем, чтобы укрепить твое слабое сердце, дать возможность испытать духовный голод и получить утешение».
(5) Пророк говорит: «На тех, кто изучает жития святых, снисходит божественная милость».
(6) Шейх Абу Али Сина признается: «У меня только два желания: не слышать ни о чем, кроме рассказов о святых, и не встречаться ни с кем, кроме святых, возлюбленных Господом».
Фарид ад-дин Аттар говорит: «У тех, кто слушает рассказы о святых, возникает желание найти Бога и отречься от мира, растет чувство любви к Господу и развивается желание накапливать в себе те необходимые качества, которые перейдут с человеком в мир иной. И, самое главное, то понятие, которое члены ордена
Он говорит: «Своей работой над этой книгой, рассказывая о тех великих святых, которые незримо всегда присутствуют с нами, я стараюсь заслужить их благословение. Я хочу, чтобы эти святые походатайствовали за меня в Судный день, подобно сподвижникам Пророка, вступившимся за собаку, которая обычно лежала у порога двери, когда они уединялись для размышлений о Боге (правда, я считаю себя ниже собаки). Меня укрепляет в этом желании предание о том, что Джамаль Мусли, проживший жизнь в огромных лишениях и при этом даривший необычайно щедрые подарки бедным, мечтал лишь об одной милости. Он хотел, чтобы его похоронили в ногах могилы Пророка, а на надгробии была высечена надпись: «Твоя собака лежит у порога».
Однажды халиф позвал к себе Джафара. Он отправился во дворец. Халиф был очень доволен Джафаром и предложил ему золото. Но Джафар отказался что-нибудь принять от него. Тогда халиф сказал ему, что он может просить, что пожелает. Джафар ответил: «Если ты действительно доволен мною, то окажи мне милость и никогда больше не приглашай меня к себе, ибо это нарушает мое поклонение». Халиф согласился.
Один человек сделал имаму замечание: «Хазрат Джафар, на тебе слишком дорогой халат». Джафар ответил: «Потрогай мою нательную рубаху». Человек просунул руку под халат и был очень удивлен, обнаружив, что нижняя рубаха имама была сшита из такой грубой мешковины, что он даже поцарапал об нее руку. Он спросил: «Что означает такой выбор одежды?» Джафар ответил: «Халат я ношу для окружающих, чтобы скрыть свою набожность и не привлекать к себе ненужного внимания, а то, что одето под ним, предназначено, чтобы порадовать Бога, который поощряет нашу бедность и хвалит нас за отказ от мирских благ».
Один человек спросил: «Кто ближе Всевышнему:
«Всевышний хвалит раскаявшихся новообращенных и ставит их выше благочестивых верующих».
«Истинное поминание
Поделиться книгой: