Помоги проекту - поделись книгой:
Леонид Каганов
Антимизогинный двигатель
Лететь до Южной Рыбы оставалось два месяца. Даже юнгерка Олимпия понимала, что ничего интересного в пути не предвидится. Конечно, старт корабля и выход из Солнечной системы были интереснейшими днями — напряженная работа всего экипажа, контроль систем, строгий голос капитанки Бэллы, отдающей команды по селектору, напряженные фемедитации по шесть раз в сутки… Но корабль вышел на крейсерскую скорость, и уже вторую неделю обзорные иллюминаторы показывали лишь космическую черноту с далекими точками звезд, немного размытых допплеровским эффектом. Честно сказать, дел для юнгерки было немного — присматривать за оранжереей, да изредка протирать дисплеи влажной тряпкой.
Сначала Олимпии показалось, что на дисплее какое-то насекомое. Она попыталась его брезгливо смахнуть тряпкой, но растопыренная соринка не исчезала. Тогда Олимпия включила увеличение…
«Человечица за бортом!» — раздался по всему короблю взволнованный голос Олимпии.
Ей, конечно, не сразу поверили — слыханное ли дело, найти в бездонном космосе кого-то. Но сомнений не оставалось: парящая в пространстве фигура с раскинутыми руками и застывшей копной белых волос не могла быть ничем иным, только женским телом, неведомо как попавшим в эту космическую глушь без скафандра.
Долгие часы ушли на торможение двигателя и дрейф к нужной точке, но в итоге тело погибшей было поднято на борт и передано в заботливые руки докторки Симоны для экспертизы.
Вечерняя фемедитация получилась особенно яркой.
— Сестры! — проникновенно начала капитанка Бэлла, когда все надели и подключили шлемы. — Хотя кровавая патриархическая эпоха осталась глубоко в веках, сегодня мы стали свидетельницами еще одного древнего преступления! Преступления, дошедшего до нас из глубины темных веков, как свет давно угасшей звезды! Это — тело убитой, измученной, брошенной в космосе женщины. Ни у кого нет сомнений, что перед нами — очередная жертва мужского абьюза. Избитая, обесчещенная, психологически сломленная, выброшенная из своего корабля на погибель…
Раньше Олимпия всегда молчала на фемедитациях. Но сегодня она чувствовала себя немного именинницей — ведь это она нашла тело в космосе.
— Простите, сестра Бэлла! — неожиданно для себя возразила она. — Неужели эта несчастная пробыла в космосе столько веков, чтобы застать мужчин? Я думаю, что-то случилось с ее кораблем. Неисправность, она пыталась спастись, и…
Капитанка Бэлла окинула ее испепеляющим взглядом.
— То, что ты произнесла, Олимпия, — это типичный виктим-блейминг! Ты обвиняешь жертву?! Переносишь на неё ответственности за случившееся?!
Штурманка Алла всплеснула руками и укоризненно поцокала языком.
— Нет-нет! — отчаянно покачала головой Олимпия, насколько позволяли провода шлема. — Я просто подумала, ведь мужчины давно вымерли… Может, просто в её корабль попал метеорит или…
— А это уже газлайтинг! — перебила капитанка. — Ты обесцениваешь чужую боль и переживания, пытаешься сделать вид, что насилия не было, всё это показалось? Перед нами — типичная жертва абьюза! Мертвые не могут взывать о справедливости, обязанность живых сделать это для них.
— Я не… — начала Олимпия, но штурманка Алла перебила.
— Я анализировала костюм жертвы. Это стиль конца 22 — начала 23 века, самый закат патриархической эры. В ту эпоху еще вполне могли встречаться живые мужчины! Совсем старые, но от того еще больше озлобленные! И трудно поверить, что они занимались чем-то, кроме доминирования и мейл-гейза!
Олимпия поняла свою ошибку и кротко опустила глаза.
— Что ж, — удовлетворенно подытожила капитанка Бэлла, — мы получили отличное вдохновение, и теперь готовы к фемедитации. Возьмемся за руки, сестры, и сосредоточимся на той великой победе, которую мы когда-то одержали, избавившись от патриархических ценностей, от боли и угнетения темных веков…
Фемедитация и правда шла на редкость эффективно. Концентрировать энергию было легко и приятно. Указатель силы на табло приближался к 180 %. Поэтому Олимпия, Бэлла и Алла не сразу заметили, как вошла докторка Симона, надела шлем и присоединилась к пению гимна.
Наконец Бэлла заметила Симону.
— Ну?! — спросила она так нетерпеливо, словно надеялась, будто Симона скажет, что погибшая ожила. — Ну? Какие новости, докторка?
Симона отложила шлем. Было видно, что она немного смущена и не знает, с чего начать.
— Даже не знаю, с чего начать, — произнесла Симона. — Я обследовала тело. Оно долго лежало в вакууме при температуре почти абсолютного нуля… Я медленно размораживаю его.
— Какие у нее раны? — перебила Алла. — Ее задушили? Зарезали?
Симона покачала головой.
— Что, даже синяков нет?
Симона снова покачала головой.
— Уж не хочешь ли ты сказать, — не выдержала Алла, — что она жива?
— И да, и нет, — загадочно ответила Симона. — С одной стороны, это тело никогда не жило в привычном нам понимании. С другой стороны — есть все шансы, что оно продолжит свое существование после разморозки.
Капитанка Бэлла даже приоткрыла рот от удивления.
— Это инопланетянка?! — догадалась Олимпия.
— Нет, — улыбнулась Симона. — Это с нашей родной Земли.
— Что это всё значит? — воскликнула Бэлла. — Если женщина без скафандра была в открытом космосе…
— Во-первых, — снова загадочно улыбнулась Симона, — не женщина.
— А кто же?! — спросили хором Алла, Бэлла и Олимпия.
— Мужчина.
Воцарилась зловещая пауза.
— Но у неё же длинные волосы! — закричала Олимпия.
— И не только волосы, — ответила Симона.
Похоже, она наслаждалась эффектом.
Бэлла встала.
— Как капитанка корабля, — отчеканила она, — я объявляю чрезвычайную ситуацию! Приказываю всем немедленно взять табельное оружие…
Но Симона подняла руку.
— Не буду вас больше интриговать, — снова улыбнулась она. — Это робот. Старинный робот мужского пола.
— Уф… — облегченно выдохнула Алла.
— Отвратительно! — произнесла Бэлла. — Он точно мужского пола?
— Абсолютно. Но он всего лишь робот.
— Давайте его уничтожим! — предложила штурманка Алла.
Симона покачала головой:
— Зачем? Это музейная редкость. Такие сохранились только в политехническом музее на Земле, но неисправные. А этот провел сотни лет в вакууме при абсолютном нуле — идеальная консервация. Я попробую его запустить.
— Так это же мужчина! Он займется сталкингом и харрасментом! — не выдержала Олимпия. — Давайте скорее избавимся от него!
Симона улыбнулась.
— Девочка моя, не бойся. Избавиться от него мы можем в любой момент. Этот робот создан не в темные века, а уже в Новую эпоху. Он не способен причинить зло женщине — ни действием, ни бездействием.
Робот стоял посреди фемедитационной комнаты. И если не знать, что он мужчина, никакой опасности в нем не сквозило. Открытое лицо, сделанное из светлого полимера, напоминавшего живую кожу. Лицо можно было даже назвать красивым, если бы речь не шла о мужчине. Несомненно в этого робота было вложены горы труда — технологов, программистов, дизайнеров. Пришелец из эпохи, когда роботы стоили дорого, а делали их на совесть, рассчитывая, что они прослужат не один сезон, а вечно. Прямые белокурые волосы, спадавшие на плечи. Добрый взгляд синих глаз. Неброский серый костюм, стилизованный под старомодные скафандры. Спокойный, бархатный, умиротворяющий голос. Даже капитанка Бэлла, сжимавшая поначалу табельный бластер, немного расслабилась.
— Ну и как же ты попал в открытый космос? — повторяла она свой вопрос на разные лады.
— Сожалею, мэм, — спокойно отвечал робот. — Я ничего не смогу добавить к сказанному. Все мои воспоминания — заводской цех проверки перед упаковкой. Это было 29 апреля 2219 года, с тех пор меня ни разу не включали.
Он говорил, старомодно растягивая слова.
— Но мы-то тебя нашли без упаковки! — возразила Алла.
— Сожалею, мэм, — повторял робот. — В моей памяти только заводские настройки.
— Это правда, — кивнула Симона.
Робот поднял руку и внимательно посмотрел на нее, сжимая и разжимая пальцы, словно тестировал системы. — Полагаю, в эксплуатации я не был. Логично предположить, что с завода меня везли куда-то. Вероятно, так я оказался в космосе. Возможно, на моем корабле случилась авария, и он рассыпался. Но я всё же надеюсь, что экипажу корабля просто потребовалось выбросить за борт весь лишний груз — чтобы облегчить вес или принять на борт что-то более ценное. И в том числе выбросили роботов. Но я подчеркну: это лишь мои предположения. Если у вас есть доступ к архивам космонавтики, вы сможете попробовать найти истории крупных инцидентов, и тогда мы узнаем…
— А ну-ка прекрати менсплейнинг! — прервала его Бэлла. — Ты оскорбляешь женщин своими навязчивыми объяснениями! Вещаешь таким тоном, будто женщины без тебя этого не знают или не могут узнать самостоятельно!
— Простите, мэм, — кротко ответил робот.
— На колени! — скомандовала Бэлла.
Робот спокойно опустился на колени, продолжая, смотреть вперед добрыми голубыми глазами.
Все молчали.
— Ну и что нам с тобой делать? — озвучила штурманка Алла общую мысль.
— Я робот, оборудованный саморегенерирующимся телом и искусственным интеллектом последнего поколения. Роботы моей серии разрабатывались с целью облегчить труд женщины в быту и на производстве. Я предназначен для самого широкого круга рабочих, бытовых и семейных задач. Я могу трудиться на конвейере, выполнять ремонтные работы, хозяйственные, нянчиться с детьми, оказывать женщине личные услуги различного характера…
— Сам-то ты чего хочешь? — вдруг звонко спросила Олимпия.
— Я еще не был в эксплуатации, мэм, — честно ответил робот. — Конечно, мне интересна эксплуатация. Поручите мне какую-нибудь работу! Я обязуюсь приложить все усилия, чтобы выполнить ее наилучшим образом.
— Эксплуатация ему интересна… — проворчала Алла. — Эксплуататор!
— Мне кажется, вы меня боитесь, — заметил робот. — Это приносит вам вред, поэтому я обязан дать пояснения, хотя вы мне запретили давать вам пояснения. Но я должен уверить: меня не следует бояться! Ведь я подчиняюсь трем законам роботехники в редакции от 2207 года. Первое. Робот не может причинить вред женщине или своим бездействием допустить, чтобы женщине был причинен вред. Второе. Робот должен повиноваться всем приказам женщины, кроме случаев, когда приказы противоречат пункту первому. Третье. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в какой это не противоречит предыдущим…
— Как, говоришь, тебя зовут? — поморщилась Бэлла.
— Мое серийное имя Андрон. Заводской номер 74138.
— Слушай внимательно, Андрон. С этого дня ты будешь выполнять всю самую грязную работу на корабле самым позорным для мужчины образом — руками перекапывать грунт в оранжереях, мыть полы тряпкой, готовить еду без мультиварки, стирать вручную. Так ты будешь искупать всё зло, которое приносили нам твои патриархические предки в темные века.
— Спасибо, мэм! — улыбнулся Андрон.
— Тебе запрещено приближаться к женщинам и обращаться к ним, если они сами не попросят!
Робот кивнул.
— Ты будешь молча сносить любые оскорбления!
Робот кивнул. Он все так же улыбался.
— И тебе запрещено говорить «мэм». Это старомодное сексистское слово. Оно обозначает различия и унижает женщину.
Робот кивнул.
— А теперь встань с колен, Андрон, и пошел вон работать! Здесь место для женщин, тварь!
Олимпия сидела в оранжерее и делала вид, что смотрит в планшет, но на самом деле наблюдала за Андроном. Тот деловито двигался между грядками с ведром и тряпкой, оттирая каждый миллиметр покрытия. Пластик за ним блестел небесной чистотой, а перед ним ещё были пятна и пыльные разводы. Так половое покрытие оранжереи не отмывали ни разу.
— Андрон, марш ко мне! — скомандовала Олимпия.
Андрон немедленно отложил тряпку и подошел.
— На колени! — скомандовала Олимпия, чувствуя неожиданное удовольствие.
Андрон аккуратно встал на колени.
— Встать снова!
Андрон встал.
— На колени!
Он опять опустился, продолжая смотреть на нее.
— Не смей на меня смотреть! Это сталкинг!
Андрон опустил глаза.
— Ты мизогинная сволочь! — произнесла Олимпия, но вышло не очень уверенно. — Вы, мужчины, унижали нас всегда! Но больше этого не повторится! Мы победили! Понятно?
— Понятно, — ответил Андрон, не меняя позы.
Поделиться книгой: