Помоги проекту - поделись книгой:
— Дэжд, дэжд, нана-нана-на-на… — подпевал американский лазутчик, дирижируя вилкой и ножом.
— Вам понравился Бисер Киров? — внезапно напомнила о себе Тереза, — мне он очень нравится, как многим в Болгарии. В Союзе его тоже очень любят.
— Да, неплохой исполнитель, интересно, музыку он пишет сам? — С с иронией поинтересовался Натан.
— Конечно же сам! — С оттенком гордости в голосе заявила Тереза, — и стихи иногда тоже пишет. Говорят, «Дождь» он перевёл с немецкого[48].
— Ну-ну, конечно же с немецкого, а вы, Тереза, про оркестр Поля Мориа, что-нибудь слышали?
Так незаметно в лёгкой беседе за бокалом вина пролетел час. Тереза начала беспокоиться. Но как отвезти дорогого гостя к месту его дислокации, она пока не знала. Тот же был очень доволен и так разошёлся, что даже решил пригласить даму на медленный танец.
— Мистер Фарб, давайте сделаем так. Сейчас мы с вами потанцуем, а сразу после танца поедем дальше.
— Но почему? — делано возмутился Натан, — такой славный вечер, отличная кухня, хорошая музыка, красивая женщина. Почему я должен куда-то ехать?
— Мы на службе… И нам ещё ехать целый час. Нас ждут.
— Наша слюшба и опаснàя и труднàя, ла-ла-ла, — напел Натан по-русски. — Ладно, поедем, куда скажете, милая Тереза. Вы так прекрасны, что я не могу противостоять вашим чарам. Он церемонно раскланялся.
— Тереза, скажи, ты замужем? — за час пути Натан уже почти влюбился в эту странную женщину, немного простоватую, но искреннюю и непосредственную. К тому же обладавшую таким пышным бюстом, что ни один мужчина не смог бы устоять.
— Почти, — ответила женщина и правой рукой поправила причёску.
— Как это? — не понял Натан.
— Я в разводе, но бывший муж не оставляет меня в покое, и всё время ревнует к несуществующим кавалерам. А у меня работа такая, что постоянно приходится с мужчинами общаться. — Тереза горестно вздохнула.
— Ничего, милая Тереза, я думаю, это у него пройдёт, если он встретит другую женщину, — Натан ласково убрал со лба женщины снова выбившуюся прядку. Тыльной стороной ладони он медленно провёл по её щеке от скул до подбородка.
Тереза внезапно глубоко вздохнула. Её стан выпрямился, но руки по-прежнему лежали на руле. Не глядя на своего спутника, женщина холодно произнесла:
— Мы приехали. Пройдёмте в дом, мистер Фарб. Нас ждут.
Натан с сожалением попрощался с планами на томный вечер. Хмель тут же вылетел у него из головы, как и романтические надежды. Он чертыхнулся про себя и побрёл к двухэтажному особнячку, спрятавшемуся за каменным забором. Над Благоевградом взошла луна. Только далёкая перекличка собак, напоминал о том, что вокруг город. Скрипнули железные створки, Натан с усилием толкнул их и оказался в тёмном, заросшем виноградом, мощёном дворике. Первая мысль — здесь же никого нет! Но включилось освещение веранды, зажглись окна прихожей и через мгновение на крыльце появился полный усатый мужчина в белой рубашке и старых джинсах.
— Тереза! Мистер Натан! Добре дошли! — Радушно приветствовал он прибывших. — Я — Петер Христов. Местный сторож.
Пожав руку Натану, он сердечно обнял Терезу.
— Проходите в дом, нечего нам ночью на улице стоять. Сейчас я вам всё расскажу и покажу. Введу в курс, наставлю на путь, и можете отдыхать, — он усмехнулся и жестом пригласил внутрь.
В доме пахло псиной, сеном и ещё чем-то совершенно незнакомым Натану. Позже Тереза сказала, что это запах местной разновидности кориандра. Очень непривычное сочетание. Источник пёсьего аромата вышел на голоса незнакомых людей следом за хозяином. Здоровенный — белый с тёмными пятнами каракачан[49] по кличке Тодор.
Задача, поставленная руководством АНБ перед болгарской резидентурой была с одной стороны проста, а с другой — практически не выполнима. Дело в том, что пока информация о странном русском дошла до Нью-Йорка, пока её проанализировали, пока нашли Натана, пока он доехал, прошло около недели. Куда после посещения Ванги делся искомый клиент, было не известно. Вполне возможно, что он вообще уже покинул страну. Решение поселить Фарба в Благоевграде было принято от безысходности. Кто-то в АНБ решил, что проще будет по сигналу с места, вызвать его на опознание и пользуясь личным их знакомством разыграть случайную встречу. В качестве легенды ему придумали версию поиска сюжетов, связанных с болгарскими богомилами, орфиками и нестинарами. Ничего лучше придумать не успели, но сами темы неожиданно показались Натану занимательными, хотя и были довольно далеки от области его постоянных интересов.
Фарб проснулся поздно. Комната располагалась на втором этаже и окнами выходила на южную сторону. Сквозь зелёную полупрозрачную занавесь виноградной листвы пробивалось горячее балканское солнце. Комната уже успела нагреться. Было душно.
По деревянному крашеному полу босыми ступнями Натан подошёл к двери, ведущей на деревянную веранду из почерневших от времени брусьев. На веранде было ещё жарче чем в комнате. Натан выглянул во двор. Теперь перед Натаном стояла задача придумать легенду-прикрытие для своего пребывание в Болгарии вообще и Болгарской Македонии в частности. Так как о Болгарии он ничего не знал, то стоял сейчас на веранде и с интересом наблюдал жизнь обычного дворика.
Какая-то пожилая женщина, несмотря на жару, закутанная в черный платок несла ведро с чем-то мутным. Белые куры и пёстрые цесарки бродили по двору. Каракачан, услышав скрип досок на веранде, поднял голову и, поприветствовал гостя взмахами хвоста. Важно и независимо прошествовала полосатая кошка, обдав пса взглядом полным презрения и важности.
— Сложи си място, негодник, а това ще ви нестинарам[50], — тишину нарушил резкий женский крик. Натан почти понял его смысл, только слово «нестинарам» было для него загадкой. Ясно, что женщина, обращаясь к непослушному ребенку, грозила ему, что отдаст его кому-то. Слово было загадочным и заманчивым одновременно. В обед Натан поинтересовался у хозяина, кто такие эти «нестинары». Петко отвечал уклончиво, не вдаваясь в подробности.
— Как бы вам, мистер Фарб, сказать… Это не то колдуны, не то шаманы, которые больше всего известны тем, что могут плясать босыми ногами на раскалённых углях. Кроме того, они занимаются предсказаниями. Поэтому их не любят власти ни гражданские, ни церковные. Попы вообще считают, что в них бесы вселяются. Поэтому православным запрещено с ними контактировать.
Яркой молнией новая идея пронзила мозг шпиона-фотографа. Это же интереснейшая тема! Можно раскопать такой пласт совершенно нового и в буквальном смысле горячего материала, что можно будет издать ещё один альбом. Особенно если подать фотографии так, чтобы ясно читалась негативная роль коммунистического режима, подавляющего всякое проявление этнической самобытности, народного творчества и тысячелетних традиций. Тогда точно спонсоры в очередь встанут и денег отвалят целый мешок. Можно ещё сюда присовокупить орфиков[51], богомилов[52] и кружащихся дервишей. Всё это приправить пейзажными фотографиями природы, археологией и антинародной политикой диктаторского режима Тодора Живкова. Получится бомба!
Внутри у Натана поднималась настоящая волна вдохновения. Ему уже не терпелось вооружиться фотоаппаратом и пройтись по окрестностям, чтобы хотя бы снять напряжение, готовое разорвать его мятущуюся душу. К тому же можно сделать из этого замечательное прикрытие для разведки и поисков этого странного молодого пророка-самоучки.
ГЛАВА 19. СКОВАНЫЕ ОДНОЙ ЦЕПЬЮ
Заканчивалась очередная августовская ночь. Неумолимое светило готовилось залить Болгарию жаркими лучами. Вот-вот зазвучит государственный гимн и начнётся очередной трудовой день. Тодор Живков в эту ночь не мог заснуть. Вечером в «Перлу» прикатил его старинный приятель и по совместительству министр обороны НРБ Добри Джуров. Из всех коллег это был единственный человек, которому Тодор мог доверять. Если до разговора он ещё пребывал в благодушии, то чем дольше они беседовали, тем яснее становилось обоим, сколь глубока открывающаяся перед ними пропасть. Однако, даже просидев всю ночь, придумать что-то стоящее они так и не сумели.
— Добри[53], а помнишь рейд в марте сорок четвёртого? Как мы ловко тогда заняли Копривщице[54]?
— Как не помнить! — Уставший Джуров клюёт прямо за столом, но не может позволить себе дать слабину. — Славное было время! Мы тогда били, кого хотели. Сербов хотели — сербов били, греков хотели — греков били, даже немцев, и тем от нас доставалось.
— Тут, друже, ты явно загибаешь! — усмехается Тодор. Пока русские немчуру не побили, мы сидели тихо, как мыши под веником. И правильно делали, между прочим. Представляешь, что бы тут началось, если бы мы на полную катушку драться с немцами стали? Могло ведь вообще болгар не остаться. Сейчас не об этом. Я вспомнил про Копривщице не просто так. Помнишь, как ты спланировал операцию?
— Точно! Как же я сейчас это дело упустил, — с досадой хлопнул себя по лбу Джуров. — Это же была очень хитрая военная хитрость. Я потом прочитал, что Наполеон так обманул защитников Мантуи. Мы же тогда человек десять нарядили в царскую форму и устроили театр, будто бы их партизаны преследуют. Гарнизон по ним стрелять не стал, а потом уже и поздно было — мы вслед за ряженными в город вошли.
— Можешь не трудиться, я же тогда там был, — опять усмехается довольный Живков, — я теперь знаю, как нам надо поступить.
— Тошко! Не темни. — Усталый Джуров начинает злиться на своего боевого товарища, — рассказывай, что ты там придумал, да пойдём уже спать. Я уже веки пальцами держу.
— Идея проста как пять стотинок! Вспомни историю Болгарии. Как действовал царь Аспарух, когда пришёл сюда? — Тодор не ждёт ответа, а тут же отвечает сам себе. — Правильно! Он заключал союз то со славянами, то с аланами, при этом участвуя в боях только кавалерией. Под тем простым предлогом, что у него пешего войска вообще не было. Ромеи были самыми сильными, но всех соседей достали, все народы были рады получить помощь опытной конницы, против катафрактариев и клабинариев[55]. Правда, никто из новых наших тогдашних союзников не обратил внимания, что потери пешего войска всегда выше, а значит, мы теряли меньше сил, а наши и союзники, и противники теряли больше. Что позволило Аспаруху усилиться, и, несмотря на малую численность своей орды, создать болгарское царство. Вот и сегодня пришло время менять союзника. Это просто политика, ничего личного. Тем более, можно будет Леонида ещё раз предупредить…
— Не можно, а нужно! — вдруг встряхнулся, заснувший было Джуров, — всё-таки СССР сейчас самое мощное в военном отношении государство мира, с самой сильной секретной службой. Если Андропов захочет устроить из Болгарии отбивную, то сделает это не моргнув глазом.
— Согласен! Леонида предупредим. Он не поверит, он вообще не склонен доверять никому, но так хотя бы наша совесть будет чиста, и у него не будет повода обвинить нас в предательстве. Надо возвращаться к идее южно-славянской конфедерации в составе Болгарии, Сербии, Албании и Румынии. Словенцев и хорватов придётся отделять, они католики, а значит будут всегда против остальных. Албанцы, конечно, не православные и не славяне, но старина Энвер[56] с этим исламским мракобесием качественно разобрался. Я думаю, что во всей Албании сейчас ни одного настоящего мусульманина не найти. Чаушеску, хоть и православный, но будет возражать. Его мы дожмём, открыв печальные перспективы его судьбы.
— Подожди, Тошко, а как же самая мощная фигура Балканской политики? Ты даже не упомянул друга нашего Йошку. Как так? Это же фигура, ого-го! Глава движения неприсоединения!
— На счёт фигуры ты прав! С Йошко будет трудно. Попробуем его купить! Предложим ему лидерство в новой конфедерации. Он же на этой идее с самим Сталиным схлестнулся и выиграл, между прочим.
Только надо его постепенно к этой мысли подвести, чтобы он, как свою начал продвигать. Начнём с того, что будем его к нам приглашать, к нему будем ездить, разговаривать будем. Ракию пить будем.
— Может тогда рискнуть и югославским путём пойти? Выйти из ОВД[57], ограничить контакты в СЭВ[58], пригласить немцев…
— Ты что!? Живков даже замахал руками на старого друга. — Хочешь, чтобы русские танки в Софии оказались? Забыл, что они с «пражской весной» устроили? Всё должно делаться медленно, постепенно, очень аккуратно.
— А что с экономикой и внутренней политикой делать? — Джуров заинтересовался новыми перспективами.
— С экономикой, конечно, всё непросто. Думать надо. Может быть, нам стоит потихоньку сворачивать эту навязанную нам Сталиным и Димитровым индустриализацию? Может сделать основным источником доходов туризм? Тем более, если активнее продвигать наши курорты на советский рынок, 300 миллионов человек это не кот чихнул. Впрочем, давай мы этот сложный вопрос отложим на потом. Мозги не варят ни у меня, ни у тебя. Ты иди в гостевую, чтобы я тебя до завтрака не видел. А я, пожалуй, прогуляюсь вдоль моря, а то опять день будет жаркий. Тем более сон что-то не идёт.
Живков накинул лёгкий пиджак и босиком спустился к самому урезу воды. Волны ласково, с лёгким шёрохом набегали на песок. Ветра не было. Золотой диск солнца уже прикоснулся к горизонт. Удивительная утренняя тишина царила над длинным, уходящим к горизонту, пляжем. Живков постоял в прохладной морской воде с минуту, потом, почувствовав, что ступни озябли, вышел на сухой песок и, утопая по щиколотку в прохладной перине, зашагал вдоль моря. Мысли всё-таки не оставляли его, вращаясь вокруг той же темы.
— Получается, что двигаться прежним путём нельзя. СССР действительно — колосс на глиняных ногах, и как не жаль, но придётся принять это, как одну из вводных в задаче, которую нам в Болгарии надо решить. Какие исходные есть ещё? — Он попробовал вспомнить подробности ночной беседы с Джуровым, — Прекрасная маленькая страна с плодородной землёй, гостеприимным, добродушным, но чуть ленивым народом. У нас богатейшая история, прекрасная кухня и мягкий климат. Кроме того у нас есть термальные источники и Чёрное море, Родопы и Рилы. Ещё у нас есть нестинары, орфики и прочие богомилы. Огромный пласт мистики. Вот! В этом наша изюминка! Паренька из Сибири мы будем изучать, но кроме того, поможем Людмилке в её интересных начинаниях. Может быть, её в восемьдесят первом году вообще под арест посадить? Нельзя мне её терять, она умница, кто мне без неё помогать будет? Ладно, до этого времени ещё дожить надо.
А может, этот Борис Рогов не сны видит? Вполне может быть, что это банальная провокация какой-нибудь из разведок. КГБ отпадает, ЦРУ? МИ6[59]? А может Opus Dei Папы Римского резвится? Может это просто способ поссорить нас с СССР. Хотя откуда бы всем этим шпионским конторам знать о природных явлениях. Нет! Тут всё совсем не просто.
Вот! Ещё идея! Надо провести конкурс на фантастический рассказ прогностического характера, а по результатам отобрать команду для выработки нового пути развития. — действительно, утренняя морская прогулка обернулась каким-то фонтаном интересных идей.
Живков поёжился от прохладного бриза и довольный утренней прогулкой отправился на виллу.
ГЛАВА 20. ПРИШЛА ПОРА ДОРОГИ ДАЛЬНЕЙ
Родители, после того, как я сообщил им о приглашении меня на год в Болгарию были в шоке. Матушку, когда она услышала, о таком «ужасном» событии, чуть кондрашка не хватила.
— Да, как ты мог! Да, что там с тобой будет? Да, мы теперь тебя даже навестить не сможем же! — причитала она добрых полчаса.
— Раскудахталась, нептица, — проворчал отец, — радоваться надо, сын заграницей замечен. Я не знаю, каким образом ты там засветился, но это не важно. Теперь у тебя будет в послужном списке обучение за рубежом. Знаешь, как это ценится у наших кадровиков? Считай, хорошее место работы обеспечено.
— Гриша, вот как ты можешь так спокойно рассуждать? — опять начинает причитать мама. — Мы же его целый год не увидим! Целый год! Ты только представь.
— В армию на два года забирают, и никто ещё от этого не умер. — вполне резонно замечает отец.
— Ты чёрствый, бездушный и бессердечный! — матушка распаляется всё сильнее.
Тут передо мной встала дилемма. Рискнуть и сообщить родителям вторую сногсшибательную новость, или подождать, чтобы они успокоились, и после этого огорошить ещё раз. Была не была! Лучше уж сразу рубануть, чем отщипывать по кусочку.
— Дорогие мама и папа! Я ещё не все новости рассказал. Я женюсь. Срочно. Свадьбу играть пока не будем, посидим по-семейному после регистрации и всё.
— Во ты даёшь! Молодец! Ничего не скажешь. Хвалю! — Отец даже обрадовался такому развитию событий. — Кто эта чудесная незнакомка?
— Боря! Разве так можно! — Мать хватается за сердце и убегает на кухню, откуда слышится сквозь шум воды: — Надо было сначала нас познакомить. Нет, ты сразу в лоб! Женюсь, мол, и точка. Ведь была же у тебя такая замечательная девочка Лена Тришина. Вы так хорошо дружили, гуляли тут по округе…
— Ма, Ленка в прошлом году замуж вышла. Она девушка ветреная, вот её ветром и унесло. А с Леной Адониной, так мою невесту зовут, у нас обязательства…
— Какие ещё обязательства? Она ждёт от тебя ребёнка? О, боже, час от часу не легче! Когда успели то? Ты же вчера только из Болгарии вернулся. Ещё до конца вещи не разобрал.
— Ма, я с Леной ездил. Там с самим Тодором Живковым встречался. Он мне лично предложил год поработать в его стране, но с условием, что я буду с женой. Леночка была рядом, и к тому же совсем не против, то вот так всё и получилось. Знакомиться с её мамой можно хоть сегодня. Главное, чтобы она не на дежурстве была. Она — медсестра в второй чкаловской больнице, отец Ленкин с ними не живёт. Есть ещё старший брат Толик, он НЭТИ закончил.
Не откладывая дело в долгий ящик, звоню Ленке. Выясняется, что она пока маме ничего не говорила. Боится.
— Чего ты боишься? У тебя мама такая продвинутая. — Удивляюсь я.
— Продвинутая то она продвинутая, вот только с тех пор, как папа от нас ушёл, она к мужчинам относится с подозрительностью. Я думаю, что её надо как-то подготовить. Давай я тебя с ней просто познакомлю. Ты, например, сегодня придёшь к нам в гости. Принесёшь тортик, сувениры из Болгарии. Расскажешь про Живкова, про Вангу, про Димитра и Цветку, хи-хи-хи. Нет, про последнее лучше не надо.
— Лен, а какие цветы твоя мама любит? Белые гладиолусы будет норм?
— Пойдёт! Ты, главное, тортик не забудь, мама у нас сладкоежка.
Я своим предкам тут же доложил, что сватовство пока откладывается, что будущую тёщу сначала надо с зятем познакомить.
— Слава богу, умненькая девочка. Не то, что ты, обалдуй. Она хочет маму подготовить, чтобы с ней ничего не случилось, а ты как обухом по голове, весь в отца, тот тоже, что в голову придёт, то и выкладывает. Ладно. Сегодня ты представляешься, а завтра мы их ждём.
В результате череды взаимных знакомств, все стороны остались довольны друг другом. Правда, моя маманя всё-таки не удержалась и вставила «шпильку» про алкоголиков деревенских. Хорошо, что все сделали вид, что не заметили.
Потом с бутылочкой «Плиски» и пачкой брынзы зашли к Олегу. Вадим тоже подтянулся.
— Нет, ну никак я, старик, от тебя такой прыти не ожидал! — хлопнул он меня со всей дури по плечу. Пить, что будем? Или мне как всегда за смородиновкой бежать?
Бутылочка бренди сразу вызвала у друзей поэтический порыв:
Напиток оказался на уровне. Нисколько не хуже нашего любимого дагестанского коньяка. Вкус даже более бархатистый. Хотя аромат дубовых бочек у кавказского был выражен более отчётливо. Родопская брынза тут же была смешана с алтайскими помидорами, огурцами и луком, в результате получился шопский салат.
— Этот салат — символ Болгарии, потому что здесь смешаны цвета болгарского флага — зелёные огурцы, красные помидоры и белая брынза. — Ленка рассказывает историю болгарских гидов. — Брынза у болгар — национальный продукт, поэтому у них есть даже такой анекдот:
«… Мне брынзу с брынзой пожалуйста!
— А брынзы вам положить?
— Да, и брынзы положить не забудьте!»
Друзья посетовали, конечно, что свадьбы не будет, но взяли с нас слово, что когда вернёмся, обязательно закатим «пир на весь мир».
По ходу дела Олег рассказал, что у него появилась идея в этом году создать в НЭТИ студию автомобильного дизайна.
— Ты же мне поможешь? Наверняка что-то помнишь о формах кузовов, и основных направлениях.
— Не вопрос! Я, правда, машинки рисовать не умею, да и не следил особо за развитием автопрома. Хотя в самых общих чертах что-то изображу, наверное.
— Так это как раз то, что нужно. Тогда ни один автор не сможет нас обвинить в преднамеренном плагиате. Ты как что-то вспомнишь на эту тему, так сразу письмишко с оказией мне засылай.
У Вадима за лето тоже произошли заметные положительные изменения в жизни. Он организовал строительную бригаду, и два последних месяца строил в области всякие быстровозводимые каркасные сараи.
— На следующий год хочу минимум три таких банды сколотить. Работы в деревне — непочатый край. Денег спускают в виде дотаций много[60], а строить некому. За зиму и весну покручусь, договора заключу, а летом сразу после сессии, на трудовую вахту.
Получилось так, что на третий год моего пребывания в новом теле, изменения в судьбах близких мне людей всё-таки начали появляться.
С институтскими своими друзьями мне тоже хотелось её познакомить. Оказалось, что до октября сделать это невозможно, потому что каникулы.
Зато зашли к Тришину. Моя подружка была очень рада познакомиться с настоящим живым мастером кисти. Александру Семёновичу она тоже приглянулась. Его дочка, с которой мы так замечательно отрывались, укатила с мужем в Крым проводить «бархатный» сезон. Она уже год аккомпанирует на занятиях в «Кульке», так на жаргоне называется «Новосибирское культурно-просветительное училище». Зарплата маленькая, зато времени свободного много, что позволяет ей играть ещё и в детских садиках.
— Совсем жадная стала, — жалуется нам Александр Семёнович. — Вместо того, чтобы внука мне на радость родить, бегает по халтурам, деньги заколачивает. Муж её на это тоже смотрит без радости. Она же больше него денег в дом приносит.
Поделиться книгой: