Рождество в Лондоне, Новый Год в Москве

И тоже нагло на него посмотрела. Он опустил голову, скрывая улыбку, Петров хохотнул.

– Так тебе, друг мой. Не все же над беззащитной Донной издеваться. Это моя жена, – пояснил он мне. – И к несчастью, сестра этого чудовища. Но я ее спас от дракона!

Я принюхалась к новому сорту виски.

– Ирландский, односолодовый, четырнадцать лет. Тоже фрукты и специи, – сообщил Петров с гораздо меньшим энтузиазмом. – Давай, мне интересно.

Я уже давно отложила свой кусочек камамбера. Подальше. Он, правда, и там продолжал пахнуть, но алкоголь у меня быстро отбивал обоняние, так что я надеялась скоро справиться с этой проблемой.

Сделала щедрый глоток и как большая покатала во рту светло-янтарную жидкость. Это тоже был огонь, но не такой нежный и уютный. Он был резче, ярче, требовательнее. Не успокаивал, а зажигал. Ах, ирландцы.

– Ну как?

– По-другому… – задумчиво ответила я.

– По-другому плохо или по-другому хорошо? – требовательно спросил Петров.

– Не решила, – призналась.

– Ла-а-а-адно, – протянул Колька. – Тогда третий!

Он достал следующий бокал. Вокруг нас начинало скапливаться слишком много пустой посуды. Это почему-то меня рассмешило. Так, широко улыбаясь, явно захмелевшая, я и взяла из рук Петрова бокал, но почему-то зависла на середине процесса, коснувшись его руки. Забыла кто кому должен отдавать виски и в самом деле тормозила.

Но выглядело это двусмысленно. Тот самый момент, когда пробивает молнией от прикосновения пальцев, ага.

Видимо, Алекс эту сцену так и увидел, потому что угрожающе откашлялся.

– Милая Кейт! – воскликнул он. – Давайте же, выпей, мне интересно твое мнение!

Но в серых глазах мне почудилась сверкнувшая угроза. Я быстро отдернула руку, то же самое сделал Петров и бокал с виски покатился по ковру, разливая содержимое.

– Ой, прости! – я подобрала ноги с сожалением смотрела, как впитывается остро пахнущая жидкость в светлый ковер. Пятно будет.

– Ничего, сейчас, – Петров будто не заметил ничего, подхватил бокал и налил заново. – Алекс, тебе того же?

– Мне можно водки, – мрачно сказал Алекс.

– Не порть нам веселье, – отрезал Петров достаточно жестко. Впервые с момента встречи я увидела в нем человека, который реально мог построить свой бизнес в Лондоне после Амурска, а не просто влиться в семью и получить этот дом и дорогую машину и место в компании в качестве свадебного подарка. И как ни странно, именно сейчас я наконец по-настоящему узнала своего мрачного одноклассника с общего фото – и заботливого мальчишку моего детства. Не зря говорят значит, что суровость – у русских истинная суть. В ней есть то, что делает нас – нами.

Ну и кроме того, я уже была пьяна достаточно, чтобы испытать нежную ностальгию.

Но следующий бокал тоже взяла.

– Это торфяной виски, он совсем другой. Хотя моя жена считает именно этот сорт очень женским, – прокомментировал снова улыбающийся Петров.

А я осторожно принюхалась. Торфяной?

Он действительно пах землей и прелыми листьями. Так пахнет торф? Это должно быть прикольно?

Я отпила глоток…

– Суровая у тебя жена, – сообщила я Петрову, когда откашлялась. Это была конечно не сивуха из нашего круглосуточного, но на мой вкус как-то чересчур сурово. Для пресыщенных ценителей. Я, пожалуй, вернусь к более мягким вариантам.

– Ну что, Кейт, как тебе нравится в Лондоне? – внезапно решил сменить тему Алекс. И уставился на меня очень трезвым взглядом. И не скажешь, что уже выпил несколько бокалов.

– Безумно нравится! – легко отвлеклась я. – Я уже была в Гайд-Парке, покаталась на колесе обозрения и сходила на экскурсию про тайны Лондона. Вот шла к Вестминстеру, когда Петров появился ниоткуда!

– Прям из ниоткуда? – восхитился Алекс и перевел взгляд на Колю. – И вы со школы не общались?

– Неа, – улыбнулась я и потянулась за пиццей. Она уже остыла, но как известно, пицца – как секс – даже когда она плохая, она все еще отличная! Меня интересовала пицца с четырьмя сырами, потому что в России из-за санкций в нее вечно клали черте что. А здесь, даже с поправкой на ужасную кухню… – Ммммммм… – я застонала от наслаждения.

Алекс открыл рот, чтобы спросить меня о чем-то, да так и застыл, глядя как я ловлю языком тянущиеся нити сыра.

– Я просто ехал мимо и увидел ее, – пришел мне – и Алексу – на помощь Петров.

Алекс будто очнулся:

– Забавное совпадение, не находишь?

– А что такого? – я прожевала кусок пиццы и переводила взгляд с одного мужчины на другого. – Мы могли встретиться даже прямо у этого дома, я с утра тут гуляла.

– Зачем? – хищно подобрался Алекс, и в его глазах блеснула сталь.

Мне было тепло и хорошо, а он делал некомфортно. Я не понимала, что происходит.

– Ну тут ведь Гайд-парк!

– Еще бы…

– Алекс, ешь пиццу, – проснулся Петров. – Или новую закажем, эта остыла?

Красиво жить не запретишь. Я бы забрала эту остывшую пиццу и отвезла в хостел, там народ крайне обрадовался бы возможности пару дней не покупать дорогой фаст-фуд.

– Кать, а ты куда бы еще хотела сходить? Может вместе погуляем? – это он уже мне.

Я задумалась. У меня был длиннющий список мест, куда я хочу, но всего три дня в Англии и не так уж много денег. Поэтому я уже вычеркнула Ливерпуль, Стоунхендж и Бат. И всю Ирландию с Шотландией. Но и просто список лондонских достопримечательностей был на три страницы. Пришлось от многого отказаться.

– Наверное, в Британский музей, на студию Гарри Поттера и просто погулять, – призналась я.

– А чего так мало? – изумился Петров. – А театр Глобус? А музей Виктории и Альберта? Пикадилли Циркус? А поесть в Скайгардене? Слушай, ты вообще ничего не придумала интересного, так дело не пойдет! Когда ты улетаешь?

– Через три дня, – призналась я.

– Что?! Нет, так дело не пойдет. Меняй билет, оставайся еще минимум на неделю!

– Ник, у девушки наверное работа есть? – заткнутый куском пиццы Алекс ее дожевал и наконец тоже решил поучаствовать. – Но я бы тоже вычеркнул Гарри Поттера и вписал какой-нибудь нормальный спектакль. Если билеты еще остались перед Рождеством.

– В Рождестве все дело, – покаялась я. – Перед каникулами были самые дешевые билеты. И это невозвратный тариф. Через неделю там билеты стоят в шесть раз дороже.

– А работа? Действительно, работа это проблема… – пробормотал Колька. – Нельзя отпуск взять?

– Я безработная, – грустно улыбнулась. – Фирма обанкротилась.

– Замечательно! – воскликнул Петров. – Тогда ты остаешься! На сколько? На неделю? Нет, оставайся на Рождество! Ты ведь никогда не встречала Рождество в Европе, я угадал?!

Я заколебалась. Если жить у Петрова, а он ведь это имеет в виду, то действительно можно задержаться. И поискать билет на более позднюю дату. Даже более дорогой, но я сэкономила на жилье и еде. Кстати о еде!

Я потянулась за пиццей и случайно бросила взгляд на Алекса. Он смотрел на меня сощуренными серыми глазами так зло, что я вздрогнула. Ему пиццы жалко, что ли? Я быстро засунула кусок в рот и вернулась на место.

– А чего мы не пьем? – вдруг спросил Петров. – Коркина… Семенова, то есть, что тебе налить? Новенькое?

– Давай что попроще, – попросила я.

– Так что, остаешься? – он налил очередной виски в очередной бокал и протянул мне.

Я кивнула:

– Сейчас, только посмотрю, какие билеты смогу взять.

– Забей пока! – махнул он рукой. – Я потом тебе куплю обратный билет, не парься.

– Я так не могу…

– Слушай, вот виски, который ты пьешь сейчас, он дороже билетов стоит! – фыркнул Колька, и я тут же поперхнулась янтарной жидкостью, закашлялась и пролила половину на рубашку, потратив черт знает сколько фунтов впустую.

Рубашка тут же стала окончательно прозрачной и прилипла к телу. Петров как-то сразу отвернулся, а вот Алекс, напротив, прикипел взглядом, как будто ему прямо реально было жалко эту рубашку. Под режущей кромкой стальных глаз я заерзала, пытаясь прикрыться то ли бокалом, то ли остатками пиццы. И как назло еще соски затвердели, и Алекс тут же вцепился в них взглядом.

– Я тебя уломал? – поинтересовался Петров, откусывая от пиццы с креветками и ананасами, извращенец. – Останешься на Рождество, с женой познакомлю, отпразднуешь с нами.

– Но Рождество семейный праздник! – запротестовала я. – Куда я вам?

– Донне ты понравишься, – отмахнулся Петров. – Она любит гостей. И детям новое развлечение.

Я махнула оставшийся виски как водку. Развлечение детям, ничего себе!

– Я тогда тоже с вами останусь на Рождество, – подал голос Алекс, глядя как Петров радостно хлопнул меня по колену и так и забыл там свою руку. Я неловко отодвинулась подальше. Он, конечно, красавчик, но соблазнять одноклассника, а потом праздновать Рождество с его женой – это перебор все-таки.

– Ты смотри! – восхищенно отсалютовал мне Колька своим бокалом. – Алекс никогда с нами не праздновал! Замечательно! Представим тебя как его девушку!

На этот раз виски поперхнулся Алекс. И разлил на себя тоже. Я не сдержала смешок, глядя как он пытается отряхнуть с себя жидкость, а она стремительно впитывается в забавную рыбу на футболке.

– Так, давай составлять экскурсионную программу! – как будто не заметив этого, с энтузиазмом предложил Петров. – Гарри Поттер это отлично, обожаю сливочное пиво. А еще Алекс знает кучу интересного о Лондоне, проведет тебе экскурсию, пока я буду в офисе. Потом мы поужинаем в Скайгардене – не волнуйся, за мой счет. Театр… в Глобус или на современную постановку? Там с Камбербэтчем еще идет?

– Давно нет, – подал голос Алекс. Он налил себе еще и теперь с мрачным видом наблюдал за нашим построением планов. Или точнее – за Колькиным построением планов, мне оставалось только кивать.

– Ну ничего, сейчас поищем что интересное идет. Билеты мне достанут. На шопинг пойдешь? – повернулся Колька ко мне. – Включать Пикадилли?

– Если только в Маркс и Спенсер, – призналась я. Петров хохотнул.

– Здесь Маркс и Спенсер это про еду, причем не самое дешевое место. За дешевыми шмотками иди в черити-шопы.

– В секонды, что ли? – зря я напомнила, что настолько бедная родственница. Но мой экс-одноклассник вообще не парился.

– Отличные будут каникулы! – Петров обнял меня за плечи и чокнулся бокалом. И добавил с американским акцентом: – Ну, на здоровье?

Я выпила виски, и мне стало тепло и почему-то очень радостно. Рождество в Лондоне!

Остаток вечера был удивительно расслабленным. Мы с Петровым вспоминали какие-то школьные истории и гуглили, что случилось с теми одноклассниками, имена которых еще сохранила наша память. Хуже всего было с одноклассницами – они все массово повыходили замуж и не оставили девичьи фамилии даже на память. Некоторых мы узнавали, заходя в списки друзей уже узнанных одноклассников, но некоторых так и не смогли найти.

Моя школьная любовь – уже серьезная, в седьмом классе, не лапочка Петров! – из байронического героя с пылающим взором и длинными черными волосами превратился в пузатенького лысоватого депутата краевой Думы. Петровская подружка последнего школьного года ударилась в православие и родила семерых. На ее страничке были сплошь розовые мерцающие сердечки и фотографии младенцев.

Признанная красавица класса вышла замуж за египетского аниматора, но вроде бы была счастлива. Зато признанный красавец, герой всех девичьих грез, белокурый богатырь с сияющей улыбкой – десять лет назад умер от передоза. Ни я, ни Колька об этом не слышали и сейчас молча ошеломленно переглянулись и выпили первого попавшегося виски молча и не чокаясь.

Мы пытались втянуть в наши развлечения Алекса, но он сидел молчаливо и загадочно и только пристально следил за нашей болтовней, сверкая глазами каждый раз, когда мы с Колькой оказывались слишком близко.

– Слушай, давно хотела спросить! – я порядочно захмелела и уже сомневалась, что завтра буду способна на экскурсии. – Ты меня во втором классе так подло бросил! Сказал, что мы не можем больше встречаться. Сейчас это разбило бы мне сердце!

Я обвинительно тыкнула пальцем в Петрова. Он только фыркнул:

– А ты кивнула, сказала «Понятно!» и усвистела с Маринкой смородину воровать. Было даже немного обидно, знаешь ли!

– Я должна была плакать?!

– Ну как-то отреагировать. На самом деле я сам был дурак. Мне пацаны сказали, что я слишком молод для серьезных отношений.

– В девять лет? – я не выдержала и расхохоталась. Сначала Колька смотрел на меня, поджав губы, но потом тоже начал хихикать и присоединился.

Алекс у соседнего дивана тоже хмыкнул.

– Жаль, я этого не знал, когда на втором курсе ты мне плакался в жилетку, что никогда-никогда у тебя не будет любимой девушки, что ты полный неудачник и умрешь старым холостяком. Я бы тебе напомнил, как ты отказался от любви всей своей жизни! – Алекс отсалютовал бокалом.